Ненужный хлам

Мы с Наташей переехали в квартиру родителей неделю назад. Моя жена из тех людей, кто не терпит в доме лишнего и получает бОльшее удовольствие избавляясь от старых вещей чем покупая новые. Воскресенье договорились целиком посвятить уборке. Мы мыли, чистили, пылесосили, вытряхивали хлам из самых заповедных уголков кладовок, шкафов и антресолей, выносили старую мебель. Полувековая пыль, на подобии пороха, то и дело детонировала оглушительными «Апчхи».

Учебники пятидесятых годов издания, некоторые с формулярами и штампами школьной библиотеки, прикарманенные или забытые отцом. Ни авторов учебников, ни обладателей фамилий в формуляре, с помощью цветной ручки и пубертатной фантазии легко превращавших любую невинную иллюстрацию в откровенно сексуальную или наоборот – поражающую своей жестокостью кровавую сцену. Ни ругавшихся в конце учебного года на неудовлетворительное состояние книги библиотекарей, вымогавших деньги на новый учебник, под страхом вызова родителей и демонстрации «Портфолио» их чада, ни страны в которой все это происходило уже не было. Может ее не стало потому, что вместо новой книги библиотекарша покупала внукам раскраски, вафельный торт и халву, а старый изрисованный учебник со стыдом и опаской выдавался на год новому хозяину? Наверное не поэтому, сейчас происходит все то же самое, только как само собой разумеющееся, без страха и стыда.
Обычно получившие подобный учебник не жаловались на «неудовлетворительное состояние», зато, когда на уроке учитель просил открыть страницу с одной из «авторских» иллюстраций, по непонятной для остального класса причине давились от смеха. Часто новые хозяева пририсовывали что-то свое, история с вафельным тортом, халвой и стыдом повторялась, книга год за годом обретала новых хозяев, привносивших новые детали, согласно своему видению,.
Редчайший случай в живописи – картина нарисованная несколькими художниками. Подписи, фамилии и годы работы над картиной каждого из авторов сохранены в формуляре.

Две стопки пожелтевших выпусков «Наука и жизнь» и «Иностранной литературы» за пять и семь лет подписки соответственно, от корки до корки прочитанные мамой. Не думаю, что найду в них что-то интересное. Коробка с дедушкиным фотопринадлежностями, не проявленные пленки, фотографии незнакомых людей, дедушкиных сослуживцев, дальних родственников, неудавшиеся детские снимки. Советская настольная лампа (3 р. 50 коп. на выцветшем плафоне), при ее свете писала школьные сочинения моя мама и коллекция бабушкиных пластинок зарубежной эстрады. Все это добро сложено в прихожей, пункт назначения, определенный женой – дно мусорного бака во дворе.

Я уже перевязал журналы веревкой, поместил остальной хлам в пакеты с различными названиями супермаркетов, как вдруг мне на глаза попался папин учебник по природоведению за третий класс. Я взял его неловко и оттуда ярким потоком посыпались листья. Гербарий, собранный 50 лет назад: дуб, ольха, клен, рябина, почти все, что можно встретить в средней полосе. Падая на линолеум листья почти мгновенно превращались в прах и труху.

Месяц назад состоялись похороны моего отца, кроме Наташи у меня больше никого не осталось. Осторожно убедившись, что жена этого не увидит, я встал на стул и задвинул журналы и пакеты с «хламом» вглубь антресоли, для надежности положив впереди зимнюю резину.
Когда мы закончили уборку Наташа рухнула на кровать и мгновенно вырубилась, а я вышел на кухню.

Я тихо смеялся листая школьные рисунки отца, вопреки ожиданиям они оказались не пошлыми, а забавными и чудными. Я Разглядывал дедушкин выпускной альбом, без труда узнавая его на каждом снимке, даже в съехавшей на лоб ушанке и бушлате, который был велик ему на несколько размеров. Вспомнились дедушкины байки о службе на северном флоте. Он отлично помнил то время, но часто забывал о том, что было вчера вечером. В детстве я знал все его истории наизусть и когда дед снова начинал одну из них я закрывал руками уши и убегал в другую комнату, потом мне становилось стыдно, я возвращался к нему и делая вид, что ходил на кухню попить воды терпеливо слушал рассказ до конца.
Я увлеченно читал в «ИнЛите» неизвестные рассказы Бредбери и тихо слушал на планшете песни, которые судя по изношенности дорожек больше всего любила моя бабушка.
Лампа за 3 50 исправно проработала до самого утра.