Импичмент

ИМПИЧМЕНТ

                Решением  всякой  проблемы  служит  новая  проблема.
                И. В. Гёте
       Рожин чуть приоткрыл дверь и заглянул в шумный зал почти круглосуточных заседаний.
       — Рано! — сказал он нервно. — Надо ещё чуть-чуть подождать. Самую малость. Они ещё азартно полемизируют, чтоб им там совсем пусто было! Накал страстей быстро растёт, но  ОН  не ввяжется в эту свару, пока дело не дойдёт почти до натуральной драки!
       Отец Георгий взял свой бидон в другую руку и стал сжимать - разжимать затёкшие пальцы освободившейся.
       — Вы только ненароком это дело не разлейте, святой отец! — умоляюще сказал Рожин. — Что мы тогда с вами будем делать?! ОН  не очень любит цапаться по-крупному с драчливыми думцами, поэтому вряд ли другой удобный случай появится в ближайшие месяцы. А время больше не терпит! Оно совершенно не ждёт!
       — Не извольте волноваться... — успокоил его отец Георгий. — Требуется всего лишь окропить, а не обильно облить с ног до головы... Мы и так взяли с немалым избытком.
       — Неужели, только каких-то несколько капель и всё?! — изумился Рожин. — Здорово! Эффективная, однако же, жидкость! Она что, действует, как катализатор?
       — Не ведаю деталей, — вяло отбился отец Георгий. — Знаю лишь основную суть.
       — Но с точки зрения классической физики или примитивной химии всему должно быть достаточно разумное объяснение, — не унимался дотошный Рожин. — По логике вещей и в соответствии с основным принципом эквивалентности, ваша так называемая святая вода, как я понимаю, выводит из себя некую непонятную систему, находящуюся в состоянии неустойчивого равновесия, после чего начинается её неуправляемый распад...
       — Сие так важно? — сердито спросил отец Георгий, в очередной раз меняя руку.
       — Сие зело интересно, — сказал Рожин. — И я просто нервничаю, святой отец... — признался он, наконец. — Мне физически необходимо сейчас о чём—то много говорить. Грубо говоря - болтать! Такой уж безобразный тип нервной системы, понимаете? Вот вы тоже нервничаете, но молча, а у меня так не получается.
       - Высшее мирское благо - в молчании и всетерпении... - неуверенно сказал отец Георгий.
       — Мы слишком долго молчали, и ещё больше терпели... Настал предел и тому, и другому.
       — Зря я дал вам своё согласие... — сказал отец Георгий устало. — Нужно было просто вручить ёмкость, и вся недолга.
       — Нет-нет! — испугался Рожин ответственности, к которой ещё не успел привыкнуть. — Мало сотворить акт, требуется ещё и заклинание, о котором вы говорили! Дело ведь не столько в словах, кои я сам мог бы просто моторно заучить, но в сопутствующей им проникновенности, на что способны только вы, святой отец!
       — Вы мне льстите безмерно, - стыдливо поморщился отец Георгий. - Я всего лишь слуга и служитель.
       Рожин опять заглянул в зал.
       — Скоро уже... Ещё немного, ещё чуть-чуть… Они дозревают, а ОН начал нервничать...
       — А как хранители ЕГО тела? — спросил отец Георгий с проснувшейся тревогой. — Я бы не хотел...
       — Половина из них пьёт дармовой кофе в буфете, — быстро успокоил его Рожин. — А те, что в зале, обычно слегка расслабляются. Мы должны успеть сделать главное до их включения, а потом они сами уже не захотят вмешиваться. Мы мало чем рискуем, святой отец. Даже если у нас ничего не получится, в чём лично я сильно сомневаюсь, это потом трактуют всего лишь как мелкое хулиганство в публичном месте. Ненаказуемо это в нашей стране уголовно, а за причинённый ЕМУ моральный ущерб я всю полноту ответственности возьму на себя!
       Рожин вдруг напрягся.
       — А ОН случаем не почувствует что-нибудь неладное до того момента, как мы?..
       — Я недавно прочёл защитную молитву, — сказал отец Георгий уверенно. — Она действует несколько часов.
       — А! — Рожин отчаянно махнул дрожащей рукой. — Даже если и почувствует! ОН выдаст себя своим же поведением, а это тоже будет означать нашу с вами победу!
       Отец Георгий нервным движением поправил на шее обязательный в этих стенах галстук.
       — Отвык я давно от мирского... — сказал он виновато, поймав на себе чужой взгляд.
       — Вы скажите мне большое спасибо, что я не попросил вас сбрить бороду и постричься под бокс! Десять лет назад вы бы без этого вовсе не попали в данное заведение! Сейчас несколько другие времена, нам многое позволено, и это весьма кстати.

       ...Крикливый шум в зале заседаний стал заметно плотнее.
       Рожин опять сунул в дверь голову.
       — Всё... — сказал он с обречённостью смертника возле изрубленной топором окровавленной плахи. — Ситуация накалилась до предела! Они почти уже дерутся, и рефери выходит на засыпанный выбитыми ранее зубами ринг! Сейчас ОН начнёт молотить направо и налево, не обращая особого внимания на то, что творится вокруг!
       Отец Георгий опять нервно поменял затёкшую руку с вместительным реликтовым бидоном, который он почему-то побоялся ставить на паркетный пол, точно вся сила святой воды в нём могла уйти через его днище в землю, и достал из кармана ставшего ему непривычным пиджака специальную кисть для окропления.
       — Всё, с Богом!.. — сказал Рожин ещё отчаяннее. — Значит, делаем это так!.. - Он широко перекрестился, выудил из глубокого кармана собственного пиджака большой гранёный стакан, и протянул его слегка оробевшему перед стартом протоиерею.
       — Вы подходите, якобы с освящённой водой для ЕГО пересохшего рта, пока все соображают, кто вы и зачем там объявились, опрыскиваете ЕГО кистью или обливаете прямо из этого стакана - это уже на ваше личное усмотрение - произносите в быстром темпе нужную молитву, и шустро назад, на тот случай, если слишком штатно сработают опять же ЕГО телохранители. Или лучше падайте на пол, это на какое-то время собьёт их с толку, и, возможно, отвлечёт от вас внимание. А там уже начнётся... Должно начаться! Не верю я, что обошлось без  ЭТОГО!..
       Отец Георгий обречённо кивнул, монументально перекрестился, зачерпнул из бидона воды полученным от Рожина стаканом, и с отчаянием на лице шагнул в зал заседаний.
       — Господи, помоги! — Рожин глядел в высокий потолок и истово, хотя и неумело, крестился. — Не оставь нас, Спаситель! Верую, Господи, потому и обращаюсь к тебе за помощью! Заступись, Отец Наш, ради детей своих, и детей их!
       Он ударил перед грудью сжатыми кулаками, даже не поморщившись от боли, и встал в двери в позу спринтера, с нетерпением ждущего выстрела стартового пистолета…

       …Отец Георгий поначалу держался молодцом. Неся в вытянутой руке стакан с вожделенной святой водой, он торопливой, но уверенной походкой подошёл к выступавшему с трибуны, но в самом конце его бесконечно длинного пути нервы церковнослужителя всё-таки сдали. Уронив на пол кисть, он точно споткнулся на ровном месте, и неловко выплеснул воду на свою жертву прямо из стакана
       Президент умолк, погасив оппозиционный гам в зале, в только что родившейся мёртвой тишине круто развернулся, и, невзирая на свою грузную комплекцию, отпрыгнул метра на три от отца Георгия, который неслышно шевелил губами, явно что-то страстно произнося, и раз за разом крестил Президента, на глазах менявшегося в лице.

       …Стакан выпал-таки из ослабевшей руки и с почти оглушительным звоном разбился об пол. Какой-то, значительно быстрее других опомнившийся телохранитель, прыгнул вперёд через ряды с сидящими людьми, и упал своей стокилограммовой тушей на случайную голову, запутавшись в подмышечной кобуре потерявшей былую верность рукой с пистолетом. Но было уже слишком поздно, и Рожин видел это вместе со всеми.

       …— У–у–у–у-у!!! — громогласно взревел Президент, от которого уже густо валил чёрный дым. — У–У–У–У-У!!!
       Он вдруг ослепительно вспыхнул ядовито—жёлтым пламенем; через две секунды в первых рядах зала началась разрастающаяся паника, тут же породившая свалку, а через каких-нибудь пять секунд Рожин понял главную причину всего этого, когда и до него докатилась ядовитая волна смрада горящей серы.

      …— У–У–У–У-У!!! — басовито ревел Президент, быстро вырастая в жадно пожиравшем его пламени. Пылающая человеческая плоть кусками сваливалась с него, догорая уже на полу, и в яростном огне уже узнавалось знакомое лишь с чужих слов и по картинам, но ещё более чудовищное в своей реальности... – У–У–У–У–У!!!
       Отец Георгий, наконец, упал в чадном дыму на пол, прикрыв дрожащими руками лысеющее темя, вместо того, чтобы зажать ими нос. Рожин подхватил бидон с оставшейся святой водой и приготовился подстраховывать отважного священника.

       …У трибуны неистово полыхал гигантский костёр, щедро изрыгавший дым, жар, вонь и жуткий, парализующий слабые нервы, рёв. Неистовое пламя неожиданно взорвалось мириадами искр, и ОН возник пред всеми в апокалипсической своей, совершенно неописуемой внешности. Его гигантские перепончатые крылья распахнулись во всю жуткую ширь под низким для них, потемневшим от копоти потолком огромного зала. Сатана сверкнул кошмарными огненными глазами, распылив суеверный ужас по сотням замерших сердец; пол под ним с грохотом раскололся широкой неровной трещиной, поглотив владыку Ада, и тут же сомкнулся, оставив лишь пепел, угасающий огонь и дымящиеся останки трибуны…

       …Опережая возможную инициативу других, Рожин, в отличие от всех остальных морально подготовленный к подобному зрелищу, выбежал в оцепеневший зал.
       — Тихо! ТИХО!! ТИ-ХО!!! — размахивая над головой руками, заорал он, надрывая голос в почти гробовой тишине, едва нарушаемой потрескиванием огня. — Всё внимание - на меня!!!
       Он подобрал с пола оплавленный адским огнём трибунный микрофон, и когда огромная аудитория наполнилась оглушающим грохотом, несказанно обрадовался тому, что тот умудрился выжить в этом пекле, и не придётся надсаживаться в крике.
       — Тихо! — терпеливо повторился Рожин, приноравливаясь к слишком большой мощности усилителей. — Вы поняли, ЧТО это было?! Вы поняли, КТО это был?!
       Он сделал паузу, но слушателями всё ещё правило психологическое оцепенение, порождённое явлением Дьявола.
       — Вы ПОНЯЛИ!!! — сказал Рожин уже абсолютно утверждающе. — Мы все ДАВНО должны были это понять! Есть Созидатели, и есть Разрушители, и одни из них приходят оттуда, а другие - оттуда! — он размахивал руками, показывая.

       …Зал, необъяснимо медленно приходивший в себя, не понимая или не вникая, слушал Рожина, но со странным страхом следил за отцом Георгием, который отрешённо сел на обгорелом полу, потом неуверенно встал, зачем-то попытался стряхнуть с совершенно ненужного ему мирского костюма пыль, и медленно побрёл к выходу с видом мавра, только что сделавшего своё главное жизненное дело.
       — Вы поняли, ПОЧЕМУ ОН пришёл?! — взывал Рожин, уже не обращая на него никакого внимания. — Да потому, что мы  ХОТЕЛИ  Разрушителя! Но все мы ждали ОТНОСИТЕЛЬНОГО Разрушителя, который убрал бы лишь ненужное, а пришёл АБСОЛЮТНЫЙ, уничтожавший всё подряд! Теперь мы уже знаем, что разрушения в общественном устройстве не бывают прицельными и избирательными, но чего нам стоили эти знания?! Наше счастье лишь в том, что Озарение пришло к нам раньше наступления окончательного Хаоса! Полного распада не будет, но у Хаоса есть огромная инерция, которую потребуется как—то гасить!

       …Зал долгожданно зашевелился чуть-чуть осмысленнее, словно готовясь к той активности, которой от него давно ждали, и пока неразборчиво зашушукал, зароптал.
       — Один этап завершён! — не отпускал Рожин уже понравившуюся ему инициативу. — Мы переходим ко второму, но он не должен стать эрой безвластия, эрой анархии! Король умер, да здравствует король! Мы можем сохранить или упразднить институт президентства, вернуться к монархии или прийти к чему—то новому! Главное, чтобы мы вновь не вернулись к тому, от чего только что так эффектно ушли!

       …Зал зашумел сильнее, однако разума в нём было ещё слишком мало для плодотворных действий.

       ...— Но! — сказал удивлявшийся себе самому всё больше Рожин. — Мы сообща должны принять одно обязательное условие!
       Он положил микрофон на обгорелый пол, выбежав в дверь, спихнул сидевшего на бидоне понурого отца Георгия, и вернулся в зал с остатками чудодейственной жидкости.
       — Вот! — крикнул он, торопливо нагнувшись за оставленным микрофоном. — Это и есть то самое главное условие! Мы можем голосовать, как и прежде, но все кандидаты обязаны будут проходить контрольный тест со святой водой!

       …Рожину показалось, что он сам превратился в Сатану, потому что депутаты повскакали со своих мест, и, яростно пихаясь локтями, заспешили к выходу из зала.
       Рожин на несколько бесконечно долгих секунд опешил.

       ...— Ребята... — сообразив, наконец, сказал он усиленным техникой шёпотом. — Я, кажется, чего-то недопонимал... Вы что, ВСЕ - ОТТУДА, или продали ЕМУ свои души?..

       ...Зал ответил ему почти гробовым молчанием, в котором он всё больше пустел.

       ...— Так, значит... — Рожин был теперь гораздо потеряннее, чем полчаса назад. – Таким, значит, образом…
       Он понуро сгорбился, уронив руку с микрофоном, но это длилось лишь секунды. Рожин вдруг по сатанински сверкнул глазами, отбросил уже никому не ненужный микрофон, и, широко размахнувшись, швырнул бидон со святой водой в завизжавшую от ужаса, убегавшую толпу...

       …— Н-НАТЕ!!!

                После  Явления,
                на  БИС
                можно  вызывать
                только  Дьявола…