Пограничная одиссея. Часть 3. Глава 6. Три брата

Начало: http://proza.ru/2014/09/04/568

Океанский ветер – наш соперник –
Песни пел в снастях на корабле.
Мы, как Одиссей, искали берег,
Где богини жили на земле.

Не считали странствия заслугою,
И опять покой не по душе.
Жаль, теперь любая дата круглая,
Видно, закругляемся уже.

Евгений Сигарев

         Воспоминания, воспоминания, райские кущи  из которых  нас никто не может выгнать. Помню … очертания вершин в предутренних и вечерних сумерках моря, таинственные прибрежные скалы,  набегающий спокойный прибой, движущиеся редкие машины по прибою, береговые кручи с морскими птицами, крики чаек.  Как же ты там сейчас поживаешь этот курильский романтический край? Также скрываешься в тумане или сверкаешь вершинами вулканов на восходе солнца. Также полны твои шустрые реки нерестовой рыбой, также ли бродят медведи по зеленым  бамбуковым берегам. Знаю одно, что застав там уже нет. Придется ли там еще побывать? Увидеть восходы солнца и причудливые скалы у берега моря? Жду ответа. Потому и живу у Тихого океана.

       К Курильску подошли под вечер. Оставив серые дома города, пошли дальше, навстречу снежным вершинам вулкана Богдан Хмельницкий и горы Чирип, в залив Кетовый для постановки на якорь. Ближе отчетливо стали видны заросли леса и бамбука на склонах, круто спускающиеся к морю и заканчивающиеся скальными обрывами. Все это ласкает взор. Вот уже видны темно-красные обрывистые скалы между снежным разлогом вулкана и горы. На рейде мы одни, только движущиеся  буксир с плашкоутом.

      Стали на якорь на рейде порта. Комендант пограничной комендатуры в Курильске договорился с руководством порта. К борту буксир подогнал плашкоут. На него   осталось только уложить на него бухты кабеля, скоро они покрыли всю палубу плашкоута. Буксир оторвал плашкоут от борта и увез их к берегу. Да, конечно, только кабель, не видно на острове опор линий электропередач, значит, нужен  кабель. Это наша земля, бухты кабелей  понадобились на этом далеком таинственном острове,  мы их привезли, это успокаивает. Может, и сейчас они там лежат?

       Не успела душа переварить красоту берега и  вновь перемена мест. Снялись с якоря, и ушли в ночь. И вот уже почти сутки на ходу, уже сутки  бурун за кармой толкает корабль на Север. Стрелки приборов в ПЭЖ  застыли неподвижно на одном делении. Монотонно работающий главный двигатель сулит уверенность и скорую встречу с Петропавловск - Камчатским. В БЧ-5 происшествие, моторист отделения мотористов главного двигателей матрос Бахарев в лазарете со сломанной  челюстью, необходим госпиталь. Челюсть ему сломал его сослуживец, с его же отделения моторист ГД матрос Сорокин, на полгода старше Бахарева. Оба родом с Украины. Хотя Бахарев слыл нерадивым матросом, ленивым и не активным, был проблемой БЧ-5, но очень досадно и жаль матроса, происшествие есть происшествие, грубый проступок это уже точно. Такие матросы попадаются редко, но если попался, надо нести крест, воспитывать. Про «таких» на гражданке  говорят, армия его воспитает.

      Ещё с лейтенантских времен я знал на 673 такого матроса. Он был не из БЧ-5, а с БЧ-2, артиллеристом, родом из Сибири с благородной фамилией Ильин. Витя Ермоленко уж до чего умел работать с личным составом и тот ничего не мог сделать. Он просто игнорировал военную службу, не вылезал из гауптвахты, был сильным как зверь, его никто не трогал из старослужащих. Его голос был очень устрашающий, неприятный он выходил откуда-то изнутри тела как из подземелья. Его надо было просто терпеть, как стихийное бедствие, потому то и в роту обеспечения нельзя было передать. Когда он уволился, все вздохнули. Потом его фамилия была, как имя нарицательное, вспоминали как о чем-то страшном, на 673 до самого его списания на корабле сравнение «как Ильин» означало неисправимый. Нечто похожее показывают в фильмах про зону, где показывают воров в законе, которым западло работать. Так вот Ильину было западло служить. Таких военнослужащих обычно в конечном итоге сажают в дисциплинарный батальон, но Ильин не переходил черту, звериным чутьём её чувствовал, в результате чего благополучно уволился со службы. Интересно было бы узнать его дальнейшую судьбу, три года служба его на корабле как бы оберегала. На гражданке его должны были убить либо посадить. А может, стал директором крупного завода, что тоже не удивительно. Жизнь есть жизнь.

     Однажды на пароме на остров Русский встретил мужчину, он показался мне сильно знакомым. Я не удержался и спросил, что где мы могли встречаться. Оказалось, что мы служили одновременно в морских частях погранвойск на Сахалине, в одни и те же годы, я лейтенантом на 673, а он старшиной электромеханической команды на 692, естественно мы встречались. Я дежурил по живучести на стоянке кораблей, а он дежурным по БЧ-5, естественно я обходи корабли ночью и мы вместе кушали жаренную картошку. Была такая привычка у дембелей БЧ-5 зимой по ночам жарить картошку. Было что вспомнить. Путь на остров оказался быстрым. Вдруг начали к нам подходить важные люди, их уже собралась толпа, мы все беседовали. Оказалось, что мой собеседник всем вдруг понадобился. Это был Парамонник Сергей Михайлович, знаменитый  энергетик Дальнего Востока, руководитель крупнейшего энергетического предприятия. После службы поступил в институт и сделал себе карьеру. Его предприятие строило электростанцию на острове Русском к саммиту, я же работал в «Крокусе», начальником отдела охраны труда. Позже мы встречались на совместных совещаниях.

       С Бахаревым же все было по-другому, его никак нельзя было назвать «как Ильин». Когда с ним я беседовал, то он всё понимал, совсем соглашался, обещал исправиться, но оставался, таким как есть. Старшина  моторной команды Селин лично опекал Бахарева. Однажды он нашел неоконченное письмо на родину от Бахарева, оно было написано правильным литературным языком, сносно описана жизнь корабля с прикрасами, таким словами как КШУ (командно-штабное ученье). Это уже обрадовало. Получалось, что он играл роль неудачного матроса, оказался просто ленивым баловнем с детства не приученным к труду. Потому и не хотел получаться хороший матрос. Ему и поручить было ничего нельзя, конечно все задания от командира отделения Лопатина приходилось выполнять Сорокину. Про Сорокина тоже нельзя было сказать, что он буйный но, ростом он был ниже пострадавшего, тем не менее, запахло  уголовным делом. Он всё понимал, ходил подавленный, тоже необходимо было следить, чтобы не наломал дров. Я его успокаивал, говорил, что авось обойдется, Бахарев мол выздоровеет без последствий, а поход длинный, все забудется. Так потом и получилось. А пока Бахарев лежал в лазарете и корабельный фельдшер мичман Квасов кормил его супом из ложечки.

        Это происшествие свидетельствовало о том, что в БЧ-5 были проблемы с личным составом, и заниматься было чем вплотную. Хотя я занимался, но когда что-то случается,  виновен начальник. Со всеми я проводил беседы. Знал, о моряках все, кто их ждет и откуда они родом, чем увлекались на гражданке и склонности, и слабости. Учитывая, что в третьем трюме был относительно хороший спортзал, то советовал хоть не терять на службе время, а совершенствоваться физически, таскать железо. Я понимал, что это увлечет и дурная энергия молодого тела будет направлена в правильное русло. Выяснилось, что в БЧ-5 были такие матросы, которые попали случайно. Был такой матрос Алиев, здоровяк и балагур, был проблемой в отделении ВДГ, оказалось, что он в учебном центре  в Анапе учился на радиста и на корабль прибыл в БЧ-4. На ключе работать не смог и его временно отдали в БЧ-5, так там и остался. Тогда в море он подошел ко мне и говорит:
—Тащ, что ДГР №1 не запускается!
—То есть, как не запускается, не крутится!
—Да нет, хорошо крутится, но не пускается!
—Хорошо пошли — мы спустились в котельное отделение, зашли в помещение ВДГ.
—Открути эту пробку — я указал на пробку спуска воздуха из топлива на  ТНВД. Алимов открутил пробку, из неё полилась чистая забортная вода!
—Алимов, ты закачивал топливо в расходную топливную цистерну?
—Да, я  вот, через эту трубу — указал Алимов на трубу топливной магистрали, — я всегда так туда закачиваю. Оказалось, что он закачивал топливо, минуя топливный сепаратор. Дальше, больше. Оказалось, что его никто ничему не учил. А в БЧ-5 уже год. Простое натаскивание. Старослужащий показал и все, он повторил и все начал запускать дизель.

       Пришлось обратить внимания на занятия по специальности и тренировки. На 673 такой острой необходимости не было, в Анапе проводилась хорошая специальная подготовка, моряки приходили хорошо подготовленными. По технике проекта 1595 там никто не готовил, даже не было таких преподавателей. Оказалось, что в БЧ-5 никто не умеет запускать сепаратор льяльных вод, запускать сепараторы в последовательную работу. Никто никогда не запускал опреснитель, насос осушения машинного и котельного отделения с производительность 315 тонн в час, никогда не заделывались пробоины с учебным пластырем. Отсутствовала водоподготовка котельных установок и водоподготовка главных двигателей. В кладовой запасных частей и инструмента был полный кавардак, в хозяйстве БЧ-5 тоже был бардак. Никто, до меня не составил ни одного акта на списание. К слову будет сказано, что их никто и не требовал в береговой базе. Береговая база была перевалочным пунктом между другими бригадами округа. Во время захода в Корсаков благодаря связям на заводском складе я нашел бесценное сокровище для проекта 1595— 9 редукторов ПУ-1 предназначенные для понижение давления воздуха от 200 кг/см2 до 30 кг/см2 для пуска на главных двигателей и до 10 кг/см2 для системы управления главными двигателями ДАУ 19. Они предназначались, конечно, для 10 бригады, а их отправили на завод.

       Я, конечно же, их все забрал, так как на заводе проходили как неликвид. Учитывая, что в ремонте удалось дополнительно установить компрессор ЭК-7,5 то система пуска двигателей при швартовке отныне не отказывала. Воздух для пуска главных двигателей был всегда. Хотя одна проблема была решена окончательно.

      Пришлось сесть за описания техники, учиться самому и учить старшин, проводить занятия с моряками, со старшинами, контролировать старшинскую подготовку, проводить тренировки. Был такой старшина у меня Саша Бородавка, мы с ним творили чудеса. В тайне Бородавка устанавливал имитацию пробоины, а во время тренировок подавал туда забортную воду. Моряки заделывали пробоину в борту. Оказалось, что её невозможно заделать. Не во что упереться раздвижным упором, надо сооружать конструкцию, единственное остаётся это заводить пластырь под борт корабля, закрывать пробоину снаружи и цементировать. Это конечно никто мне не позволил делать, некогда, надо работать, надо выгружаться. То, что моряки купались в холодной воде на тренировке, приходилось в Анадырском лимане, когда вскрывали ото льда кингстоны. Саша Пазына назвал тогда БЧ-5 «папанинцами».

         Конечно, всё мы научились делать, все потом пригодилось. Знания и навыки всегда пригодятся. Однажды возвращаясь с Камчатского похода, вошли в теплые воды Японского моря и дизеля начали греться, холодильники оказались забиты ракушками. Пришлось запустить опреснители, не для опреснения воды, а для  охлаждения двигателей, использовать их как обыкновенные теплообменные  аппараты. Воды же было на корабле достаточно, еще и балластные цистерны 2-я и 7-я были подготовлены под пресную воду. Дополнительно 170 тонн. Пресная вода в море не выключалась. Были, правда и курьезы. Однажды я тренировал моряков в обслуживании сточно-фановой системы. Правильно говорит поговорка «Не тронь г…, вонять не будет». В результате по кораблю пошел резкий не приятный запах. Огрёб  от старпома,  тренировку в срочном порядке пришлось свернуть.

         В то время я уже ввел в практику систему оценок, о которой писал в более ранней главе. Как я и предполагал, она входила в практику тяжело. Тетрадь из ПЭЖ постоянно выбрасывали моряки, не имеющие шансов быть впереди. На корабле действовала практика проведения вечерней проверки. Поначалу она у меня вызывала раздражение по аналогии с известным анекдотом, где «…а куда ты денешься с подводной лодки…,» а потом я начал её использовать для ежедневного подведения итогов. Строил моряков в ПЭЖ, доводил оценки, у кого выше балл,  у кого ниже, разбирал случаи нарушений инструкций и другие случаи. Это проходило с юмором, что снимало напряженность и имело пользу.

          Взял за практику, приходить к морякам в кубрик и беседовать на вольные темы, рассказывать поучительные  истории, про подвиги русских моряков. Это я перенял опыт командира ПСКР 612 Ламакина в Высоцке, когда был на практике после второго курса. 

         Как видите, мало времени было на любование природой. Необходимо отметить полную самостоятельность в руководстве боевой частью. Вышестоящее командование мне доверяло, НЭМС однажды жил на корабле месяц, но ниже камбуза он так и не спустился. Наверно так и надо, это правильно, я благодарен начальникам, что никто не мешал, не портил настроение перед выходом. Запись о готовности к выходу делалась в каюте. Командир корабля естественно как положено 2 раза раз в месяц обходил корабль и БЧ-5 в том числе.

        У читателя может сложиться вопрос, а может, ничего этого не было, всё вымысел, желаемое за действительное выдаешь, лакируешь прошедшую службу, а сам спал в каюте постоянно. Было и такое, после выхода в море всегда отсыпался, а в остальном  не выдумки, живы свидетели взрослые мужчины бывшие моряки, могут все подтвердить, что бывало и похлеще, но об  этом впереди.

         И так все ждали прибытия в Петропавловск Камчатский, чтобы отправить Бахарева  в госпиталь. И вот уже на горизонте остров Старичков, весь в птицах, как в махорке, а затем перед входом в бухту  открылись три отдельно стоящие скалы. Вспомнилась легенда о том, что в незапамятные времена эти три скалы были прекрасными юношами, жившими в одном из местных племён. В те времена люди, селившиеся на берегу Тихого океана, сильно страдали от громадных волн, сметавших всё на своём пути. И вот однажды братья решили защитить свой народ от стихии. Встав у входа в бухту, они не позволили цунами проникнуть в неё. Так и по сей день отважные братья, и стоят на защите бухты. Говорят, что в наши дни моряки, когда уходят в плавание, проходя мимо братьев, кидают через левое плечо монетку, как подношение морскому богу. Считается, что поход после этого будет успешным и спокойным.

        В ПЭЖ по учебной тревоге при проходе узкостей кроме меня еще командир отделения электриков Савченко.  Вдруг узкость расступилась и открылась большая красивая гавань
— Ничего себе, тащ, смотрите какая большая бухта! Я таких, не видел!
— Я и сам не видел такой, только залив  Советская Гавань, знаменитая императорская гавань. Был на 205  проекте и не раз, но она поменьше этой.
—Внимание личному составу! — прозвучало по громкоговорящей трансляции, — Корабль зашел в Авачинскую губу, самую крупную гавань в Советском Союзе, и вторую в мире  после  залива Сан-Франциско. Приготовится к постановке на якорь, баковым на бак.

        Из иллюминатора открылись потрясающие виды. Широкая многокилометровая бухта, окруженная высокими гористыми берегами, по обе стороны виднеются громадные вулканы, на вершинах снежные шапки.  Вода в бухте зеленоватого цвета, цветет, берег извилист, как серпантином изрезан многочисленными небольшими бухточками.  Вдоль северного берега бухты раскинулся большой город, не какой-то серый поселок, как на Курилах. Все в сиянье солнца, горланят чайки.
 
        Ах вот ты, какая Камчатка. Хоть далекая, но красивая, жаль, была возможность сюда приехать сразу после училища, не зря Косаревский на практике советовал сюда ехать служить. Что же было? Почему не поехал? А, вспомнил, квартир не было, тогда все холостяки на Камчатку и уехали.

— Смотри, Савченко, в такой бухте может разыграться большая волна при сильном ветре, а можно укрыться в таких вот маленьких бухточках. Видишь вот справа, открылась бухточка.
—Да, вижу и вот там дальше еще бухта, суда стоят. Тащ, какие чудеса творит природа. Возьмете меня на берег, если пойдете на катере?
— Посмотрю на твоё поведение, сопротивление изоляции будет в норме, возьму.
— Так оно в  норме.
—А ты включи тумблер "автоматический контроль изоляции", зачем выключил. Еще раз приду в ПЭЖ, а электрик вахтенный будет сидеть кемарить, не бегать по кораблю, искать ноль. Сам будешь бегать вместе с ними. А потом пойдем на берег.
—Тащ, надо лампы,  Р 40 на прожектора, не забыли? — постоянно надо было, что то искать для корабля, подумалось что превратился в из инженера в снабженца. — Смотрите, смотрите нерпа,— завопил Савченко.

        Корабль стал на якоре в Авачинской губе. Рядом сновал катер, кого то искал. Оказалось, что шло судно на ходу, матрос захотел набрать воду из-за борта. Привязал на линь ведро, второй конец намотал на руку, бросил ведро за борт. Оно его утащило с собой в море. Как так могло произойти? Ведь если ведро бросить вперед движению судна, и когда оно поравняется  с тобой, и его резко поднять, то  не должно утащить!

        Капленко собрал офицеров на совещание.
—Товарищи офицеры! Пришли в Петропавловск-Камчатский. Сейчас надо определиться, что кому надо. Здесь многие вопросы можно решить. Этого морячка надо отвести в госпиталь. Мех, этот который ударил как его?
—Матрос Сорокин.
—Сорокин? Что? Такой буйный, живьем из жопы сороки вылетают? Может, уберем его из корабля?
—Убирать не надо, некому будет вахту нести.
—Да, мех, забрался ты со своими моряками, как худая баба в греблю, не позавидуешь!
—Так! Пазына! Радиограмму в бригаду, «…пришли в Петропавловск, больного сняли в госпиталь…»  и в отряд, пусть готовят причал. И список убывающих моряков на катере в Дивизию. Все свободны.

        Тот поход проходил на редкость увлекательно и  интересно, всегда находились впереди увлекательного путешествия, а ожидание счастливых дней, если верить Константину Паустовскому, всегда счастливее самих дней.  В Петропавловске встретил одноклассника по училищу Володю Соколова, мы не виделись после училища. Он был командиром БЧ-5 на «Лекареве», тральщик 264 проекта, 900-тонник. Я пришел к нему на борт когда  все дивизии вопросы были решены, до отправления катера было полчаса.
—Здравствуй Владимир Ильич!
—Здравствуй Володя! Ты как здесь?! — Володя встал с кресла, и мы обнялись.
—Да вот пришел на «Сипягине» с Владивостока, поход у нас, — про себя отметил, что Володя мало изменился,— командиром БЧ-5 там, до этого в Корсакове, а ты все здесь?!
—Да, только вот женился во Владивостоке и хочу туда перевестись, помоги!
—Там у нас большие корабли, длительные походы, техника сложная, средства выгрузки. А здесь у тебя тральщик, ты держишь бога за бороду, камчатская зарплата, все надбавки, год за два. С ума сошел? Там всего  этого на 2 раза меньше, а работы на 2 раза больше. Да ты не потянешь Володя!
—Как не потяну?! Ты же тянешь. Там будет свой дом, будет куда прийти, любой поход кончается, а когда дома ждут, то он не в тягость, а здесь надоела эта каюта, 9 лет в ней.
—Хорошо Володя! Вроде на «Неон Антонове» должность освобождается. Понимаешь, транспорт это хомут, который постоянно ищет шею. Если ты так решил, дело твоё. Я приехал во Владивосток за званием, ты к семье. Женщины Владивостока всегда обеспечивали кадрами  10-ую бригаду!
—Как это?! Подрастёшь, поймешь!

       Так и получилось. После окончания похода я узнал, что на «Неон Антонов» из Корсакова перевелся Геннадий Соколов, мой сменщик на 673-м. Там, на 673, он развил бурную деятельность, став секретарём партийной организации. Подверг резкой объективной критике командира корабля и начальника политотдела и вскоре следом за мной отправился на повышение во Владивосток. Несколько позже приехал на «Леднев» и Саша Дежин, так я проложил дорогу во Владивосток мехам Корсаковской бригады, моим предшественником был Гребёнкин.

       Тогда я спросил Геннадия, хочет ли он перевестись на Камчатку. Он согласился, я расписал алгоритм действий. Созвониться с Володей Соколовым, написать совместные рапорта на прямую замену, отправить в Москву, никаких проволочек не будет. Согласованные действия по объекту, месту и времени, правильно, взаимодействие. Так Геннадий оказался на Камчатке, стал командиром БЧ-5 на «Лекареве», а впоследствии  ПСКР «60-лет Погранвойск», получил капитана 2 ранга. А Володя Соколов командиром БЧ-5 на «Неон Антонове», им не пришлось переделывать даже описи АСИ. Володя Соколов не потянул транспорт, он обвинил меня в этом и уволился. Живет в Москве, связей с пограничным классом не поддерживает.

       Это было потом. А пока поход продолжается. Корабль стал под выгрузку, погрузку и начал готовиться к походу по заставам Камчатки. И так мы опять в начале увлекательного путешествия. Кто не был на Камчатке, тот не знает природы. Я не взял с собой ничего на память о Камчатке, кроме впечатлений и воспоминаний, и ничего не оставил там, кроме частички своего сердца. Нет, вру, вспомнил, оставил счет в сбербанке на сумму 1000 рублей.
 
ТНВД — топливный насос высокого давления
ПЭЖ — пост энергетики и живучести

11 сентября 2014года г. Владивосток (продолжение следует)

Продолжение: http://proza.ru/2014/09/16/528