Азбука жизни Глава 10 Часть 4 Бегущая по волнам

Глава 10.4. Бегущая по волнам

— Вика, где сейчас?
—В центре Москвы, в квартире Вересова, Вероника!
—Понятно! Я сейчас поднимусь к тебе. Была здесь рядышком по делам.
—Почему смеёшься?
—Когда ты сказала «в квартире Вересова», меня развеселило.
—Ты за рулём?
—Нет!
—Тогда выпей! Замечательное вино!

Вероника с наслаждением пьёт вино и с грустью смотрит на меня. Дядюшка со мной не решился поговорить о своих открытиях относительно нас, а с доченькой, значит, откровенничает.
—О! Божественное! А какие эмоции сразу! Ты спешишь?
—Да. К твоему папочке.
—Папа с восторгом постоянно отмечает, насколько ты профессиональна в работе.
—Эту привычку вынесла ещё из университета. Мои контрольные по математике исчезали, если преподаватель их не прятала. Я любила расписывать каждый шаг решения. А ребята использовали их для своих вариантов. Сколько раз мне приходилось переделывать! И когда сдавали зачёты и экзамены, меня преподаватели сажали возле себя ассистенткой. И я всей группе решала задачи.
—И что, не замечали преподаватели?
—Однажды после экзамена преподаватель даже расплакалась: «Зачем я училась в институте? Вика, всей группе решила задачи. Думала, хотя бы ты меня порадуешь!»
—А у тебя, как всегда, на последние экзаменационные билеты времени не хватало.
—Пришлось её успокаивать: «Придёт время. Все сами решат свои задачи».
—Вот и настало это время! Как можем, так и решаем свои проблемы. К чему катится страна?
—А что ты хотела получить от такой системы? Бравые ребята уже перешагнули третье десятилетие, назвав это капитализмом. Грабят страну.
—И не остановиться.
—Вероника, самое мерзкое то, что вся жизнь их бессмысленна. Посмотри на их лица! Дом дураков создали в России.
—Он сейчас, Вика, во всём мире.
—Но на Россию, бабуля говорит, в советское время все смотрели с надеждой. А сейчас и мы её потеряли.
—Надейся на себя и дай надежду своему ребёнку. Это будет достаточно для страны.
Идём!Здесь рядом. Прогуляемся.
—Эдик, что за шутки! Зачем вы мне глаза повязкой закрыли?
—Помолчи, родная!
—И ты здесь, Вересов!
—Не мучайте её. Сними, Эдик, с неё повязку!
—Так вот куда ты, Вероника, спешила!
—Вика, эта же «Бегущая по волнам», изображённая Леонидом, — ты и есть.

Лукин , довольный, улыбается. Догадываюсь...
—Вероника, я этот портрет начал рисовать ещё в художественной школе. Помнишь, сколько мне замечаний сделала, Вика, что даже преподаватель удивился.
—Но сегодня ты их, Лёня, все исправил. Вижу и руку Петрова!
Вересов с интересом наблюдает за Лёней,видя, как тот смотрит на меня. А он на меня всегда так смотрел. Черты той юной девы хорошо схвачены. Похожа! Молодцы! Мне приятно, и от Лукина это не ускользнуло.
—Как всегда, Лукин, цветовая гамма замечательная! Порадовало, что я здесь узнаваема. Раньше тебе так не удавалось. И что будем делать дальше?
—Идём все в ресторан!
—Вересов, у меня ещё дела с дядюшкой!
—Дела твои подождут. Все уже за столиками. Здесь рядом есть хороший ресторанчик. Отметим этот шедевр Леонида и Володи Петрова!
—Тогда идём!

Вересов сегодня щедр по отношению к Лукину. И Николай счастлив, что мои черты увековечены в «Бегущей по волнам». Мечта Лукина осуществилась. Вижу, что он доволен.

После ресторана ни о чём не хочется говорить, но Николенька ждёт.
—Сейчас, когда перед сном мыли Сашеньку, ты такой бережный был с ним.
—Но ты хотела со мной о чём-то другом поговорить.
—Угадал! Ты попросил Лёню нарисовать «Бегущую»?
—У Леонида времени не было. Поручил Петрову Володе. Но подключался к нам в выходные. И мы с Эдуардом Соколовым были у них в подмастерьях.
—И сколько выпили вина в тех творческих порывах!
—А как ты догадалась?
—Когда прилетали из Сен-Тропе! С какой быстротой исчезали лучшие вина.
—Всех твоих поклонников одаривал с удовольствием. А сколько они мне рассказали о тебе. Кстати, все оценили хорошее качество наших вин.
—Я рада!
—Что ты смеёшься?
—Представила, как ты им подливал в бокалы вино.
—Заметила, как я это делал у Ромашова Сергея Ивановича?
—Конечно! Было очень забавно наблюдать.
—Но мне так хотелось о тебе знать всё! Тем более с такой любовью о тебе все рассказывали. Но чем ты и хороша, что никогда не обращала внимания на эти восторги, хотя их любовью дорожишь.
—Потому что я хитренькая. Если бы радовалась и гордилась этим, вы меня так не любили. В такой гордости всего лишь глупость. А когда ты принимаешь любовь как благодарность – вот и получается достойный результат.
—Ты не любишь внимание к себе. У тебя всегда желание отвести его. И ты это делаешь мастерски, как тогда у Ромашова Сергея Ивановича. Как ты быстро всех успокоила и увела музыкой от себя и печальных воспоминаний о гибели Игоря, который тебя любил с детства. Ты как всегда была неповторимая, когда играла Бетховена. И удивила не только меня, но и всех своих близких, кто знал тебя с детства.
—Тому способствовала обстановка. Я играла Бетховена, невольно думала о трагедии и печали композитора, как и гибели Игоря. Вспоминала детство. И всё то, что говорила за столом Зоя Николаевна, я воспринимала уже иначе. Как бы убежала в своё прекрасное детство, где не было ещё никаких потерь, а только счастье, восторг к жизни, но через всё это уже сквозила печаль.
—Как же я люблю тебя в такие мгновения. Сколько в твоей мудрости неуловимой лёгкости. Порхаешь по жизни как бабочка.
—Но ни в один сачок не попала до тебя.
—Слишком высоко летала, было не достать.
—Ты с этим легко справился.
—Мне просто повезло. И я смог использовать момент в свою пользу. Ребята, конечно, сумели схватить отдельные черты, но создавать твой портрет я бы не решился. И на фотографиях тебя твой любящий дядюшка не смог до конца уловить. У тебя такое сильное движение души, что даже сама, когда пишешь, меняешься мгновенно. Бурный поток!
—И этот «поток» сносит всё на своём пути.
—Ты настолько гармонична, что не терпишь совершенно дисгармонии вокруг себя, поэтому и превращаешься иногда в стихию. Но это мгновение, которому ты не подвластна. И тебя эти всплески как-то мало волнуют. Ты даже за них себя не судишь.
—Вероятно, знаю ту правду, о которой вы даже не догадываетесь. Но судила себя всегда, если срывалась, хотя и понимала, что была права.
—Сознавала, что доказать эту правду никому нельзя.
—Да!
—Ни о чём больше не хочу говорить. Ты сейчас такая милая и нежная, хочется только раствориться в тебе.