Лингвосфера и её обитатели

ЛИНГВОСФЕРА И ЕЁ ОБИТАТЕЛИ


Вводя совершенно новый термин, который, впрочем, может оказаться вовсе не новым, но я, по крайней мере, его нигде не встречал, хотелось бы пояснить, что имелось ввиду. Лингвосфера – это вся совокупность людей, говорящих на искусственных языках или проявляющих к ним интерес.
С появлением интернета многие узнали, что создавать языки вовсе не зазорно, и что этим занимаются даже самые серьёзные учёные. Циолковский, к примеру, тоже создал свой язык.

Количество обитателей лингвосферы велико. Можно предполагать, что это более сотни тысяч человек. Количество искусственных языков – десятки тысяч.

В связи с этим сложилась ситуация, когда если на каком-то языке говорят двое, а не один, то этот язык уже считается успешным.

Самым главным событием сферы, которое ещё не произошло, можно считать лингвистическую революцию, к которой устремлено внимание всех конлангеров, и некоторые из них пытаются создать именно такой язык, который должен стать Всемирным. Возможно, что уже имеются десятки достойных проектов, претендующих на роль Всемирного. Надо, чтобы кандидат, если он достоин, получил популярность и стал известен во всех частях света. Но это пока ещё не удалось. Всемирным можно считать лишь тот язык, на котором станут говорить 100 миллионов человек.

Кроме того, даже если и представить, что такой язык возник, то это ещё не всё, ему ещё требуется удержать свои позиции. Можно, к примеру, взять язык «Романид» и вложить в него миллиарды евро. Но это ещё не гарантия того, что набрав сотни тысяч носителей, язык сохранит свою популярность и в дальнейшем.

Если рассматривать лингвореволюцию как таковую, то, я думаю, что она полезна в любом случае. Если даже язык потеряет свои позиции, то всё равно общество сильно изменится, увидев реальность идеи. Сейчас идея всеобщего языка кажется чем-то нереальным. Большинство людей к этому готовы, но не готовы ничего делать для этого. Даже самый лучший язык мало кто возьмётся изучать, поскольку изучение требует усилий. Заставить никого невозможно, можно лишь призвать, но призывы тонут в тишине безразличия, поскольку каждый видит, что есть проблемы и поважней.

Эти, самые важные проблемы он, простой обыватель, также не собирается решать, но и обратиться к более мелким проблемам тоже нет желания. Нужно непременно решать что-то великое, бороться за мир во всём мире, спасать вымирающих животных, благоустраивать города, очищать от мусора берег Байкала. Вот сколько важных проблем, а вы тут пристали со своим «Всемирным языком». Но, я бы заметил, что решать многие проблемы было бы гораздо легче, если бы был Всемирный язык.

Если рассматривать язык Эсперанто, то этот язык чем-то напоминает сильно выжатый лимон. Из него выжато всё, что только возможно, но Всемирный язык так и не получился. И многие продолжают его выжимать дальше, надеясь, что ресурсы языка отнюдь ещё не исчерпаны.

Эсперантисты полагают, что их язык вовсе не провальный, а наоборот, успешный. Язык имеет два миллиона носителей, в то время как прочие языки редко набирают десяток тысяч. 

На самом деле, как я полагаю, относительная популярность языка связана именно с тем, что именно он первым оказался внутри лингвосферы. Окажись вместо него на том же месте какой-то другой, несложный язык, у Эсперанто не было бы никаких шансов. Поэтому мне кажется очень несправедливым то, что его считают каким-то «суперъязыком», забывая при этом, что таких суперъязыков – десятки и сотни.

Имена Шлейера и Заменгофа гремят на всю лингвосферу, а другие незаслуженно забыты.

Можно вспомнить о том, что в начале 20-го века шли дебаты между махистами и марксистами. Для своего времени и те, и другие были широко известны в узких кругах, но прошло время, и махисты оказались забыты. Причина в том, что под забвение попадает всякий, кто перестал мозолить глаза.

Именно поэтому сейчас, для справедливости, необходимо вспомнить незаслуженно забытые имена конлангеров, создававших искусственные языки. И, даже если в этих языках не более 200 слов, нельзя забывать, что при финансовой и моральной поддержке это могли быть успешные проекты.

Можно сказать, что Заменгофу повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Будь он простым китайским крестьянином, у него не оказалось бы никаких шансов. Если бы за несколько лет до него получил развитие один из беспадежных, безартиклевых языков – история бы нещадно поглотила Заменгофа, погрузив в тьму забвения лет на 150, а на Эсперанто говорили бы 5-10 человек.

После введения Эсперанто многие его носители увидели ряд недостатков языка. Но бросать проект, переходя на другой, означало расколоть целое на части. И основная масса эсперантистов решили не поддаваться на провокации, а следовать начатому делу. Так сохранялось единство, а мелкие проекты или продолжали делиться на части, или реформировались, или оставались мелкими. Скопление эсперантистов выглядело благородным единством, в котором все хотя и говорили на неудачном, неуклюжем языке, но зато он был один на всех, можно было ехать в любую страну, и там общаться со своими.

Но это ничуть не приближало наступление лингвореволюции. И поэтому создавались новые языки, которые надеялись захватить человечество новой идеей, показать людям совершенно новый язык, за которым последуют не миллионы, а сотни миллионов людей.

В первую очередь требовалась гарантия стабильности. Всемирный язык должен быть введён один раз и надолго. В нём не должно оказаться недостатков, которые сразу же кто-то захочет устранить. Это может привести и к расколу, и к уходу из проекта его сторонников.

Если говорить о стабильности, то появились языки, смысл слов которых складывается из отдельных букв. Такой язык уже не придётся переделывать, значение каждой буквы введено с учётом её работы в словах и внешнего звучания. Даже если кто-то найдёт более лучший вариант осмысливания двух-трёх букв, это не будет существенно. Символ эффективен уже в силу того, что он тщательно проработан, смысловая нагрузка на одной букве колоссальная, и ничего существенно не улучшится созданием чуть лучшего языка.

Язык «Арахау» как раз из тех, что построен именно таким образом. Это – воплощение стабильности. Он в лингвосфере занял свою нишу, и эту нишу уже нельзя дополнять каким-то другим, похожим языком. Необходимо, чтобы популярных языков было немного, чтобы число говорящих на них было максимально значимым.

Язык Эсперанто занял нишу Всемирного языка. Занял он её не полностью, лишь в какой-то мере. Требуется теперь создать такой язык, который станет Всемирным по-настоящему.

Некоторые эсперантисты могут сказать, что мои попытки конкурировать с их языком выглядят смешно и нелепо. Но на самом деле нелепо выглядит попытка сопоставить мой язык с любым комплангом (комплексным языком). Компланги безнадёжно устарели, и я не рассматриваю Эсперанто как серьёзный проект. С моим языком достойную конкуренцию может составлять или псевдоязык, или другой параязык. Автоязыки стоят в стороне, и конкурируют внутри своей ниши. Симплы медленно мутируют и постепенно превращаются в параязык. Но этот процесс идёт крайне медленно, мышление не торопится принимать идею недетерминированого алгоритма.

В то время, когда одни лингвоконструкторы или развлекаются, или заторможены своим консерватизмом, другие резко идут вперёд. Тут всё как в джунглях: кто успел – тот и съел. И, кроме того, кому как повезёт. Если тебя не съели – это не только от тебя зависит, но и от массы случайных факторов. Если в каком-то проекте имеются мощные программисты и финансовый капитал – шансы проекта велики. Но лишь проекта, это ещё не Всемирный язык. Главное, вложить больше денег и разослать учебники во все концы планеты. Если же это к тому же удачный язык – победа почти гарантируется.

Но, если это язык Эсперанто – то никакие вливания и суперпрограммы не помогут… Тут всё просто: надо разбить языки по типам, и определить, какой тип языка создаётся с бОльшим вложением интуиции. Тот тип, следовательно, и лучший. Легко понять, что это, скорее всего, параязык. Рассмотрев известные параязыки, а их немного, можно определить, который из них лучший. И всё, дело сделано. И нет никакой необходимости перелопачивать сотни тысяч языков.

Можно сказать, что идея мутации языка существует давно, и это никакая не новость. Но всегда отчего-то идея исказить форму имела ограниченные рамки. Может, не хватало смелости идти дальше? Это напоминает то, как некоторые отдыхающие предпочитают плескаться в воде у самого берега, и очень редкие люди решаются отплыть подальше.

Или, можно сказать, что в древности корабли прокладывали маршрут вдоль берега, но спустя много веков нашли лучшим плыть прямо через океан, и прежние традиции мореплавания уже не актуальны.

Грубо говоря, сейчас уже есть параязыки, и они на гребне прогресса. И именно на них, как на нечто новое, следует обратить внимание.

С другой стороны, консерватизм в интерлингвистике тоже имеет силу. Есть люди, которые не готовы к переменам. Выглядит это странно, потому что говорить на искусственном языке – это уже новаторство, а идти вперёд, а затем останавливаться – странно. Вроде как и прогрессивный человек этот комплангер, двигает он прогресс вперёд, но, продвинувшись, резко встаёт на месте и не желает сдвигаться. Вот такой вот комплангер, фанат комплексных языков.

Можно вспомнить поговорку: «Кто первый проснулся – того и тапки». Это как раз язык Эсперанто. Но проснуться можно и случайно, вдруг, например, приснились кошмары? Я заметил, что зачастую люди, которым повезло чуть больше других, считаются самыми лучшими, и все их достижения относятся не к делу случая, а считаются достойной наградой за гениальность и упорный труд. Если же кто-то потонул во тьме забвения, то считается, что он сам виноват, хотя, я уверен, что просто ему не повезло.

И поэтому я ещё раз хотел бы обратить внимание всех на то, что Эсперанто – это вовсе не лучший язык. Даже на тот момент, в конце 19-го века, были языки, которые можно оценить выше. Проблема в том, что никто этого делать не станет, никого не волнует этот вопрос – о том, что лучше, а что хуже.

И даже в наши дни редко кто может отличить один язык от другого по качеству. Большинство людей думает, что кто-то и где-то должен раз и навсегда решить вопрос Всемирного языка, а мы, обыватели, с радостью подхватим эту идею. И нам, простым людям, глубоко безразлично, какой именно это будет язык, главное, чтобы он был лёгким.

В чём же выход? В том ли, чтобы вкладывать деньги в Эсперанто, думая, что, если это дело и безнадёжно, то в другой язык вкладывать деньги ещё бессмысленнее.

Многие люди, и я в том числе, этот вопрос для себя уже давно решили. Всемирным должен стать ЛУЧШИЙ язык. И лучший не в том смысле, что легко будет произноситься картавыми, китайцами, испанцами, прочими. И не тем, что будет идеально приспособлен для всех народов мира. И не гибкостью форм и мощностью выражений.

Всемирный язык должен выглядеть убедительно. Он должен восприниматься как обычный естественный язык. Обязательно должна быть мощная метафора, чтобы было желание на нём говорить. Язык должен быть стильный, а не размытый.

Поняв этот принцип, даже простой обыватель сможет легко обнаружить среди тысяч языков именно такой. Обрати внимание, как звучат 10 наиболее популярных природных языков мира. У каждого свой характер, свой яркий образ. Но встаёт вопрос: а как обнаружить такой яркий язык в общей массе языков? Ведь не перелопачивать же их все разом.

Если тот же вопрос о внешнем звучании доверить образованным людям, которые либо много знают, либо в лингвистике съели быка – то, считай, дело дрянь. Они, своим замутнённым взором не видят ничего, все языки одинаковы, или даже уродливое поменялось местом с изящным. Для объективного взора необходим именно простолюдин, который ничего не знает и смотрит на мир не через мутное стекло гигабайтов информации и штампов. У тех, у кого голова нафарширована знанием, все знания стремятся говорить разными голосами внутри одной головы, заглушая собственный голос. Грузовик загружен дровами, и дрова указывают, куда ехать…

Если предположить, что настало время, когда все государства решили принять Всемирный язык, и поставили этот вопрос на голосование, то картина будет несколько странной, если это сделать неправильно. Придётся выпустить многотомник, томов 20, куда будет помещена краткая информация о всех вообще языках, и каждый житель должен будет его прочесть, а затем голосовать.

Правильнее было бы это делать по-другому. Сначала нужно провести первый тур голосования. На нём нужно выяснить, к какой из 6 категорий должен принадлежать будущий язык. Все языки выбранной категории можно разделить по разделам. И затем голосовать за раздел. Затем выделить подгруппы, и только тогда переходить непосредственно к голосованию за Всеобщий язык.

Большая роль в этом деле принадлежит коллекционерам языков. Они просматривают сотни и тысячи проектов и имеют способность выбрать из кучи мусора один алмаз.

Всемирным может стать язык и без участия в этом процессе госструктур. Язык может стать популярным сам по себе. Просто на нём будут все говорить. И тогда уже только останется включить его в программу школ и институтов. Всё просто, мои читатели могут прямо сейчас начать изучать Зип-Джолзик, везде о нём говорить, давать интервью. Немного усилий – и язык в массах. И уже не надо в школах зубрить иностранный язык, забивая голову чем попало. И как можно назвать это совершенно пустое занятие, когда все учились, некоторые что-то помнят, но в повседневной жизни иностранный язык не применяется? Я предлагаю другое. Простой и понятный язык, удобный в произношении, который можно выучить и сразу же применять. То есть, применять, если его выучат миллионы людей.

Можно также заметить, что языков, претендующих на всемирность, найдётся не более 1000. Остальные созданы для другой цели. Многие создавали язык под импульсом вдохновения, не думая, что вот прямо сейчас именно ты, и ни кто другой, должен создать самый настоящий Всемирный язык.

Самые ранние мирланги – это локальные компланги. И Волапюк, и Эсперанто, и Романид, и множество других охватывали или Европу, или другую часть света. Вслед за ними появились «возланги», которые уже состояли из слов языков всего мира.

Если рассмотреть «возланги», или «восточно-западные языки», то они именно потому состояли из языков «всего» мира, что планировали стать Всемирным языком. Но эти языки, хотя и содержали в себе лексику всех частей света, популярность не получили. Причина в том, что гораздо выгоднее было выучить Эсперанто, чем любой другой язык, ведь на нём уже говорят, там всё отработано и наработано. Грубо говоря, принцип раннего просыпания и «тапок» продолжает работать и по сей день.

Если же кто-то и планирует в наши дни создать Всемирный язык, он должен составить для себя условия, которым должен удовлетворять этот язык, и затем, если язык будет именно такой, продвигать его в массы.

Именно так я и сделал. Но человек, так сказать, в чём-то может и ошибиться. Причём он может быть на 100% уверен, что в его проекте нет ошибки. Выставив свой проект на всеобщее обозрение, можно ожидать критические замечания. Всё это мной уже сделано. Раздались недовольные ворчания и вопли. Прозвучали и доводы, но доводы несерьёзные. И поэтому я буду продолжать своё дело, а дело каждого другого, просмотревшего проект – делать свой выбор.

Можно также отметить, что мои рукописи сначала просмотрели пара образованных людей. Один сейчас богатый, занимается бизнесом, другой – бедный старик. Никаких комментариев не последовало. На лингвофорумах через пару недель возник вопрос: а какое окончание надо выбрать, если у тебя для множественного числа их четыре? Я ответил, что можете выбирать любое, это не возбраняется. Хотя во многих случаях я предпочитаю только один вариант.

  Например, слово «руки» образуестся от «рука» - «вару» и окончания «-ан». «Варуан» - «руки». Но окончаний множественного числа – четыре: «ан», «ла», «го», «я». Можно образовывать формы: «варула», «варуго», «варуя». Никаких запретов на это не существует. Если кому-то это не нравится, то нет смысла изучать мой язык.

Я также прочёл «декларацию Эсперанто». Сначала я думал, что это какой-то текст на несколько печатных страниц. И сильно был удивлён, что там несколько строк и всего два пункта: 1. Язык вполне годится, 2. Обязуюсь выучить, если подпишется миллиард человек. Подписалось  435 человек из 39 стран мира. Надо заметить, что до миллиарда тут ещё далеко…

Я также составил и свою декларацию, она находится на сайте «Эсперанто-новости». В ней 5 пунктов. Там говорится: «Я обязуюсь выучить Зип-Джолзик, даже если ни один человек на планете не будет говорить на этом языке». Это может показаться странным, но надо иметь ввиду то, что Всемирный язык может появиться лишь тогда, когда каждый не будет озираться на других. То есть, не надо смотреть на других людей, а надо решать всё самому. И вот только тогда, а не с оглядкой на толпу, всё получится. Каждый желающий может зайти на «Эсперанто – Новости» и проголосовать так, как он считает нужным. Могу сказать, что, если бы каждый делал всё так, как подсказывает ему разум, то мы сейчас жили бы в идеальном мире. Но, поскольку мир совершенно другой, я склонен считать, что многие живут не по совести. И в том числе создатели языков.

Создавать языки – это одно, а быть настоящим человеком – совершенно другое. На этом и закончим.



Послесловие.
Для создания хорошего сайта я бы рекомендовал название «Лингвосфера». Экран должен быть разбит на прямоугольники. В каждом прямоугольнике – название языка. Последние два прямоугольника – это «Прочие языки» и «Прочее». В категорию «прочие языки» попадают все языки, материалы о которых меньше мегабайта (допустим). При нажатии на один из прямоугольников открывается такое же поле с прямоугольниками, и так далее.
Все тексты тоже располагаются в прямоугольниках, но в конце может стоять стрелка, чтобы текст можно было прочесть полностью, во весь экран. Можно также отметить, что эта система ещё эффективнее на сенсорных экранах.

14 сентября 2014 г.