Завещание

Всё началось с ссоры. Десятилетняя Яна полулежала в наполненной горячей водой ванной и старалась отвлечься от звуков того, что происходило за дверью. Ругались двое: мама и бабушка, которая приехала к любимой внучке аж из другого города, где она жила последние пятнадцать-двадцать лет. Что они не поделили с дочерью – бог его знает. Может, не сошлись во взглядах, может, просто бабушка по старой привычке взялась воспитывать свою «непутёвую» дочку, напрочь забыв о том, что она сама уже десять лет как мама. В любом случае, это было неприятно, это заставляло жмурить глаза и зажимать руки. Хотелось плакать, и только осознание того, что взрослые девочки не плачут, сдерживало Яну от лишней сырости.

Этот день прошёл очень весело. Сначала они с бабушкой долго гуляли по парку, потом вместе с мамой сидели в небольшом кафетерии, что за углом. Но Яна уже давно подметила, что если произошло что-то хорошее, то в противовес всему должно было произойти и что-то очень плохое, и это плохое не заставило себя ждать.

Голоса за дверью становились всё громче и пронзительнее. Чтобы заглушить все звуки, девочка открыла кран, начала медленно, перебирая прядь за прядью, намыливать свои чудесные каштановые волосы. Внезапный крик и звук бьющегося стекла заставил девочку вздрогнуть. Затем быстрые шаги и чьи-то всхлипы. Похоже, плакала мама. Нервы девочки были на пределе. Казалось, внутри неё образовался большой шарик, готовый лопнуть в любую минуту. Он и лопнул. Только не было ни хлынувших слёз, не прорвавшегося крика. Просто наступило спокойствие. Только из крана внезапно хлынула ржавая, даже слишком ржавая, цвета пузырька с йодом вода. Волосы от этого казались красивого, тёмно-вишнёвого цвета… Это так завораживало, что Яна не могла отвести глаз, продолжая следить за струёй воды, бьющейся об эмаль новенькой ванны…

Неожиданно резко придя в себя, Яна с визгом выпрыгнула из грязной ледяной воды. Странно, что на её крик никто не ответил. А шум за дверью нарастал.

 Мама уехала на «Скорой» вместе с бабушкой. Сказали – сердечный приступ, нервы, возраст и что-то там ещё. Яне казалось, что она начала плохо соображать, совершенно потеряв нить действительности. Она сидела на диване, прижав колени к груди и тупо глядя на молчащий телефон, что на прикроватной тумбочке. Мама сказала, позвонит, как всё станет ясно. Чтобы рассказать, успокоить.

Яне не было страшно. Просто одиноко. Она уже не раз оставалась дома одна, но впервые так поздно и при таких обстоятельствах. Она включила было телевизор, но даже новости казались ей плохой комедией, пустой пародией на настоящую жизнь. Часы пробили час ночи.

Когда вернулась мама, так и забыв позвонить, Яна лежала на диване, свернувшись клубочком. Она не спала, но и не хотела ни о чём сейчас разговаривать. Свет не горел, поэтому мама зажгла ночник, накрыла девочку тёплым, пушистым пледом, таким мягким, привносящим уют. Поцеловав дочку в лоб, мама вышла из гостиной, плотно закрыв за собой дверь.



Это был тоскливый, пасмурный день. Похороны, гости, хлопоты. Яна, одетая во всё чёрное, стояла возле окна какого-то кабинета. Этот город ей не понравился. В нём недоставало жизни, как и во всём, что её окружало последние дни: в погоде, в словах, даже в лицах людей – гримасах жалости и сочувствия. Девочке хотелось провалиться под землю каждый раз, когда очередной друг или родственник, чувствуя своим долгом принести свои соболезнования Яне, подходил с притворным или не очень обращением, лживыми или не слишком сантиментами. Плакать не хотелось. Словно все слёзы вдруг пересохли, да так, что на много лет вперёд хватит.

Читали завещание: всё детскому дому, в котором работала погибшая, только один конверт предназначался Яне. Его принесли какие-то незнакомые люди. Тёмная кожа, чёрные смоляные волосы, они плохо говорили по-русски, и мама каждый раз, когда кто-то из них спотыкался, бормотала: «Как глупо они говорят». Наконец, однажды к этим словам добавилась и ещё одна фраза: «Пойду познакомлюсь с остальными», с этой репликой она покинула своих собеседников. Кто эти «Остальные» для Яны так и осталось загадкой.

Вскоре, Яна осталась одна, оторвала взгляд, направленный в пустоту сквозь стекло оконной рамы, осмотрелась. Это была небольшая, квадратная комната. Слева располагались диван, небрежно, но довольно мило повёрнутое неведомо кому кресло и журнальный столик с красивой антикварной вазой. В нескольких шагах от двери стоял письменный стол, за ним было множество стеллажей, забитых книгами.

Яна медленно шла вдоль книжных шкафов, задумчиво чертя указательным пальцем  непрерывную линию по корешкам толстенных старинных томов. Из одной из книг торчал уголок вложенного между страниц листка бумаги. Девочка с трудом вытянула фолиант из плотного ряда книг, открыла нужные страницы. Это была записка, испещрённая светло-коричневыми знаками. Именно знаками, так как даже красивое слово «иероглиф» вряд ли бы смог описать то, что увидела Яна. Сама не понимая, зачем, девочка аккуратно сложила листок и опустила в карман ветровки, действуя скорее интуитивно, по наитию. С усилием, но всё же ей удалось вернуть книгу на прежнее место.

Внезапно бесцельно блуждающий взгляд упал на конверт, лежащий на столе, тот самый, что завещала внучке бабушка. Глаза выхватили непонятную надпись всё теми же светлыми чернилами и что-то пронзительно-зелёное, скрытое под тонкой оболочкой бумаги. Яна подошла чуть ближе, взяла посылку, поднесла к глазам. Буквы плясали перед глазами, по-прежнему не желая открывать своих секретов.  Зелёное нечто оказалось тёмно-зелёными с разводами бусинами, скреплёнными толстой синей нитью. «Малахит», - догадалась девочка, бережно извлекая свою находку из конвертного плена. Тут же на пол упал сложенный в несколько раз лист. Наверное, письмо.

За дверью раздались шаги двух пар торопливых ног. Яна быстро вернула вещи на прежние места, отпрыгнув на несколько метров от стола. Едва она это сделала, в тот же миг в комнату ворвались двое мужчин, один из которых сквозь зубы прорычал: «Где оно? Где ожерелье?» На что его напарник ответил, чуть менее резко, но всё так же угрожающе: «Я спрашивал. Он говорит, за пару минут до нашего прихода, его вынесла рыженькая девочка. Когда она вышла отсюда, оно было у неё».

Яна, ещё не понимая, о чём идёт речь, на автомате повернулась в ту сторону, куда указывал один из незваных гостей – конверт был пуст.

- Проклятье! – выругался тот, кто, кажется, был главным в этой странноватой, бандитского вида парочке, и вышел прочь. Яна направилась вслед за мужчинами. Идти не пришлось далеко: шагнув на улицу, странноватые двое остановились. Рыжая была там же. Точнее не совсем – она была уже далеко, стояла в своём отдалении и смотрела прямо на них. Их разделяло не меньше пятидесяти метров, но на секунду Яна увидела её лицо перед собой: вьющиеся волосы на косой пробор, изумрудные глаза, светящиеся в дождливом полумраке. На секунду глаза девчонок встретились.

Прошла почти минута до того, как Яна поняла, что смотрит глазами рыжеволосой девушки. Воровка видела намного лучше любого человека. Даже в темноте от её зоркого взгляда не ускользали даже мелкие детали. А ещё она улыбалась. Яна почувствовала, как оттягивало карман платья малахитовое ожерелье из слегка вытянутых бусин с кожаным кулоном в форме не то лабиринта, не то розы. Яна смотрела на себя со стороны – маленькая девочка рядом с двумя опасными головорезами.

- Что за чёрт! – раздался голос над самым ухом, в интонации почувствовалась нотка удивления. Прервалась чудесная связь. Яна обвела глазами странноватую парочку и вздрогнула. Тот, что заправлял делами внимательно, чуть прищурившись, пронзал её взглядом. Девочка опустила глаза, раздумывая о том, как бы поскорее избавиться от такой неприятной компании. Но компания явно не собиралась покидать её.

- Берём девчонку с собой, она точно что-то знает!


За ней гнались. За той девочкой, что стала теперь частью Яниного сознания. Мужчина бежал изо всех сил, почти нагнав беглянку, что летела, даже скорее плыла по воздуху, не касаясь земли. Сильные руки обхватили хрупкие плечи, но усилие воли, и вот девушка лишилась плоти, став призраком, чьи очертания пропускали свет. Девушка знала, что ни в коем случае нельзя отдавать ожерелье, что так надёжно спрятано в складках её одежды.


Яна сидела в тёмной комнате. Кроме неё здесь было ещё двое. Наташа, девочка примерно её лет и Игорь, парень чуть старше. Ребята сидели в тишине, раз за разом прокручивая в голове детали необычного похищения. Никто не знал, зачем они здесь, что их связывает и почему именно они, а не кто-то другой. Все они были из разных городов, впервые видели друг друга. Их семьи не были богаты, что исключало возможность похищения ради выкупа.

Скрипнула металлическая дверь, и в темницу зашли двое.

- Зачем они здесь? – спросил незнакомый хрипловатый голос.

- Они нам нужны, - проследовал ответ, и Яна узнала говорящего – того самого, что показался ей главарём ещё тогда, в квадратной комнате. – Они могут сослужить хорошую службу. Одна кровь. Восьмое поколение. Чистая связь. Не зря число восемь – символ бесконечности. Магический знак.

Яна не могла выхватить смысл из этих коротких, отрывистых фраз. Она продолжала сидеть на полу, прижавшись спиной к шершавой стене и жмурясь от яркого света фонарика, что слепящими кругами вырисовывал на фоне темноты силуэты ребят.

- Кто-то из них, - произнёс, наконец, после долгого изучения главарь и зачем-то повторил, - нам нужен кто-то из них.


Она до последнего не могла поверить, что потеряла заветное ожерелье. Вот уже час, как рыжеволосая бродила по ночным улицам города в поисках места, где могла его обронить. Наконец, она что-то почувствовала. Резкий порыв ветра, и вот она уже стоит возле балконной двери в незнакомой квартире. Это здесь.

Маленькая девочка играла на полу кубиками, возводя шикарные дворцы, в окружении крупных зелёных бусин.

- Нет! – побледневшими губами яростно прошептала рыжая, - этого не может быть! Только не это!

- Кто ты? – бесхитростно спросил ребёнок. – Ты фея?

Девушка неуверенно кивнула и для убедительности добавила:

- Да. Я добрая волшебница.

- Смотри, какие бусики! Я дала их маме! А потом дёрнула и порвала ниточку.

- Где твоя мама? – быстро спросила гостья.

- Да вон, на диване. Она спит. Мамочка! – звонко позвал тоненький детский голосок. – Мамочка, к нам фея пришла!

Рыжеволосая стояла, замерев, и смотрела, как плачущая, жалкая девчонка из последних сил трясёт свою маму, зовёт, кричит, но всё бесполезно. Но невозможно разбудить того, кто не может проснуться. Ведь не может проснуться тот, кто давно уже мёртв.

- Не плачь, маленькая, - девушка обняла малышку, погладила по волосам. Пару движений, и горе отступило.

- Не буду, - послушно проговорила девочка.

- Сейчас ты ляжешь спать, а я спою тебе песенку. Уже поздно. Мама устала, не буди её. А утром я приду за тобой, и мы вместе разбудим твою маму.

- Придёшь? – ещё не до конца высохшие слезинки заставляли глаза блестеть при свете фонаря, пробивающемся сквозь приоткрытые шторы. – Обещаешь?

- Обещаю, малышка, обещаю. А теперь спи.

Мелодичный голос переливался в ночной тиши, унося девочку в сказочные страны, полные принцесс, чудесных животных и приключений. Малышка спала крепким, детским, счастливым сном.

Рыжая девушка встала, беззвучно прошла по ковру. Ещё пару минут и все бусины собраны. Они вновь заняли свои места на толстой синей нити. Всё готово, не хватает лишь одного.


Видение растаяло, как дым. Яна тряхнула головой, приходя в себя.

- Кушать подано, - раздался насмешливый голос и в решетчатый проём окна протолкнулись тонкие ломти чёрного, плесневелого хлеба, упав прямо на пол. Яна с отвращением отпихнула ногой приземлившийся рядом с ней кусочек, закрыла глаза, стараясь уснуть, но лёгкий порыв ветра налетел на неё, заигрался с волосами. Сквознячок, возникший из неоткуда.

- Кто ты? – спросила Яна возникший из пустоты светящийся силуэт.

- Я – твоя душа. Идём со мной!

Сплетённая из лунного света девушка подала Яне руку. Девочка, не сводя глаз с видения, подалась навстречу. Ладонь в ладонь, словно лучшие подружки, рыжеволосый призрак и юная пленница прошли сквозь стены своей темницы. Зачинался рассвет, предвещая начало нового дня.


Яна была следующей. И Наташа, и Игорь уже прошли свою проверку. Похоже, похитители были недовольны. Они так и не добились желаемого, не найдя ни ожерелье, ни того кто им нужен. Девочку вывели из комнаты, напоминающей тюремную камеру, вслед за остальными ребятами. Её усадили за стол.

- Читай! – велел всё тот же главарь неведомой банды. Яна опустила глаза, обнаружив перед собой то самое письмо, сопровождавшее малахитовую драгоценность. Все те же коричневые чернила, всё те же символы, но что-то изменилось в самой девочке. Взгляд устремился вглубь, вылавливая только ей доступные в тот миг значения.

«Завещаю тебе душу свою, знания и силу. Храни бережно, твоё время настало».

- Ну? – выжидающе протянул похититель. – Ты будешь говорить?

- Мне нечего сказать, - откликнулась Яна. Сильный удар по затылку, и девочка почти уткнулась лицом в стол.

- Я повторяю вопрос: ты будешь говорить? Ты – прямая наследница. Твоя мать отказалась принять себе дар. Ведь он одновременно ещё и проклятье. Говори!

Девочка подняла свои ясные, зелёные глаза и время остановилось. Еще по-детски нежная рука нащупала в кармане малахитовое украшение, пухлые губы прошептали слова. Мир закружился, как карусель, а затем настоящее растворилось. Яна была в пустоте. В живой, подвластной её слову. Ещё миг, и она в осеннем парке на скамье. В руке – букет из разноцветных листьев. Рядом – мама, размышляет вслух обо всех прелестях ранней осени. А сама девочка, погрузившись в глубин себя, вспоминает ночь, когда для неё всё изменилось, когда она познала суть себя…



- Мы здесь, - пропел рыжеволосый призрак. – Помоги ей, надень.

Девушка протянула колдовской подарок. Яна, осторожно приняв его сделала первый шаг к дивану, где без движения лежала молодая женщина.

- Ну же, смелее, - подбадривала рыжая, - бусина к бусине. Всё, как должно быть. Сверши судьбу.

Яна надела окаменевшей женщине на шею малахитовое ожерелье, прижила ладонь ко лбу. Щёки спящей порозовели, раздался первый вдох. И вот уже звучит в тишине ровное дыхание спящего человека.

- Она проснётся, как только придёт время. Как только полностью взойдёт солнце. Ничего не вспомнит, будет лишь думать о том, как долго она спала.

- Так кто же ты? – Яна внимательно смотрела на девушку, чуть снизу вверх.

- Я – это ты. Ты – это я. Ты знаешь то, что знаю я, я чувствую то, что чувствуешь ты. Мы – одно. Вместе мы можем многое.

И вот рыжеволосая гостья стала терять очертания, превращаясь в сияющее облако, закрутившееся в сплетённый из света вихрь, что с силой ударил в грудь вздрогнувшую девочку, на долгие-долгие годы, растворяясь в ней.