Исповедь

 Солнечный свет так легко и беспрепятственно проходит сквозь меня. Я смотрю на этот мир и не понимаю, как же я могла не замечать всей его красоты. Этого неба, этих гор на самом горизонте. Этой Души. Совсем недавно я была обычной девушкой, как мне тогда казалась, и только сейчас, глядя на всё сверху вниз, я могу здраво судить о том, чем я была, как и о том, чем я ныне стала. Многое и по сей день мне непонятно, так призрачно и туманно, что я брожу в этом сумраке на ощупь, пытаясь до конца разобраться. Пока не выходит, но у меня впереди долгие-долгие столетия, тысячелетия, ведь я осталась наедине с самой Вечностью. Что же случилось со мной тогда? Кто прав, а кто виноват… Не мне судить. Мы все такие разные, каждый имеет своё слово, свой взгляд. Глупо, когда правила устанавливает один человек, тогда некому его поправить, некому ему помочь, подсказать. Тогда случаются величайшие трагедии, величайшие ошибки. Возможно, я тоже пала жертвой очередной такой ошибки. А быть может самое я и есть та самая ошибка, чуть не стоившая жизни многих. Как знать. Да только теперь я лишь призрак, тень тех давно минувших событий. А ведь и правда, столько воды утекло с тех пор. А случилось это так…

 Это была община. Весьма необычное общество для непосвящённых глаз. Во главе нашей общины, как и прочих других, стоял старейшина. Он был и закон, и судья. Он решал все споры, вершил все судьбы. Никто из нас не имел права ему перечить. Мы жили в уединении, в диалоге с природой, вдали от всякой цивилизации. Это была не единственная община, существовали и другие, только мы мало с ними контактировали. Как-то традиция решила за нас именно так. Здесь были юноши и девушки. Всего пару десятков взрослых для контроля, вот и всё, что составляло нашу большую семью.

 Наша община была учебной. Сюда отправляли родители своих подросших отпрысков, отсюда они выходили в новую жизнь. Только обзаведясь семьёй, член нашей «секты» получал право выбора, к какой общине примкнуть. Можно было вернуться в семью своих родителей, можно же было начать искать свой собственный путь. Всё чаще выбирали второе.

 Мы должны были учиться. Наша учебная, со столами по периметру и огромными, во все стены книжными полками, была основным местом нашего пребывания. В центре комнаты, а точнее даже не слишком большого зала, располагалась весьма немалых размеров купальня, бассейн, как бы назвали это сейчас. Стульев не было. Мы сидели за невысокими нашими столами прямо на полу, прямо на коленках, на пушистых, цветастых коврах с некогда мягким и длинным ворсом. Но поколение сменяло поколение, ворс примялся, рисунок выцвел, да и тут и там сверкавшие протёртости не добавляли обстановке особой роскоши.

 Я всегда была не такой, как другие. Я знала, что непохожесть эта порицается и жестоко наказывается, поэтому не спешила открыться кому бы то ни было. В любом случае, мои непонятные мне самой и даже слегка пугающие умения не давали мне жить спокойно, поэтому украдкой, так, чтобы никто не видел, я открывала шкаф силой воли, и моя книга, преодолев все известные и неизвестные законы физики, летела ко мне по воздуху, торопясь как  можно скорее мягко упасть мне в ладони, открывшись на нужной странице. Такая невинная шалость! Мой маленький секрет. Все хотели бы иметь такой. Да хоть какой! Чтобы не чувствовать себя так потерянно и одиноко. Здесь царили странные и суровые порядки. Не поощрялась и дружба. Каждый должен был быть сам за себя. Несчастные одиночки!

 Тем не менее, все мы были по-своему дружны. И девушки, и молодые люди. Хоть мы не были друзьями, но мы были одной большой семьёй. Старались, как могли, поддерживать друг друга, невзирая на все существующие запреты. Да и какие там правила, когда речь идёт о молодых и горячих сердцах.

 Всё началось с меня. Точнее с моего неуёмного любопытства и непреодолимой тяги к нарушениям порядков. Нам было запрещено выходить из нашей учебной без особого на то разрешения. Такое разрешение предоставлялось лишь несколько раз в день, чтобы поесть или прогуляться во внутреннем дворике, греясь на солнце. Да и то всё это происходило в сопровождении старших.
Однажды, расшалившись, мы выбрались из учебной, охраняемой задремавшим от утомления стражем., и разлетелись по всему замку, крепости…. (Я просто не знаю, как назвать это мрачное здание серого камня. Невысокое, всего пару этажей, не считая подвальных залов, о которым было почти ничего неизвестно даже самым посвященным – покои старейшины.) Тогда-то я и узнала о существовании той комнаты, прямо под нашей учебной. Дверь была не заперта, и я беспрепятственно просочилась в её недра . Это был, похоже, кабинет. Многочисленные свечи, чьи трепещущие огоньки колыхались от порывов неощутимого ветра, освещали помещение. Здесь были книги. Много книг. Не те, в блёклых, истертых временем и сотнями чужих рук переплётах, а старинные, позолоченные, настоящие произведения искусства. Той же ночью я привела туда ребят. Мы долго изучали содержимое полок, доставали книгу за книгой, выхватывали оттуда отрывки и цитировали затем их друг другу. Тогда мы впервые узнали о существовании неких демонов. Я не помню, как они назывались в этих книгах, но точно знаю, что они считались опасными, способными лишить жизни и рассудка. Нам стало страшно. Но ненадолго…
В отличии от нашей комнаты, никогда не видевшей ничего мягче ковра, здесь был диван. Настоящий, обитый чем-то мягким и крайне тёплым. Мы долго нежились на нём, нечаянно прикоснувшись к той малой толике комфорта, которого мы были так старательно лишены. Наконец, в коридоре раздались шаги… Нам было запрещено выходить, запрещено здесь находиться. Бежать было некуда, но только не для меня. Неожиданно возникшее чувство, словно ниоткуда, подсказало мне, где находится тайник, от которого ведёт тайный ход, чёрная лестница наверх. К счастью, тогда всё обошлось. Но это был не единственный мой серьёзный проступок.
В другой общине был парень. Я знала его, он меня тоже, как мы оба знали и то, что он был моим женихом. Это было решено ещё до нашего рождения, это было необходимо, чтобы породнить две общины, завязать торговые отношения. Так всегда происходит в мире, в котором я жила. По меркам общины, я была уже довольно взрослой, и моя судьба была предрешена заранее, расписана по минутам. День свадьбы был назначен. Я в красивом церемониальном платье изумрудного бархата спускаюсь по лестнице. В мои волосы вплетены цветы – символ жизни и плодородия, руки украшают массивные золотые браслеты – к богатству. Но я слишком горда. Выйти замуж среди наших означает полную потерю свободу. Отныне всё будут решать за меня. Я никогда не смогу покинуть дома, как не могу покинуть учебной. Только проклятые, отвергнутые женщины получают полную свободу, но они отправляются в изгнание. Должно быть, они примыкают к тем самым демонам, о которых я читала. Проклятые, но свободные.
И снова против всех законов и традиций,  - ведь не зря же меня так часто называют бунтаркой, - я скрылась за боковой дверью, позволив упустить себя из виду, а когда сопровождающие меня жрецы отстали, я бросилась вверх по лестнице, на ходу вырывая из волос непослушные, жёсткие стебли, срывая браслеты, бросая их прямо на пол. Тогда я не думала, что, возможно, именно эти находки и подсказали преследователям верный путь.

 Внезапно я услышала шаги за спиной. Кто-то бежал вслед за мной по коридору. Я затравленно вертела головой в поисках укрытия, но ни двери, ни даже маленького лаза или выступа. Тот, кто бежал, уже преодолел последний поворот. Я в ужасе вжалась в стену, хоть и старалась выглядеть как можно более достойно. Гордо вскинув голову, я твёрдо посмотрела в глаза своему преследователю.

- Я знаю, почему ты ушла, - тихий голос, - теперь ты проклята.
Я судорожно сглотнула. Что он имеет ввиду?

- Да, ты проклята, - повторил тот, кто должен был стать сегодня моим мужем, - а я опозорен.

Я молчала, продолжая настороженно вслушиваться. Погоня, наверняка недалеко. Скорее всего, опозоренный юноша успел позвать за собой подмогу.

- Теперь я не могу вернуться в общину. Ты опозорила меня, я буду на правах слуги. Я знаю, почему ты это сделала. Меня предупреждали, какая ты.
Чувство внезапно нахлынувшей вины пронзило меня, как отравленная стрела. Почему он медлит? Тянет время? Ждёт, когда подоспеет стража?

- Я помогу тебе бежать. Иди за мной, я покажу тебе выход. О нём знают лишь мужчины, - и он нажал на какой-то камень. Тут же сработал какой-то скрытый механизм, часть стены со страшным скрежетом отодвинулась в сторону, обнажая чёрный, лишённый света проход, - за мной!
Командный тон мне не понравился, но я подчинилась, ведь это был единственный путь к свободе. Мы спотыкались на неровном полу. Передвигаться приходилось на ощупь – никто не догадался взять с собой ни свечи, ни факела. К счастью, коридор не разветвлялся, иначе мы никогда бы не смогли выбраться из этого вечного царства мрака.

 Неожиданно руки, вместо пустоты, прямо перед собой нащупали сырую стену из неотёсанного камня. И вновь на помощь пришёл отверженный мной юноша. И снова стена отодвинута, и нам в лицо резкими порывами ударяет свежий ночной ветер.

- Ты здесь! Ты жива! – кричали вокруг восторженные девчоночьи голоса. – А он что делает рядом с собой?

 Видимо, наше убежище за амбаром оказалось не таким уж и надёжным.

- Он помог мне бежать.

- Куда ты теперь?

- Не знаю, туда, где свобода. Через территорию, где живут демоны.

- Мы тоже идём.

 Я лишь пожала плечами. Это их право, я им не старейшина, чтобы указывать, что и как делать.

- Спасибо тебе, - искренне выдохнула я, дружески коснувшись рукой до его руки (так было принято), - нам пора. Нужно успеть перебраться через болото, пока никто не заметил нашего ухода.

- Постой, - парень схватил меня за руку, - я пойду за тобой. Мне теперь обратной дороги нет.

- Твоё право, - я развернулась и, бросив последний взгляд на свою бывшую тюрьму, решительно направилась прочь.

 Мы бежали в темноте. Внезапно, подняв руку, парень жестом приказал нам всем прекратить движение. Мы стояли возле места, где проходила граница, отделяющая нас от обители демонов.

- Мы должны остановиться. Ночью демоны смертельно опасны. Нам нужно дождаться утра.

- Но нас схватят ещё до того, как рассветёт! – воскликнула я, чувствуя, как раздражение начинает переполнять всю мою сущность.

- Постойте, не ругайтесь, - тихим голосом перебила нас светловолосая девчонка, самая младшая из нас. Видимо, она присоединилась к нам совсем недавно, если я даже не смогла вспомнить её имени. – Давайте вернёмся в учебную. Вы легко смешаетесь с остальными. А ранним утром мы постараемся порваться.

 Наверное, это было единственно верное решение, поэтому, горестно вздохнув, я двинулась в обратном направлении, не говоря ни слова.

 Я сидела в нашей учебной, Рей, как звали юношу, сидел рядом со мной. Марианна, та самая светловолосая девчонка, оказалась права, мы и правда легко затерялись. Я больше не скрывала свои способности, в раздумьях заставляя кружиться свечу в воздухе. Окружающие смотрели на меня с испугом и восхищением. Рея хорошо приняли. Его расспрашивали о жизни, порядках в его общине, а я сидела немного в стороне и никак не могла перестать думать о демонах, о их необычном и таком притягательном, волнующем воображение, соседстве. Я знала, что неподалёку живёт одинокий мужчина. Нам было запрещено касаться его, заговаривать с ним, даже просто смотреть ему в глаза. А я смотрела. И он смотрел на меня в ответ. И был его взгляд печально-задумчивый. Он был ещё не очень стар, но очень сух. Годы одиночества сделали своё дело.

 Я была уверена, что учитель уже знает о моём позоре. Скоро дойдёт до старейшины, и тот обязательно меня накажет. Мне нужно было бежать. А единственным местом, где никто не сможет меня преследовать, была территория демонов. Там они, согласно легенде, жили, хоть за все то время, что я провела в этой учебной общине, я видела лишь одного из них – усталого, одинокого мужчину.


 Мы вновь стояли возле границы. Нам удалось ускользнуть незамеченными, сразу после завтрака. Теперь оставалось лишь собрать всю свою смелость и сделать первый шаг. Шаг, ещё… В лицо ударил порыв ледяного ветра, почти сбил меня с ног.

- Идёмте! – я приглашающее махнула рукой, и мои спутники осторожно приблизились ко мне. Все они знали – мы обречены. На что: на смерть или вечные скитания? Пока не можем знать.

 Вот и болото. Самое, должно быть, опасное место на нашем пути. На другую сторону не перебраться вброд. Только кочки, пронизывающие болото, могли провести нас на другой берег. Об этих кочках тоже ходило множество легенд. Говорят, каждую ночь на них загораются бродячие огоньки. Стоит лишь поверить – и свернешь на неверную дорогу. Кочка уходит под воду, и ты навсегда остаёшься в этом омуте. Но сейчас день, и нам нечего бояться. И всё же как самонадеянно выглядел этот наш поступок.
Мы дошли до середины водоёма, как вдруг началась полная чертовщина. Одни кочки уходили под воду, другие поднимались. Мы скакали, как ненормальные, чувствуя, что это замкнутый круг. Один за другим ребята срывались в воду. Но не смерть им грозила…

- Держитесь! – строгий и властный окрик за нашими спинами. Это был учитель, он сидел в большой лодке, быстро и легко управляясь с вёслами, с каждым взмахом приближающих мужчину к месту нашего краха. Дистанция, разделявшая нас, стремительно сокращалась.

- Беги! – крикнул Рей. Но я и так уже неслась из всех сил. Внезапно я с ужасом почувствовала, как моя нога соскользнула, и я потеряла равновесие, полетела в чёрную, как чернила, воду. - Хватайся!

 Я увидела, как прямо перед моим лицом возникла протянутая Реем палка. Я из всех сил вцепилась в неё, извиваясь, как змея, пыталась вновь вскарабкаться на кочку.

- Благодарю тебя, Рей. Теперь ты свободен, - послышался над моей головой знакомый голос и чьи-то сильные руки, перехватив меня поперёк туловища, втащили меня в лодку. Я пропала…

 Я не сопротивлялась. Я молча смотрела на то, как берег приближается. Лишь однажды я обернулась и увидела, как мужчина-отшельник проплыл мимо нас на своей лодке. Он окинул меня суровым, внимательным взглядом и некая нить понимания скользнула в моё сознание…

 Мы были в раскинутом посреди поляны шатре. Я не помнила, как здесь оказалась. Рей держал меня за плечи и молчал. Одна за другой мои подруги заходили за ширму, в тёмное помещение, где разгневанный учитель, читая слова каких-то древних заклятий и осыпая всё вокруг резко пахнущими порошками, изгонял из их душ злых демонов. Им было больно, я слышала, как они кричали, и голос их был полон страха и отчаяния. Наконец, подошла и моя очередь. Я была виновата больше всех. Сорвавшись с места, я предприняла глупую и бесполезную попытку бегства, но Рей лишь сжал сильнее свои руки. Кто же он, этот мальчик? Спаситель или предатель? Действительно ли, опозоренный, он решил пойти за мной? Или это была лишь часть хитроумного плана, задуманного учителем? И что означал его этот последний жест? Попытка задержать или удержать меня от необдуманного поступка?
Я брыкалась, кричала, пока меня тащили за это чёртову ширму. Мне было невыносимо страшно, так, как никогда в жизни. Мне зажали рот, но я укусила своего мучителя, и он был вынужден убрать свою пораненную руку. Они хотели узреть моих демонов…
Даже сейчас, когда всё уже произошло, когда прошло уже много времени, я с ужасом и презрением вспоминаю то, что тогда случилось. Дикая боль, пронзающая меня насквозь. Мне казалось, что моё тело разрывается на части. Я чувствовала, как душа из последних сил цепляется за бренную, отяжелевшую плоть, рвётся наружу. Наконец, всё закончилось… Но этот конец не принёс облегчения учителю, ведь изгоняя из меня демонов, он изгнал саму мою душу…

 И вот, теперь моя душа здесь, среди таких же, как я, изгнанников, наедине со всеми своими вопросами, неразрешёнными задачами. Табличка с моим именем увенчает этот позорный столб, что стоит неподалёку от хижины отшельника. Как же много здесь имён! Моё имя кажется крошечной песчинкой в огромной, величественной пустыне. Сколько знаменитых фамилий! Учёные, поэты, художники… Я теряюсь перед ними, растворяюсь в пустоте. Моя душа летит всё выше, имена мелькают перед глазами, как кадры кинофильма. И на вершине всего имя, последнее имя… То, что не дано произнести никому из смертных. Имя человека, привыкшему к вечности, вечного отшельника. А дальше лишь безоблачное небо…