доступ к памяти

сталкером бреду
по чужому бреду -
щастья нет, правды
нету, одни заморочки.

торговцы словами
запросили цену высокую
за свой товар - вынь да положь
им под ноги все царства мира одномоментно.

надоть, федя,
надоть, затяни-кось
потуже поясок, улыбнись
гагаринской улыбкой и поехали.

слова. вас меньше, чем песка
в пустынях. и меньше вас, чем
капель в океане. тогда зачем вы
мучаете меня, слова, слова пустые.

мотиваций был целый мешок:
и такой он, и сякой он, и немазанный он,
и сухой он, однако, памятуя, что чужая душа
потемки, никто мешочек развязывать-то не стремился.

настоящие враги
отечества и так
фсе знають про
любимую родину.

дранконтач глубоко
замыслил, поверхностно
проелозил по кайфу, исподволь
западлянку прочухавши, отогреватель.

толи тиория импэрию
родила, толи импэрия тиорию,
сичас ужо и нитак важно будить, но
хлавное, шо было знаим, а шо будить, то будить.

тиоритичность
скрупулезно благоволила
модернизации модулированности
нанопроцессов виртуального монстра-социум.

куплю армию.
дерьмо не предлагать.
работка - не бей лежачего.
жалование - стандартных восхищений.

ставленником став,
противопоставлял уставы
наставлениям, постановления
представлениям, заставлял, подставляя.

погибли молодые пацаны,
одели они форму, дали им умереть
за идеалы, за алигархушек, за денюшки,
во славу молодости, глупости бесшабашной.

они-то думали, что
исчо жить да жить, но
старость подкорректировала
совсем малость их планы на будущее.

колдуны, лиходеи,
чародеи, ведьмаки,
просчупывали незримо
потустороннюю сволочь.

"какие они, все-таки, маги всемогущие,"-
подумалось вдруг челику, изучавшему
эпоху посткризисного реформирования,-
"так не мог делать никто, ни до, ни после".

странный ты
и противоречивый,
не ндравитси - ни кушай,
тибя ж нихто не заставляеть.

расставанье тягостно,
но, увы, неизбежно, не
торопи мгновенья, сумей
с благодарностью принять.