Курицы слепые

Дело было зимой, в стоматологической поликлинике. Кто-то приходил на приём к врачу, кто-то уходил. У кого-то зубы болели, а у кого-то уже нет. Однако и те, и другие оказывались в гардеробе. У меня болела голова от анестезии и я торопился скорее домой, чтобы вздремнуть. Приготовил номерок, занял очередь в раздевалку и наблюдал как маленькая, хрупкая пенсионерка юрко всех обслуживала. Даже не успевал соображать, как она ловко манипулирует с номерками, ещё подумал: «Какая память у этой старушки, и не путается же в номерах. Молодец!» И только я подумал, как вдруг услышал от впереди стоящей, довольно крупной женщины:

– Это не моё! – голос её был громким, пронзительным и прозвучал, как выстрел.
Это я виноват, сглазил, – подумал я. Видел, как старушка заметалась. Извинилась и повесила обратно светлое, кучерявое женское изделие. И принесла то, что висело рядом.

– Это не моё! У меня была светлая дублёночка! И воротничок светленький, норковый, красивый такой! – женщина делала круговые движения пальцами вокруг шеи, показывая форму воротничка. А громогласный голос звучал напористей и всё более устрашающе.
Старушка, недоумевая, быстро хлопала глазами от растерянности. Она начала приносить и показывать женщине все подряд вещи.

– Не моё! У меня была дублёночка с норковым воротничком! – она не ругалась и не кричала, но говорила так громко, чётко, резко, что на первом этаже все разом затихли, в ожидании того, что будет дальше.
А между тем, хвост в гардероб выстроился примерно из двадцати человек. Как-то сразу все разделились на сочувствующих старушке и пострадавшей женщине. Несколько человек из очереди, обсуждая сложившуюся ситуацию, начали предполагать, что будет со старушкой:

– Наверно, перепутала одежду! Наверняка теперь бабушку уволят! – сказал кто-то.

– Надо полицию вызывать, пусть просмотрят видео, и найдут, кто ушёл в чужой дублёнке! – вступил в разговор другой голос.

– Старая курица, куда глядела? Нет памяти, слепая, ну так сиди дома! Что ж людям убытки наносить! – теперь в рассуждения вступили сочувствующие пострадавшей женщины.

Очередь шумела, и лишь на секунду замирала, когда старушка приносила очередную вещь на показ женщине в надежде, что та признает в ней свою дублёнку, и бабушка начнёт обслуживать остальных людей. Однако раздавался громогласный и монотонный голос, утверждавший:

– Не моё! У меня…

Не давая ей договорить, из очереди кричали:

– У неё дубленочка! Светлая! – и язвительно с усмешкой добавляли, – с норочкой, тоже светленькой!

Старушка, уже шаркая ногами, чуть не плача, приносила всё подряд: и мужское, и женское, и чёрное, и красное, и куртки, и пальто. Потом выбилась из сил, села на подоконник, схватилась за голову и тихо со слезами на глазах, обращаясь сначала к женщине, а потом и ко всем, сказала:

– Простите меня, пожалуйста! Но я не знаю, как это могло случиться! Со мной такого никогда не бывало! Это впервые!

Глядя на милую старушку, мне стало искренне её жаль.

– Да-а-а! Теперь уволят бабку! А может даже посадят! – сказал кто-то из очереди, и все опять загалдели.

– Пусть сначала выплатит женщине стоимость дублёнки! – предложил звонкий голос. А другой голос, почти смеясь, добавил: – со светленьким норковым воротничком! – и несколько человек из толпы засмеялись.

– Ну, а женщине что прикажете делать? Не идти же ей домой раздетой? На улице то - мороз? – строго, непонятно у кого спросил кто-то.

– Вот же, не сидится дома, этим пенсионерам! Ну, слепая, как курица, памяти нет! Ну, зачем прёшься на такую ответственную работу? Это же не шутка! Вот я пришёл в какой дорогой куртке, – мужчина, поглаживая себя по животу, и, показывая на впередистоящего пенсионера, в стареньком обтрёпанном пальто, добавил, – а уйду в этом? Это не порядок!

– А кто кроме пенсионера пойдёт на такую работу? За неё ж копейки платят! Ну-ка, целый день побегай с тяжелыми вещами в руках! Ну, кто из вас пойдёт сюда работать? – пожилой мужчина устроил допрос вокруг стоящим посетителям.

– А если бы вы оказались на месте этой несчастной дамочки? Что бы вы тогда говорили? А? – вопрос прозвучал откуда-то из конца очереди.
Очередь шумела, и было не понятно, кто сочувствует старушке, а кто пострадавшей женщине. И вдруг все разом замолчали в ожидании дальнейших событий. На помощь плачущей старушке пришла техничка, расталкивая всех, и грохоча пустым ведром, она поставила свой рабочий инвентарь в углу гардероба и своей большой фигурой закрыла почти всё окошко, через которое подают одежду. Сначала она жалостно посмотрела на бабушку, потом медленно перевела уже недовольный взгляд на женщину, которая говорила только одну фразу: – Не моё!

– Ваш номерок 14? – нахмурив брови, строго спросила техничка.

– Да! – тихо вытирая слёзы, подтвердила старушка.

На всём этаже установилась гробовая тишина. Все в ожидании какого-то чуда, наблюдали за неторопливым движением технички, как в кино с замедленными кадрами. Не торопясь она подошла к вешалке, внимательно оглядела женскую, длинную, светлую, большого размера дублёнку, висевшую наизнанку. Одной рукой сняла с крючка и какое-то время держала перед окном, что бы все смогли удостовериться, что светлая дублёночка с норковым воротничком никуда не пропадала, а висела на своём месте, но только лицевой стороной внутрь. Медленно, по всем правилам работника гардероба, но язвительно улыбаясь, техничка подала одежду женщине. В очереди затаили дыхание уже человек тридцать.

– Что скажешь, дамочка? – спросил знакомый голос.

– А это моё! – тихо, будто не своим голосом ответила пострадавшая.

Бабушка вздохнула и улыбнулась. Впереди стоящие люди и все остальные, будто по команде разом гаркнули:

– Вам же её подавали! И показывали сто раз!

– Что, своих вещей не узнаёшь, плохо видишь? Старая ты курица! Из-за вас чуть хорошего человека до инфаркта не довели, можно сказать с работы, чуть не уволили. – Из пострадавшей женщина вмиг превратилась в обвиняемую, так как из-за неё многие опаздывали на приём к врачу и люди из очереди готовы были съесть невнимательную женщину. А повеселевшая старушка с техничкой за пару минут всех обслужили. Несколько одетых граждан, сгруппировавшись, пошли к остановке, продолжая обсуждать случившееся, кто-то вспоминал похожие истории. Они совсем не обращали внимания на хохочущих людей, показывавших им что-то вниз пальцем. И только молодой паренёк, который смеялся громче всех, сквозь слёзы отрывисто крикнул:

– Бахилы снимите! Слепые вы, что ли? – и хохот раздался на всю остановку.