Глава 11. Sibu Sut Sakapu

Слишком много крови было пролито в подземельях под Крематориумом. Слишком много колдунов запытали здесь и убили. Эрика слышала голоса их, тихие обрывки фраз, эхо тех событий. Колдуна мало просто убить. Чтобы он наверняка умер нужно расчленить тело, сжечь его, а прах развеять на перекрёстке под деревом висельников. Но это не относилось к тем, кто был уличён в использовании Поганого Наследия. Оккультистов, поклоняющихся сущностям, что древнее самого мироздания, часто убить было гораздо сложнее, чем обычного человека.
Слишком много колдунов было казнено здесь, отчего это место изменилось. Воздух навсегда впитал в себя их предсмертные слова, а камень стен вобрал их эмоции. Слишком много крови. Подземелье изменилось, переродившись в нечто иное, могущественное и лишённое разума. Это и была та самая «эссенция зла», которую искал Зелвьер. Таящееся в камне, пропитавшее собой тьму бурлящее и ревущее как подземный водопад настоящее зло. Эрике нужно было предупредить Зелвьера и Майера, сказать им, что скрывается под блоком Д ещё тогда четырнадцать лет назад. Но она этого не сделала о чём всегда жалела. Опыты Иоахима Зелвьера, его попытки найти источник всех пороков, дали ему то, что он хотел. Из-за его экспериментов с подсознанием пациентов, то зло, что сдерживалось в подземельях вырвалось. После трагических событий, произошедших в блоке Д его закрыли, но решётки и замки не удержали бы то нечто, что поселилось там. Поэтому Констелари в своё время пришлось взяться за это дело, отягощённая своей виной за случившиеся. Труднее всего ей пришлось, когда нужно было запечатывать при помощи сигилов блок Д, ведь надолго оставаться один на один с темнотой и тем, что там пряталось, означало принять медленную и ужасную смерть. Но всё же она справилась, справилась несмотря на ощущение, что за спиной кто-то стоял, несмотря на то, что она слышала эхо голосов, голосов обвиняющих её, их палача.
Но в данный момент Эрика пыталась найти решение проблемы которая двигалась следом за ней. И хотя при мысли о жуткой фантасмагории, вооружённой древним орудием тюремщиков, она паниковала, но сбавлять темп или останавливаться она не собиралась. Именно в это мгновение она вспомнила про Брокклока, взбалмошного колдуна, который был советником при её отце и регентом при ней самой. Он часто говорил, что для любого практикующего оккультные науки главным является то, как быстро он может бегать. И только сейчас, когда она неслась по туннелю как вихрь, пытаясь держать фонарь ровно, чтобы его луч не скакал и задыхаясь от непривычной физической нагрузки, она поняла, что означали те слова дяди Брокклока. Бежать было тяжело, так как ручной пулемёт и подсумки с боеприпасами весили немало. А ещё крюки на цепях замедляли её бег, пару раз она цеплялась за крюки и рвала одежду. Капюшон теперь болтался на на паре ниток у неё за спиной вместе с вуалью. Но всё же ей удавалось сохранить дистанцию между собой и следующим за ней жутким фантомом. Ей нужно было пространство для манёвра, но пока ни узкие коридоры, ни лестничные пролёты не предоставляли ей этого. Наконец коридор кончился и задыхающаяся, выбившаяся из сил Эрика, чуть не рухнув на пол в изнеможении, остановилась. Она оказалась в очень большом зале со множеством колонн. Хотя понятие большой могло быть неправильным, так как в десяти фатомах от себя она ничего не могла разглядеть в темноте.
Констелари вздрогнула и резко обернулась, когда раздался скрежет и из темноты прохода вынырнул её преследователь. Обдумать во время бега все возможные способы, разобраться с порождением подземелий Крематориума у девушки не было возможности. На проведение ритуалов аналогичных тому, с помощью которых она опечатала подземелье, у неё не было времени.  И поэтому она решила сделать то, что она умела лучше всего и за что и получила от альдейцев своё прозвище. К слову сказать оно ей нисколько не нравилось. Эрика подняла левую руку и начала водить пальцем, изображая в воздухе колдовские знаки.
- Tyr!
Она произнесла первое слово из заклинания-песни. Фигура вздрогнула и заколыхалась, словно дым. Девушка опустила руку в направлении фантасмагории, расставила пальцы веером. Призрачное видение дёрнуло головой, наклонило её, а затем широко открыло рот, более похожий на чёрный провал. И бросилось на девушку, намереваясь поймать ей при помощи шейной ловушки.  Констелари вовремя успела отскочить в сторону. Лязг железа по камню. Чудовищный фантом изогнулся так, как не смог не один гимнаст, развернулся и снова атаковал. Эрика отшатнулась и укрылась за колонной.
- Ga tillbaka till var.
Слова песни-заклинания гулко звучали в черной пустоте зала с колоннами. Девушка пока не сбилась с ритма и надеялась, что не перепутала слова древнего улльского заклинания. Она конечно же примерно знала о чём пела, но в самом улльском языке, а так же рунах Констелари не разбиралась.
- Du kom, over floden Gjoll.
Движения фантома стали более медленными и он сам начал истончаться. Но несмотря на это страшное видение продолжало атаковать Эрику.
- Soka fred lik i dimmor floden.
 Тут девушка сбилась, забыв следующее слово. Фантасмагория, словно челюсть у неё выбили, ещё шире раскрыла пасть, так не проронив ни звука и прыгнула на неё. Ржавые шипы оцарапали кожу, ловушка оказалась на шее Эрики, но она успела произнести последние слова песни-заклинания и призрак, уже не более чем клуб дыма, налетев на неё, развеялся. Девушка таращилась в пространство перед собой, вытянув руку, словно впав в ступор. Рукоятка орудия тюремщика звонко стукнула об пол, шипы ещё сильнее оцарапали шею, приводя Констелари в чувство. Она поморщилась, поставила фонарь на пол и осторожно сняла с себя шейную ловушку.
- Что же ты задумал, Милорд?
К этому времени её подозрения о том, что события на Кручёном Холме и происходящее здесь могли быть связаны, только окрепли. И осталось только найти этому доказательства и ту Мейв Уа Коллинз, которая могла работать на Гриландуса. Эрика передёрнула затвор, думая о том, как она отстрелит этой шпионке Милорда ноги, прежде чем  задать пару вопросов. А после отряхнула платье и оторвала злополучный капюшон, она не собиралась скрывать своё лицо. Ведь лицо Констелари будет последним, что эта туат увидит в своей жизни. Эрика ухмыльнулась.
***
Здравомыслящий человек, если бы ему стало известно о подобном, просто поднял на смех рассказчика. Самолично он бы точно не увидел подобное, по той причине, что здравомыслящие люди не бродят по ночам по подземельям Трундхейма. Безопаснее было пройтись по тёмным подворотням, обмахиваясь пухлым кошельком из которого торчали бы ассигнации. Так хотя бы можно было отделаться только физическими увечьями, в то время как в катакомбах под «Крыльями Гидры» можно было лишиться не только жизни, но и разума.
- Это напоминает картины того сторгарца, - первым нарушил молчание Зелвьер. - Геометрические парадоксы. Одна плоскость переходит в другую,  с которой никак не должна соприкасаться, а лестницы выворачиваются на изнанку. Геррит Галенкаф, если я не ошибаюсь.
- Он ещё и математик, - сказала Макграт.
Все, в том числе и Хради, наклонили головы, пытаясь проследить взглядом за изгибами закрутившегося спиралью коридора. Хотя в нем не было ничего страшного — просто сырые кирпичные стены и мокрый пол — но вот его неподдающееся разумному объяснению искривление настораживало. Если бы не то, что они уже увидели в катакомбах до этого, то коридор произвёл бы на них большее впечатление. Идти первым по воплощённой наяву фантазии Галенкафа никто не хотел. Сурово глянув на своих компаньонов, демонстрирующих единодушие, Ригру смело выступила вперёд, сказав, что это всё просто иллюзия и их хотят сбить с толку. Она сделала шаг, ещё один, ещё шаг. Остальные завороженно глядели на ши и на то, как коридор с негромким шуршанием, трущихся друг об друга булыжников, пришёл в движение, распрямляясь и ложась под ноги самой обычной плоскостью. Это было поистине необычное и потрясающая картина. Компаньоны Ригру в  целеустремлённом молчании поспешили за ней, тем более скрежет позади них и звук сбивчивых шагов приближались. Мейв же молчала больше по причине того, что начала слышать какие-то голоса, скорее даже эхо голосов, на самой границе слышимости, а на периферии зрения она снова уловила движение. Но это движение не было похоже на то, как двигались те периферийные штуки. И чем ближе они подходили с железной ржавой двери, тем отчётливее становились голоса и тем яснее она видела как что-то двигалось. Что это такое она не хотела знать и надеялась, что никогда не узнает.
Они установились у двери и Мюллер, передав фонарь психиатру, поплевав на руки, взялся за ржавое кольцо. Напрягшись и покраснев от натуги он смог открыть дверь, которая отозвалась зубодробительным скрипом. Хради аж передёрнуло от этого, хотя на самом деле он нервничал, потому что дверь была сделана из чистого железа, пускай и успевшего заржаветь.
Сказать, что на них из прохода хлынула тьма, значило преуменьшить то чувство, которое они испытали. Это была не темнота, а нечто лежащее по другую сторону темноты, нечто холодное как пределы космоса, нечто, в котором чернокнижники севера признали бездонный потусторонний мир, в мифах туата де Даннан известный как ;chtarlugu, а у чернокнижников Альдеи — Aversa. Ригру это знала, точнее почувствовала, перед входом  в не-куда она стояла. Обжигающих холод сочился оттуда, но ши знала, что колдун в маске там, спрятался, закрутив вокруг себя эту потустороннюю черноту, словно она должна была его защитить. И он был там не один, девушка осознавала это не разумом, а неприятным зудящим ощущением, которое засело у неё в затылке. И ей придётся снова колдовать, чтобы пройти через завесу, а колдовать она не любила. И причиной тому было не жалкое оправдание, что настоящие леди так не занимаются, а то, что колдовство это постоянное искушение. Искушение, что можно из любой ситуации выйти при помощи колдовства. И постепенно это отравляло душу, потихоньку, незаметно, шаг за шагом, неторопливо оно полностью поглощало мага. Колдовство извращало душу, превращало того кто им злоупотреблял в жалкую пародию на самого себя, в безобразный шарж, переполненный пороками. Но это не было самым ужасным. Так как конец таких колдунов и магов был предсказуем — в конце их полной сладострастия, чревоугодия и владычества жизни им предъявлялся счёт. Fer-Cen-Cnes, в мифах туатов фигурировал как арбитр, палач и присяжные в одном лице. Именно это существо, похожее на человека, ну или на туата, в чёрном одеянии приходило под конец к поддавшимся низменным слабостям колдунам. Макграт не столько боялась Человека-Без-Кожи, как боялась пристраститься к использованию колдовства и погрязнуть в праздности. В этом, хотя она сама того не знала, девушка следовала тем требованиям и постулатам, которые стали основополагающими для магов и колдунов детей Миля на долгие века.
Ригру медленно направилась к дверному проёму, обдуваемая холодным не-ветром исходящим из не-откуда. Она не делала никаких пассов, заговоров и прочего. Она просто переступила через порог. За этим последовал миг абсолютной тишины, а затем ветер втянулся обратно и раздался лёгкий хлопок, за которым последовал вопль.
***
Многие несведущие считают магию абсурдом, считают что она может всё и это всё получается из ничего, что любую нелогичную вещь можно было объяснить магией. Но всё это не имело отношения к настоящему Ars Magna. Столь же фундаментальному и подчиняющемуся законам искусству, которое впору сравнить с математикой.  И главным в магии были не все эти заклинания призывов духов и прочие глупости вроде господства над оккультными силами, которые были не более чем несущественным дополнением. Самым главным была сама магия — которая была философским орудием таким же беспристрастным как математика, и даже более точным.
Великое Искусство издревле считалось опасной вещью. И Эрика знала к чему может привести злоупотребление ею из многочисленных историй. Наглядным и подробным примером служили легенды о крахе древней Атарии, о жрецах, которых погубила чрезмерная самоуверенность. Хотя официальная наука делала вид, что магия как таковая не могла разрушить столицу додинастической Атарии, так как существование этой самой магии ставилось историками под сомнение. Если бы они вздумали высказаться жёстче, то их бы могли заподозрить в членстве в клубе Сепаратистов. А это была не та отметка в карьерном пути, о которой мечтали учёные мужи. Поэтому между практикующими магию и учёными существовал некий паритет. Конечно среди них находились и перебежчики из одного стана в другой, как и те, которые принимали обе стороны, умело сочетая в своём мировоззрении и магию, и науку.
Вкратце, если опустить все многословные рассуждения в трудах уважаемых оккультистов о сути Ars Magna и магах, то можно было сказать, что магия никогда и не при каких условиях не должна была являться инструментом для удовлетворения низменных потребностей. Поэтому все более-менее великие маги и колдуны никогда не были богаты, только если не обогатились на тотализаторе или в карточных играх при помощи обычного жульничества. И никогда не правили какой-нибудь страной при помощи магии. Особняком стояли те колдуны и ведьмы, которые были мастаками в приготовлении всяких приворотных зелий, лечении свиней, коров и всего такого прочего. Единственное, что оправдывало их — они не брали плату за свои услуги. Жители деревни сами всё дарили. Нельзя было сказать, что Эрика их не любила, просто испытывала к ним иррациональную антипатию.
Отец Эрики - Сальво Констелари - происходил из хорошо известной в Альдее семьи потомственных некромантов из Каппадокии. Но он хоть и носил титул Императора-Некроманта, к оной прибегал очень редко, предпочитая действовать головой, а не полагаться на советы теней из потустороннего мира. Именно в этом духе и воспитывалась Эрика. А после смерти отца, когда девушка проявила стремление к магии, отцовы слова, о том, что человек должен всего добиваться сам без всяких демонов и духов стали для неё чуть ли не девизом. Это было самое любимое напутствие отца, запомнила которое она только благодаря тому, что во время своих напутствий отец сёк её розгами в наказание. Можно было сказать, что Эрика стала по настоящему правильным магом, правда который больше опасался не расплаты за неподобающее отношение к силам природы, а розг в руке отца.
Круглое помещение не отличалось от туннеля из которого она вышла ни кирпичной кладкой, кривой и неправильной, ни каменным полом покрытым кое-где плесенью и белёсыми грибами, растущими из стыка плит.  Обломки пыточных устройств, колодец, закрытый решёткой, откуда несло ужасным зловонием, и крюки на цепях не вызвали никакого эмоционального отклика у Эрики. Чего нельзя было сказать о её реакции на четыре трупа в чёрных балахонах. Что сразу бросилось в глаза, так это то, что трое были застрелены, ничего необычного, если не учитывать, что у одного из покойников отсутствовала часть головы. Гораздо интересен был четвёртый труп,  так как он умудрился выцарапать себе глаза и собрать почти всю плоть с лица. Немного поколебавшись Констелари полезла под балахон одному из покойников. Под оным был самый обычный дешёвый костюм и никаких личных вещей в карманах. Но главным было то, в этом Эрика не сомневалась, что эти покойники не принадлежали ни к одному местному тайному сообществу. Она с нескрываемой брезгливостью подняла руку мертвеца, принялась снимать перчатку. Крохотная, словно дрожащее под ветром пламя свечи, догадка пока только маячила на границе сознания, но она росла, по мере того, как девушка снимала перчатку, и грозило превратится в бушующий лесной пожар. Рука покойника была вся покрыта необычной вязью, которая состояла из множества непонятных символов, которые смог бы опознать только какой-нибудь оккультист или историк, специализирующийся  на додинастической Атарии. Татуировка так похожая на узоры, что украшали рука бандита Курта. Констелари попыталась припомнить были ли подобные татуировки у двух совершивших ритуальное самоубийство последователей запретных культов. Четыре трупа, как мог выразиться какой-нибудь детектив на месте Эрики, ниточкой, которая указывала на дом на Кручёном Холме и на Милорда. А вот найти убедительную причину, зачем это могло понадобиться ему, девушка так и не смогла найти. Поэтому она довольствовалась предположением, что это было своеобразная демонстрация силы, во всяком случае Эрика на его месте поступила именно так. Но тем не менее она понимала, что причина произошедшего может быть совсем иной и она может идти по ложному следу. Это её злило и одновременно с этим Констелари старалась не впасть в истерику.
Злость отступила, когда она прошла по коридору и оказалась перед распахнутой дверью. Оттуда, из гулкой темноты приходили отдалённые голоса и она видела краткие вспышки света. И это была настоящая пещера, которую создатели катакомб некогда решили включить в лабиринт подземелий. Решили, а потом замуровали вход. Об этом свидетельствовали остатки старой каменной кладки перед дверью. Эрика внимательно осмотрела те немногие камни, что остались лежать перед дверью. На некоторых из них были полустёршиеся борозды и девушка попыталась представить, что было изображено на стене, что за предупреждение оставили следующим поколениям. Катакомбы Трундхейма были слишком обширны и запутаны, а плана подземелий как таковой не было. Это была одна из причин почему смельчаков, готовых спуститься под землю всегда было мало. Второй важной причиной было то, что сырые и тёмные туннели служили пристанищем для крыс, которые не были основной проблемой, по существу являясь кормом для более крупных и опасных существ.
Даже Лагранж со своим оккультным обществом, самым крупным и влиятельным в городе, использовал только тот зал катакомб, который находился под его домом. А все проходы из него он предусмотрительно замуровал, заложив тройным слоем кирпичей и запечатал при помощи древних ритуалов.
Кто-то умышленно разобрал замурованный проход, чтобы проникнуть в пещеру, где голоса и тени стали более отчётливыми. Отзвуки эха потусторонних голосов, существующих на самом краю предела слышимости, становились всё более громкими, но разобрать в этой какофонии отдельные слова не получалось. Девушка с трепетом, овладевшим ею, переступила порог и в этот момент голоса резко стихли. Обступившая тишина напугала Констелари гораздо больше, чем безумный хоровод теней явившихся в мир живых.
- Что за таинство зла справляют тут? - обратилась она к темноте. - Здесь я и найду эссенцию зла?
Не пренебрегая осторожностью, но и решив не красться, Эрика направилась прямиком к источнику звуков и света. И только когда она увидела это, вся картина произошедших событий, словно головоломка состоящая из разрозненных кусочков, пришла в движение и собралась воедино.
То, что Констелари приняла за гигантский сталагнат, было вещью совершенно иного происхождения. То, что она сначала посчитала подтёками было щупальцеподобными отростками, которые застыли, подёрнутые белёсым минеральным налётом. Существо, оказавшееся в ловушке геологических процессов, достигало в обхвате не меньше двадцать фатомов. Пол пещеры был подобен воронке, и только благодаря этому монстр помещался в пещере в полный рост. Детально описать внешний вид этой твари было невозможно из-за хаотического переплетения щупалец, отростков, наподобие членистых конечностей, и прочих псевдоподий. На верхней части цилиндрического тела, под самым потолком, было множество трубочек, которые были собраны очень плотно на одном единственном участке, того, что можно было лишь отдалёно назвать головой твари. Точную форму этой головы определить не было никакой возможности, так как она была закована в каменный панцирь. Эта окаменелость была точной копией монстра с Кручёного Холма. И она, несмотря на свой облик до сих пол была жива, только этим и можно было объяснить тот подземный ответный зов. Призванная тварь искала окаменевшего собрата, и только сейчас Констелари поняла, что для этого существо и было призвано. Оно должно было указать людям Милорда, откуда нужно было начинать поиски. Все эти века под городом находилась темница этой твари, что гораздо хуже всякого шоггота в катакомбах.
Шогготы не отличались сообразительностью, и отчасти их можно было контролировать при помощи соответствующих ритуалов и при правильной дрессуре. Эрике отчасти удавалось брать под контроль ту бесформенную тварь, которая обитала под городом. Но местный шоггот не был опасен, так как облюбовал подземелья, где питался отбросами, крысами, бродячими собаками, а иногда и бродягами, рискнувшими зимовать в катакомбах. На поверхность он никогда не поднимался. Что же касается окаменевшей твари, то здесь дела обстояли как раз наоборот. Перед Эрикой дремал могучий и древний разум, превосходящий любой другой разум в мире. Разум, который превратил подземелье под психиатрической лечебницей в воплощённое безумие. И сейчас его пытались пробудить, пробудить монстра, который, в отличии от того на Кручёном Холме, имел физическое тело и был в стократ более могущественным.
Выкрики и пляшущий слева луч фонаря заставили девушку отскочить к сталагмиту и затаиться в тени. Союзников в пещере, ставшей темницей для существа из иных миров, она не планировала найти. Выглянув из-за укрытия и приметив приближающиеся тёмные силуэты, Эрика не целясь, понимая, что скорее она выбьет себе плечо, чем сможет прицельно выстрелить, нажала на курок. Грохот очереди, усиленный многократным эхом грянул в пещере подобно грому. С потолка упало несколько камней, по поверхности одного из щупалец окаменевшего монстра пробежала змеящаяся трещина.
***
Коллинз проявила самообладание и выдержку, которой позавидовал бы любой солдат. Когда в темноте впереди вспыхнуло пламя и раздалась очередь выстрелов, она прыгнула вперёд, на растерявшихся Ригру и Мюллера. Зелвьер, который шёл следом за туат, быстро сориентировался в происходящем и нырнул за сталактит.
- Это его сообщник?! - выкрикнула Мейв, перекатилась в сторону, заряжая последним патроном револьвер. - У меня только один выстрел!
Очередная очередь у них над головами была своеобразным ответом.
- А ты как думаешь? - спокойно спросила Макграт.
- Отвлеки его.
- Что?
- Отвлеки!
Мюллер первым понял задумку доктора Коллинз, поэтому он и вскочил на ноги, размахивая фонарём и ругаясь последними словами. Неизвестный стрелок прекратил огонь,  а затем снова грянула очередь. Тут он  Мейв, которая под прикрытием сталактитов обходила стрелка, не укрылось то, что стреляли не прицельно, надеясь только на кучность стрельбы, но и оной не было, так как оружие в руках неизвестного похоже скакало из стороны в сторону. Только так можно было объяснить, почему в Мюллера ещё не попали. Справа от туат темнота стала гуще и мелькнул силуэт человека в обсидиановой маске, девушка прыгнула вперёд, раздался лязг металла об камень. Коллинз умудрилась резко затормозить, круто развернуться, на ходу приподнимая юбку, и врезать каблуком неясную фигуру в темноте. Альв, который всё ещё сидел у неё на голове издал пищание, которое по видимому должно было быть победным кличем. Отчётливо раздавшийся в краткий миг тишины между выстрелами хруст и сдавленный хрип вполне удовлетворили Мейв. Понимая, что сломанное колено вряд ли может причинить колдуну достаточно неудобств, м более он смог ходить после того, как ему прострелили лодыжку, девушка бросилась прочь.
- Хради!
- Как ты ему! Как ты ему! Хрясь - и нога пополам!
- Эльфы могут светиться?
- А?
- Я читала, что бы можете светиться!
Она остановилась рядом с скальным обломком, за которым стоял неизвестный стрелок. Схватив запричитавшего эльфа, словно ручную гранату она выскочила из-за своего укрытия.
- Вспышка! - выкрикнула она, бросая эльфа в повернувшуюся к ней фигуру с ручным пулемётом.
Эльфы действительно могли светиться, и любой кто увидел беззвучно порхавших среди ветвей эльфов сравнивал их с гигантскими светлячками. Кто знал об эльфах чуть больше первых развивали эту мысль до «гигантских светлячком с крайне паскудным характером».
Хради, врезавшийся в фигуру с огнестрельным оружием, вспыхнул. Мейв знала об этом из дневника Нейде, она знала, что это своего рода защитная реакция вроде чернил у кальмаров. Вспышка была пронзительно яркой, золотистой, оставляющей отпечаток окружающих резко очерченных предметов и чёрных теней на сетчатке. Настолько яркой, что осветила даже окаменевшее чудовище в центре пещеры, каждую выщерблену, каждую неровность на нём. Коллинз этого не видела, так как она закрыла глаза рукой. Но если бы она и смотрела в сторону монстра, то посчитала, что ей могло просто показаться, что один из отростков монстра  еле заметно сдвинулся а белёсый налёт на нём покрылся трещинами.
Фигура с ручным пулемётом в это время ругалась и размахивала своим оружием, надеясь вслепую попасть по альву который крутился вокруг неё и дёргал за волосы.
- Merdeux! Merdeux! Пошёл прочь, мерзкая тварь!
Этот картавый голос Коллинз не перепутала ни с каким другим. Этот голос мог принадлежать только одному человеку.
Туат схватилась за ремень ручного пулемёта и дёрнула на себя. Госпожа взвизгнула, когда Хради дёрнул её за волосы ещё сильней, но не выпустила из рук оружие. Она дёрнула пулемёт на себя, но её действия ни к чему не привели. Коллинз ещё раз дёрнула ремень на себя и Госпожа, так и не разжав руки, врезалась в неё. Они обе упали на пол. Их борьба за обладание ручным пулемётом перешла в новую фазу противостояния. Эрика,  зрение которой ещё крутило перед ней радужные калейдоскопы, пытался ударить своего противни ка прикладом. Но её первая попытка сделать это получила жёстки отпор, а затем её прижали к земле и выкрутили из рук оружие. Странным было то, что запах духов и то большое и мягкое, что давило ей на лицо ей показались очень, очень знакомыми.
***
Коллинз не ожидала, что Госпожа окажет такое отчаянное сопротивление. Вообще-то она даже не могла и представить, что стрелком окажется эта ведьма. И туат, когда начала бороться с ней, ожидала, что Госпожа попытается колдовать, а не размахивать ручным пулемётом и пинаться. Но сейчас она обездвижено лежала под Коллинз, она чувствовала дыхание ведьмы, так как  из-за разницы в росте лицо ведьмы оказалось погребено под пышной грудью девушки.
- Ригру! Я поймала её! Я поймала...
Шагов не было слышно. Фигура колдуна в обсидиановой маске просто выплыла из темноты. Он остановился над Мейв и Эрикой, разглядывая их. Коллиз медленно поднялась и тут колдун издал нечто вроде удивлённого сипения — в свете фонаря он увидел лицо той, на ком лежала туат.
- Слезь с меня, - тихо произнесла девушка.
С противоположной стороны появился Мюллер следом за которым вышагивала Ригру.
- Слезь с меня, - повторила Констелари.
Мейв, поднялась на ноги, не сводя взгляда с колдуна. Палец сам собой лег на курок ручного пулемёта.
- Констелари.
Отвратительно-склизкий голос прозвучал в головах всех присутствующих. Эрика поднялась с пола, мимоходом глянув на эльфа, который пытался спрятаться от неё в щели между камнями.
- Как ты посмел появиться здесь? - с напускным безразличием спросила она.
Мейв скосила на неё глаза. Она ожидала, что Госпожа окажется бойкоз желчной старухой, ну или хотя бы зрелой женщиной. Коллинз никак не ожидала увидеть молодую девушку с чернильно-фиолетовыми волосами и выбеленной чёлкой. Она стояла с таким видом, словно сама пещера и окаменевшая тварь из иных миров принадлежат ей.
- Тот человек сказал, что найдёт тебя.
- Почему он решил вам помогать? Что он знает о ваших делах?
- Я не верю ему.
Голос колдуна в обсидиановой маске был медленным и тягучим, он медлено затекал ядовитой, разъедающей субстанцией в сознания стоявших перед ним.
- Прекрати.
Коллинз на мгновение захлебнулась. Именно так она смогла описать ощущение, накатившее на неё. Словно её кто-то взял и опустил головой в корыто с водой или поместили в непроницаемую камеру и внезапно откачали весь воздух. Колдуну пришлось хуже, потому что он взвыл и отшатнулся от девушки.
- Мы убьём тебя.
Его хриплый и испуганный голос говорил об обратном. Даже Мейв поняла, что это говорит в нём его отчаяние.
- Мы? Я не вижу никого из остальных твоих братьев. Зачем Милорду пробуждать эту тварь?
До сих пор молча наблюдавшая за происходящим Макграт нахмурилась. Это прозвище показалось ей знакомым.
- Он не хотел. Он хотел убить его. Убить великого Sibu Sut Sakapu. Lu ahratas umi ina uzni basu 'km ikkimu edissu! IAO! IAO! Но я понял, что он хочет. Понял. Он думает, что обманул нас. Когда мои братья узнают они принесут этого человека в жертву. Он пробудится — Семеро Единых. IAO! Он будет рвать и терзать вас, на алтаре как отданных на заклание. IAO! Когда пробудится вы все будете визжать от ужаса и молить о смерти.
Эрика ожидала, что он скажет ещё, о том, что задумал Гриландус, но Мейв решила иначе. Слова  колдуна о пробуждении жуткой твари, как и ощущение дремлющего разума за спиной усилили нарастающие панику и страх. Поэтому она зажала курок, желая заткнуть колдуна раз и навсегда. Колдуна отбросило назад, обсидиановая маска его треснула, пули рвали его одежду, врезались в его плоть и ломали кости. Эрика накинулась на Коллинз, попытавшись остановить её, как и в прошлый раз во время событий на Кручёном Холме.
- Не смей! - она повисла на руке туат. - Я хочу узнать, о Милорде!
Барабан ручного пулемёта опустел и между ними снова завязалась бы драка, если бы не надтреснутый смех колдуна. Он стоял за кругом света. Вырисовываясь в синей темноте пещеры чёрной съежившейся бесформенной фигурой, которая тряслась в приступе хохота.
- Он пробуждается, как и было предначертано! Семь ключей пирамиды отопрут его темницу и он явится. Пророк его  Sibu Sut Sakapu и мы слуги его. Нам воздастся, после заката смертных рас. Он явится в мир и все ложные боги сгорят! Usumgallu  Dapnu, Usumgallu  Bel Agi, Usumgallu  Mar Sipri,  Usumgallu Estu'jn Inu Brj Baru, Usumgallu Srr Sarru Zeru Esittu, Usumgallu Redu u Tabihu, Usumgallu B'l Belu! IAO! IAO!
Он резко повернулся, выкрикнув нечто совсем нечленораздельное, совсем не похожее ни на один из существующих или существовавших языков. Стоящих перед раненным колдуном отшвырнуло назад, словно они натолкнулись на стену из каучука. Булькающий смех израненного, истекающего кровью колдуна, чья маска покрылась сетью трещин, из которых сочилась кровь, был самой жуткой эпитафией происходящему.
- Как ты посмел?! - Эрика резко поднялась на ноги и злобно зыркнула на него.
- И это всё? - Холодно поинтересовалась Макграт, отряхивая испачкавшуюся юбку.
Они одновременно сделали шаг вперёд, на что раненный колдун снова рассмеялся.
- Он пробудился! Он пробудился! Один из семи пробудился. Они придут и вы умрёте. Все умрут.
Тихо скатился камень, что-то склизкое и влажное с чавканьем пошевелился. Вопль Зелвьера дополнил картину невыразимого ужаса в сознании присутствующих. В сторону источника звуков повернулись только Ригру и Эрика. Психиатр, перепрыгивая с кочки на кочку, бледный и с перекошенным от животного ужаса лицом, бежал не к ним. Он бежал в их сторону и как можно дальше от того, что происходило у него за спиной в воронке.
- Oh la la... - только и смогла произнести Констелари.
Его движения были медлительны и величественны как движения литосферных плит. Вековые минеральные отложения, ставшие его тюрьмой-панцирем, отваливались белыми хлопьями, устилая воронку. Пещеру сотряс гулкий протяжный рёв пробудившегося монстра, потолок прорезали трещины расходящиеся от головы древнего чудовища, несколько сталактитов с грохотом обрушились вниз.
- Убейте Кирасира! - выкрикнула Эрика бросая подсумок с патронами Коллинз.
- Что? Кого?
Рассуждать о том, что белобрысая туат всё же могла оказаться агентом Милорда, у Констелари не было времени, так как в данный момент возникла проблема гораздо более серьёзная. И у этой проблемы было множество жутковатых отростков и оно обратила своё внимание на людей и туатов.
Эрика остановилась перед тварью из иных миров и свершила колдовской знак, ей предстояло провести ритуал аналогичный тому, что был проведён ею на Кручёном холме. Но там у неё были необходимые инструменты вроде жезла Абариса и полевой пушки. Здесь же двое туатов и двое людей, растерянные, сбитые с толку не смогли бы оказать Эрике необходимую помощь. Тем более здесь же, в пещере, во тьме затаился безумный колдун из братства Тёмных Кирасиров. И хотя он был серьёзно ранен это не могло бы ему помешать напасть на Эрику пока она была бы сконцентрирована на ритуале изгнания твари. Да и сам ритуал мог бы не подействовать, так как тварь извне обрела физическую оболочку, а это обещало большие трудности.
- Именем Гирру и Энки я приказываю духам небесным!
Чудовищное существо в ответ заревело, зашевелило своими многочисленными конечностями и повернулось к Констелари. Со свода пещеры упало ещё несколько камней, в одном месте образовалась порядочного размера дыра.
- Пусть свяжут они зло! Пусть опалит его Гибил!
Порождение иных сфер обрушило на девушку всю свою ментальную мощь, но она смогла устоять на ногах, несмотря на то, что ощутила как будто на головокружительной скорости врезалась в стену.
- Я связываю тебя! Я сковываю тебя! Я отдаю тебя Гирре, владыке Огня! Иа, Мардук! Иа, Энки!
В это время остальным приходилось ничуть не лучше, чем Эрике, спину которой они прикрывали. У них был ручной пулемёт и Ригру Макграт, которая одним взглядом могла остановить полк чернокнижников. Но несмотря на это колдун, которого Госпожа обозвала Кирасиром не думал отступать. Он нападал внезапно из темноты, вооружённый мечом. И хотя все его атаки колдуна получалось предотвратить и он снова исчезал в темноте, он был опасен, так как обоюдоострый кусок железа мог оказаться быстрее и эффективнее пулемёта в руках Коллинз.
- Ты в него не разу не попала, - раздражённо заметила Ригру.
- Я виновата что он такой верткий! Сын Миля не должен быть таким вертким!
- Он же колдун.
- Значит колдуны это тоже самое, что и те яматайские ниндзя?
- Слева.
Мейв резко развернулась и выпустила очередь в промелькнувшую в темноте фигуру.
- Вон он — справа! - заорал Мюллер когда свет его фонаря отразился множеством бликов на разбитой обсидиановой маске.
Колдун прыгнув вперёд, занеся меч для удара, когда Мейв повернулась в его сторону. Он мог срубить ей голову, но что-то пошло не так. Он понял это, когда до туат оставалось не больше четырёх шагов. Раненный, прострелянный колдун, истекающий кровью колдун замер в нерешительности с занесённым над головой мечом. Было похоже, что он ожидал чего-то, но это что-то не произошло. Люди, ши и выглянувший из щели эльф глядели на Кирасира с непониманием. Коллинз была единственной, кто не удивился этому.
- Знаешь, я долго размышляла про магию и всяких таких тварей, - она указала на происходящее за спиной. С потолка упала ещё несколько сталактитов, а гигантский невообразимый монстр протяжно застонал.
- И пришла к выводу, что ничего необычного во всём этом нет. С чисто научной точки зрения, с позиции евгеники, можно объяснить и магию, как проявляющиеся определённые свойства организма у различных поколений. Один чокнутый сын Миля, Башич, двадцать лет назад выдвинул теорию о том, что мозг очень похож на радиоприёмник. И я с ним частично согласна.
Кирасир отступил, так и не опустив свой меч.
- Так что все эти оккультные ритуалы, песнопения всего лишь жалкая ширма суеверий. Всё дело в железах, мозге  и психике. Все эти мистерии можно объяснить и показать, что ничего необычного в них нет.
Колдун выпустил из рук оружие и съёжился. Меч с глухим стуком упал на пол пещеры. Ши и люди молча наблюдали за происходящим, не обращая внимания на рушащийся потолок, на выкрики Эрики и рёв монстра за спиной.
- А эта штука, - Коллинз вновь указала на монстра, на теле которого начали появляться тлеющие пропалины. - Пусть даже она из космоса, это простой живой организм, какой-нибудь доисторический эндемик.
Фигурка сжалась ещё сильнее, хотя казалось, что такое было бы не возможно для человека нормального размера и веса. Он сдавлено всхлипнул к удивлению Ригру, которая внимательно наблюдала за ним и Коллинз.
- Чудес не существует, ровно как и колдовства. Есть только рациональные обыденные вещи.
Кирасир издал жуткий вопль и осел бесформенной чёрной кучей.
- Ты ужасна, - наконец сказал Макграт. - Ты убила его своим неверием.
Мейв надменно ухмыльнулась.
***
Пещера сотряслась, чудовище забилось в бессильной злобе, оно было охвачено поистине голдовским огнём, который разгорался всё ярче и ярче, не думая потухать.
- Zi Dingir N'ngi e ne Kanpa! - выкрикнула последние слова заклинания Констелари. -  Zi Dingir N'ngi e ne Kanpa! Zi Dingir enn Q'Rkur N'ngi e ne Kanpa!
Пришедший из иных сфер монстр в приступе ярости и боли ударился об свод пещеры и тот медленно начал осыпаться. Эрика глядела на агонизирующую тварь, словно загипнотизированная. Когда рядом с ней рухнул сталагмит. Она даже не заметила этого. Мюллер, решивший проявить героизм и мужество, сграбастал её и закинул на плечо и только тогда девушка очнулась. Быстро поняв что произошло она начала кричать и требовать, чтобы он — Мюллер — вытащил из пещеры тело Кирасира. Вытаскивать труп из обрушивающейся пещеры он бы никогда не стал, но об этом его попросила, если можно было так выразиться. Госпожа. А она не из тех людей, чьи требовании можно игнорировать. И хотя часть его сознания утверждала, что картавая вздорная девушка не может быть той самой Госпожой, фотограф отпустил ей на землю, и не без отвращения, взвалил на спину окровавленный труп Кирасира.
***
Обрушение склона Хохберга не было преступлением, но командующий городской стражей Винфрид Шульц был уверен, что причиной появления здоровенной впадины были не природные процессы. Радовало только то, что земля просела на той стороне Хохберга где находились заброшенные склады и поэтому кроме бродяг и прочей нищей братии никто не пострадал. Но несмотря на это территория была оцеплена и теперь стражники, с особой осторожностью осматривали склады, в основном те, которые не угрожали рухнуть на голову каждую секунду, и выгоняли оттуда бродяг, вздумавших переночевать там.
Глава стражи не верил, что это было простое природное явление. В любом другом городе так бы и было, но только не в Трундхейме — пропитанным тайнами, заговорами и вещами куда похуже первых двух. Шульц был уверен, что без Госпожи здесь не обошлось. Солнце только намеревалось показаться из-за горизонта, поэтому на узких улочках ещё правил его величество предрассветный сумрак. Поэтому стражник, сколько не вглядывался в темноту не мог ничего разглядеть.
***
А в это самое время в двух кварталах от него крышка канализационного люка отодвинулась и на поверхность один за другим вылезло трое людей и двое туатов. Дополнением к их компании был истерично верещащий эльф, который нарезал круги у них над головами и труп в чёрной облегающей одежде.
Эрика потянулась к пулемёту, который весел у Мейв на ремне через плечо, но та сделала шаг назад.
- Это вообще-то моё.
- Он назвал тебя Констелари. Так ты и в правда она?
- Давайте сначала уйдём с улицы, - встрял Зелвьер. - У нас на руках труп, а это может вызвать некие вопросы у тех, кто нас увидит.
Их компания  гуськом проследовала в узенькую улочку, оканчивающуюся маленьким двором-колодцем. Окна домов были плотно закрыты и судя по грязи и мусору этим двором пользовались в качестве мусорки. Мюллер запихнул свою неприятную ношу в бочку и попытался стереть кровь с плеча дождевика. Некоторое время Констелари разглядывала труп, который принял очень комичный вид, но смеяться ей не хотелось. Тем более эта наглая туат решила не отступать.
- Так значит ты...
- Нет. Я не она. Принцесса Констелари давно мертва. Меня зовут Абигайль Лаурент. Я состою в  родстве с Д'Эрлеттами.
- И? - Ригру внимательно наблюдала за Эрикой. - Я кстати тебя знаю. Ты приходила к нам в газету размещать объявления о преподавании сальенского языка и манер для юных барышень.
- Я лишь делаю то, что делали все женщины из семьи Лаурент, - Эрика-Абигайль старалась не глядеть на ши. - Это что-то вроде призвания.
- О, - подал голос Хради, усевшийся на голову Коллинз, - Днём ты простая гувернантка, а по ночам, когда зло вылазит из своего логова ты становишься Госпожой.
- Вроде того. Как моя мать, как моя бабка, ну и так далее.
- Но он назвал тебя Констелари! - Мейв не собиралась сдаваться. - И вообще кто он такой?
- Ты не подумала о том, что нам выгодно поддерживать эти слухи о том, что Госпожа — принцесса Констелари? Что же до него...
Все поглядели на труп в бочке.
- Я объясню после того как мне помогут его отнести к фон Вартенбергу.
- Ты хочешь его вскрыть?
- Нечто вроде. И не могла бы ты отдать мне это оружие. Я отдала за него сто шестьдесят марок.