Конь-без-всадника. Глава 2

Над головой снова что-то грохнуло, и волна горячего воздуха швырнула меня на землю — я чуть не задохнулся от набившейся в нос земли. Я не успел ничего разглядеть, понял только, что это было что-то огромное и сейчас оно стремительно уносилось прочь.
Я с трудом встал — сильно расшиб колено. Затрусил дальше, превозмогая резкую боль в ноге. Поля уже кончились, и теперь я бежал по холодной равнине, продуваемой всеми ветрами. Жёсткая трава обжигала брюхо. Я был весь чёрный от пепла.
Когда силы покинули меня, я остановился и рухнул на здоровое колено. Меня мучил сильный кашель. Отхаркав, наконец, пепел из горла и оглянувшись, я узрел только черные пепелища и заволокнутое едким дымом небо. Лишь кое-где сквозь его пелену проглядывали рваные облака, отражавшие алое зарево пожарища снизу — остов мелкого городишки догорал, разбрасывая последние короткие вспышки пламени. Мутно блестел застывающий шлак из оплавленных камней — то были снесённые взрывом осколки зданий. С высоты все ещё медленно опускался редкий огненный дождь и оседал поднятый с полей невесомый прах. Я отвернулся.
Мысли лихорадочно роились в моей голове.
"Наверное, следует встать и уйти куда-нибудь подальше. Что вообще это только что было?!.. Неужели... Это что же получается… это был… дракон?!" В ужасе от пришедшей на ум догадки я сделал попытку подняться, но больная нога подкосилась, и я упал обратно в траву. "Черт! Блин… Ладно, придётся спать прямо здесь. Все равно в живых никого не осталось… а если кто и остался, какое им теперь дело до меня", — я закрыл глаза и тяжело вздохнул.
***
Весь следующий день я брёл на запад, подальше от этого гиблого места. Солнце низко висело над равниной, глядя равнодушным глазом на раскинувшуюся под ним степь.
Прошло много часов, прежде чем я окончательно выбился из сил. Ландшафт изменился. Теперь справа от меня раскинулся обрыв, а далеко внизу, среди множества камней, корчились редкие уродливые деревца. Где-то там, в овраге, неспешно шелестела речушка. Слева разрослись какие-то низкие кусты. Они показались мне очень подозрительными. Как хорошо было бы в них спрятаться… Например, мне. Или кому-нибудь другому… Я замер и нервно втянул ноздрями воздух. Воспалённый и обожжённый нос отказывался давать мне какую-либо ценную информацию. Пахло зайцем. Травой. Какой-то птицей. Чем-то залежалым. Запах странный — не узнаю его. Ветер тихо дул мне в спину. Пожалуй, лучше обойти.
Я глянул по сторонам — вот черт! Кустарник сплошной стеной разрастался слева. И обходить его нужно очень далеко. А с другой стороны слишком близко зиял обрыв. Правда, там кусты немного редели, и оставалось достаточно широкое пространство, чтобы пройти. Пожалуй, лучше быстро пройти по правой стороне, чем плестись неизвестно сколько вдоль густой растительности. Я ещё раз вдохнул воздух поглубже — меня по-прежнему смущал едва уловимый незнакомый запах. Но его было так мало. Шут с ним. Я хочу отдохнуть.
Повернув направо, я побрёл вдоль стены скрюченной растительности, и дойдя до её края, снова повернул на запад, затрусив вдоль обрыва. Увы, далеко уйти мне не удалось — больная нога в очередной раз резко напомнила о себе, и я со стоном рухнул на колени. Возможно, это спасло мне жизнь, потому что в тот же момент надо мной пролетела чья-то тень и с глухим рёвом шлёпнулась на землю. Я резко вскочил, забыв о боли. Степной тигр — бестия, ночной кошмар любого жителя равнин! Их дикие племена кочуют по всему континенту, вслед за стадами карибу и диких лошадей. Они уважают только свои порядки, мало с кем говорят, и ещё реже отпускают тех, кому «свезло» их повстречать. «Встреча с тигром может быть только последней» – вспомнились чьи-то слова, и душа моя словно обледенела.
Большая черная кошка быстро поднялась и прыгнула снова.
Я рефлекторно рванулся в сторону, влево, подальше от оврага, и от души впечатал кошке в морду оба задних копыта. Тигр слетел с обрыва.
Я застыл на месте и тяжело задышал — сердце бухало, будто пытаясь проломить грудную клетку, и липкий страх начал проникать в душу. Запоздалая оторопь… Я встряхнулся.
Скрежет и сдавленный глухой рык привели меня в себя – я испуганно отскочил от обрыва и снова замер, навострив уши… Тишина. Помявшись, я медленно подошёл к краю и осторожно заглянул вниз – так и есть! Он был жив. Тигр повис на выступах камней, метрах в трёх внизу. Мы молча пялились друг на друга, глаза в глаза.
В голове моей медленно заваривались мысли… Я смотрел в глаза большой дикой кошки, хищного зверя, который хотел меня убить, без жалости, без сострадания. Употребить меня в пищу. Я был его едой, и ничем больше. Однако сейчас все изменилось, быстро и внезапно. Сейчас, в эти мгновения, он больше не был свирепым хищником для меня. Он был зверем на грани выживания. Так же, как и я. Будь я кошкой, я бы тоже не жрал траву. Я убивал бы — ради мяса. В конце концов, я тоже когда-то рождался хищником. Таким же плотоядным зверем, как и он…
И теперь этот зверь висел на крошечных уступах подо мной, внизу, и не смотрел вниз, о нет. Он холодно и молча, с вызовом, смотрел прямо на меня. Не щерился, не рычал, не бесновался в бесплодных попытках дотянуться до краев… просто смотрел на меня. И тут я понял… Он что, звал меня? Он мог бы тихо соскользнуть вниз и кануть в вечность с такой орлиной высоты… или же попытаться выжить, яростно цепляясь за камни… или же бесноваться сейчас от невозможности дотянуться до меня, отомстить. Но нет.
Этот зверь звал меня. Несмотря на… несмотря на что?
Что… что происходит…
Я вдруг ощутил полное и глубокое одиночество, щемящее чувство в груди. У него не было никого. Этот большой черный тигр был одинок, так же, как и я. И ему было что-то нужно… нужно… что же нужно… ему нужно… чтобы я помог ему… да… ему нужна помощь… нужна… Я должен наклониться и помочь ему… должен… стать…
Черт! Осознание резкой молнией расплавило мне мозги. Это чертово отродье что, гипнотизирует меня?! О, нет… Я не поддамся тебе, грязный демон, алчущий моей плоти!.. Но все же… Я ведь действительно вижу, что тебе и вправду нужно сейчас помочь…
Но почему? Ведь все справедливо. Разве я должен что-то менять? Зачем? Чтобы выжить, нужно быть беспощадным, а тем более к самому себе. Во мне не должно быть ни капли сострадания к хищнику.
Это глупо.
Я еще мгновение смотрел на него и затем отвел глаза. Тигр начал сползать… Скрежет. Все еще держится… не хочет умирать. Я мысленно вздохнул и снова перевел на него взгляд…
Не знаю, зачем и почему я это сделал. Может, простое провидение, может, жалостливость, может, добродетель, но вот только я опустился на колени и свесил голову вниз с обрыва, уперев свой длинный и чертовски тяжелый рог в самый дальний выступ, до которого только мог дотянуться. Тигр ещё миг глядел на меня… А затем сжался в ком и резко прыгнул, вцепившись длиннющими когтями мне в рог и в голову. Больно было жутко и, что ещё хуже, я начал сползать вниз. Он быстро перебрался по моей спине наверх и отскочил прочь. Я задёргался и, напрягая все силы, чтобы не свалиться, упёрся копытами в скатывающуюся комками землю. Пыхтя и чуть не слетев вниз, я все-таки вылез и отшатнулся от края.
Перевёл дух. Шатаясь от боли, повернулся, чтобы как можно скорее уйти прочь, но нос к носу столкнулся с большой кошкой и отшатнулся в сторону.
— Ты… — глухо зарычал тигр, — Ты. Зачем ты это сделала? – и замер. В наступившей тишине я слышал только свист ветра.
— Сделал… что?
— Зачем ты меня вытащила?! – он снова свирепо зарычал.
— Я… Не знаю. Просто… мне тебя было жаль.
— Жаль?! Тебе не должно было быть меня жаль! Я приказывал тебе, но ты уловила мою волю. И тем не менее, ты наклонилась и помогла мне. Я хочу знать, почему!!! – он издал раскатистый рык и, не дав мне и мгновения для ответа, процедил: — Я хотел убить тебя и сожрать. И сейчас хочу!
Паника. Черт, черт, черт… Дыхание сперло, горло сводит. Ради бога, зачем… зачем я его вытащил?!.. Он же сожрет меня!
Зверь ещё некоторое время молча смотрел на меня. Затем отвел глаза и сказал в пустоту:
— У меня ещё есть понятия о чести… Поэтому я не буду этого делать.
Томительно долгий миг было тихо…
— Оо… чудесно, — съязвил я, в приступе нахлынувшего героизма от адреналинчика, заигравшего в крови. — Сожрёшь меня позже? Я ведь никуда не денусь! – осознание, что и кому я тогда сказал, пришло ко мне только далеко после… Но сердце все равно ухнуло куда-то в копыто, даже тогда. Тигр чуть расширил глаза и уставился на меня твердым взглядом, словно прошибая насквозь. И откуда вдруг во мне явилась такая наглость?! По хребту пробежала холодная дрожь…
— Безусловно, — осклабился хищник и, развернувшись, потопал в сторону кустов. Его левая задняя лапа была повреждена и немного кровоточила. Дух мой странно сжался…
— Что с твоей ногой? Я же тебя спереди приложил?.. – неуверенно спросил я. Тигр обернулся:
— Неудачно полетал с обрыва. В прошлый раз.
В прошлый раз?!..
Он залез в кусты и выволок видавшую виды сумку.
— А теперь отвали, — сказал он и на трёх лапах поплёлся прочь.
Я пребывал в раздумьях. С одной стороны, этот ходячий монстр хотел меня убить и сожрать без всяких зазрений совести. С другой, я спас его, не знаю точно, зачем, и он отказался от этой идеи. Хотя, может это вовсе не из-за каких-то туманных понятий... а из-за того, что он больной? И ему не резон нападать на меня еще раз, не имея укрытия?.. Эх, и чего это на меня вдруг нашло?! Не должно быть никакого сочувствия! Хватит с меня уже!
Доводы разума, как всегда, хладнокровны. Но не доводы души… Что же мне делать? Следовать своей натуре или трезвым взглядам на жизнь?
— Эй! Постой! Я пойду с тобой!!!
Что я только что сказал…
— Чего?! — тигр остановился и раздражённо посмотрел на меня. — Жить надоело? Зачем ты меня провоцируешь? – он начал щериться.
— Вовсе нет! Никто тебя не провоцирует, — опасливо промямлил я, неуклюже переступая с ноги на ногу. — Просто я могу предложить тебе свою помощь… – о, боги мира, что я несу.
— Помощь? – он оторопело уставился на меня, а затем издал презрительное фырканье, — какая мне может быть от тебя помощь, ты, копытное? Разве что в виде мешка мяса?
Я раздражённо втянул носом воздух. Нутро как-то странно поворачивалось и подсказывало мне, что я должен идти теперь с ним. А я доверяю своему чутью, все еще верю ему. Хоть мне и страшно за свою шкуру…
— Я могу понести тебя.
Тигр некоторое время молча смотрел на меня, зачем произнёс:
— Зачем тебе это? Я, если ты забыла, рассматриваю тебя в виде пищи. И никак иначе.
— Тем не менее, — завёлся я, — тем не менее, у тебя есть понятия о чести, как ты выражаешься?! Ну так вот, у меня они тоже есть! – адреналиновая храбрость набирала обороты. — И раз уж все так вышло, то пойду с тобой, хотя бы ради того, чтобы не думать о том, что следующей ночью или днём ты снова выпрыгнешь из-за меня из-за каких-нибудь кустов. А так, я буду тебе полезен и заодно смогу наблюдать за тобой.
Тигроид, видимо, оторопел от такой наглости. Да я и сам с себя обалдевал.
Наконец, он подал признаки какой-то реакции.
— Никогда в жизни не видел такой наглой скотины!
— От скотины слышу! — осклабился я.
Тигр хотел было рявкнуть, но я опередил его:
— Но, — зацокал я, — ты ещё не забыл, какие у меня крепкие копыта?! Может, тебе и не повезло в этот раз, но теперь я слежу за тобой!
Тигр раздражённо зарычал. И резко отвернулся.
— Черт с тобой! Делай, что хочешь, только не действуй мне на нервы! Я все ещё дико хочу жрать! — он, раздражённо ворча, поднял сумку. Сощурился, покосившись на меня. — И даже не вздумай напасть на меня со спины.
— О нет, что ты, можешь об этом не беспокоиться. Я мирный зверь. В отличие от тебя! – я задыхался от пережитого напряжения. Тем не менее, я был в упоении. Он согласился!
Зверь уже отвернулся и топал прочь.
— …вообще-то, если ты помнишь, я хотел тебе помочь!..
Никакой реакции. Вот упёртый. Я побрёл за ним.
***
Прошло некоторое время. Он все ещё волок с собой сумку. Стоп. А зачем тигру сумка?! Меня заедали смутные сомнения.
— Эй, послушай, — осторожно спросил я, — А что в этой сумке такого, что ты её с собой тащишь?!
Тигр молча покосился на меня и ничего не ответил.
Молчишь. Ну ладно...
— Просто интересно, зачем тигру сумка. Ты что-то спёр?! – слова беспорядочно сыпались из меня, заглушая смутную тревогу. Меня пугало ощущение от присутствия убийцы рядом со мной, но, тем не менее, я шел за ним…
— Знаешь, поскольку я намерен ещё некоторое время идти с тобой, было бы неплохо меня проинформировать, если вдруг на тебя решат поохотиться из-за чьего-нибудь убитого младенца!
— Я не убиваю младенцев, — сквозь зубы процедил он, — а тебе вообще стоило бы заткнуться....
Я помолчал немного.
— Почему? Кодекс чести?
Он мрачно посмотрел на меня
— Нет у меня никакого тупого кодекса. Я просто имею ещё башку на плечах. Зачем мне наживать себе врагов на пустом месте и по мелочам. И прекрати меня раздражать!
Прошел, наверное, час или два нашего пути – мы оба едва плелись, ибо больные конечности нещадно напоминали о себе при каждом неверном шаге. Местность была чуть каменистой, какой-то рассыпчатый полупесок хрустел под копытами, – приглядевшись, я понял, что это какие-то минералы, — трава росла редкими клочьями и была не такой уж высокой. Где-то на юге виднелись пологие холмы. Отсюда они казались туманными и гладкими, а не поросшими грубой сорной травой. Я ощутил легкий спуск – похоже, это тот котлован, из которого вытекала та узкая речушка на дне обрыва, что обрывалась в черте горизонта где-то далеко на севере.
Всю дорогу я неотступно следовал за ним. Следил, наблюдал и думал… Зачем я сделал этот выбор? Тигр шел спокойно, словно меня не было вовсе, однако я ясно ощущал, что он не забыл о моем присутствии. Его чуткие уши слышали каждый мой шаг, каждый вдох и выдох… возможно, даже сердцебиение. А я втягивал носом воздух и ощущал его темную, тревожную ауру. Он боится чего-то… не меня, нет, отнюдь… чего-то… кого-то… где-то там. Далеко…
Я только сейчас заметил, как он болезненно-худ.
Обрыв и река остались далеко позади. Наконец, мы подошли к очередной группе из кустарников, что росли в небольшой впадине среди редких плоских камней и жухлого тростника. Здесь даже росло сравнительно раскидистое дерево, и тёк какой-то мутный ручеёк.
Тигр остановился и бросил свою суму на землю. И оборотился ко мне.
— Так и будешь плестись за мной?
Я кивнул. Тигр вздохнул и направился к воде. Что-то здесь было не так… его повреждённая лапа явно болела. Я чувствую что-то… это… Черт, я не могу понять!
И тут зверь начал словно растекаться и плавиться, послышался хруст костей и звук лопающейся кожи, сероватая муть покрывала странно меняющуюся фигуру. Я вылупился во все глаза на это небывалое зрелище: этот здоровенный тигроид перевоплощался.
Через минуту передо мной сидело молодое человеческое существо непонятного возраста, со спутанными вьющимися волосьями и надменным выражением лица. К тому же, абсолютно голое.
Оно презрительно зыркнуло на меня.
— Ну, че уставилась. Перекидыша не видела?
— …Нет, — протянул я. — Точнее, видел. Но сам процесс — никогда.
— Поздравляю с просвещением, — фыркнул этот обормот и, отвернувшись, подтянул к себе сумку и начал шумно в ней копаться. Он извлекал из неё какие-то обноски, явно с чужого плеча, и напяливал их на себя.
Я все еще пребывал в ступоре от увиденного. Черт, я никогда, никогда, никогда еще так не удивлялся!.. Твою же мать! Только что я боялся огромного тигра, а теперь передо мной слабая человеческая шкура… И этот недостойный гад порывался меня съесть?! Только посмотрите на него, он же весь в царапинах и синяках. И к тому же хромой. Облегчение невидимой волной накрыло меня.
— Эм… Послушай! — очнулся я, — как быть с твоей ногой? Ты ведь не сможешь так идти… и, кстати, куда?
— Не твоего ума дело, — протянул он. – Хотя, раз уж ты такая надоедливая, то можешь меня подвезти… Или ты уже передумала?
— Ээ, да нет вроде бы, — ответил я. — Так даже легче будет… — Да и не так страшно, одно дело волочь на себе какого-то оборванца, и совсем другое — здоровенного хищного кота с когтями, как корабельные крючья.
— Кстати, можно вопрос — зачем ты развоплотился?
— Зачем? — пробормотал он, — Затем, что обмен веществ нужно поддерживать, а для того огромного тела у меня уже нет сил! Последнее на тебя потратил. — Он недовольно скривился и в свою очередь спросил: — А вот у меня тоже есть вопрос. Зачем ты плетешься за мной?! Твои нелепые отговорки про бескорыстную благодетель и святое сочувствие со мной не прокатят.
— …Держи друзей своих близко, а врагов – еще ближе, – помедлив, выдал я.
— Разумно, – проворчал он, глянув исподлобья. Я опустил голову и направился к нему.
— Эй, аккуратнее со своим рогом! — рявкнул он, отползая от меня. — Чего тебе надо?!
— Да я так, поближе посмотреть. Понюхать.
— Ну, нюхай, — хмыкнул он и снова отвернулся, занявшись осмотром своей больной конечности. — Черт, в говно, — процедил он и пополз к ручью промывать рану.
Я поплёлся следом. Он был мне любопытен до безобразия. Впервые видел, как оборотень воплощается. Да ещё и в кого – в степного тигра! Один в один! Я думал, что повстречал настоящего дикаря, а он оказался перевёртышем! Воистину, уникальный образ. Не думал, что в тигроидов ещё может кто-то превращаться. Интересно…
Тощий развоплощенный оборотень промыл рану, обернулся снова ко мне и хищно прищурился.
— Ты вообще откуда здесь взялся, в таких краях? Здесь магию и Существ не жалуют.
— Я так… С пути сбился, — неопределённо протянул я, втягивая носом свежеющий вечерний воздух.
Он хмуро оглядел меня.
— Я как-то не понял… ты ведь кобыла вроде… Или я не приметил твои, — он издевательски хихикнул, — утонченные достоинства?
Я был оскорблен…
— Я кобыла, — широко раздувая ноздри и сощурившись, пробурчал я.
— Ах, ну тогда почему ты говоришь о себе в мужском роде?!
— Мне так нравится. Просто привычка. А что?
— Да так, ничего, — хмыкнул он и, морщась, осмотрел свою теперь уже чистую рану – она была опухшей и синюшного оттенка. — Значит, мне продолжать обращаться к тебе как к муж… ээ, коню?
— Да, мне так привычнее.
— Странные у тебя привычки, — хмыкнул он, потянулся и извлек из кучи тряпья рядом более-менее чистые кучки ткани и начал нарывать из них полосы. Потом снова обернулся ко мне.
— Тебе тоже нужно промыть, — сказал он, указывая на моё колено. — Да и сам ты, мягко говоря, паршиво выглядишь и отвратно пахнешь. В чем ты так вымазался? Это что, копоть?
— Ты и сам нехило воняешь кошатиной! — огрызнулся я, — А это сажа от огня. Я до недавнего времени пребывал в одном… интересном месте. В общем, теперь его уже нет, а там, где оно было, теперь есть только куча пепла. И я не знаю, что такое произошло. Мне просто повезло оказаться тогда в полях… — Я невольно вспомнил о Маргаритке… черт. Я потряс головой, прогоняя из воспоминаний её обваливающийся горящий труп. Точнее, его образ.
— Аа, ясно, — протянул мой новый знакомец. Или незнакомец. Ну как бы то ни было…
— Это значит, сожгло весь город… и грохнуло нехило. Я видел зарево, когда в овраге лежал…
Хм, он имеет ввиду тот обрыв?
— А что это было? — спросил я, — Я как-то не понял, что, в общем-то, произошло…
— А черт его знает, — фыркнуло существо, извлекая из сумки какие-то очередные драные лоскутья. И где он их только собирает, неужели обирает трупы?! Фу. Гадость.
— Похоже, какой-то одичалый дракон плеванул на этот жалкий городишко… тут, знаешь ли, у них со всеми счеты. Они ведь были единственными замшелыми поселенцами, которые отказывались признавать магию и ставили палки в колеса всем соседям на торговых путях. Много народу пожгли за просто так. И Существ тоже. Кто-то мог и обидеться. Хотя, может, это и вовсе не дракон был, а какие-нибудь сумасшедшие фанатики-колдуны. В любом случае, было за что.
Фанатики… довелось видеть однажды таких безумцев…
Я понаблюдал, как он перевязывает ногу. Затем перевёл взгляд на своё распухшее колено. Да, пожалуй, им нужно заняться, причем срочно, иначе я тоже превращусь в треногую неуклюжую табуретку. Я, с трудом согнув колено, опустился в ручей, чтобы поплескаться и попить. "Незнакомец" молча наблюдал за мной.
— Встань! — неожиданно резко скомандовал он. Я опешил было, но, по давней привычке, послушно встал. Он сам поднялся и подбрёл поближе с каким-то лоскутом в руках. Начал меня чистить.
— Ух ты, смотри-ка, а ты, оказывается, белый! — хмыкнул он, обтирая меня тряпкой и оставляя после нее грязные разводы. — Хотя нет… Сероватый. Так ты нечистый единорог, да?
Я вздохнул.
— Не знаю.
— Это как так? — протянул он, отскрёбывая прилипшую к моей шее свалявшуюся гриву.
— Нууу… — я старательно обдумывал ответ. — Я был в неволе ещё жеребёнком. Как ты говоришь, я, наверное, был нечистый, поэтому никаких мифических способностей у меня не проявилось. Поэтому кормили плохо и обходились как с обычным скотом. Держали в специальной клетке, рядом с остальными небылицами и уродцами. Один раз, когда мою шкуру в очередной раз пытались кому-то продать, подвернулся счастливый случай – один из смотрителей надрался краденым дорогим вином, пока главный не видел. Когда они с другим членом шайки потащили меня из загона, пьянчуга споткнулся о собственную ногу и грохнулся мордой в грязь. Поскольку аркан он из рук выпустил, второго я просто протащил за собой метров десять, а когда он, наконец, от меня отцепился, я просто сбежал в лес. Там и плутал… Меня никто не пошёл туда искать – гиблое было место. На следующую ночь я набрел на какую-то гнилую реку и плыл по течению, пока меня не вынесло в степь. И я довольно долго выживал там один. А потом меня поймали погонщики скота, как они себя называли, а, по-моему, обычное ворье, пригнали в табун и продали в том городишке одному старику… Непусом его звали.
— Знаю такого, — буркнул обор, — странный был старикашка. Он ведь отдал концы вместе с городком, верно? По правде, он неплохой был когда-то провидец, но творчество его с годами весьма захирело. Его там терпели только потому, что он варил лекарственные травы. А так бы давно уже на кол посадили и сожгли вместе с его "добром"…
Я грустно помолчал.
— А ты откуда его знаешь? — спросил наконец я, очнувшись от воспоминаний недолгого моего бытия у престарелого хозяина кособокого домика.
— Да в Степи все его знают, — пробурчал он, — единственный толковый лекарь был посреди этой долины. К кому ещё за знахарством идти прикажешь. — Обор закончил меня очищать и опустился, чтобы осмотреть моё колено.
— Подними ногу, — попросил он.
Я с трудом согнул опухший сустав.
— Черт, ладно, лучше не надо, — буркнул тот и занялся очисткой раны. Было больно.
— А ты что, — вдруг неожиданно выдал я, — правда, хотел меня съесть?! Я ведь не просто лошадь!
— Да, хотел, — проворчал он, выковыривая из раны золу и мелкие камешки, — на пустой желудок туго соображается. Но теперь я думаю, что лучше было бы тебя продать...
— Чего? — опешил я.
— Не боись, — осклабился он, — продам тебя кому следует. Не такой же я дурак, чтоб единорога, пусть и нечистого, какому-то конюху отдавать за бесценок.
Я помрачнел. Опять меня хотят продать. Все вокруг видят во мне только способ наживы и экспериментальное животное?! Черт. Хотя, с какой стороны посмотреть...
— Может, и такой, раз хотел меня съесть, — отрешённо пробубнил я.
— С голодухи камни жрать будешь! — отрезал он. — А я не могу нормально охотиться с больной конечностью.
Я поглядел на него.
— Так ты что, постоянно ходишь оборотнем?
— А чего мне в этом теле потеть? Я так только в город хожу, заработать, если нужда есть.
Хм. Значит, он от кого-то скрывается. Не может быть, чтоб ему так нравилось жить на этой голой равнине, с одной только невкусной травой и камнями вперемешку. И есть ему здесь, как видно, нечего.
— Ты прячешься? — спросил я.
И наткнулся на холодный ответ:
— Держи ухи выше, а пасть на замке. Не твоё дело.
Закончив ковыряться в ране и перевязав меня, он отполз к кустам и лёг, свернувшись вокруг сумки.
— Если не растопчешь меня, то будь так добра — или добр?! — прикрой своей тушей от ветра.
— С чего бы мне топтать тебя?
— А чего бы и нет? Я не в том состоянии, чтобы сопротивляться. И ты сейчас сильнее меня. К тому же, — он снова осклабился, — я хотел тебя съесть. Не забывай.
— Не забуду, — пробурчал я, укладываясь рядом. Чёртов рог мне мешал.
Перевёртыш завернулся в какую-то тряпку и закрыл глаза. Я ещё довольно долго просто лежал рядом. Смотрел на маленькие звезды.
А ведь я правда мог бы его сейчас с лёгкостью затоптать...

Примечания:

Степные тигры/тигроиды – раса диких кошек, их происхождение неясно. Большая доля вероятности, что это потомки одичавших оборотней, потерявших способность развоплощения. Живут небольшими стаями или племенами. Преобладает кастовая основа общества внутри племени.
Тигроиды не единственные разумные негуманоиды. На момент происходящих событий превращение в зверя мало практикуемо, ввиду узкой области применения и чаще является малоиспользуемым талантом.
Это популярно как дополнение к особому роду занятий – в основном, к шпионажу. И заказным убийствам. И прочим подпольным делам. Под запретом не находится. В простом народе явление редкое.
Обор — сокр. от оборотень.
Колено - на самом деле это запястье, но никто никогда и нигде не говорит, что лошадь упала на запястья. Таков разговорный язык.