Динка

 Самое холодное время суток - раннее утро, те предрассветные минуты, когда небо на востоке едва начинает бледнеть, предвещая залитый золотом солнца день. В любое время года наиболее низкая температура в этом пограничном состоянии - между умирающей ночью и рождающимся днем.
 Летним утром воздух чистый, свежий, словно живительный глоток воды - самого вкусного в мире напитка. Зимой, напротив: утренний воздух похож на влажную колючку. Вдохнул, и в горле першит от холода. Существует легенда, озвученная однажды в замечательном историческом фильме*, что в предрассветные мгновения на Земле происходит больше смертей, чем в любое другое время суток.
 Но утром хорошо думается, мысли легко выстраиваются в логическую лесенку, приобретают стройность и законченность. Хочется петь и делиться своим настроением со всеми еще спящими и уже бодрствующими. Иногда думается о чем-то глобальном, обобщающем и неконкретном. О судьбах мира, о том, почему вокруг столько жестокости, цинизма и зла. Что будет с нами и куда мы все идем?
 Расскажу случай, который у меня до сих пор не укладывается в голове, в подлинность которого я никогда бы не поверил, если б не подтверждение очевидца.
 Декабрь в 2012-м году выдался холодным, морозным, с хлесткими пронизывающими ветрами. В отдельные дни температура падала до -18*С, а по ночам и того хуже - до -23*С.
 За небольшим городком У. стоит чахлое село, с давно закрывшимся, разворованным совхозом и маленьким локомотивным депо - кроме школы, почты и магазина единственным местом легального заработка для местных трудяг. Депо стоит на отшибе и продувается всеми ветрами с заброшенных полей. Худой во многих местах забор не спасает от его разгула ни маленькую котельную, ни баню.
 Еще летом в депо пришла кормиться бродячая собака, симпатичная, небольшая, звонкая дворняга Динка. За скудный харч она всегда предупреждала лаем о чужаках, пряталась в закутках и была приветливой со всеми, хотя в руки не давалась, очевидно, помня прошлые побои. Иногда ее впускали в котельную, где стояла миска с водой, но чаще кормили и поили во дворе. В общем, это была обычная бесхозная собака, каких мы видим каждый день роющимися в помойках или деловито трусящими по своим делам.
 8-го декабря выпал первый снег, а спустя несколько дней ударили настоящие морозы. В этот же день, под вечер, Динка привела пятерых щенков: маленьких мокрых пищащих комочков.
 Работы в ту ночь было много, и сразу после 19.00 два тепловоза - весь подвижной состав - выехали на производственное задание. Дежурному кочегару один из машинистов строго наказал: "Сучку не пускай. Нагадит - убирать некому. Когда приедем, смотри, чтобы вода была горячей". И полез в теплую промасленную кабину.
 Тепловозы, фыркая и урча, уползли в снежную мглу. В депо остались кочегар и Динка с детенышами. Кочегар не любил собак, они отвечали ему тем же. Он бросал в них камни и палки, они лаяли и рычали. Он говорил, что любит животных, но только благородных, породистых, а всю эту "бродяжную шваль нужно истребить, чтобы заразу не разносила". Остатки своего обеда он всегда уносил с собой, утверждая, что дома его ждет красавица и любимица, кавказская овчарка.
 Вьюга ревела, изрыгая мириады снежинок, угрожающе-тоскливо выла в проводах. Холод стремительно опускался на все, что двигалось и не двигалось, сковывая ледяным дыханием металл, дерево, камень. Кочегар закрыл ворота депо, запер изнутри дверь котельной и принялся колдовать над старой печью, то и дело швыряя в ее раскаленную пасть большие лопаты шуршащего угля и не забывая смачивать сухое горло дешевым теплым пивом. Он был доволен и спокоен. Вода в баке медленно нагревалась.
 Динка осталась одна. Вокруг ни души. Земля засыпана снегом, а там, где видны проплешины, она промерзла и стала похожа на камни-валуны, на черные айсберги посреди белоснежного сурового океана. Будь Динка без щенков, она нашла бы укромное место и спряталась. Но рядом копошились ее плачущие детки, которых бросить нельзя. Динка не оставила их ни на секунду, только посмотрела влажными умными глазами на закрытую дверь, легла на снег у ворот и, свернувшись калачиком, стала согревать мокрые комочки.
 Ветер поутих, а мороз усилился. Дворняжка дрожала от пробирающего до костей холода и страха. Щенки пищали не умолкая. Вот плач стал не таким частым, пронзительным. Динка знала: утром придет новая смена и ее впустят внутрь. Нужно только дождаться утра. Плач становился тише, реже. Она попробовала встать, переменить положение, но лапы окоченели, перестали слушаться. Динка их уже не чувствовала. Так она пролежала всю долгую зимнюю ночь. Понимала ли она, что обречена, надеялась ли, что над ней сжалятся, впустят согреться?
 Самое холодное время суток - раннее утро, те предрассветные минуты, когда небо на востоке едва начинает бледнеть, предвещая залитый золотом солнца день.
 Динка погибла утром. Ее последний щенок был еще жив. Он уже не плакал, лишь изредка дрожал, вяло тычась мордочкой в остывающее тело матери и замерзая насмерть. Динка могла спастись, забившись где-то между шпал или убежав в село. Но инстинкт материнства, великая непреодолимая готовность к самопожертвованию ради потомства оставили ее погибать со своими детенышами. Она не бросила ни одного из них.
 Едва начало светать, истопник вышел на свет Божий "до ветру". Сугробов намело порядком, дорожки исчезли. Осторожно ступая по заснеженной тропке, чтобы не набрать в ботинки снег, он подошел к воротам. Здесь снега было меньше. Справив нужду, работник осмотрелся, заметил припорошенный темный комок. Подошел ближе, пнул окоченевшее тело.
 -О! Сдохла-таки падаль, - сказал он и живописно выругался. Затем вернулся в кочегарку за рукавицами.
 Динку и пятерых щенков кочегар сжег в топке, после чего принялся энергично, с азартом расчищать дорожки, намереваясь к возвращению тепловозов убить двух зайцев. Это почти удалось. К утренней смене по двору уже можно было сносно передвигаться. И в бане была горячая вода. И печь довольно гудела.
 День обещал быть солнечным, морозным, свежим. О Динке вспомнили лишь однажды, поинтересовавшись, куда она пропала. Кочегар был не болтлив, поэтому в суете и непреходящих заботах о ней быстро забыли.
 Жизнь в мрачных берегах жестокости и цинизма текла дальше.

(15.XII.12. - 21.II.13.)

Примечания:
 * "...озвученная однажды в замечательном историческом фильме" - «Падение Римской Империи» (1964 г., США. Реж. Энтони Манн (Эмиль Антон Бундсман) (1906 - 1967 гг.)), один из последних классических фильмов-пеплумов, с грандиозными историческими декорациями.               


P.S. Новелла опубликована:
В журнал-газете "Публика" (№  ) (г. Мариуполь, Украина, 2013 г.).
В сборнике "Настоящие" (рассказы и стихотворения о животных) (ISBN 978-5-6041744-1-8, издательство ООО "Перископ-Волга", г. Волгоград, РФ, 2022 г.).