И я пошёл вперёд

Я хорошо помню тот тёплый, светлый, сентябрьский день, как вошёл в почти пустой троллейбус и сел напротив пожилой пары. На вид им было лет под восемьдесят. Высокий, худощавый мужчина всё время молчал, только кивал головой, соглашаясь со всем, что говорила сидящая рядом женщина. Голос её был громким, напористым и чем-то неприятным.

Сначала хотел пересесть от них подальше, но потом тема их разговора меня увлекла.

– Видишь, Семён, я была права! Судья пообещал, что разыщут твоих детей и заставят платить тебе пособие. А то, что ж получается, ты им алименты платил, даже квартиру оставил, а теперь, когда ты сам болеешь, пенсии на лекарства не хватает, и с тебя взять нечего, – ты никому не нужен. И даже за столько лет никто не поинтересуется, как ты живёшь? Не нужно ли тебе чего? – она размахивала руками и говорила всё громче. На секунду посмотрела в окно, брови её вздёрнулись и будто вспомнила, что ещё не досказала, продолжила. – И Юрию Евдокимовичу своему скажи, пусть тоже в суд подаст на дочь. Разыщут её, не волнуйся, и как миленькая будет платить своему отцу. А то устроили общежитие, ходи к вам, убирай, готовь! Что мне делать больше нечего? Ладно, ты мой брат, а он мне кто? – Мужчина виновато смотрел в пол, ничего не ответив, тяжело вздохнул. – Если родня не сыщется, пусть перезимует, а потом гони его, – настойчиво требовала женщина.

– Евдокимыч – мой дружок с детства, куда я его прогоню? Нам много не надо, да и веселей вдвоём, – тихо слабым голосом сказал мужчина.

– Хм! Девять квадратов на двоих, им хватает! Промотались всю жизнь по стране, ни семьи, ни жилья, ни приличной пенсии. Нашли дурочку, ухаживай за ними! – она ещё долго бы грызла своего брата, но они вышли на остановке и медленно поплелись в сторону хрущевских пятиэтажек.

Меня взволновал этот разговор. Как это родители через суд просят детей о помощи? Разве такое возможно? Неужели нельзя помогать просто так, из благодарности, за то, что родили и воспитали? А где же любовь к ближнему своему, сострадание? Как-то не по себе стало от услышанного, а главное друга пожилого мужчины зовут Юрий Евдокимович! Это редкое отчество я уже когда-то слышал.

Дома у мамы спросил, как отчество её отца.

– Отца моего звали Георгием, а отчество у него интересное – Евдокимович! А тебе зачем, сынок? – полюбопытствовала она.

– Точно! Бабушка в детстве говорила, я ещё тогда подумал, отчество какое-то женское. – Рассказал маме услышанную беседу в троллейбусе, и тут же поинтересовался:

– А если бы твой отец нашёлся? Ты бы обрадовалась?

– Чему радоваться? Ведь он нас с мамой бросил, когда мне лет пять было. Уехал на заработки на БАМ, потом ещё куда-то вербовался. Бабушка твоя рассказывала, что поначалу он немного денег высылал, а потом пропал, на письма не отвечал, мы толком о нём ничего и не знали, – мама задумалась, лицо её стало грустным, и глаза слегка заблестели. – Знаешь, как нам тяжело было? А бабушка твоя – ни жена, ни вдова, всё ждала его, хоть бы весточку какую-нибудь прислал,– она говорила, а голос её дрожал.

– А если этот Юрий Евдокимович, предположим, его брат, и он поможет найти твоего отца, неужели тебе не хочется на него посмотреть? А вдруг ему нужна наша помощь? – никак не мог успокоиться я, и всё приставал с расспросами к маме.

– Конечно, были у отца какие-то родственники, но я о них ничего не помню. А заботиться у меня есть о ком, вон – двое внуков растут у дочери, им помочь хочется. Ты скоро женишься, сюда невестку приведёшь, где нам всем в двухкомнатной квартире разместиться? – мама говорила раздражённо, импульсивно, расхаживая по комнате из стороны в сторону. – А ты мне про какого-то отца толкуешь! Мы с мамой ему не нужны были! Вот и он мне не нужен! – Потом посмотрела на меня и чётко громко сказала, – как аукнется, так и откликнется! Выброси всё из головы, сынок! Всё в прошлом и нечего его ворошить! Вот если бы нам от него квартира, машина или хотя бы дача досталась, вот тогда бы я за ним ухаживала! – она ухмыльнулась и вышла из комнаты.

– Да не должно так быть, чтоб око за око! А как же сострадание, прощение? – живо заговорил я, стараясь переубедить маму.

Ещё долго я думал о дедушке, которого не знал, и вдруг появилась возможность разыскать его. Понимал, что сначала надо найти ту пожилую пару, что ехали со мной в троллейбусе, они были единственной зацепкой в этой загадочной истории. Я размышлял, что отчество Евдокимович одно из тысячи, и у меня есть шанс. Когда ехал с работы на маршрутке, всё время смотрел в ту сторону, куда пошли пожилые брат с сестрой. Иногда ходил по дворам пятиэтажек, вглядываясь в лица стариков, в надежде, что встречу, хотя б кого-нибудь из них.
Спрашивал у сидящих людей у подъездов, знает ли кто Юрия Евдокимовича, или пожилого Семёна, но всё было безрезультатно. Я разыскивал их в ближайшем общежитии (помнится, старуха говорила об этом), ходил в паспортный стол, но Кузнецовых (девичья фамилия мамы, значит и её отца) Георгия и Юрия Евдокимовичей в списках проживающих в этом районе не числилось.
 
Почти месяц ушёл на бесполезные поиски. Моё волнение утихало, несколько раз мы ещё ругались дома, говоря о деде, но потом всё забылось. Но уже по инерции, проезжая мимо той остановки, я продолжал всматриваться в лица похожих в надежде увидеть стариков.

Я теперь часто вспоминал своего отца, которого очень плохо помню, он умер, когда мне шёл девятый год. А через пару лет появился отчим. Он мужик не плохой, но когда родилась сестра, мне казалось, что обо мне все забыли. Я всегда завидовал друзьям, у них были настоящие папы, с которыми они ходили на рыбалку с ночёвкой, потом папы учили их ездить на личных машинах. А у меня даже велосипеда не было. Помню, когда отчим ругал меня за малую провинность, было обидно до слёз, и казалось, был бы папа живой, пусть даже выпорол меня, не так было бы досадно. Помню, как всматривался в чужих мужчин, похожих на моего отца, и не хотелось верить, что его больше нет. И если бы сейчас свершилось чудо, и мне сказали: вот там живёт твой больной, немощный отец, – я бы сделал всё, что бы ему было хорошо, и он ни в чём не нуждался!

Как-то перед самым Новым годом на рынке я покупал продукты и вдруг услышал тот самый напористый, неприятный голос пожилой женщины из троллейбуса. Я так обрадовался, будто в лотерею выиграл. Кинулся искать её в толпе, заглядывал в лица покупателей. Я боялся упустить её, метался между людьми, прислушивался к разговорам. Уже у выхода увидел её. Большое старое пальто казалось давило на неё, вся сгорбленная, с тяжёлыми сумками, медленно шаркая ногами по скользкой дороге, старушка направлялась к остановке.
Я шёл за ней, потом ехал и всё думал, что мне дальше делать? У меня колотилось сердце, даже в животе стало холодно. Вышли вместе, и я предложил поднести её сумки. Она с легкостью разговорилась, и всю дорогу бубнила, ругая всех своих.
 
– Скажите, пожалуйста, вам знаком Юрий Евдокимович? – прерывая её рассказ о неблагодарной родне, наконец-то спросил я.

– Хм! Ещё бы! А тебе на что он сдался? – прищуриваясь, чтобы получше рассмотреть меня, поинтересовалась она.

– Да я у него хотел спросить, знает ли он Кузнецова Георгия Евдокимовича? – медленно, почти по слогам громко спросил я. – Может он ему родственник?

– Какой там родственник! – она выругалась, – Георгий! Тьфу! Даже выговаривать сложно! Его ещё с детства то Жоркой, то Юркой звали. Это ж он с моим братом в комнате живет. Я помогла Семёну купить комнатку с подселением, на себя оформила. А как же! Что зря за ними ухаживаю, как за малыми детьми? А Юрка уже четвёртый год с ним живёт. Они ещё молодыми уехали по вербовке за большими деньгами, мотались по всему свету, кутили, как хотели, а старость раз – и подошла, а в карманах – ни шиша! – она опять выругалась. У Семёна дочь и сын есть, а вот не знаются совсем. А Юрка тоже был женат на медсестре, Зойке, и дочка есть, забыла правда, как её зовут. Ну, ничего, суд разыщет их! Он последний раз в примах жил с одной почти пятнадцать лет, где-то в Казахстане. Баба его померла, а родственнички его выгнали с квартиры, вот он и подался на родину. Бомжевал даже, а потом дружка нашёл, вот и доживают свой век вместе, больные, никому не нужные, кроме меня. – Она рассказывала всё, будто знала, что меня интересует.

Я понимал, что это наверняка мой дед, которого искал последнее время. По спине у меня бегали мурашки и ноги, будто ватные путались. Я даже не мог себе вообразить, что вот так просто, даже можно сказать случайно, нашёлся мой родной дед, на которого, может быть, похожа мама или мы с сестрой. И как он сейчас, наверно, обрадуется своей семье. Возможно, мы будем с ним дружить, ходить на рыбалку, говорить обо всём, смотреть футбол и просто быть вместе.

Старушка шла впереди и о чём-то говорила, я не слышал её, а мне вдруг вспомнился разговор с мамой, которая кричала: «Вы посмотрите на него, какой жалостливый нашёлся, отца мне вздумал искать! Он таскался где-то всю жизнь, а теперь мне его куда девать? На голову посадить? Самим места мало, в двухкомнатной квартирке живём, а не в хоромах. Дочка с внуками приходит, ты скоро женишься. Не нужен мне никакой отец!»

Я стоял посреди тёмного, плохо освещённого двора, моё лицо легонько покалывал мокрый снег, ещё не прошла дрожь по всему телу. И я подумал, а что дальше? Совсем потерял из виду старушку. И вдруг возле своего подъезда она обернулась и окликнула меня.

– Ну! Где ты делся, паренёк? Идёшь? – Громко и совсем не противным, а даже ласковым голосом спросила старушка.

Я улыбнулся ей и решительно шагнул навстречу прошлому и будущему.