Абсурдямов

  Про Абсурдямова я рассказал уже порядочно.
  Что еще добавить?
  Помню, он нас заставил надеть противогазы, маршировать на месте и петь песню.
  Наверное, в это время он наслаждался мыслью, что живет на свете не зря.
  Что ж, действительно, у каждого свои задачи.
  Со своим периодом Абсурдямов был весел, подкалывал всех отнюдь не английским юмором. Но если подкалывали его, мог моментально завестись.
  Однажды, когда он был еще «черпаком», над ним подшутил «дедушка» Сахарок.
  Абсурдямов сжал зубы и кулаки.
  - Сахар, - сказал он. – Ты со мной не играй!
  Сахарок смеялся.
  Абсурдямов подскочил и ударил его.
  Сахарок схватился за глаз.
  - Ты что, обалдел?
  - Ят-тя предупреждал, - сказал Абсурдямов.
  Кулаки он не опустил. Но Сахарок не стал ему отвечать, хотя был самым здоровым в нашей роте по росту и комплекции.
  Вечером ротный увидел фингал под глазом Сахарка и удивился:
  - Сахар, это кто тебя?
  - Снежка, товарищ старший лейтенант, - сказал Сахарок.
  - Ах, снежка, - улыбнулся ротный. – Ну-ну.
  Синяки «дедушек» в расследовании своего происхождения не нуждались.
  Когда Абсурдямов стал «дедушкой», а мы «черпаками», жить стало легче.
  Появились новые «духи» и «молодые», которых Абсурдямов воспитывал. Но нам, новым «черпакам», он старался воли не давать.
  Я же, в свою очередь, используя свой опыт, не давал ему поводов ко мне придираться.
  Но поводы Абсурдямову были и не нужны. Ему просто не понравилось, как я стою.
  - Эх, врезать бы тебе! – сказал Абсурдямов, кривя лицо и снова превращаясь в Бабу-Ягу.
  Подразумевалось, что он сделал бы это с большим удовольствием, но побои на моем лице могут замарать его белоснежную репутацию.
  - Так в чем дело? – сказал я. – У нас же есть перчатки на чердаке.
  Глаза Абсурдямова сузились, а рот растянулся в хищной улыбке.
  - Пойдем! – почти ласково сказал он.
  Все, кто слышал наш разговор, пошли за нами.
  На чердаке было две пары боксерских перчаток. Боксом частенько занимался Хосиев. Ставил удар.
  - Одевай! – кинул мне Абсурдямов одну пару.
  Я натянул их на руки.
  Абсурдямов надел другую пару.
  Он стоял передо мной в боксерской позиции.
  «Соротники» молча стояли вокруг.
  - Бей! – крикнул Абсурдямов.
  Я вспомнил рассказы Джека Лондона – «Мексиканец» и «Кусок мяса».
  Кем же из них я сейчас стану?
  И ударил!
  Удар пришелся в перчатки. Абсурдямов плотно закрылся.
  Я бил еще и еще!
  Предплечья Абсурдямова были как из железа.
  Он нанес мне только один удар.
  Я лежал на полу.
  Абсурдямов посмотрел на меня и снял перчатки.
  - Если ротный спросит, скажешь, в бокс играли. Вот с ним.
  Он ткнул пальцем в Олежку Сафонова и победно вышел.
  Я дотронулся языком до разбитой губы.
  - Эх, ты! – сказал Щучкин. – У тебя такой шанс был надавать Абсурдямову!
  - У тебя тоже он есть, - сказал я. – Пользуйся.
  - Молодец! – сказал Олежка, восторженно глядя на меня. – Ты все-таки ударил по Абсурдямову!
  Да, хоть так, но я все-таки по нему ударил.