Детское торнадо

         В городе, Гришку знала, как говорится, каждая собака. Был он, известный бомбила - автоизвозчик. Я не раз пользовался его услугами…
 Машину он любил, его Вазовская двойка, вся в прибомбасах, всегда натёрта до блеска, как снаружи, так и внутри. Салон источал волшебные ароматы, отделан, как у хорошей «японки». Машину он ставил во дворе пятиэтажки. Сам, дневал и ночевал на вокзальной площади. Завербовав людей; а, цены у него были ниже такси, вел их во двор, сыпя анекдоты и байки. За что его прозвали «Менхаузен». Был он слегка сутул, ростом высок, с густой сединой спереди и тугой косичкой на затылке сзади. Вечная улыбка на лице. А, когда люди закатывались со смеху, удерживал в морщинках серых, искристых глаз присущий только ему прищур, довольства, да зажимал в улыбке, крепкими зубами нижний, левый край губы. Жил он в разводе, женщин сторонился. Говорил с огорчением только о  детях, пятеро которых были нажиты в разных гражданских браках. Жалел и тех и других, всем помогал. На частый вопрос:
- А, что ж не жилось тебе с ними? - отвечал, «не знают они, что бесполезно нас критиковать! И, после небольшой паузы, добавлял,- Наплодить то, наплодил, а как растить - забыл! Не отец я - трудоголик моя профессия».
-Куда тебе, - сам спросил меня Гришка, выдвигаясь из толпы гагочащих товарищей, продолжая улыбаться.
- До Великого, подбросишь?
- Пошли! И он повел меня во двор к машине.
- Это идет война на Домбасе,- начал он анекдот, - Бендеровцы, наступают, злые, как собаки!...
Я  перебил его:
- Ты же мотаешься туда.  Не боишься?
- Не раз! … Неделю назад трёх казачков  наших, добровольцами, по проселкам сделал. Хорошо заплатили, война на Украине, машин, как тараканов на дороге, вверх ногами, но прорвались!
И, как там люди? Он фыркнул, затем,  притормаживая, включил поворотник, сказал:
- Наши победят! Но, я в шоке, не от неё… не от войны, знал, что будет «развалюха?»
- Это пару дней назад травим байки,  подошёл мужичёк,  при галстуке, в руках сумка,  потрёпанная с ноутбуком;  ходит, просит  отвезти. А у нас теперь договорная очередь. Вижу,  все  отказываются. Я в лицо, и оторопел. Шрамам негде место найти, губа верхняя вывернута в складках, зубы торчат некрасивые, дышит, как собачонка. Вздрагивая при каждом вздохе языком. Зажатым голосом просит, - Подбросишь?
- Фу! … В оторопи, - пошли!
-Да, ты не пугайся, - в растяжку, как бы делая усилие над собой, сказал он. - Я нормальный!
Горел, что ли, там? -  кивнул я, думая о  увиденном  накануне,  там  в «мукомолке».
 - Нет, - с иронией выдавил он, -   местная пластика.   
- Куда тебе?
- Симферополь!
-  В шутку -3000 рублей, устроит, за час домчу?
- Едем!
Машина стояла лицом на выезд, правой стороной к стене многоэтажки. Пикнув, щелкнул центральный замок, он уселся с левой стороны на заднее сиденье, за моей спиной. Едим. В зеркало  пытаюсь рассмотреть его лицо; ну,  прям,  тянет. Глаза без бровей, в красных рубцах век. Вижу,  достал из пластикового цилиндра зубочистку, стал ковыряться в зудах, слышу,  надкусил острый кончик, сплюнул под ноги.
-Ты, по дороге, никого не бери и постарайся, что бы нас на постах не остановили!
Тут я сам заволновался. Преступник, думаю?
- Нет! - говорит он!  - Зря ты так думаешь? Чем выбил вообще меня из равновесия.
 Саки проехали молчком. Навстречу по обочине проследовала группа подростков на лошадях, хлябая босыми ногами по крупам.  Молчание затянулось, мне стало не уютно. Включил приёмник.  Диктор рапортовал; - « Вновь обстрел Донецка  из миномётов  начался в четыре утра»…
- Он, вздохнул, -  сдавленно, - сделай звук тише! ... Вот из-за  гадов,  таких,  и я страдаю!
Наши глаза встретились в зеркале заднего вида, и я прочел настоящую боль в них.
- Ты прости за откровенность, вижу,  ты человек порядочный. Работал я смолоду,  в научном центре, закрытого города. Разрабатывали новое оружие. Конечно,  ты не в курсе, есть у нас в России, все шансы вообще, навсегда, прекратить войны. Оружие, над которым я работал,  со своей группой; даже смешно; назвали «Детское торнадо». Выкрали меня, год назад, прям из дома, и охрана не помогла. Чьи люди, я и сейчас не знаю. Очнулся, как потом узнал - в Одессе.  Держали в трёх этажном, Сталинской постройки доме,  в полуподвале бывшей котельной. Там ещё сохранились фундаменты насосов, котлов, с заржавленными болтами для крепления, старая проржавевшая вентиляция, закрашенные окна, зарешеченные оконные  приямки. Рядом с подсобкой, где меня пытали, была комнатушка, заполненная старым шлаком ещё со времён угольной топки. Люк для угля заварен наглухо. Теперь, вдоль стен, тянулись заизолированные серебряной бумагой и стекловатой, трубы. Свет горел только в подсобке, где была старенькая мебель. Едкий запах, глаза слезились. Сначала я держался. Потом от пыток, сломался. Лицо это, я  себе смастерил позже, было ещё страшнее. Их интересовала суть нашего изобретения, где лучевая основа изменяет сцепные свойства атомов металлов.  Боятся  ли излучатели помех? Что собой представляет рабочее тело? Как регулируем количество рабочего вещества?    
Ведь всё,   ракеты; корабли, танки, орудия, самолеты, превращаются в пластилин. Никнут, как спущенный мяч,  сплющиваясь.  Вовремя не снял команду, течёт металл.  Воевать противнику нечем! При этом, гражданское железо, люди, не страдают, если предупреждена противная сторона. Это было главное условие  нашего военного министра.  Ведь насилие и эксплуататоры, вот что непереносимо для  русской мысли! И я увидел в зеркало мелькнувшую  в глазах радость, гордость что ли?...
- И, важно, внутренний заряд оружия, хоть атомный,  хоть пороховой не затрагивается,   и  он вновь принялся зубочисткой полировать зубы ... Террористы, я так называл их мысленно, все записывали,  что я говорил на диктофон. Формулы, схемы, что я от руки давал, им были непонятны. Всё переспрашивали!  В то время, во мне  душа уже еле теплилась. Видя это, один, говоривший на Иврите, сказал,  - Пора кончать это! … Опоздаем на самолёт. Залейте ему  литр водки, это его добьёт!
Они не знали, что главное, я и сам не знал.  Каков производственный организм?  А, как устроен лучевой мозг преобразователя,  я умышленно умолчал!  Как остановить реакцию,  и что делать, что бы не сработали заряды вооружения - этим занималась другая лаборатория…
Мне влили в рот литр водки, когда я пришёл в себя,  я лежал у подножия горы шлака,  в луже собственной блевотины. Это видимо и спасло меня от гибели. В стороне валялась пустая бутылка, в помещении стоял ужасный запах. Оглядевшись, я побрел утолить жажду, брюки на мне были мокрые, лицо горело. Ногтём я отковырял с губ кусок засохшей крови. Я припомнил, когда меня заводили в подвал, у стены, я рассмотрел трёх метровый постамент, для котельной трубы. Труба  была давно демонтирована, из основания постамента торчали крепёжные болты.  Сверху был наброшен над отверстием в котельную,  толстой доски деревянный щит, оббитый  проржавевшей оцинковкой, вздувшейся по ржавчине. Со стен здания свисали ржавые хомуты для удержания трубы.  После всех мучений, ночью, через основание трубы,   выбрался наружу через этот люк. Вдохнул воздух, он мне напомнил морской. Город незнакомый, куда идти? А, , когда разобрался, вспомнил, что где-то в центре живёт мой школьный друг, но где? …  Меня и дома и на роботе наверняка ищут во всю. В милицию обратиться, придётся всё рассказать. Простят ли свои? Ведь государственную тайну …  Да, вот ещё беда, денег похитители оставили кому то целый дипломат и записку:
« Этого схоронишь, если что не так - добей! Схема та же! Деньги поделите между собой. Надо будет,  я вас найду!»… И, я клюнул на деньги, отроду столько не видел!
Получил новую фамилию, сделал операцию. Но, покоя нет, чем всё обернётся. Как там семья. Денег передал с другом, но не знаю, доставил? Как всё поняли, не сделал ли себе и им, хуже?...
 Я,  переваривал сведения, молча. На подъезде к аэропорту, он неожиданно тронул меня за плечо, я в пол оборота - на руку.  Деньги! Взял! Машинально заправил за права в нагрудный карман. И, вновь вынул, разрядил, как карты в пальцах, триста долларов.
- Э… много, что -то? И в зеркало и,  оторопел. На меня смотрело моложавое лицо человека без единого шрама.  С белоснежной улыбкой. Я поперхнулся, руль скакнул;  на полек,  полетели три сотки.  К обочине и по тормозам. Меня обдало жаром с заднего сиденья. Глянул.  Кнопки блокировки дверей опущены вниз. На заднем сидении зубочистка,   как у мочалки разжеванным концом. Я подобрал деньги. Вышел наружу, в голове одно: - «Не мог же он на ходу слезть с лошади?».
- Вот теперь и думаю, там мертвецы уже в прошлом, а что в настоящем?  - Эх, - вздохнул он, - приехали, где тебя высадить? Ведь и ты не веришь мне?  Думаешь Менхаузен?
Выходя из машины,  я открыл дверку, - Зря ты так!Известны десятки случаев исчезновения людей, явившихся вновь на то же место спустя годы и ничего не помнящие, где были?... Человек в стрессе может приобрести невиданную силу или способности, мощный мыслеобраз  может материализовать любое желание, к тому же ты сам рассказал, что это не простой человек? За так знания ни кому не даются!  К тому же, я сам раньше заканчивал Менделеевский. Знаю, что сопротивление ядер имеет несколько неоднородных слоев, такое соседство  создавало трудности и раньше, а ему видимо удалось найти когерентную входящую языка излучения,  меняющую сцепные свойства атомов. .. Будь здоров, и я протянул ему деньги за проезд. ..  А, Россия и эксплуататоры, он прав;  вот что непереносимо для русского человека.