Вера

   Стояла грустно-плаксивая осень. Деревья судорожно сбрасывали последние золотые листья и, поеживаясь, готовились к зимним холодам. Казалось, что дождь спешит смыть все краски, жалея только одну – серую.

   – И вовсе не расстраивают меня эти глупые выходные, – думала Вера, бредя по унылой аллее городского парка. Но это было не так. Вечер пятницы почти всегда наводил на нее непреодолимую тоску, проистекавшую из такого же непреодолимого одиночества. Да, Вера была одинока, и в особенно мучительные часы она спасала себя увлекательными мечтами об иной возможной жизни, где она, Вера, хозяйка уютного дома, радует свою семью веселыми рассказами и вкусными пирожками, а вечерами сидит перед камином вместе с мужем, и они, наблюдая за озорными играми маленького пушистого котенка, неспешно ведут разговор обо всем на свете. Но Верины мечты не спешили становиться реальностью, и с каждым годом пропасть между ними становилась все больше.

   Вера не была красавицей. Взамен броскости, вызывающей заинтересованные взгляды мужчин и ревнивые – женщин, природа одарила ее добрым нравом, бархатисто-напевным голосом и необычайно выразительными глазами, в которых почти в равных пропорциях смешались радость и грусть. Сегодня грусти в ее глазах было значительно больше обычного.

   Погрузившись в нерадостные размышления, Вера лишь в последний момент заметила, как под ногами что-то блеснуло. Наклонившись, она подняла изящный овальный кулон с тонкой кружевной филигранью. Вера оглянулась по сторонам в поисках хозяина, но вокруг не было ни души.

   – Как удивительно, ведь я никогда ничего не находила, – подумала она. – И что же теперь мне с этим делать?

   Пальцем Вера нащупала маленькую кнопку: легкий щелчок и кулон открылся. Вместо традиционной фотографии, там была миниатюра, изображавшая профили мужчины и женщины, развернутых навстречу друг другу. Чем она была выполнена – карандашом или пером – в сумерках осеннего вечера Вера разглядеть не смогла.

   Выходные пролетели быстро. Найденный кулон подарил Вере возможность помечтать о романтических историях, в которых она то сама становилась героиней, то оставалась сентиментальным зрителем.

   В понедельник утром Вера разместила в газете объявление о своей находке и с чистой совестью пошла  на любимую работу. Вера преподавала уроки фортепиано в музыкальной школе. Школа была хорошая, коллектив – дружный, а дети – старательные. В детях Вера души не чаяла и, надо сказать, что ученики платили ей тем же. Сейчас начиналась ее любимая пора: подготовка к праздничному новогоднему концерту. Ее подопечные выступали в небольшом зале, демонстрируя свои таланты родителям, а потом все вместе они пили чай с тортом, много смеялись и дарили друг другу маленькие подарки.

   Вера почти окончила урок с Леночкой, как в класс вошла завуч, Инесса Тихоновна. Рядом с ней стоял немного растерянный мальчик.

   – Вера Александровна, знакомьтесь! Это ваш новый ученик – Костя.

   Вера только было открыла рот, чтобы возразить, но Инесса Тихоновна быстро замахала руками:

   – Все вопросы потом!

   Потом Вера узнала, что семья Кости недавно переехала в этот район. Терять целый учебный год не хотелось и его отец, кстати, видный мужчина, упросил Инессу Тихоновну взять мальчика в середине осени. Конечно, Инесса не преминула поторговаться, и, узнав, что тот является художником, попросила его профессиональным взглядом оценить школьный музей. Он обещал помочь.

   – Ну здравствуй, ученик Костя!

   – Здравствуйте!

   – Покажешь, что можешь? – мягко предложила Вера.

   – Я несколько месяцев не занимался, но помню свою прошлогоднюю программу, – мальчик сел за инструмент и, немного «спотыкаясь», заиграл.

   Вере было достаточно полминуты, чтобы оценить уровень:

   – С техникой и постановкой рук проблемы, но музыкален просто удивительно, такое редко бывает у учеников младших классов.

   Заметив на лице педагога задумчивость, Костя сделал свой вывод:

   – Вы считаете, что я играл неудовлетворительно?

   – Нет, Костя, ты играл не плохо. Конечно, пока есть проблемы, но, думаю, мы с тобой их до концерта немного исправим.

   – До какого концерта?

   – До новогоднего, конечно! Каждый ученик обязательно выступает в нем.

   – Но я вряд ли успею подготовиться.

   – Мы обязательно успеем, Костя! Позанимаемся побольше и успеем.

   И они стали заниматься. Два дня в школе и на выходных дома у Веры. Да-да, выходные перестали приносить муки. Теперь они дарили только радость: сначала ожидания, потом творчества и незатейливой беседы. Она как-то по-матерински привязалась к своему новому ученику. А он, худощавый девятилетний мальчуган с ярко-голубыми глазами и смешными вихрами соломенных волос, относился к ней одновременно и серьезно, и по-детски доверчиво. За быстро пролетевшие два месяца они стали настоящими друзьями. Он сообразил, что Вера одинока, но никогда об этом не спрашивал, узнал, что она обожает котов, умеет печь вкуснейшие пироги и придумывать невероятно интересные истории.

   Вера же догадалась, что у Кости есть только папа, о маме она вопросов не задавала, боясь задеть чувства ребенка, узнала, что он очень любит читать и хотел бы побывать в Африке. Костиного отца – Александра Марковича – она не видела, мальчик сказал, что он работает над каким-то очень важным творческим проектом и сейчас очень занят. Сначала Вера решила чуть-чуть позлиться на невнимательного родителя, но потом передумала: нельзя же осуждать человека, не зная всего, да и их занятиям с Костей присутствие кого-либо, даже отца, могло помешать.

   Наконец, наступил долгожданный день концерта. В классе собрались нарядные ученики: они серьезно готовились к выходу на сцену, повторяя свои номера и разогревая пальчики. В зале в нетерпении и волнении сидели родители, пришедшие поддержать своих чад и удостовериться в уникальности их дарования.
Волновалась и Вера и это придавало ей особую очаровательность. Во время концерта она всегда стояла за кулисами и, давая последние советы и добрые напутствия, отправляла учеников на сцену, а потом, слушая их игру, сжимала кулачки, «на удачу».

   Наступила очередь Кости.

   – Мы все успели, – сказала Вера, – я абсолютно уверена в успехе твоего выступления.

   – Знаете, Вера Александровна, а я даже не волнуюсь, ну, может, совсем чуть-чуть… Костя уверенными шагами под приветственные аплодисменты вышел на сцену.

   Вера замерла в странном оцепенении, потом, взяв себя в руки, тихонько выглянула в зал и вдруг резко остановила свой взгляд на одном из зрителей. Высокий мужчина с чуть удлиненными светло-русыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Конечно, сомнений быть не могло. Это – отец Кости, но и не только. Что-то тревожило Веру, бередило смутными воспоминаниями. Задумавшись и засмотревшись, она встрепенулась лишь со звуками аплодисментов: Костя завершил свое выступление, ставшее финальным аккордом концерта.

   Все дети, вместе с Верой, вышли поклониться. Ученики уже находились в предвкушении огромного торта, а Вера, немного смущенная вниманием, принимала поздравления и провожала всех в класс, к праздничному столу.

   – Вера Александровна! – раздался мягкий мужской голос. – Я должен высказать вам слова благодарности и восхищения. Вы просто преобразили Костю: веселый, целеустремленный, весь в каких-то тайнах и делах! Он никогда таким не был… Раскройте секрет!

   Этот бархатный голос убаюкивал Веру, затягивал в водоворот странно-приятных ощущений, но она изо всех пыталась сопротивляться этому чувству и оставаться учительницей – доброжелательной и серьезной:

   – Я рада, что вы заметили Костины успехи. Он очень талантливый мальчик, я думаю у него большое будущее.

   – Вера Александровна, мы, к сожалению, не сможем остаться на праздник. Нам нужно срочно быть в другом месте.

   У Веры подкосились ноги, ей отчаянно захотелось плакать:

   – Конечно, конечно! – затараторила она. – Кстати, занятия начнутся сразу после каникул.

   К ней подбежал радостный Костя:

   – Вера Александровна, вы уже познакомились с моим папой? Правда, он хороший? Как я выступал? Вам понравилось?

   Поток вопросов нужно было срочно прекращать:

   – Костя, ты большой молодец и если дальше будешь заниматься также хорошо, то скоро сможешь участвовать в конкурсах.

   Но Костя, кажется, ее совсем не слушал:

   – Вера Александровна, а вы ведь любите… Мальчик не успел договорить, его окликнул отец и он, состроив смешную гримасу, быстро умчался, натягивая на ходу шапку.

   Вера, абсолютно без сил, поплелась в класс. Сейчас ей хотелось одного – оказаться дома. Но когда это произошло, стало еще хуже. Вере впервые в жизни захотелось рыдать, по-настоящему, от отчаяния, от боли, от бесконечного одиночества. Уткнувшись в подушку, она издала первый горестный всхлип. В разгар Вериной истерики раздался телефонный звонок. Вытирая слезы, она подошла к аппарату:

   – Я слушаю, – устало и уже почти спокойно сказала она.

   – Вера Александровна! Я себе места не нахожу!

   И второй раз за день у Веры подкосились ноги.

   – Все вышло как-то глупо, совсем не так, как я хотел. Я прошу меня извинить и готов загладить свою вину. Заранее предупреждаю, что отказ не принимается: приходите к нам встретить Новый год. Ну как, вы согласны?

   В этот момент он напомнил ей Костю: говорливость, рожденная возбужденностью и взволнованностью, придавали ему какую-то особенную очаровательность.

   – Я приду, – тихо произнесла Вера. Сразу после разговора она бросилась к шкатулке, хранящей самые ценные ее вещи. Один взгляд и Верины смутные догадки подтвердились.

   Вечером последнего декабрьского дня Вера позвонила в дверь небольшого дома, украшенной еловой веткой с разноцветными игрушками.
Дверь открыл Костя.

   – Вера Александровна, ура, наконец-то это вы. Мы с папой уже совсем заждались. А у нас для вас сюрпризы. Входите скорее.
Вера сняла пальто и заглянула в гостиную. Навстречу ей уже спешил Александр Маркович:

   – Вера Александровна, проходите, располагайтесь. У нас почти все готово.

   – Я принесла пирог к столу и еще фрукты, – немного смущаясь, произнесла она.

   – Ни о чем не беспокойтесь, отдыхайте, – успокаивал Костин отец, и это было так искренне, что у Веры не нашлось сил сопротивляться.

   После боя курантов они выпили положенный бокал шампанского и Костя начал сверлить отца пронзительным взглядом. Его физиономия была настолько комичной, что Вера не выдержала и рассмеялась. Костя убежал в другую комнату и вернулся оттуда с корзинкой.

   – Мы боялись, что не сможем сохранить от вас в тайне наш подарок до наступления нового года, но подарок, объевшись, уснул, – улыбнулся Александр.

   Вера заглянула в корзинку и увидела маленького сладко спящего котенка, свернувшегося калачиком. Разволновавшись, она стала рассыпаться в каких-то не совсем уместных благодарностях, а Костя с отцом заговорщически переглядывались, довольные произведенным эффектом.

   Чуть позже, когда Костю отправили спать, Вера, набравшись храбрости, достала из сумочки завернутый в шуршащую бумагу маленький сверток и протянула его Александру:

   – Мне кажется, это принадлежит вам.

   Александр Маркович, вскинув бровь, принялся разворачивать подарок. Избавив его от бумаги, он от неожиданности вскрикнул:

   – Не может быть! Я думал, что никогда его больше не увижу!

   В руках у мужчины поблескивал кулон, найденный Верой в парке тоскливым осенним вечером.

   – Я права и на рисунке изображены вы?

   – Да! И сам рисунок тоже мой. Я набросал его для жены, а она подарила мне кулон, вставив в него изображение. Вещь очень дорога мне как память, и я не находил места, когда обнаружил потерю.

   Вера, пытаясь утешить Александра, взяла его за руку, а он, сжав ее тонкие пальчики, больше уже не отпустил. С тех пор глаза Веры почти всегда светились радостью, а грусть лишь изредка закрадывалась в них сентиментальными слезинками. По выходным же было море веселья и вкусные пирожки, а еще приятные посиделки возле камина – с мужем, сыном и озорным маленьким котенком.