Сентябрьский день, или утопленник

В славные 60-е годы, ещё до окончательного переезда из Москвы, когда мне было лет пять, я несколько месяцев провёл во Мге, небольшом пристанционном поселке Ленинградской области, у моих будущих опекунов – вторых родителей, маминой сестры Ольги Ивановны, учителя русского и литературы, и её мужа, Ефима Осиповича, директора школы. Жил я буквально в двух минутах ходьбы до школы, и, соответственно, во время прогулок часто забредал в школьный двор, точнее – задний двор. В то время позади школы располагался школьный сад, в котором ребята проходили практику по биологии, учились сажать и выращивать различные растения, от смородины до конопли. Да, да – тогда это растение ещё не попало в разряд «Ах, ужас, это же наркотик!», и за его культивирование никому не грозил срок. Как, собственно, и за маки, и другую растительность…
Но дело не в них. Действительно, в саду росли и всякие деревья и кустарники, и грядки со всякими овощами и  травами, и цветы… Такой вот оазис в центре посёлка. И для полива всего этого ботанического изобилия в самом центре участка располагался пруд размером метров пять на пять – воронка от взрыва бомбы, оставшаяся с войны, в описываемое время выполнявшая мирную функцию водохранилища. Вот к ней меня и тянуло постоянно…
В тот сентябрьский денёк погода была довольно прохладной. Дул ветер, большая часть листвы в саду уже опала. Никто из моих новых знакомых гулять не пошёл (кто болел, кто был в детском саду). Покрутившись в пустом дворе, я перешёл через дорогу, пролез через дыру в заборе в сад (обходить было лениво), немного побродил среди осыпающихся деревьев, и вышел к воронке.
На берегу валялось несколько деревянных ящиков, не знаю уже, с какой целью их здесь оставили. Но тут моя фантазия разыгралась. Я решил, что это будет мой флот. Откуда, вы спросите, у пятилетнего мальчишки такие ассоциации? Я был к тому времени довольно начитанным мальчиком. Читал не только сказки, но и про приключения, путешествия, и игра в кораблики и морские сражения была одной из моих любимых.
Представив, что упомянутые ящики – это корабли, я спустил флот из четырёх «судов» на воду, и с помощью длинной ветки, обнаруженной неподалёку, стал управлять действиями эскадры. Сначала всё шло вполне удачно, корабли выполняли все команды «флотоводца», послушно причаливая к берегу, идя на абордаж, отплывая к дальним берегам. Но вот я не рассчитал усилия, потянувшись к одному из кораблей, поскользнулся на мокром берегу, и плюхнулся в воду. Плавать я тогда не умел (замечу, что это была моя вторая попытка утонуть, первый раз я упал в пруд в четыре года в Москве, но там меня сразу вытащили из воды купавшиеся рядом взрослые люди, а тут – никого!).
Я пытался барахтаться, но отяжелевшее от воды пальто тянуло меня вниз. Я скрылся под водой, чувствуя, что холод начинает проникать под одежду. На какое-то время я отключился, потому что не помню, как мне удалось самостоятельно вылезти на берег. Я пришёл в себя уже только лёжа на траве в метре от воронки, весь мокрый и дрожащий от холода. Никого рядом не было.
Затем было очень мокро-ознобное состояние, я встал под окнами школы со стороны сада, и не знал, что делать. Ключа от дома у меня не было, а заявиться в школу в виде грязного утопленника не позволяла совесть. Говоря по-современному, это была бы подстава. Являюсь я это в таком непрезентабельном виде с парадного хода в школу, и  у вахтёрши вопрошаю: «В каком классе Ольга Ивановна урок даёт?», а потом эдак с порога «Утопленника заказывали?»
Вот я и дрожал под окнами, не решаясь на какие-либо действия, пока вышедшая с урока по неотложным делам мамина ученица Ира (знавшая меня в лицо), увидев меня в таком виде, не ворвалась обратно в кабинет с паническим воплем: «Ольга Ивановна! Там под окнами Ваш Вова… он это… весь мокрый стоит!»
Мама тут же прекратила урок, попросив ребят вести себя прилично (а её слушались и уважали), и, накинув на ходу пальтишко, выскочила из школы. Быстро я был доставлен домой, раздет, натёрт водкой, для профилактики простуды напоен горячим чаем с ложечкой той же водки (гадость ужасная, с тех пор водку не люблю). Как ни странно, я не заболел серьёзно, немного посопливил, и всё.
Сейчас нет уже ни того старого сада, ни воронки в нём. Всё уничтожено… Кому-то помешали и теплицы, и грядки, и деревья с кустарниками, и бюсты Ленина и Маркса перед фасадом школы (сейчас там только сиротливо стоят столбики, служившие им пъедесталами)…
… а плавать я научился позже, лет в девять, на речке Мга.

    *    *    *

На фото я в том самом возрасте, в том самом пострадавшем от утопления пальто