ПРО ЛЁВУ...

ПРО   
           ЛЁВУ........

Все стремились занять именно эту скамейку, хотя другие-точно такие же.  Многолетние мощные деревья, растущие здесь кругом, сказочно переплелись, соединились, кронами, а плотные, кожистые ,блестящие, будто покрытые лаком листья, многослойными ярусами, перекрывая друг друга, образовали над этим чудным уголком надёжную естественную защиту от колючих солнечных лучей. А ещё, откуда не возьмись, ветерок вдруг подует .

С раннего утра ведут и везут сюда на колясках своих стариков метапелет  (помощники), которые ухаживают в Израиле за беспомощными хроническими больными  .

Чаще всего, эту миссию выполняют тоже, уже немолодые, репатрианты из бывшего Союза, которые не смогли освоить иврит и получить разрешение на работу по специальности. Имея вполне приличное пособие, они ещё и подрабатывают таким образом .

Скамеек здесь несколько, но любимая у всех, почему-то, одна..Признаться, и мне она больше других была по душе. И я тоже старалась всякий раз расположиться на ней вместе с моей подопечной. И, когда Лёва ещё издали обнаруживал, что кто-то первый успел занять её, начинал нервничать и даже сквернословить.

Ему было далеко за восемьдесят и уже несколько лет, как здесь говорят, его метапелил, опекал Юра из Белоруссии. Симпатичный, лет шестидесяти, а главное, совершенно добродушный, да добрый просто, и это сразу определялось. С такими людьми всегда легко и они любого, cамого трудного, выдержат. 

А Лёва невзлюбил нас, скорее всего, по этой причине, из-за лавочки этой, а может, ещё что-то начинало волновать его, как только мы попадались на глаза ему. Сиё неизвестно. Только, приближаясь на коляске к скамейке, даже напротив, ещё на приличном от нас расстоянии, увидев нас, мы слышали его завывание:- С**и, б***и!

-Лёва, Лёва, не ругайся! Ты что делаешь! - старался достучаться до, воспалённого  болезнью Альцгеймера, сознания Юра.
 
Но его раздражению не было конца. Он повторял и повторял свои любимые слова, завывая и указывая на нас фигой — кукишом из длинных пальцев руки, которая не была парализована и шевелилась.Такого кукиша не видела в жизни. Большой палец руки высовывался из кулака и по длине был равен, почти, ему и двигался при этом он омерзительно.

Одет  он  всегда был  в чистую рубашку, брюки, на голове кепка, выбрит, но кое- где торчала седая щетина:  на щеках, в ушах, ближе к шее.

На ногах был разнобой: на одной - тапок, на другой - туфель, видимо, cообразно  состоянию конечностей.

Чтобы прекратить поток ругани, от которой Лёва явно получал удовольствие, Юра  быстренько поворачивал коляску к нам спиной, чтобы он не видел нас, и начинал рассказывать о своей родной Белоруссии, где побывал недавно..

В прошлом, видимо, красивый, с сохранившейся вьющейся каштановой шевелюрой с сединой, с рядом золотых коронок и увесистой золотой цепью со звездой Давида на шее, в майке и шортах, с хорошо заметным выговором без буквы эр, он с какой-то детской любовью вспоминал свой Витебск. 

Но Лёва, Лёва теребит его: - Поедем, ну поедем домой!               

 -Не морочь мне голову! Мы только выехали. Вот попей лучше водичку, Лёва, попей - прерывал свой рассказ Юра. 

Тот послушно брал бутылку из рук Юры, делал глоток и тут же демонстративно   выплёвывал на дорожку, продолжая канючить: ,,Поедем домой!,,.

-Нет, Лёва, рано. Мы только что вышли, да и спортсмен твой ещё не проходил. Он даже c тобой не здоровался ещё сегодня. Вот пробежит мимо и пойдём.Погуляй.Выпей лучше водички.

А между тем, мы узнаём от Юры, что пенсия в Витебске 90 $, что идёт бурное жилищное строительство, и что вообще там- Советская власть и люди живут хорошо.  Лукашенко пересажал всех бандитов, убрал коррупцию и простому народу живётся  неплохо, что Юру приглашают вернуться и вернулся бы, потому как родные места и люди тянут, но здесь дети.

Они освоили профессии плиточников, модельеров причёсок, работают, хоть и тяжело,  но купили квартиры в рассрочку, родились чудные внучки.Сам с женой живёт на съемной квартире, получает пособие и ещё ,вот, подрабатывает.Ну куда уж теперь покидать их?

Лёва же без Юры не может. Он привык к нему и пока тот уезжал на три недели, сменилось аж пять метапелет, потому как никто не мог выдержать бедного Лёву.

А он сегодня особенно раздражён: суёт Юре в лицо кулак и грозит почему-то.
 
-Ты что, ты что делаешь, Лёва?- урезонивает его Юра.

-А ты, ты бил по голове меня!- уверенно заявляет Лёва и как же не поверить ему?
 
-Нет, Лёва. Это Яков бил тебя по голове. Ты забыл.Давай, попей, попей лучше  водички — с улыбкой, спокойно, предлагает Юра, подавая ему бутылочку и ничуть не переживая, что его обвиняют в насилии.

Из-за кустов появляется высокая худощавая, в кепке от солнца тётя, в не очень  опрятном ситцевом платье, в дорогих белых кроссовках и белоснежных носках. Идёт она с трудом, опираясь на две палки.
 
-Лёв! А вот и Филя идёт к нам, а ты уходить домой хочешь. Хоть часик-то посидеть, ведь, надо! - говорит Юра, глядя на приближающуюся женщину.

Филя, жена Лёвы, усаживается на скамейку рядом.Снимает кепку, приглаживает крупной старческой ладонью жёсткие седые, коротко остриженные волосы, и начинается их cемейный разговор.
 
-Лёва! Ты зачем порвал сегодня ночью пелёнку на кусочки? Мало того, что это стоит больших денег, так простыня же была мокрая! Ты спал на мокрой простыне, Лёва! У тебя всю ночь мошонка была мокрая. Тебе врач сказал, что нельзя мочить мошонку, она сгниёт. Если ты будешь, Лёва, рвать пелёнки, я тебя буду бить по голове. Ты слышишь, Лёва?- искренне негодует Филя. 

И непонятно, о чём она сожалеет больше. Лёва же, конечно, не помнит, а может, и не понимает, какой же он проступок ночью совершил, но и отмалчиваться не собирается.

-А ты, б***ь, всё равно сдохнешь, хоть и здорова — возражает в сердцах Лёва.

-Лёва !Лёва! Что такое! Как ты ругаешься? Ты всё-таки не забывай, что ты не грузчик. Ты, всё-таки, меандес, Лёва!- пытается устыдить Филя, всё-таки, бывшего инженера, которому не к лицу такие выражения.
 
-А ты всё равно сдохнешь, в совершенной уверенности своего предсказания  продолжает Лёва. Затем, вдруг, неожиданно умолкает, опускает голову на грудь и  уже спит....
               
А вокруг этого оазиса, где утром и вечером в тени отдыхают старики из соседних домов, проходят часто одни и те же люди и все здороваются, говоря при встрече  любой раз неизменное :
-Ма нишма, ма шло мех?( что слышно, как дела?). И, слышат в ответ тоже неизменное: -Аколь беседер. И каждый, не задерживаясь, продолжает свой путь. Потому что здесь все спешат. У каждого свои дела, свои заботы и проблемы, но каждый в Израиле уверен, что, чтобы ни случилось, или, чтобы кто-то кому-то не  наобещал сгоряча или с больной головы плохое, как Лёва своей Филе, всё равно будет всё аколь беседер, что означает - всё будет хорошо.. ..               
   

 
метапелет- помощник, няня
меандес- инженер
ма шло мех, ма нишма - как дела ( муж., жен.)
аколь беседер - всё будет хорошо
 
2003 год, Израиль, Петах-Тиква                Коломоец Т.( Мертц)