Кровавое воскресенье

               

               
Mihi sic usus est; tibi, ut opus est facto, Face.*               
(Мой закон таков, а ты поступай, как хочешь...)               
Автор Известен
               
 
 ЕМ: (продолжаем слушать) Д. Д. Шостакович «Симфония No. 07-Ленинград. 01-Allegretto».   
 


 Вечером, когда “Пулягон” был заминирован, а защитники крепости, в которую превратился дом, вооружённые трофейным Шмайсером, винтовкой, охотничьим ружьём и пистолетом, залегли на чердаке, перед воротами, стал собираться народ. Полковника боялись, так как знали его суровый командирский норов, однако не настолько, чтобы ожидать от него кровавого воскресенья.
     - Ну что, солдат? Будем … крепость защищать?
Солдат кивнул и принял из рук полковника пистолет.
     - Чапаева смотрел?
Солдат снова кивнул, вытирая выступившие на лбу капли пота.
         К дому подъехала машина милиции.
         Сначала Полковника вызывали криками, обращаясь к нему по имени-отчеству, потом участковый полез через забор. Как только ноги в начищенных до блеска кирзовых сапогах коснулись секретной земли, по понятным только бывалому сапёру причинам, они тут же разделились с туловищем и неравномерно разлетелись по территории объекта вместе с другими частями тела.
         Через какое-то время на пятачке перед воротами собралась вся деревня. Среди особенно активных участников демонстрации были родители и вся родня казненных в ходе операции «Субботник» сопливых гладиаторов. Никто из собравшихся, после неожиданного происшествия с туловищем и ногами в кирзовых сапогах не пытался повторить подвиг их бывшего обладателя. Но горе, как известно, объединяет, и хотя каких-то реальных действий не предпринималось, по репликам можно было определить, что народ настроен решительно. Голоса раздавались всё чаще, и в каждом новом появлялся дополнительный надрыв.
     - Слышь ты… мне по уй, что ты ****утый. Вылазь из берлоги-то своей, полковничья рожа.
     - Или выродка своего сюда давай.
     - Всё равно за пацанят отвечать будете…
     - Кровью, падлы, ответите.
     - Нее-ет, нет! Не кровью, не кровью, жизнью суки ответите!
         Впрочем, реплик было много, все они носили крайне реакционный характер и сопровождались поистине изобретательными рассказами о том, что будет сделано с полковником и его сыном, если они не выйдут по-хорошему.
         В какой-то момент эмоции, подкрепленные коллективным бессознательным задором, переполнили немолодую женщину с налитыми кровью глазами: “Да что ж вы стоите, люди!” - раздался её леденящий душу крик. А сразу за ним грохот, несчастная метнула в железные ворота крепости огромный булыжник. С чердака на это ответили выстрелом в воздух. После чего раздался страшный голос Полковника.
     - Слушай мою команду, суки! Всем немедля разойтись. Если через пять минут здесь останется стоять хоть одна рожа, я сделаю из нее решето. Засекаю время, две минуты. Все по домам! Время пошло.
         Летнее солнце раскалило жестяную крышу, как сковороду. Чердак превратился во что-то вроде парной с финским паром. От выпитого спирта и жары полковника здорово разморило. Толпа на пятачке заметно поредела, но те, кто потеряли в то утро детей, видимо, считали, что теперь терять им больше нечего.
     - Не хотят расходиться, а? – Полковник подмигнул солдату.
         Женщина, кидавшая в ворота булыжник, справилась с двумя мужиками, пытавшимися её увести. Она вырвалась и тут же очутилась перед воротами.
     - Куда ты, мама?
     - Галя, там заминировано! – Снова пытались оттащить её мужики. Но обезумившая от горя женщина, бросилась на ворота. Раздался страшный грохот. Ворота были из листового железа, женщина бросилась на них всем телом. От удара она упала, но тут же поднялась и снова бросилась на ворота. Взрыва не последовало. И тогда, словно позабыв о словах полковника, толпа десятками тел ударила в ворота.
     - Стреляю! Огонь! - Раздалось с чердака. Но люди уже ничего не слышали, жажда мщения, стояние на жаре и пример бесстрашия отважной матери сделали бесстрашными и их сердца.
         После первого выстрела, когда кто-то упал навзничь, и, толпа с воем бросилась врассыпную, Полковник уже не мог остановиться, пока не расстрелял всю обойму. Когда же последняя гильза выпрыгнула из магазина винтовки и брякнулась об пол, вместе с ней и с табуретом, на котором сидело, грохнулось грузное тело. По чердаку распространился “пьяный” сероводород.
     - Приготовиться к газовой атаке, – запоздало скомандовал Полковник и вдруг захрипел, забулькал, задыхаясь. Это был смех.
         В эту минуту что-то случилось и с моим маленьким папой. Он вспомнил похороны своей матери. Ему было лет шесть. Множество людей пришли попрощаться, а заодно похавать и накатить. В доме яблоку негде было упасть. Валэрик сидел вместе со всеми за столом, и сердобольные односельчане за упокой матери упоили ребёнка самогоном. Валэрик почувствовал слабость, перед глазами всё поплыло, он хотел встать, чтобы выйти на улицу, когда появился Полковник. Он схватил сына за руку и поволок за собой.
     - Пошли к матери.
         Они очутились перед открытым гробом. Шёл уже третий день. Валерик дёрнулся всем телом, и содержимое его желудка полетело в гроб.
     - Мать побрезговал! – заревел полковник и со всей силы ударил своего непочтительного сына по лицу. Ребенок упал. Тогда Полковник поднял его за шиворот и стал трясти, развернув в сторону гроба.
     - Не брезгуй! Не брезгуй! Матерь не брезгуй.
         От натуги и выпитого самогона из Полковника с шумом вышли газы. Тот самый запах, который теперь наполнил чердак. Валерик встал и подошёл к окну чердака, там, рядом с телом полковника, стоял стол. На нём недопитая бутылка самогона и кружка. Валерик налил её до краёв и попытался выпить одним залпом. Но самогон был слишком крепким. Кружка полетела на пол…
       
        Оперативный отряд, подкативший к дому, увидел на пятачке зрелище, напоминавшее площадь после кровавого воскресенья. Или рыночную площадь после праздничной ярмарки, когда торговцы и публика разошлись и только последние забулдыги, сражённые крепкими напитками и зноем, так и остались лежать среди пустых бутылок, забытых кем-то вещей, окурков, семечной шелухи и прочего мусора. “Пьяных” было трое, ровно столько, сколько оставалось в обойме Полковника после первого выстрела в воздух.

*Мой обычай таков, а ты поступай как тебе нужно. (Автор Известен)



Бумажную книгу "МОЛЕНСОУХ История Оной Индивидуации" можно заказать пройдя по оной из первых трёх ссылок на авторской странице.