Агнешка

Старый особняк утопал в густом тумане, плотной пеленою окутавшем и заросший пруд, и неухоженный сад, крайние деревья которого, задушенные вьюном, тянули оголенные ветви к темному небу.

На втором этаже, в мутном свете за не закрытым шторами окном все мелькала какая-то тень: тонкий юноша, носивший имя Поль, любивший шарфы и пафосные речи, мерил шагами комнату, иногда беспокойно поглядывая по сторонам. Несколько бесценных лет своей жизни он отдал страху и безмолвию: он ждал, когда же, когда она за ним придет?

«Агнешка, Агнешка», - повторял он, внезапно застыв на месте и невидящим взглядом уставившись в стену.

Затем снова стал мерить шагами комнату, воспоминания стучали в его голове, подобно каплям дождя, превращаясь в потоки видений из прошлого.

Агнешка…высокая, медлительная, царственная…божественно красивая. Она была его музой, хотя он не был поэтом. Она вдохновляла его, но вдохновение билось несчастной птицей в клетке сознания Поля и никогда и ни в чем не находило своего выражения.

Агнешка любила старые вина, Рим времен заката империи, романы Корелли и прогулки по темным кладбищам. А Поль лишь наблюдал… и восхищался своей музой.

Но теперь на нем лежал страшный грех: «Убийца, убийца!» - кричали ему со старых потемневших портретов, «убийца!» - вскрикивало мутное отражение в оконном стекле.
Не уберег. Погубил. Поль очень хорошо помнил, как двое вошли в дом, ведя под руки Агнешку, как блеснуло в мягком свете свечей лезвие ножа и как поток крови хлынул из белого горла Агнешки. Темное пятно до сих пор можно было различить на полу перед старым зеркалом. Поль же, все это время молча смотрел, стараясь не издать ни звука, чтобы его не заметили. Стоял и смотрел, как те двое завернули тело Агнешки в ковер и пошли топить в пруду рядом с домом.

Сколько раз потом приходил он к пруду, вглядывался в его зеркальные воды, точно надеясь разглядеть там то, что навсегда схоронили водоросли и вязкий ил. Но так ничего и не увидел. А ныне ждал, все ждал, когда же погубленная им Агнешка встанет из темных вод и придет за ним, придет мстить.

Старый особняк давно жил своей жизнью: хлопали двери и ставни, скрипели половицы; понемногу зарастали паутиной углы, мыши жевали забытые в сундуках вещи. Поль привык к жизни дома и не слышал в каждом шорохе мерную поступь Агнешки. Но в эту ночь он ясно почувствовал: в доме сквозняки пели совсем по-иному. Кто-то трижды стукнул в окно, но на улице никого не было. Трясясь всем телом, с тонкой улыбкой на бледных губах Поль спустился вниз. Входная дверь была заперта, и только, должно быть, сквозняк потушил несколько свечей, так что прихожая утопала в густом полумраке. Взяв в руки свечу, Поль пошел к канделябру, но, так и не дойдя до него, остановился перед старым зеркалом. Лицо Поля, выхваченное их мрака желтоватым светом, казалось особенно неживым, а само зеркало оказалось изъедено пятнами, точно плесенью.

Чуть успокоившись, Поль выдохнул: «Опять не пришла». Но тут слабый отсвет пламени свечи выхватил край высокого силуэта рядом с Полем. Тонкая талия, высокая прическа – Агнешку он узнал бы всегда, и теперь узнал, но, вздрогнув, выронил свечу, так что та покатилась по полу, потухнув и окрасив еще более сгустившийся полумрак шероховатым запахом дыма. Никого, кроме Поля, в прихожей не оказалось, но точно невидимая стрела от виска до виска протянулась в голове Поля, и он, вне себя от волнения, бросился к двери, поднял засов и выскочил на улицу.

Не успел он сделать и двух шагов, как столкнулся лицом к лицу с Агнешкой…и отпрянул. Высокая, полуистлевшая, Агнешка смотрела на Поля затянутыми белесой пленкой глазами. Кожа ее была сплошь перепачкана илом, на шее чернела страшная рана, волосы и ткань платья переплелись с водорослями, что влажно поблескивали в свете луны.

- Ты так хотел меня видеть…Так звал, так надеялся…Твои мысли, все силы, что ты потратил за эти годы, - прохрипела Агнешка, - разбудили меня, сняли с меня оковы вечного сна. А я так не хотела возвращаться, ведь ты мне был совсем не нужен. Но в честь нашей прежней любви…я исполню твое желание. И ты пойдешь со мной.

Поль успел выдохнуть жалобное «нет», но Агнешка уже заключила его в свои ледяные объятия и в медленном зловещем подобии вальса повлекла за собой к старому пруду, где любовников навеки приняли мутные воды и вязкий ил.