Эдельвейс гл. 1

     Оставив основную команду ожидать вьючную группу, гауптман Грот и его связист поднялись на самую высокую точку перевала, обозначенную на карте как перевал Хотю-Тау, высота 3546 метров. Перед ними открылся изумительный вид на царственные вершины Центрального Кавказа от Ушбы и Дыхтау до Коштантау. Впереди  лежали протянувшиеся на 17 километров с запада на восток языки ледников Азау, Гара-Баши, Терскола и Джика-Угон-Кез.

     Грот не поверил своим глазам, когда посреди этой выветренной, пересеченной многочисленными разломами ледяной пустыни, в шести километрах от себя на скале, на 650 метров выше, увидел покрытый металлом, сверкающий на солнце отель. Он снова раскрыл карту...    

     В «цейсовский» бинокль гауптмана Хайнца Грота хорошо просматривались все подходы к самому высокогорному отелю Европы - «Приюту одиннадцати». За время наблюдения Грот – командир команды разведчиков «Эдельвейса» засек только одну женщину, выходившую из гостиницы чтобы набрать в ведро снега. Больше никаких движений вокруг здания не было замечено. Это и удивляло и пугало гауптмана: он не мог поверить, что стратегический объект, значимый для обороны Эльбруса, русские оставили без охраны…

     Гауптман Грот сделал знак рукой, и группа ефрейтора Витта пошла к строению.

     Ворвавшись внутрь, егеря опешили – в отеле находились всего пятеро русских. Быстро выяснилось, что это начальник метеостанции, его жена, радист и два солдата охраны из НКВД.

     На календаре было 17-е августа 1942 года...

     Через двадцать минут к гостинице подтянулись основные силы команды, и обер-лейтенант Шпиль немедленно заснял на кинопленку кадры пленения русских.

      Их накоротке допросили, и Грот сразу потерял к ним всякий интерес.

     - Идите вниз, - сказал он русским, - и доложите своему командованию, что команда гауптмана Грота находится в отеле. Отдыхает после ратных трудов. Если у кого-то возникнет желание посетить нас, мы встретим, как полагается по русским обычаям!

     Обер-лейтенанта Каспера передернуло от этих слов командира: он был уже опытным солдатом, имел за плечами опыт боев в Норвегии и Польше и знал цену самоуверенности на войне. Он подумал, что сейчас русские поднимут по тревоге свои части, и в горы придут значительные силы противника… Но спорить с гауптманом в присутствии егерей не счел возможным.

     Обезоруженные русские ушли – без снаряжения, без теплой одежды…

     Лишь значительно позже Каспер узнает от пленного русского офицера, что тогда – в августе 1942 года всех пятерых пленных русские посадили под арест за распространение панических слухов о том, что немецкая армия пришла на Кавказ. Им просто никто не поверил… 

     Но дальше – больше. Гауптман Грот немедленно отправил группу егерей на вершину Эльбруса с заданием водрузить там знамена Рейха и 1-ой горнопехотной дивизии, в состав которой входили «эдельвейсы».

     Каспер устало присел на продавленный диван в холле гостиницы и вытянул натруженные ноги. Егеря разбрелись по зданию, осматриваясь. Каспер вспомнил захват Норвегии, который больше походил на увеселительную прогулку и сплюнул в угол: то, что он увидел за три месяца, проведенных в СССР, повергло в прах все обещания Гитлера закончить войну с Советами малой кровью и за максимально короткие сроки. А вот Норвегия… Каспер тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и подозвал к себе Витта.

     - Ефрейтор, нашей группе отдыхать! Выходим завтра с рассветом!

     - Яволь! – гаркнул ефрейтор Витт и ушел собирать группу.

     Вышли в серых предрассветных сумерках: Каспер, Витт,  трое егерей и две замкнутых, явно невоенных личности, из-за которых, собственно, и создана была группа обер-лейтенанта Каспера, действовавшая сейчас отдельно от разведкоманды гауптмана Грота. О своих спутниках, которых Каспер увидел лишь в день отправления на военно-полевом аэродроме в Майкопе, обер-лейтенант знал только то, что они крупные ученые из Берлина. Его заданием было сопроводить ученых в заданную точку на Эльбрусе, обеспечив полную безопасность. В горах их должна была встретить другая группа – диверсанты абвера, работающие в горных районах Кавказа, и отвести до места…

     Каспер  посмотрел вверх – туда, где проводник группы ефрейтор Витт уже подходил к гребню, на котором Каспер намеревался разбить лагерь. Остальные егеря, нагруженные поклажей ученых, медленно двигались за Виттом по пробитой им в фирне тропе.

     Обер-лейтенат поправил очки и двинулся вслед за группой.

     Подъем вымотал всех. Даже самый опытный из них – ефрейтор Витт, за свои тридцать два года покоривший почти все «пятитысячники» Европы, тяжело дышал, поминутно сплевывая вязкую слюну и утирая пот со лба.

     Отдохнув и восстановив силы, быстро установили палатки, и радист группы Гортер передал Гроту радиограмму о том, что группа вышла к первой точке и завтра приступит к выполнению задания.

     Троих егерей Каспер отправил дальше вверх, чтобы осмотреться и подготовить маршрут для завтрашнего подъема, и вошел в палатку, где находился один Витт

     - Ну что, Дитрих, - Каспер улегся на разложенный спальный мешок, блаженно вытянув ноги, - завтра к плато?

     - В горах никогда нельзя загадывать наперед! – ответил Витт. Он был самым старшим по возрасту и опыту, и мог иногда позволить себе разговаривать с офицером на «ты», когда они оставались наедине.  – Ты не обратил внимания на небо?

     - Не-ет, - протянул Каспер. – И что там, на небе?

     - А на небе тучи! – ответил Витт. – Нехорошие тучи… Думаю, к ночи начнется пурга со снегом.

     - Но небо чистое, и светит солнце! – воскликнул обер-лейтенант и осекся, вспомнив, что Витт прошел подготовку по программе горных проводников, а их готовили в более сложных условиях, чем остальных. Будущие проводники совершали трудные восхождения, тренировались в качестве ведущих при движении группой, а при спуске - в качестве замыкающих, они обучались хорошо ходить на лыжах и снегоступах с полной выкладкой по любому снегу. Их учили выбирать легкие и безопасные пути движения, в том числе, и по карте, точно ориентироваться в условиях плохой видимости, знать приметы изменения погоды и многому другому. Поэтому Каспер признавал авторитет Витта и не гнушался выслушать его советы при принятии решений.

     - Нам крупно повезет, - пожал плечами Витт, - если пурга обойдет нас стороной. Но если все же начнется снегопад, мы не сможем пройти в точку встречи с «горцами». Уж это точно!

     - Об этом не может быть и речи! – воскликнул Каспер. – Мы получили приказ и выполним его, чего бы это нам не стоило!

     - Мы погибнем ни за что, Конрад, - снова пожал плечами Витт, - и задание не выполним. Ты этого хочешь?

     - Ладно! – вдруг согласился обер-лейтенант. – Еще нет ни пурги, ни снегопада, а мы уже спорим. Доживем до завтра!

     Вскоре возвратились егеря.

     - Герр обер-лейтенант! – доложил Хуберт. – Мы определили маршрут. Сложностей не предвидится, но идти придется все время вверх. Подъем градусов в тридцать.

      - Хорошо! Отдыхайте пока. Завтра будет трудный день.

     Через час стемнело, и худшие предположения ефрейтора Витта начали сбываться: сначала с неба крупными хлопьями повалил снег, а спустя еще полчаса слух больно резанули завывания ветра, заметавшегося раненым зверем в узких горных проходах.

     Ефрейтор Витт зажег газовую горелку, разогрел тушенку и вскипятил воду для кофе.

     Каспер, понимая, что сроки выполнения задания срываются из-за непогоды, без аппетита поковырялся вилкой в банке и отставил ее. Он подумал, что  они - солдаты элитной 1-ой горнострелковой дивизии, прозванной "Эдельвейс",  были обучены всему: скрытно передвигаться, преодолевая все формы горного рельефа, выбирать позицию для наблюдения, для огневых точек, для засады и нападения, для обороны. Нет нужды говорить, что их экипировка и спецснаряжение соответствовали наилучшим образцам своего времени. Все вооружение, боекомплект, провиант были приспособлены для вьючной транспортировки. Они имели безупречную радиосвязь. В любую минуту командование могло получить информацию о местонахождении, характере боевой обстановки каждого взвода, каждой группы или команды… Но вот, что делать в тех случаях, когда задание не может быть выполнено из-за непогоды, этому их никто не учил…

     Замок-молния, закрывающий вход в палатку, с визгом опустился, распахивая полог, и в проем просунулась голова егеря, выставленного на пост для охраны лагеря.

     - Господин обер-лейтенант, - сказал он осипшим от холода голосом. – К нам вышли трое! Они назвались «горцами» и выдали пароль.

     Встреча с «горцами» должна была состояться лишь завтра, откуда же они здесь взялись?

     Каспер надел шапку и вылез из палатки.

     Поодаль стояли три фигуры, залепленных снегом с ног до головы. Сгибаясь под порывами ветра, обер-лейтенант подошел к ним.

     - Кто вы? – спросил он.

     - Горцы! – ответил один из них на вполне сносном немецком. – Когда началась пурга, мы поняли, что вы не найдете нас, и решили найти вас. Пурга к утру стихнет, и мы сможем сразу же выйти на маршрут.

     - Но как?.. Вы же не знали точку, где мы встанем лагерем…

     - Мы – горцы! – ответил пришелец. – Я – чеченец, зовите меня Ризваном, мой товарищ Ваха – тоже. А Хасан – балкарец. Мы знаем горы, и просчитать место вашей остановки для нас не составило труда. Завтра Хасан поведет нас в точку по наиболее легкому пути. Он будет длиннее, чем тот, что планировался раньше, но легче физически. А после снегопада идти по снежной целине – весьма нелегкий труд!

     - У нас нет…

     - У нас есть и палатка и провизия! От вас нам ничего не нужно! – прервал горец речь Каспера.

     - Хорошо! Отдыхайте! – сказал Каспер.

     - А мы не устали! – в голосе горца прозвучала неприкрытая насмешка…
_____________________________________________________

Фирн - плотно слежавшийся, зернистый и частично перекристаллизованный, многолетний снег, промежуточная стадия между снегом и глетчерным льдом.

Продолжение следует -