Цена

"Небо и земля прейдут,
но слова Мои не прейдут".
(Евангелие от Матфея 24:35)


   Блондин, высок, хорош собой, Виктор - аспирант одного из московских вузов. Мы вместе работаем на кафедре, мы молоды, веселы и беззаботны. Хотя работаем - это громко, вернее официально сказано, на деле же приходим после лекций на пару часов, и то не каждый день.
  Часть кафедры отгорожена шкафом, льётся рекой чай, травятся байки, шум и веселье.
   И пусть ершистая мгла висит за окнами, и осень заливает город протяжными дождями. Мы счастливы.
   Почему? Наверное, потому что мы - молоды.
   Виктор среди нас главный, и не по статусу даже, он такой же, как мы: “младший научный сотрудник”, но во всем - формальный и неформальный лидер.
  Случалось мне в жизни встречать людей одаренных. Как например: Илья с НПО “Энергия” – знал, как мне кажется, все языки мира – от древнегреческого до китайского. Причем в совершенстве настолько, что когда к нам приезжала делегация японцев, он был переводчиком меж ними и нами.
  Вот так и он - все схватывает на лету, на хорошем счету у начальства, самолично выучил Автокад, нарисовав в нем трехмерный самолет. При том, что мы еще составляем конструктивы и примитивы.
  И при этом никакой заносчивости иль зазнайства: всегда открыт, весел и добродушен.
  Вхожу на кафедру, по обыкновению говоря: "Бог в помощь", все смеются.
Ильгиз хмурится: "не надо, не говори так".
   Виктор шутит: "не обижайся, ему же уж двадцать четыре. Будет тебе столько, сам такой же смурной будешь".
  А я думаю: двадцать четыре, как это еще далеко, где-то почти за горизонтом. И действительно, каким я буду тогда? Как я буду выглядеть, как мыслить, какие у меня будут мечты, увлечения?
  Зато сейчас с увлечениями у нас все в порядке.
  Я увлекаюсь историей России начала XX века, Сергей - живописью Валеджо, а Виктор – индуист. Нет, он обычный русский парень, но увлечен восточными религиями, в совершенстве знает санскрит.
  Названия файлов и папок на компьютере – только на нем. Паролей никаких, пожалуйста, подходи - садись, хотя у остальных пароль на пароле. К чему замки? На экране в прямом смысле  ни одной знакомой буквы. Как говорится: с чем пришел, с тем и отошел.
  Вообще, примечательная здесь у нас компания. Ильгиз – мусульманин, Виктор – индуист, ну и я – православный.
  Посему часто мы и говорим о вере. Иной бы сказал: спорим, но нет, невозможны споры между друзьями, просто спокойные и почтительные разговоры за чаем или компьютером.
 - Вот например, основатель библейской философии Ориген: говорит Виктор – не во всем был согласен с учением Христианства.
  Как здесь парировать… Оригена я не читал, а он явно подкованней, да и подобный разговор для него явно не первый.
  Замялся я. А он: “хочешь, я подарю тебе? Почитай, посмотри сам. Мне она ни к чему, я в это не верю”
   Протягивает книгу. Листаю… Ориген “О началах”. Серьезный, философский труд, так сразу и не разобраться.
   На другой день опять:
- А знаешь: говорит – есть книги и даже Евангелия, в Библию не вошедшие?
  Говорю: “не знаю я ничего такого”.
  А он: “вот, посмотри”:
  “Апокрифы древних христиан”. Смотрю, да: Евангелие Фомы, протоевангелие Иакова. Удивительно...
  А он как всегда: “бери её себе, дарю. Мне этого не надо."
  Прочитал внимательно, да – апокрифы, да - интересно очень. Но ничего противохристианского я не нашел в них.
  И только хотел ему рассказать об этом, как в один из дней Виктор каким-то другим стал.
  Я то не понимал сначала, а Майк мне рассказал, что у него оказывается … сгорел дом.
- Надо же, я и не знал, что он в сельском доме живет. Ну я это … сочувствую.
- От чего: неизвестно - одни головешки. Хорошо еще, что дома никого не было, мы как раз в это время видимо на кафедре были.
- Ничего себе! Может ему помочь чем-нибудь?
- Но интересно другое – продолжает: Библия, что у него дома была - не сгорела.
- Как?
- А вот так. Все сгорело, а она нет. Края немного опалились, но буквы, представляешь, ни одной из текста не пропало.
- А какая она? В смысле, из чего сделана?
- Да обычная, бумажная.
  Вот чудеса… То-то я и смотрю - он какой-то другой стал.
   Нет, он по-прежнему шутник и балагур, ибо не сломить веселый нрав даже пожаром родного дома.
  Но какая-то внутренняя задумчивость, удивлённость, взгляд внутрь себя что-ли. О верах больше не говорим.   
  - Библия то у него дома на полу лежала, а теперь выходит, что она – всё что у него есть, всё так сказать, имущество.
  Жить он пока к Майку переехал, с вещами конечно. А какие вещи? Вот, эта Библия.
  Хотел, я было купить её у него, съехидничав: “продай её мне, ты же не веришь в это”, но, заглянув к нему в глаза, осекся. Ибо понял, что не продаст он её теперь ни за какие деньги.

  Чуть позже жизнь закружила меня, я ушел с кафедры и пути наши разошлись. Работа, потом и семья, житейская круговерть.
  А тут встретил как-то я человека из института нашего, да так мы с ним  что-то разбеседовались:
- А помнишь, стекло разбилось, и прям на Серегу упало?
- Конечно. И - осколок прямо в шею.
- Ужас.
- А он сидит, весь в крови, улыбается: “да бросьте вы, ничего страшного” – говорит.
- Вот это выдержка! Уважаю!
  Я говорю: “слушай, а ты должен знать такого Виктора, у него еще фамилия …
Отлично знаешь? Ну как он? Что, замдекана?! Молодец. Не представляешь: как я рад за него!
  А он там вроде восточными религиями увлекался, там индуизмом и…? Что? c чего я это взял?
А, ну слава Богу!”


Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.