Самум

 Чем дальше отодвигается время, тем отчетливее, ярче почему-то вспыхивает в памяти  то, что происходило  не несколько недель, месяцев, лет назад, а что было c ним в далёком забайкальском и монгольском времени теперь уже прошлого века. Антон Владимирович, например, хорошо помнит, как к ним в полк, которым командовал тогда его дед, подполковник Никифоров, было это в  тридцать девятом году, приезжали японцы. Сейчас он может только догадываться, зачем они тогда приезжали. Но  до сих пор не забыл  одного из той свиты, у которого на переносице висело золотое пенсне. Японцы медленно вышагивали по пыльной дороге, что-то лопотали по-своему, а один из них, тучный, небольшого роста, всё время ловил своё пенсне на блестящей цепочке, которое на ухабах спрыгивало с его носа. Антону почему-то страшно хотелось, чтобы оно упало и разбилось. Но цепочка удерживала пенсне, и хмурый господин что-то бормотал себе под нос и возвращал эту штуковину на своё место.
 Было в ту пору Антону Георгиевичу всего-то четыре годика. И когда он прибежал домой и рассказал про дядьку, у которого были сломанные очки, бабушка долго и громко смеялась,а,успокоившись, объяснила сорванцу, что никакие это не очки,вернее,такие очки, которое называется пенсне. Вот дед узнает, что ты там болтался, задаст тебе трепу, сказала тогда ему бабушка.
 Но Антошка знал, что дед для виду только поругает его, а на самом деле он очень добрый. Как-то он у него стащил несколько папирос с таким длинным мундштуком. Дед обнаружил пропажу, зазвал мальчишку за землянку, в которой они тогда жили, раскурил папироску и протянул Антошке.
-Кури, строго приказал он ему. - Только, смотри, не хитри, затягивайся, как я,- и дед втянул в себя дым.
 Антошка попробовал сделать то же самое, и закашлялся так, что чуть не задохнулся.
Прибежала на шум бабушка, она, кстати, тоже курила, говорила, что это её в Бакинской тюрьме научили, когда она там сидела заложницей.
-Как не стыдно над мальцом издеваться, - зашумела она на деда.
А он хохотал:
-Ничего. Это ему будет наука на всю жизнь,- утирая слёзы, не мог успокоиться он.- Впредь не будет из моего портсигара воровать.
И действительно Антон Владимирович долго не курил, пока не столкнулся в жизни с такими обстоятельствами, что впору не только закурить, но и волком завыть. Но это уже другая история.
 Ещё цепко держалось в его памяти, как налетел на их военный городок самум. Сначала где-то за рекой, куда Антошка бегал рыбачить, горизонт стала выползать чёрная, как смола, туча. И четырехлетний сорванец собрался бежать туда, откуда черная туча приближалась всё ближе и ближе. Через несколько минут свирепый пыльный ураган начнёт бешено крутить все, что ему попадётся на пути. И тогда Антошке не сдобровать. Но по дороге его ухватил полковой радист.
-Ты куда это собрался, - спросил  он мальчишку, хотя, конечно, сообразил, куда тот бежал, - пойдём-ка, я тебе что-то покажу,- и он, взял его на руки и внёс в радиорубку.
 А там: глаза у Антошки разгорелись. Чего только не было. Какие-то приборы, огоньки вспыхивали, как фонарики, и тут же гасли. А главное - кто-то то и дело окликал радиста, и он кому-то что – то рассказывал.
 И вдруг Антошка услышал тревожный голос деда:
-Объяви, чтоб все слышали, и мой сорванец тоже, что на нас обрушился свирепый монгольский ураган. И уж совсем тихо добавил. Как бы Антошка из-за своего излишнего любопытства к реке не кинулся. Может, подумал, что война с самураями началась.
 -Товарищ подполковник, - заикаясь, чуть не шепотом виновато доложил радист.- Он здесь, в радиорубке, ваш Антошка.
-Да растудыть твою,- услышал тогда мальчишка дедово ругательство,- что ж ты, сукин сын, мне не сообщил?
 Ещё из тех времён Антон Владимирович помнит, как они с бабушкой как-то забрели за  пределы полка, и он увидел торчащий из песка сапог.
 -Давай-ка откопаем,- озабоченно сказала тогда бабушка. Они всегда брали с собой сапёрную лопатку. Этому их дед научил. Никогда не ходить без сапёрки.В этих местах такие пыльные бури.
Когда им удалось освободить сапог из плена, оказалось, что вовсе не сапог это, а человеческая нога. Как выяснилось потом, то был красноармеец, который в самум, видимо, потерял ориентиры, где находилась их часть и заблудился
-А может его ветром унесло,_ предположила бабушка, смахивая слезу, вопросительно глядя на хмурого деда, словно желая оправдать совсем ещё юного солдатика, так нелепо сгинувшего на чужой земле.
 Дед тогда ничего не ответил, лишь недовольно хмыкнул. Но бабушка не унималась, ей, наверное, тогда казалось, что скажи дед что-нибудь в оправдание, и этому мальчишке, пусть не на этом свете, станет легче.
 -Отпишем родителям его,- успокоил бабушку тогда дед. - Сообщим, что погиб их сын при выполнении боевого задания, хотя..
 -Ну и, слава Богу,- обрадовалась бабушка,- все легче будет его родным.
 Конечно, Антошка тогда был совсем мал, и поэтому ничего толком не мог понять и осознать. И хотя дед строго-настрого предупредил его, что если ветер начинает противно выть, завывать, и чёрные тучи над рекой собираются, сразу же надо бежать либо домой или к бойцам в казарму. Так учил его дед, опасаясь за мальчишку, который вечно мотался по территории части или бегал на речку,где,как заправский рыбак, маленькую удочку, которую смастерил для него дед. закидывал в речку.  Однако Антошка тут же забыл дедовы наставления. А вот спустя годы, будучи уже взрослым, он нередко вспоминая  того солдатика, которого они тогда с бабушкой откопали в монгольских барханах.
 Всё это сейчас, воспроизводя в своей памяти, вспоминал с особым чувством, хотя столько лет с тех пор пролетело. Это оттого, наверное, размышлял Антон Владимирович, что тогда была совсем другая страна. и солдатики, котоых звали тогда то красноармейцами, то бойцами мощной советской державы, защищали в той же Монголии в других погранзонах, как бы свой дом, деревню или поселок, в котором он выросли, выучились, где жили их  мамы, папы, бабушки и дедушки, братья и сестры. А командиры их были строгими, но справедливыми. Антон Владимирович хорошо помнил, как его бабушка, бывало откармливала того или иного красноармейца. Поставит перед ним полную тарелку борща и наблюдает, как солдатик уписывает за обе щёки душистое варево.
 Приходил  дед, хмурил брови, а когда боец спешно исчезал за дверью, выговаривал бабушке, втолковывал ей,мол,она балует пацанов.Нас,когда я служил ещё в царской армии, никто не подкармливал. Да и в Гражданку доставалось по первое число.
Но бабушка,вздыхая,защищалась,мол,знаю,что не следовало этого делать. Так ведь жалко. Такие худущие мальчишки. Да и не в царской они армии служат, а в Красной, и защищают родину свою родную, а не богатеев. Грех не покормить.
 -Может тебя, Маничка, в политруки определить?- улыбался дед. Он любил бабушку именно такой, доброй и чуткой. Их части тоже здорово пришлось повоевать. Это сейчас затищье.Притаились вражьи души. А не дай Бог что. но всё равно на бабушку добродушно ворчал, говорил ей обычно,- Тебе,Маничка.дай только волю. Весь полк закормила. Они бы животики себе завели. Только кто же тогда снаряды к орудиям подтаскивать будет? И палить из пушек, да с места на место перетаскивать их.Эдак,красноармейцы сами в буржуи превратятся.
 -А буржуи-это кто?- допытывался у деда Антошка.
  - Один из них только что из-за стола выскочил, усмехался дед. другие. А ты у бабушки спроси, она точно о них много знает.
 -Знаю, знаю, - не отпиралась она. я тебе, когда немножко подрастёшь о многом ещё расскажу.
 Лишь много лет спустя Антон Владимирович узнал о прошлом бабушки. Оно не очень-то было сладким. И Бакинская тюрьма, где она сидела заложницей за ленкоранских комиссаров в восемнадцатом году, и о других своих переживаниях И деда она с фронта так и не дождалась: на чужбине он умер.
 А когда Антон Андреевич Никифоров, подполковник артиллерии уходил на фронт, они тогда уже жили в Забайкалье, он сказал  своему сыну-внуку(ведь Антошка живший долго с дедом и бабушкой звал их тогда папой-мамой и имя ему дали в честь деда) сказал ему, взяв на руки и прижимая к себе:
 --Ну, Антошка, ты теперь тут самый главный мужчина. Береги ,всех,кто здесь остается. А я разобью врага и вернусь. Обязательно вернусь.
 Но…не вернулся. А Антону Георгиевичу всё казалось, что однажды объявится и скажет:
 -Ну,Антошка,докладывай!Как вы тут без меня жили.
 Как мы тут? Боже мой, сколько же времени пролетело? Ветром унесло куда-то и друзей. и подруг. Не стало мамы и младшего брата. А бабушка, которую он до самой смерти звал мамой, давно покоится на Ставрополье, рядом с зятем, мужа её младшей дочери, тетушки Антона Георгиевича. Да и сама  она уже похоронена на том же погосте.
 И снова его одолевали воспоминания.Как-то,уже шла война, а дед вместе со своим полком квартировался тогда под Иркутском. Антошке тогда шёл уже шестой годик, его послали насобирать сосновых и еловых шишек, которыми бабушка обычно растапливала печку. А недалеко от их дома располагался какой-то военный склад,обнесйнный колючей проволокой. А внутри двора вдоль колючего забора нападало немало шишек
 Антошка сообразил тогда, что он быстро насобирает в лукошко этих злополучных шишек и отправится играть с местными ребятами в футбол. Был у них настоящий резиновый мяч, так что было что погонять.
 Почему злополучные шишки? А вот из-за них и случилась у Антошки беда. Во дворе склада на скамеечке сидел красноармеец с ружьем. А рядом с ним дремала огромная овчарка.Естественно,Антошка не думал, что если он начнёт выгребать из-под проволоки эти злополучные шишки собаке это не понравиться. Но как только он протянул свою худенькую ручку под проволоку, овчарка бросилась к забору. Антошка бежать, но попробуй от неё убеги.Пермахнула через колючую проволоку и на полянке его догнала. Она небось раньше диверсантов на границе ловила. И ему так стало обидно. В общем для Антошки окончилось это плохо. куснула зловредная собака за мягкое место, и он с рёвом отправился домой.
 Естественно, бабушка тут же вызвала домой деда и начала его укорять, что они на складе держат бешеных собак
 Дед хмыкнул, насмешливо глянул на внука.
 -Прививку сделали, осведомился он у бабушки, а Антошке сказал:
 -Ты без трусов теперь не щеголяй.Знаю,что вы на речке, прежде чем в воду зайти, стягивайте их с себя. Осмеют ведь тебя дружки. А уж если девчонки увидят-какой срам. И главное-этот шрам у тебя на всю жизнь.
 -И ведь что еще, сказал он, уже обращаясь к бабушке,-100 уклов,не меньше в другую половину попки воткнут тебе, наш герой, почти диверсант. и дед вышел из комнаты.
 После этих слов Антошка зарыдал ещё сильнее.
 -Ладно-ладно, сказала она Антошке, не реви. Пошутил дед, не сто уколов, поменьше тебе придётся терпеть. Но мне-то честно признайся, как всё это случилось.Верный-такой умный пес. Ни одного диверсанта изловил. Но чтобы детей кусал? Это на него непохоже. А может быть там какой-то приблудный пёс оказался. бабушка с подозрением глянула на Антошку.
В это время пришёл дед. А следом за ним в дом вошли тот красноармеец, что отгонял Верного от Антошки и сама собака.
 Антошка весь съежился от нехороших предчувствий.
 -Ну,боец,-обратился дед к охраннику склада, а сам пристально разглядывал внука.-Рассказывай.как было дело. Почему твой сторожевой пёс ни с того, ни с чего накинулся на мальчишку.
 Красноармеец, растерявшись от грозного голоса начальника военного гарнизона,молчл,опустив голову.
 -Так, все ясно,- подытожил дед свою грозную речь и стал расстегивать кобуру, а сам искоса наблюдал за Антошкой.-Видно.и правда взбесился Верный? Придется его пристрелить, а то чего доброго ещё кого-нибудь покусает.
 -Нет, не надо,- истошно закричал Антошка, Верный не виноват,- и громко заревел.
 А овчарка подошла к мальчишке и виновато лизнула его в щечку, по которой градом катились Антошкины слёзы.
 -Ладно, не реви, как девчонка,- сурово приказал дед, а бойцу кивнул, чтобы тот отправлялся к месту своей службы.-Рассказывай,как было и никогда не ври. Грешно это врать. А если бы я и в самом деле застрелил пса. Не какую-нибудь дворовую собаку, а замечательного служаку? А?-дед строго глянул на внука.
 Да, много лет с тех пор пролетело, вспоминая то далёкое прошлое, размышлял Антон Георгиевич, сам ставший уже дедом. Нет той страны, мощной державы.Журналистика,которой он отдал многие десятилетия, стала какой-то куцей. возьмешь иную газету, и читать в ней нечего, кроме убийств и разбоя. И тут ему вдруг в голову как ударило. Как это нет той страны, есть она. Пусть не всё в ней ладно. Но люди-то, дух их остался. Куда ж ему деться. Просто он глубоко сидит в людских душах, а случись что. И вот она выливается наружу добрая русская натура. И эта мысль как бы его успокоила.Значит,жизнь не растрачена попусту, не засыпал песками  его самум. И это окончательно его успокоило. Умиротворило. Как будто он вдруг открыл проржавевшую дверь, вошел в комнату, чистую и опрятную, как любила его бабушка.