Вольный ветер

По дороге пыльной,
с ветрягой сильной
канает уркан в края родимые,
впреди него дали невидимые;
с махрой во скрице,
с бородкой на лице
канает зека без конвоя домой:
так снова за лагерной брамой...


Ворота зоны вахтой отначены:
года златые вором заплачены;
треплет ветер бродяги волоса,
за плечами запретные полоса.

Бросил он зековскую шаронку,
обратился в родскую сторонку:
наконец оказался на волюшке,
снова шастает он по полюшке...

Семерик свой вконец отчалил,
из лагеря строгого он отвалил:
не слышен гам подлячих псов,
нету дверей запертых на засов.

Не из за решета светит солнце,
клопов не давит он на шконце;
за урканом нет больше дозору,
легавые не держат зека созору...

У гопника немень кола и двора,
и вдали никто не ожидает вора;
синевой покрыт он всем телом
и не завяжет с босяцким делом...


За спиной оставил он темницу,
ветер вольный стегает по лицу;
выскочил он с духом прежним,
снова дышит воздухом свежим.

Без цели глухою тропой бегает
и вскоре на просторы он зекает:
вдали жиган от градов и людей,
где нету пошлых гадов и судей...

Горит заря над широкой степью;
птицы в вышине кружат цепью;
гуляют на ветру зерна пшеницы;
парят в небе облаков вереницы...

Осени солнце над скалой висит,
комонь к восходу вольно рысит;
лындает вор по ковылям седым,
бросает взоры за конем гнедым.

На стогах сенца место занимает,
голосам степной земли внимает,
зрит голубей танцы под лучами:
в небесной сини летают кучами...


По дороге пыльной,
с ветрягой сильной
канает уркан в края родимые,
впреди него дали невидимые;
с махрой во скрице,
с бородкой на лице
канает зека без конвоя домой:
так снова за лагерной брамой...