Глава 6. Удивительный постоялец

Уже закончилось лето. Воздух становился все холоднее. Все сильнее дули ветры с Адриатики. Только Лидо, поставленный природой как естественная преграда для них, стоял на страже полноводной лагуны и с трудом сдерживал грозящие Венеции наводнения. Все меньше купцов – этих отважных мореплавателей – рисковало отправиться в путешествие, нагрузив полный корабль всякой всячиной. А значит, все меньше народа собиралось на венецианских торговых пристанях и примыкавших к ним набережных. Бабушка Лючия все меньше выходила из дома, и у Агаты, раньше всегда сопровождавшей ее, освободилось время, которое она проводила, глядя на сине-зеленую воду лагуны, на бело-серые осенние облака южного неба, на уходящую яркость зелени, не серую пелену  моросящих дождей. Иногда вместе с ней увязывался и брат. И тогда они все это делали вместе. Правда, Бенвенуто нужно было ходить в школу при церкви Сан-Стефано, построенной еще в 13 веке для монахов отшельников  ордена святого Августина. А потому такие прогулки приносили им радость общения и ощущение свободы – от пригляда взрослых, от учебы и повседневных забот.
Вот и в то утро, поскольку учитель Бенвенуто подхватил простуду и слег на несколько дней, у брата с сестрой выдалась возможность сбежать ото всех на опустевшую пристань набережной  Рива. Они уселись бок о бок на подгнившие деревянные доски причала, взялись за руки и стали наблюдать за мелкими дождинками, которые как слезы капали на воду, будоража зеленоватую гладь. Пузырики от капель и расходящаяся в стороны рябь будто бы гипнотизировали ребят. Агата и Бенвенуто замерли в блаженстве и покое…
Сколько так сидели, никто из них не заметил. От очарования они очнулись, услышав громкое хлопанье крыльев и ощутив чье-то присутствие возле себя. Подняв глаза от воды,  увидели странную птицу – яркую, точно карнавальная маска, с высоким желтым гребнем на голове и загнутым вниз огромным клювом. Птица сидела на свае возле причала и, склонив на бок голову, весело подмигивала ребятам правым глазом.
- Ой, - вскрикнул Бенвенуто, - птичка! Какая смешная! Птичка-птичка, ты кто?
- Здр-р-равствуйте! – диковинная птица церемонно раскланялась и с укором посмотрела на собеседника.
- Да-да, извините, пожалуйста. Конечно, здравствуйте. Только кто же вы? – повторил свой вопрос Бенвенуто.
- Я – попугай Гелла, – представилась птица.
- Кто-кто?! – переспросил с удивлением мальчик.
- Попугай Гелла! - повторила птичка с возмущением.
- Агата, Агата! – закричал восторженно Бенвенуто. – Это Папагелло!
- Попр-р-рошу не ковер-р-ркать мое имя! – продолжал возмущаться новый знакомый.
- Скажите, пожалуйста, - не замечая возмущенного тона, задал мальчик очередной вопрос, - а эта песенка не про Вас: «Папагело, папагело, папагело…»
И Бенвенуто пропел чистым юным голоском припев знакомой песенки.
- Нет, не про меня, - сердито ответила птица, нахохлилась, спрятала голову под крыло и застыла в оцепенении.
- Уважаемый, Папа… папаге… - обратился к обидевшемуся знакомцу Бенвенуто. – Не обижайтесь, пожалуйста. Только мне сложно повторить Ваше имя. Ну, пожалуйста, не обижайтесь.
Попугай выглянул хитро из-под крыла и ответил:
- Ладно, пусть я буду Папагелло. Это даже как-то по-иностранному. Это придает мне важности. Могу ли я теперь узнать ваши имена, мои новые знакомые?
- Я – Бенвенуто, а это моя сестра Агата, - ответил ему мальчик. – Скажите, а откуда Вы взялись? Вы прилетели или приплыли на корабле?
- Слушайте, не слишком ли много вопросов на таком холоде, в такой сырости? Я, апч-ч-хи, закоченел! И, кажется, уже совсем болен. К тому же и очень голоден. Лучше, чем спрашивать всякие глупости, пригласили бы меня в гости, напоили чем-нибудь согревающим, покормили  от души, а потом, может быть я бы и рассказал вам свою историю. Весьма длинную и удивительную, между прочим.
Бенвенуто протянул к птице руку. Папагелло уселся на нее, прочно закрепившись на рукаве курточки своими цепкими коготками. И вся компания отправилась путаными виа домой к бабушке Лючии.
Перешагнув порог теплой уютной квартирки, ребята увидели бабушку. Но что это произошло с ее глазами? Они точно вылезли из орбит от удивления.
- Что это? Кто это у тебя, Бенвенуто? Что за престранное создание?
- Бабуля, познакомься, это наш новый знакомый, Папагелло.
- Кто-кто? Что-то я никогда не слышала о существовании такой птицы. Странно… Мне кажется, он похож на попугая Жако, я встречала его много лет назад, когда была достаточно молода. Он работал тогда компаньоном капитана одного торгового судна. Только перья его были серые, да и хохолок с клювом не были желты, как цыпленок. Удивительно… Что это за шутку решили со мной сыграть мои глаза?
- А мне кажется, - вдруг заговорила, наконец, Агата, не проронившая ни слова с момента встречи с Папагелло, - мне кажется, я слышала про эту птицу. Слышала от моряков одного торгового судна. Только все истории о ней были настолько фантастическими, что поверить в них было крайне сложно. Но они  были так захватывающи, что очень хотелось поверить!
- И что же обо мне такое рассказывают, синьорина? – полюбопытствовал начавший согреваться попугай и уже вполне освоившийся.
- Рассказывают, будто бы герой по имени Геркулес, когда при помощи Атласа добыл золотые яблоки из сада Гесперид, прихватил с собою оттуда и одну удивительную птицу, по описанию весьма похожую на Вас, уважаемый Папагелло.
- Какие глупости! Ни в каком саду, ни на каком краю земли я не бывал. И уж тем более никогда не мог быть пойман никаким Атласом или Геркулесом! Я – аристократическая птица, наследник фараонов Египта и древних богов царства Ра. Да, мои предки были слишком доверчивыми, и когда в Египет вторглись римские легионеры, они умудрились попасть им в руки. И, разумеется, были поднесены в дар римскому полководцу Марку Антонию. Тот же, безумно влюбленный в прекрасную египетскую царицу Клеопатру, преподнес их ей в подарок. Однако, печальный конец Марка Антония и Клеопатры всем известен – они были так глупы или так заняты друг другом, что не смогли победить  другого римского полководца - Октавиана. Ну, глупы или влюблены, впрочем, одно и то же. Мало кого любовь делает умнее…
- Какой печальный рассказ. Да и по поводу любви и глупости можно поспорить. Но не сейчас, - вымолвила Агата. – Только что же стало с Вашими предками?
- Что-что?.. Жили и плодились в садах римских императоров. Но когда орды варваров расселились по землям погибшей империи, несколько птиц были пойманы и посажены в золотые клетки, и украшали быт предводителя гуннов Атиллы, а после его трагической смерти на собственной свадьбе – его сыну Одоакру. Когда же Одоакр низложил последнего римского императора Ромула Августула и удалился в Аппенины, став правителем италийских земель, власть перешла в руки к остготскому королю Теодориху, который находился на службе у византийского императора. Его варвары напали на Одоакра и убили. Теодорих же переселился в свою новую столицу - Равенну и туда же перевез моих предков, найденных в покоях Одоакра. 
- Вот это да! – тихо выдохнул Бенвенуто.
А бабушка и Агата были так захвачены увлекательным рассказом птицы, что даже не пошевелились, когда в окошко влетела жирная муха. Она настырно кружилась вокруг Папагелло и все время норовила устроиться на его значительном клюве. Круглые, точно черные бусины, глаза рассказчика странным образом сначала вращались по кругу, а затем устремились к переносице, если, конечно, так можно определить это место между птичьих глаз, и упрямо уткнулись в нее. А клюв, распахнувшись, точно ставни для проветривания, вдруг громко клацнул, и муха оказалась в западне.
- Фу! Какую только гадость не приходится тащить в клюв, чтобы не остаться голодным! – возмутился Папагелло. – А ведь мне, потомку стольких поколений аристократов, пристало вкушать совсем иную еду… Кстати, помниться, кто-то собирался наполнить мой желудок достойной моему статусу пищей. А пока только использует в качестве гистриона.
- Ну, положим, гистрионы не только сказки могут рассказывать. А еще много чего… Но, действительно, что-то мы забыли с Бенвенуто об обещанном. Сейчас мы Вас накормим, господин сказочник, - сказала Агата.
Девушка ненадолго вышла из комнаты, а когда вернулась, на подносе в ее руках точно янтарь светились  орехи в ароматном меду и благоухали кусочки тирамису, пропитанные крем-ликером. А в небольшой расписной тарелочке из глины слегка покачивалась рубиновая влага – местное вино, выращенное на виноградниках Лидо.
Папагелло принялся за долгожданную трапезу. Он деловито подпрыгивал вокруг подноса и звонко стукал мощным клювом по его дну, издавая столь музыкальные звуки, что иному музыканту не поддаются. А уж когда очередь дошла до напитка Бахуса, птах мелодично забулькал им, издавая звуки одной из самых популярных итальянских песенок, так любимых жителями этой маленькой квартирки.
Когда последняя терпкая капля была проглочена, Папагелло взмахнул крыльями и тяжело  перелетел на спинку кресла, где примостился прямо над прической бабушки Лючии, отчего казалось, будто он вальяжно  расположился в мягком, теплом и весьма уютном гнездышке. Все приготовились слушать продолжение увлекательного рассказа, но вдруг глаза птицы стали подозрительно быстро и совсем несинхронно подмигивать собеседникам, и через несколько минут подернулись беленькими занавесочками. С разочарованием пришлось констатировать, что рассказчик сладко спит.
Удалось ли Агате с Бенвенуто и их бабушке узнать продолжение истории? А об этом читателю еще предстоит узнать. Однако, именно с этого дня Папагелло стал еще одним членом их дружной семьи.