Письма к Государственному Человеку

1. О кортеже.

Я стоял в пробке. Долго. Прошло уже четверть часа, как полицейский в зеленом жилете преградил мне путь повелительным жестом полосатого жезла. На улице накрапывал дождь, и стекла машины быстро запотели. Я открыл окно и стал наблюдать постового. Тот топтался на месте, поворачиваясь на каблуках, что-то периодически сообщая по рации. Синтетический голос отрывисто отвечал, пробиваясь сквозь белый шум служебной радиочастоты. Все ждали проезда кортежа.
Государственный Человек вершил свои государственные дела. Ему не позавидуешь. Сегодня здесь, завтра там. Такова его участь – не принадлежа себе, обладать властью над другими. Государственный человек – не то, что мелкий чиновник, рядовой госслужащий. Он – генерал над генералами, адмирал над адмиралами, космонавт над космонавтами. Что уж говорить о нас, стоящих в пробке.
Но Государственному Человеку не до нас сейчас. Конечно, он о нас знает и помнит, и, в меру своих Государственных сил, старается сделать нашу жизнь лучше. Но – всему свое время и каждому своя минута у микрофона, а сейчас мы молча ждем, когда откроют проезд. Но нет, не все. У кого-то сдают нервы, и он начинает сигналить клаксоном, его почин подхватывают другие, и вот уже гудит вся пробка. В автобусе, стоящем в соседнем ряду, сквозь пелену тумана на окнах угадывается движение в салоне – там угоревшие пассажиры требуют от водителя открыть двери, но он обязан сохранять спокойствие и не допускать выхода толпы на проезжую часть. Тише, тише, граждане! – Государственный Человек едет!
Но нет, кортеж так и не проследовал по свободной половине шоссе, выбрав, видимо, другой маршрут.
Полицейский, с фуражки которого струйками стекает вода, шепнул что-то по рации и ретировался в свое укрытие на обочине. Мы, облегченно вздохнув, трогаемся в путь. Медленно, осторожными шажочками, в радиусе трех километров начинают рассасываться дорожные заторы, заполняя опустевшие прилегающие проспекты, проезды и набережные. Я опоздал в магазин. Завтра съезжу! Зато Он успел. Это главное. Чувствую свою сопричастность. Вот только точит меня червячок сомнения – а вдруг Государственный Человек не знает, что для него перекрыли еще несколько дорог, сверх той, по которой он должен был проехать? Про то, что не все в этом ожидании были столь сознательны, сколь я? Вдруг он даже запретил вообще что-то перекрывать специально для него, чтобы самому иметь представление, глядя в бронированное стекло своего служебного лимузина – а как там они, люди, не тесно ли им в пробках?

2. О подмене.

 Государственный Человек  - эффективный менеджер. Суть его эффективности в том, что где бы он ни появился, все начинает интенсивно работать вокруг него, иногда даже сверхинтенсивно, как например, вышеупомянутые службы. Но у Государственного человека есть один недостаток, и недостаток этот – его уникальность, единичность, редкость. В народе ходят байки про то, что, дескать, там, наверху, хитрые политтехнологи используют старый прием – подсадную утку. Устал, например, или заболел Государственный Человек – они – раз, и утку вместо него, двойника, то-бишь. И вот начинаются споры – он это или не он, тут ус отклеился, тут рукав сборит. И походка не та – ногой загребает.  Я допускаю, что у них, на западе, конечно, выпускают вместо своих государственных человеков подсадных уток, там-то никто не заподозрит подмены, там все работает само по себе, крякай – не хочу. У нас не так – подмена вскроется сразу. Наш эффективный менеджер один знает, как надо управлять, где нужно нажать, а где отпустить. Тут никакая утка не справится, будь она хоть трижды надувная.  А надеяться на то, что оно само собой как-то устроится – чистой воды заблуждение и мечта. Народ наш не обманешь. Он даже в самом Государственном Человеке изъян готов найти! Шалишь, брат утка! Вот идешь ты на выборы, на листовку фотографируешься – статный, сияющий, многообещающий, ну, или подающий надежды. А вышел на трибуну, открыл рот: “Кря!” – и уже понятно, что никакой ты не эффективный - фиктивный, да и только. И  не дай бог до дела дойдет, здесь уже не обессудь – икаться будет тебе в день по десять раз. А пока твоим предвыборным тиражом электорат дырки в асфальте затыкает – подумай, справишься ли, хватит ли духу не сдуться?

3. О свободе.

 Мне как-то сказали, что Государственный Человек не нужен. “Как, а государство?” - спросил я. “Ты раб!” – ответили они , выпустив струю дыма мне в лицо и бросив окурок в угол тамбура. И плевать, что здесь написано “Не курить”. Раб, и все тут. “Почему?” – поинтересовался я, задержав дыхание. ”Потому что ты совок”.
Да, совок бы здесь не помешал – вон сколько окурков валяется под платформой.
Есть такая теория – самоорганизующийся беспорядок.
- Вот мы тут, извините, набедокурим, а оно пусть само как-нибудь рассосется. Только не приставайте к нам со своими запретами и требованиями. Не учите нас жить. Дайте нам свободу, дайте демократию.
- А как же защита, помощь бедным, и вообще, роль государства?
- Да что вы,  - ответят апологеты беспорядка, - само собой все устроится, будут частные деньги, частная армия, частная полиция и частные тюрьмы. Все будет частным, только плати. 
- Постойте-постойте, значит, частные тюрьмы? Тоже со своей конкуренцией – тот выиграет, кто лучше или все-таки кто хуже содержит заключенных?
- Не порите чушь. Выиграет тот, кто будет эффективней.
- А что же такое – эффективней? Содержать, изолировать или перевоспитывать?
- И то, и другое, и третье. Главное – чтобы тот, кто нарушил закон, не мог его больше нарушать.
- Ага, так все-таки закон. А что за закон, тоже частный?
И здесь апологеты начинали витать в эмпиреях, пытаясь определить происхождение законов, путая естественные законы, существующие независимо от человека, с законами нравственности, созданные самим человеком. Естественный закон – тот прав, кто сильней, нравственный закон – сильный помогает слабому. И так далее. Не стоит гадать, какие законы станут действовать в обществе самоорганизующегося хаоса. А вот чтобы все-таки соблюсти главенство нравственного закона, рано или поздно придется призвать его, Государственного Человека.

4. Проблема пути.

 Государственный Человек часто оказывается на перепутье. Это останавливает его и заставляет топтаться на месте, в лучшем случае, взвешивая и просчитывая все "за" и "против", в худшем, просто гадая, куда же идти. Самое плохое для Государственного Человека – выбрать тупиковый путь. А тупик впереди не случаен, если ты идешь по незнакомому пути. Или ты не заметил знака, или постеснялся спросить прохожего, или тебя просто послали не туда. Итак, важное умение Государственного Человека – прислушиваться и присматриваться. И то, о чем мы говорили выше, а именно, вид из окна, вопрос, заданный в микрофон – могут помочь сориентироваться в текущей обстановке или просчитать дорогу на несколько шагов вперед. Часто Государственному Человеку приходится слышать приятные вещи. Иногда его огорчают непредвиденные ситуации. Государственный Человек делает выбор в сторону комфорта и… перестает быть Государственным Человеком! Если ты хочешь, чтобы все вокруг только благоухало, иди в сад, наслаждайся розами и пением птиц.
Путь настоящего Государственного Человека тернист. Богатство и власть – не те средства, которые помогают продраться сквозь тернии к цели. Ответственность, самоотверженность, осторожность и самое главное – постоянная забота о людях – вот качества, отличающие настоящего лидера от деляги во власти. И они сопряжены с трудом – нравственным и физическим. Делец готов напрягаться сейчас, чтобы отдыхать потом, Государственный Человек не думает об отдыхе, его отдых это тоже часть работы. Он идет и делает привал, чтобы снова идти дальше.
По пути ли нам с ним?

 5. Те, кто против.

 Государственный Человек не любит Оппозицию, но и Оппозиция его тоже не любит.  Оппозиция может быть мелкая и назойливая, как комар, может быть мощная и последовательная, как погоня. Приручать оппозицию бесполезно, заигрывать с оппозицией – опасно. В первом случае ты ее уморишь, во втором – она проглотит тебя. Бороться с оппозицией – чревато поражением, как и в борьбе с самой оппозицией, так и в глазах тех, ради кого борешься. Остается только одно – соревноваться. Оппозиция должна соответствовать своему назначению. Она – это альтернатива, то есть, тот же Государственный Человек, время которого еще не пришло. Оппозиция, как и своя команда, тоже помощник. Тот, кто бежит сзади, заставляя бежать быстрее, или бежит впереди, позволяя “отсидеться в тени”. Нет, она никогда не подставит плечо, но и не подставит ногу. Оппозиция тем и отличается от так называемой “пятой колонны” – она руководствуется теми же принципами, что и Государственный Человек. Она – тоже патриот, и в этом ее отличие от предателей. Я за такую оппозицию – пусть будет! Но я никогда не обманываю себя. Я знаю, что отдавая ей голос, я просто даю ей право быть. Поэтому, когда она победит, я снова буду за оппозицию. И пусть Государственный Человек не беспокоится – я всегда в меньшинстве.

6. О соблазнах и трудностях.

 Все мы требуем от Государственного Человека – “Хотим,  чтобы здесь и сейчас!” Особенно, когда возвращаемся домой, побывав “где-то там”, где уже все так, как мы хотим, чтобы было у нас. Ну, за редкими исключениями. Давайте не будем относиться к Государственному Человеку как к богу – он, хоть и государственный, но тоже – человек. Посмотрите – вот мешки под глазами. Пьет? Нет, спит мало. Почти не отдыхает, в привычном для нас смысле, в субботу и в воскресенье. То, что там хорошо, оно и понятно, это потому, что там нас нет. Были бы – всё бы об…ли, ну знаете, как у нас.
Стою на берегу озера. Хорошо! Солнышко греет, вода искрится, детишки резвятся. Два мужика пьют пиво “из горла”. Раз, два – обе бутылки полетели в кусты. Граждане, ну как вам не стыдно, там же в кустах уже столько бутылок, что и пройти негде, чтобы, ну сами знаете, переодеться. Соблазны соблазнами, а вот трудности никто не отменял. Сначала начнем с себя. Я вот хотел учредить ПБД – партию по борьбе с дураками. Но натолкнулся на трудности – кого набирать? Сначала нужно удостовериться, что сам не дурак, убедить в этом других, потом проверить их, а дальше – как пойдут дураки вступать, правдами и  неправдами! Что же это будет за партия?