Вторжение

Мрак окутывал город. Люди чувствовали, сквозь тревожный сон, приближение чего-то неизвестного, пугающего, неотвратимого. Рок пришел на ночные улицы, с грохотом распахнув городские ворота и неспешно шествовал гулкими шагами, эхом отражавшихся от каменных стен домов и далеко разносившихся по пустым безлюдным улицам. Но время еще не пришло.
 Ночная стража зябко поежилась от холодного, могильного ветра и прибавила шаг, поскрипывая старыми латами, мечтая об тесной, но такой уютной, по сравнению с как будто вымершей улицей, караулке. Свет от их фонарей казался маленькой точкой, едва разрывающей тьму и выхватывающей из небытия лишь силуэты, гоняя испуганные тени.  И вдруг… Фигура в плаще, в капюшоне, надвинутом на глаза, которая и не подумала скрыться при виде   доблестных стражей охраны правопорядка, а точнее, тех, кто больше им заплатит. Немного опешив от такого поведения незнакомца, четверка из патруля, предупреждающе вытянув вперед алебарды, решила приблизится чуть ближе. Тут, видимо до их капитана, дошло, что надо бы сначала спросить, кто таков, а после уж рубить, потому что, как известно, с мертвого можно забрать только то, что лежит в карманах, а с живого – еще и то, что где-то припрятано. В том, что они имеют право так делать – сомнений не было – честные люди ночью не шастают.
- Стой, кто идет!
Фигура словно выросла в размере. Стала еще более пугающей и настораживающей, однако, никаких действий не предпринимала. Свет фонаря, что был в вытянутой руке ближайшего стражника, осветил не скрытую капюшоном часть лица нарушителя их одиночества. Лицо его посетила ухмылка, за которой обычно что-то очень нехорошее для тех, кто ее видел.
- Государственное дело! Послание к губернатору!
Ближайших стражник отпрянул. Остальные замерли, как вкопанные. Упоминание их градоначальника значило, что лучше не вмешиваться. Но добычу они никак не хотели выпускать
- Аль не брешешь ли ты, сударь! Обычно гонцы днем приходят, а не шарят по тьме, аки гад ползучий.
Такое положение лишь позабавило гостя. Он махнул рукой, как бы отмахиваясь от столь нелестного сравнения, и ответил:
- Первейшая важность. Промедление смертью грозит. Вам тоже, кстати. Живо ведите к нему, вот и узнаете брешу ли или нет.
Стражники пожали плечами. Взяв его под эскорт, они двинулись к дому губернатора, зловещей громадой нависавшему над остальным городом. Будить им начальство не хотелось, но и лишаться головы – тоже.
Они прибыли на место, когда уже начало светать  первые лучи солнца осторожна заглядывали в окна домов, скользили по грязным улицам, словно  пытаясь согреть этот холодный мир.
Вскоре ночной путник оказался уже в кабинете губернатора, а стража, не получив даже нагоняя, а наоборот, обещание награды, в душе благодарная случаю, что отправил в их руки этого человека, убралась восвояси.
Губернатор безмолвствовал, сидя в своем резном кресле перед столом, с которого уже очень давно не стирали пыль. Он не позволял никому к нему прикасаться, а сам просто считал это незначительным, маловажным по сравнению с тем, что было в его голове и бумагах, стопками громоздящимися на столешнице. На лице его явно читалось беспокойство. Он собирался с силами для очень неприятного разговора, не знал, с чего начать. Но он был должен, это ждали от него. Пытаясь собраться, он сглотнул и мрачно произнес:
- Что ж. Я знал, что вы прибудете. Но не думал, что так скоро.
Гость сделал знак рукой, призывая помолчать и немного подождать, и кинул на пол маленький черный кубик. Он мигнул и стал немного светлее.
- Можете говорить. Разумная предосторожность, если все так, как вы описываете.
Человек, что стоял у дверей наконец скинул плащ. Первое, что бросилось в глаза – шрам на щеке. Память о прошлом, что было не столь безоблачным, как могло кому-то показаться. Он был молод, но сталь в немигающем взгляде, говорила о том, что это не имело столь большого значения – испытаний на его голову пришло уже не мало, что закалило его и сделало крепче. Градоначальник  вздохнул, понимающе кивнул и дрожа проронил:
- Мы потеряли еще один город. Факт. Обращение прошло быстро. Те, кто сопротивлялся – на кладбище. Можете сами полюбоваться свежими могилами. Они выкосили всех и уже сотворили зло. Соседний город пал от их рук. Они проникли и туда – ворота открыл предатель. Они не тронули только его.  Со остальными никто не церемонился. Скажите, сколько мы уже потеряли? Сколько еще потеряем? Война не может быть вечной. Они…
Его оборвали на полуслове. Странник помрачнел, стукнул ногой по вешалке от чего она отлетела в обратную сторону комнаты.
- Да, доказательств хватает. Но неужели никто не уцелел. Их же изначально было немного. Да и сейчас они не могли бы набрать достаточную силу, чтобы схватить всех. Их “подкидыши” долго не могут быть в телах обращенных. Им нужно менять носителя. Неужели они настолько расплодились, что смогли захватить всех? Я не учитываю тех, кто погиб. Я был на кладбище. Я видел свежие могилы. Но это не так много.
Мэр застонал:
- Их много. Нужно уничтожить всех. Только так мы сможем отсрочить их победу. Но планету не спасти. Они пришли сюда и не успокоятся. Мне… пришлось. Я убивал. Я кромсал живую плоть руками и ел сырое мясо своих жертв. Только так мне удалось уцелеть, сочли за своего. Но я не могу так… Спасите.
Странник не ужасался. Он улыбался, обнажив ряд белоснежных зубов. Он хлопал. Хлопал так, словно находился в театре и восхищался игрой актера.
- Браво! На бис не надо только. Зачем захватывать всех? Нужно лишь одного поработить. Нашего агента. Долго вычисляли, а? Слишком слабы вы для захвата планеты, да и мы провели зачистку. Да, согласен, интересный план. Импровизация? Все прекрасно! Вот только мы уже знаем, что корабль с десантом разбился. Сколько вас здесь осталось? С десяток наберется? И так было мало. Стало еще меньше. А в результате не будет никого! Боитесь поражения, раз решили действовать чужими руками? Нашими, еще не запачканными кровью этих людей в отличие от вас. Я не исключаю, что в городе еще кто-то есть из вас, но не обольщайтесь. Мои коллеги уже здесь и они пришли не с миром. Это конец.
Мэр дернулся. И тут же упал с простреленной головой.