Ведьма

Начало еще одной незавершенной повести.


Глава первая. Дождь.
I.
Городская пристань нежилась в ласковых лучах утреннего летнего солнца. Небоскребы, видневшиеся на горизонте, мерцали серебряными бликами. Пожилая женщина сидела на скамейке и, прищурившись, задумчиво смотрела на мирно покачивающуюся изумрудную поверхность воды. Пристань была тиха и безлюдна. Сидевшая на лавке женщина уже была готова поддаться убаюкивающему движению моря и задремать, но внимание ее привлек неясный силуэт человека, который стоял практически на краю причала. Женщина пристально вгляделась в силуэт и смогла различить девушку в плаще. Та вдруг неожиданно повернулась и направилась прямо к порядком растерявшейся пожилой леди. Это была высокая, стройная девушка, одетая в темно-зеленый плащ, в руке она держала зонт. Большие синие глаза сверкали сапфирами на бледном точеном лице. Ее прямые каштановые волосы были убраны в конский хвост. Шла она уверенно, горделиво приподняв острый подбородок. Женщина только успела отметить про себя необычайную красоту незнакомки, как та, подойдя к скамейке, заговорила: “Изумительное утро. Такая погода – редкая гостья в этих краях, мне необычайно повезло застать ее. Не так ли, Маргарет?” Обескураженная Маргарет хотела что-то произнести, но девушка села рядом с ней и непринужденно продолжила: “Вы только посмотрите, насколько спокойно море. Такое не часто бывает, уж поверьте. Но это ненадолго, за каждым штилем следует шторм, не прозевайте, вы же не хотите намочить свое прекрасное пальто, за которое у вас вчера тот торговец араб выпросил двести долларов?” С этими словами девушка дружелюбно улыбнулась. Глаза ее при этом сияли холодным светом, будто две льдинки. Маргарет с минуту молча смотрела на странную незнакомку, словно прокручивая в голове этот монолог, а затем, прокашлявшись, еле слышно спросила: “Извините, мы знакомы? Откуда вы знаете мое имя?” Девушка закатила глаза и протяжно, громко произнесла: “Какая скука! Просто грандиозное разочарование. Я думала, Маргарет, из вас, право, собеседник поинтереснее будет.” Маргарет тем временем, пропустив все мимо ушей, вдруг задала другой вопрос: “Зачем вам зонт?” Девушка резко придвинулась вплотную к пожилой женщине, так, что та икнула от неожиданности. “А вот это совсем другой разговор. Видите ли, дорогая моя, погода, как и море, дама капризная, малейшее недовольство, и на тебе, польет так, что те дома по крышу в воде стоять будут” – с этими словами она, не глядя, указала концом сложенного, длинного зонта на небоскребы. “Но… если будет такой ливень, вряд ли простой зонт поможет вам” – Маргарет совершенно не представляла, зачем она беседует с этой незнакомкой, но эта фраза вырвалась у нее случайно. Девушка звонко расхохоталась, спугнув сидевших на пирсе чаек. “Знаете, а вы правы. Действительно, что может сделать зонт против бушующей стихии? Правильно, ничегошеньки. Абсолютно бесполезная в такой ситуации вещь. Но скажите мне, Маргарет, разве вы бы отказались от зонта в страшный ливень, даже если разум подсказывает вам, что зонт вам не поможет?” Маргарет заметила, что, несмотря на довольно прохладное утро, ее лоб покрылся мелкими капельками пота. Она отвернулась от девушки и стала смотреть в морскую даль.
 -И правда… Если вы уж знаете мое имя, то как вас зовут? – спокойно произнесла Маргарет,
- Меня? Руфь.
- Красивое имя.
- Обычное, ничем не примечательное имя. Да и незачем его вам знать, все равно мы больше не видимся.
С этими словами Руфь встала, разгладила тонкими белыми руками края плаща и раскрыла зонт. Затем, отойдя на пару шагов от застывшей Маргарет, она повернулась и холодно произнесла: “Маргарет, сходите, проведайте сына. Такой прекрасный день, нельзя упускать этот шанс. Тем более, это последний погожий денек этого лета. Грозовые тучи приближаются. И зонт желательно вам заиметь. Так, на всякий случай.” Оставив Маргарет в состоянии глубокого шока, Руфь уверенной легкой походкой пошла к воде. Ее высокие каблуки, стуча об асфальт пристани, нарушали тишину утреннего приморского города. Маргарет сидела, мертвой хваткой вцепившись костлявыми пальцами в сумочку. Женщина вся дрожала, словно в лихорадке. Наблюдая, как эта пугающая, но невероятно красивая женщина с раскрытым зонтом прыгает с пирса в море, Маргарет решила для себя, что она, во-первых, сходит и навестит сына, а во-вторых, постарается как можно скорее забыть встречу с Руфь. Навсегда.
II.
Переливающиеся звуки флейты были совсем не слышны за гулом центральной городской площади. Дивная мелодия тонула в шуме машин, магазинов, кафе и людей словно маленькая птичка, упавшая в бурную горную реку. Патрик, печально вздохнув, убрал флейту в свой старый рюкзак. “Двадцатка за целый день, такими темпами я никогда не расплачусь” – горестно подумал Патрик, пряча купюру в задний карман потрепанных брюк. Проходившая в этот момент мимо него женщина, больше похожая на пекинеса в нелепом желтом платье, презрительно бросила в сторону уличного музыканта: “Работу бы себе нашел, бездельник, или в армию бы записался, там из тебя хоть толк будет”. Патрик сделал вид, что не расслышал унизительного высказывания в свой адрес и, уставившись себе под ноги, широкими шагами направился в сторону автобусной остановки.  Мысли проносились в его голове так же быстро, как мимо проезжающие машины. “До конца месяца нужно собрать еще тысячу. От Харриса я уже получил пятьсот, дядя точно не даст ни пени, Линде я и так должен триста, где, где мне найти эти гребаные пятьсот долларов?” За своими лихорадочными размышлениями Патрик не заметил, как к остановке подъехал его автобус.
- Вы рискуете простоять тут полчаса в ожидании следующего автобуса, мистер, - прозвучало вкрадчиво прямо у уха Патрика. Тот от неожиданности вздрогнул и обернулся, но рядом с ним никого не было. Заметив автобус, Патрик проворно запрыгнул внутрь и сел у окна. Когда автобус отъехал от остановки, рядом с Патриком села девушка. Юноша не обратил на нее ни малейшего внимания; полностью погруженный в свои раздумья, он невидящим взором смотрел на несущийся мимо него ночной город. Вдруг девушка заговорила спокойным будничным тоном: “Знаете, единственное, за что я не люблю этот город летом, так это туристы. Бесконечные толпы, прибывающие на круизных лайнерах, словно стаи саранчи превращают это тихое место в гудящую пустошь. Они бездумно бредут от магазина к магазину, от одного кафе к другому, не найдя даже минуты чтобы просто постоять и насладиться прекрасными прибрежными пейзажами, сказочными домиками Старого квартала, потрясающими воображение горами на юге города. Нет, они заполнят всю центральную площадь, так, что станет трудно дышать. Не удивительно, что вашу музыку не смогли оценить по достоинству”. Последнее предложение вырвало Патрика из пучины его мыслей, и он удивленно посмотрел на девушку. Она сидела, держа спину ровно, словно прилежная ученица. Ее тонкие бледные руки покоились на коленях. Патрик подметил, что она была слишком тепло одета для лета, в темного цвета плащ. Взгляд ее больших зеленых глаз был устремлен прямо, она улыбалась.
- Вы слышали, как я играю?
- О да, я одна из немногих, кто еще способен различить красоту среди всей этой поглощающей пустоты, что нас окружает.
- Вам правда так понравилось?
- Безусловно, это было превосходно, поверьте мне, уж в чем, а в искусстве толк я знаю.
Глаза Патрика вмиг засияли, лицо его озарилось радостной улыбкой: “Спасибо! Вы первый посторонний человек, который хвалит мою игру.” Девушка повернулась к Патрику и тихо, с легкой снисходительностью в голосе произнесла: “Как ты еще юн, милый мальчик. Полный любви к жизни, открытый этому миру ребенок.” В этот миг Патрик действительно напоминал светящегося от счастья мальчика, но после этих слов его взгляд потух.
- Любви к жизни? Вот уж этого точно нет и в помине, - Патрик горестно усмехнулся.
- Не обманывай себя. Только человек, который любит жизнь, может так играть.
Девушка медленно провела рукой по своим прямым каштановым волосам.
- А вы любите жизнь?
Девушка рассмеялась, обнажив ряд жемчужных зубов: “Скажем так, играю на музыкальных инструментах я так себе. А вот и наша остановка.” Выйдя вместе с новой знакомой из автобуса, Патрик обнаружил, что стало совсем темно. Только неоновые вывески баров и клубов освещали этот район на окраине города. Девушка начала кружиться на месте, расставив руки в стороны. “Как же все-таки хороши летние вечера. И туристов здесь нет, красота!” Она кружилась и беззаботно смеялась. Патрик хотел было расспросить ее, познакомиться ближе, но первый вопрос застрял у него в горле комом. В этой кружащейся девушке в черном плаще, обрамленной кроваво-красным неоновым светом, было что-то жуткое. Патрик, замявшись, пробурчал себе под нос слова прощания и почти бегом направился к своему дому. Девушка, как будто ничего не заметив, продолжила непринужденно радоваться летнему вечеру. Отойдя на почтительное расстояние, Патрик вдруг вспомнил кое-что и обернулся, но незнакомка уже исчезла, и Патрик так и побрел домой, не услышав ответа на вопрос: откуда девушка знала, на какой остановке ему выходить?
III.
Робкий стук в дверь разбудил Майкла. Он сморщился и недовольно застонал. Голова его гудела медным колоколом. Неуверенный стук в дверь, между тем, повторился. “Чтоб тебя” – подумал Майкл. Когда в дверь постучали в пятый раз, Майкл перекатился с дивана на пол, затем медленно, словно прорываясь из-под толщи воды, встал и, пошатываясь и наступая на разбросанные по полу пустые бутылки, подошел к двери и распахнул ее. На пороге, испуганно глядя на Майкла, стояла Маргарет. Прижимая сумочку к груди и робко улыбаясь, она сказала: “Здравствуй, сынок, мы так давно не виделись, как ты?” Майкл зажмурился, потом провел широкой мозолистой ладонью по лицу и снова посмотрел на утреннюю гостью. Да, сомнений не было, на пороге стояла его мать. “Я и не надеялась, что спустя столько времени ты все еще будешь здесь” – сказала Маргарет, нарушив наступившее молчание. “Уходи” – прохрипел Майкл, закрывая дверь. “Нет, стой, Майкл!” – вдруг вскричала Маргарет, разбудив добрую половину обитателей дома, - “послушай, сынок, я знаю, что поступила тогда чудовищно, и, что еще хуже, после это я не навещала тебя целых два года, но солнышко, вот я, я пришла, я уже так стара, можно мне повидать тебя хоть ненадолго?” “Повидала? Теперь можешь проваливать” – произнес холодно Майкл и закрыл перед белым как снег лицом матери дверь.