Бес-сонница

 

Сливовое небо
Усыпано блинами
В брюхе пустота - ночь без сна, в кошмарах.

                Вареновские хоки.




- Не, энто не пойдёт! Не пойдёт такая геометрия! Куды? Куды сон мой подевался? Что за безобразие? Что за наваждение неясное? Откуда феномен такой?

Весной опосля зимы лень наваливается весенняя, летом -  лень летняя, но то как-то понять ишо возможно -  частные,  так сказать,  явления.  А как время к зиме через осень  близится, свадьбы в деревнях да сёлах отыграли, уж Никола морозный и святки на носу  - на печь православным християнам пора укладываться, в тулупы бараньи кутаться – что же?  Бес-сонница?  Не дело, говорю, энто. Не дело…

Вот, припоминаю, было как-то дело!.. В позапрошлом… Нет, в прошлом,  в прошлом годе! Как раз об эту самую пору,  в октябре месяце, перед Покровами. Словили мы с соседом моим Пасечником и животной  прошлогодней охотничьей на силки ведмедя. Уж на что ведмедей всяких мы видывали, а в тогдашний раз такой нам вредный и здоровенный ведмедище в петельку попался, куды та-ам! А ведмеди у нас, я вам скажу…  Это вам не то, что в какой-то тама сибири или же в канадах ихних снежных,  медведи. Оне и там, понятно, здоровые! Но не то наш, вареновский ведмедь! Куды там, собственно, сибирскому или канадскому медведю супротив пойти нашего! Мелковат. И дажеть на Полюсе… 

Да, помнится,  как-то вра… То есть,  рассказывал я сказку про вареновских ведмедей - и-и-и!  Страшное же дело энти косолапые твари! Как начинает в малиннике ягода спеть - лезут, лезут  ведмеди со всех сторон и нету от них никакого отбою. Хоть во всю глотку «караул!» кричи. Ага.  Ежели прокараулил ты малины поспевание, то ничем тогда не выведешь вредных тварей! Хоть из ружья по ним стреляй, хоть из пушки крупнокалиберной, хоть капканы с петлями на них ставь, хоть ты кол им на голове теши – это всё бестолку, от ведмедя ничем ты, человек, не откупишься, когда малина его сладким запахом своим манит! Идут оне на малину, словно,  загипнотизированные.  Будто магнитные внутри них составляющие имеются. И отключить магнит энтот внутренний в ведмеде не имеется никакой физической возможности! Лезут ведмеди в малинник стаями, и через плетни, и сзаду огородов  прорываются, и через реку плывут…  Рвутся ведмеди к сочной ягоде, спасу никакого нет! Не углядел, малиновод, не собрал малину вовремя, пиши – пропало! Ничего тебе уже до зимы не поможет, покуда  ведмеди в спячку не улягутся. Толькоть тогда… Но тогда какая от малинника польза? Разве,  для лося ветки зиндевелые  оставить? Чистая же проблема и разорение ведмедь для нашенских малиноводов!

А у нас, надобно сказать, в Вареновке, очень мощно малина произрастает. Это помимо хрена. Славится Вареновка наша малинниками на всю губернию и Сибирь. Да. И дажеть Сибирь! На весь Урал, значит, Южный совместно с  Северным…


- Да где это ты, капустная кочерыжка, малинники такие в Вареновке видел? Что же ты врёшь, старый хрыч? – кое-кто скажет из сомневающихся. – Чтобы на  всю Сибирь бескрайнюю оне славились? Хрен, допустим, да. Хрен вареновский – известная посреди  мировой экономики позиция. Но чтоб малинники такие пышные произрастали…  Да, чтобы там медведи косяками ходили… Что же это тебе, индейские  жунгли?

- А я вам на то скажу, я вам отвечу! Где это я вру, граждане? Где это я вру, товарищи?! Да ни на грамм, вот же, ни на граммулечку! Потому как врать я не обучен. С детства нету во мне этой чуждой материи! От деда моего, знатного казака Вареновского, имею я в генах внутренних кристаллическую  честность и ещё это… Болею я болезнью редкой.  Да.  Толькоть чего сбрешешь -  прыщи на одном месте у меня проявляются. Уже к вечеру. Да… Непереносимость у меня всякого, слышь-ка, вранья. И дажеть, ежели кто-то рядом врёт, не могу. Энто дажеть ещё хуже, чем если бы я… В общем, не могу! Не могу этого я вынесть! Слягаю сразу же на печку, дней на пять-шесть. До воскресенья. На всю рабочую неделю выбивает меня из режима чужое враньё! Энто, про между прочим, я вам говорю,  к сведению. Чтобы знали, с кем дело имеете! Ежели я сказал, например, что в прошлом годе таранку из Сливянки-речки  выловил на семь кило с половиною, от головы до хвоста полтора метра, значит, так оно и есть! Об том случае удивительном и в газете областной писали. Что есть, мол,  у нас в Вареновке  знатные рыболовы, имеются! Что не перевелись на Руси ещё честные рыбаки и, в общем-частном, славные люди!
 
А случаев энтих, я вам скажу, дорогие мои слушатели,  у нас в деревне, про между прочим, случается! Я вам так скажу: случаев энтих у нас в Вареновке тьма тьмущая происходит. Вона, взять один прошлый год. Ага…

А было дело, тянул я на Сливянке по осени Сома, так его всей деревней не могли вытянуть, трахтором… Да, трахтором пришлося вываживать из реки зловредную рыбу! Но и трахтором за одне сутки не вытянули… Сильно здоровый Сом попался! И до чего же упрямый! Ой-ой! Я его и так, и эдак, и уговаривал, и всякие вкусности ему обещал: консерву рыбную и лягушку импортную; на музыку выманывал злокозненную бестию, играл ему всякие мелодии, вплоть до классических, а он упёрся об воду рогами, чисто корова и не лезет. Не идёт из реки, упрямая рыба! Мычит Сом, орёт криком, будто и не корова он, а осёл; усами шевелит страшно, хвостом по воде бултыхает, производит ужасное волнение, ротом своим водовороты создаёт подводные, а на берег нейдёт никак! До чего же вредная рыба! Страсть! Того гляди, лодки наши рыбацкие, артельные лодочки, мог утянуть Сом  в  мрачную свою бездонную утробу, да хорошо в день тот достопамятный не ходили рыбачки вареновские  в море сетки на тюльку ставить…  Да. А не так – и поминай бы как звали, извёл бы Сом начисто всю артельную нашу флотилию. Солярки тогда ушло на трахтор, помню… Кажный час трахторист на дозаправку ездил. «Погодите, православные, - кричит Митька, трахторист нашенский, - потерпите чуток, товарищи дорогие,  с этой вредной рыбой,  щас я на дозаправку слетаю! Тогда и управимся!». Да какой там чёрт! Разве с Сомом управишься ты, хотя и за полный трахторный бак? Не единожды за сутки те пришлося Митьке топливо у председателя колхоза выпрашивать!  Да… Так об чём это я?

Ага, про ведмедей! То есть, про малинники нашенские вареновские, речь вёл я свою. Так вот, чтобы не было у вас никакого сомнения, то возьмите и послушайте мой рассказ об том… Энто… Где же я вра..?

- А ну, животная, живо мне подай книгу учётную про всякие удивительные случаи, ту,  что ведётся помесячно, за прошлый год! Да не лезь, не лезь, говорю, в роялю!  Тама, понимаешь, балык копчёный из сазана уложенный - лезет же шь животная пронырливая, лезет, ненасытная твоя утроба полосатая! Брысь, брысь, говорю,  отседова!

- Что же ты, Хозяин, жадный такой! - обиженно отвечает мне животная,  с книги пыль хвостом вытирая - уж и малой тараночки тебе жалко… Чай не Пост сейчас Рождественский  и не среда с пятницей, чтобы православным християнам рыбы не вкушать перед завтраком!

- А ну-ка, погоди!  А ну, постой-постой, утробища твоя ненаедная! Усы, отчего у тебя топорщатся в разные стороны? Я т-тебе дам «тараночку»! Я тебе покажу сейчас «перед завтраком»! Отчего чешуя сазанья на морде у тебя прилипшая? Вот я тебя валенком!

Люди добрые! Караул! Что же это делается?! Это ж никакого сладу нету с животной сентябрьской каверзной! Откуда сну взяться тута, когда имущество казённое вчистую растаскивается?!

Запустил я в животную изворотливую валенком, спряталась она под лавку, глазищами зелёными на меня недовольно зыркает. Ишь, ровно светофор какой! А ты не балуй! И поделом! Не лезь до хозяйского балыка!

Так... Вот, пожалуйте, сентябрь…Нет, октябрь месяц. Как раз прошлого года. Об малиннике запись. Под заголовком «В Вареновке грибные дожди». Тама и поглядите, что за дивные малинники у нас имеются и какие в ихних окрестностях ведмеди водятся. Не малинники, а чистый же дендрарий с зоопарком!

 
Да. Вот тогда было дело… А сейчас, не пойми что!

 
Вертелся я до полуночи с боку на бок, так лягу и эдак – нейдёт сон. То жарко мне, то холодно, то кости ломит в боках… Уж и в тулуп бараний я кутался, и валенки с ноги на ногу обменивал, треух собачий на башке развёртывал, так и эдак, а сна всё одно нету, как не было! А заместо сна чудится мне всякая непотребная дрянь.
 
То, слышь-ка, мышь за печью скребёт и вижу я в лунном свете неверном, призрачном, вот тень её а-грамадная вырастает на стене хаты моей. И уже не мышь то, а животная странная, непонятная и страшная. Чистая же динозавра древняя,  альфа-самка прожорливая!  Разевает пасть свою,  будто и не мышь она, а как есть - крокодил африканский; носом-хоботом  своим кожаным воздух нюхает, зубом острым блестит в темноте, усы топорщит во все стороны, хвостом, ровно кнутом, поигрывает… А глаза у неё, что фонари красные, будто угли, из самых глубин адской бездны вынутые,  во тьме ночной жутко светятся! И вижу я: целится тварь эта ужасная на мои орехи, что в пианине  укладены! Целится тварь зловредная, отвратительная на припасы мои, в роялях сконцентрированные. Ах, ты ж архибестия! Ах, ты подлая анафема вражеская!..
 
Вскочил я с печки, ринулся было к роялю, сыграть мелодию отравляющую, да куды та-ам! Тренькнул на клавишах аккорды первые  – не, энто не пойдёт! Вижу - тута никакая «Лунная соната» не поможет, с эдакой тварью душераздирающей справиться! Хучь ты сонатой бей её, ракалью, хучь Вагнером  трави проклятую – всё бестолку!  Возвышается зловеще альфа-грызун над печкою, будто чудовищная чёрная гора. Тянется лапами жадными к пианине, бормочет что-то неразборчиво... Шкура, слышь-ка у неё шерстистая, с проседью. Навроде, чернобурки. Чистая же Мышь-годзилла! Какая тама музыка... Надоть из ружья стрелять её! Из грантомёта бить, а лучше из дальнобойной гаубицы! Хотел я срочно ружьё зарядить медвежьей картечью, а видение р-раз - и исчезло. Исчезло, растворилось, как и не было в лиловой ночи тени странной, ужасающей…
 
Не успел от кошмара кошмарного отойти я, как новая непотребщина в голову мою вселяется. Будоражит мозг мой, бессонницей измученный, отвратительная пакость. Чудится мне, будто по двору чего-то тайно движется, шебурхается. Шорх-шорх, мимо колодца, шорх-шорх, и потом хвостом, вроде,  плюхнет, плюхнет, и в огород. Этто что е-ща?! Что за?..

Сотворил я  крестное знамение, слез, охая, по шаткой лесенке, поглядеть, хто это по двору моему шарохается -  не воры ли, случаем,  забралися добро моё украдывать? Гляжу в окошко – и ничего. Ночь как ночь, двор как двор. Вон колодец, вон амбар, вон плетень плавником рыбьим топорщится, поленница у плетня аккуратно уложена, вон сарай с курами и петухами, а за ним голубятня возвышается. На голубятне флаг Вареновский приспущен, потому как ночь. А на небе-то, на небе! Батюшки-светы, святые угодники, красота, красотища-то какая!
 
На небе, звёзд вызвездило, как у нас только в Вареновке летом осенним бывает, видимо-невидимо. Течёт речка млечная, текёт небесная Сливянка где-то посерёдке лилового неба;  вона Медведица с медвежонками бредёт по берегу тайной  молочной реки; тама Охотник Небесный со своими  Собаками верными, гончими, пасти раззявившими, на Рыб глупых морских жадно глядящими, вечно обречённый сражаться с Тельцом,  и рядышком Заяц трусливый - сжался косой в комочек у охотничьих ног, спасаясь от голодных звёздных Собак,  а вот и Кассиопея хвастливая, в кресле сидящая, кружится около Полюса, вниз головой перевёртываясь, буквой двойной нерусской мать Андромеды красуется; и месяц... Месяц молодой златорогий  выплыл на небушке, лодочкой золотой, лодочкой серебряной качается безмятежно на надмирных лиловых  волнах… И отудоть, из сливово-млечного далека, слышится песня тихая и таинственная, песня звёздная, колыбельная... Засмотрелся я на красоты небесные дивные, ажно кружение головы у меня в животе вызрело, как слышу опять в огороде: "шорх-шорх", "плюх- щ-щёлк"! Да что же это за дьявольское наваждение?!
 
Схватил я вилы в сенях и на двор - ужо я проверю, хто это сон мой нарушает! Берегись, вражеская  аномалия! Кто не спрятался, я не виноват! В огород прибегаю я: тихо вроде. Притаились лазутчики. Хрен аж до самой речки стеной зелёной стоит, ветерком чуть колышется; слива,  по над Сливянкою, фрукты в воду роняет: плюх, плюх… Это ж надоть завтрева сливу с дерев пообрывать, на варенье её мариновать пора! Постоял я , послушал, вроде тишина, а только собрался  уходить с огорода, как краем зрения вижу – вот оно, вот оно, движение тайное, возле амбара с сундуками. А в сундуках-то у меня сокровища складены, ещё, Слава Богу,  осталося с той самой поры, когда землескопом инопланетным  я курган Четырёх Царей просвещал.
 
Ах, ты ж паразиты! Точно же воры, воры ко мне наладились!

- Стой, где стоишь!- кричу я. А сам про себя думаю: это как же гуси караульные воров проворонили? Пущу их на холодец с бульоном! Ей-ей, на паштет всех гусей, по утру, отправлю!

А в ответ мне только шорох и, вроде, как кто-то на хрустящих лапках по огороду пробирается. Шмыг, и побежал. И следом стук такой странный: бу-уух! тук, тук, шлёп-шлёп... Ага! Ага!!! Так это ж рачина, насекомая водная! На сливу, видать, напоролась в темноте, зверюга неразумная, обсыпалась по панцирю спелая фрукта. Ишь, чует скорую обледенению, мостится рачина в тёплый сарай.
 
- А ну пошла, пошла отседова, ишь раньше времени на зимовку лезет, насекомая! Чего клешнями своими щёлкаешь? Ужо я вас налажу! Вам до Покрова в реке сидеть положено, это уж потом в берлоги рачьи, в ямы глыбокие укладываться будете… А сейчас рановато: мне ещё  в сентябре, глядишь, раков бреднем потягать в охотку сподобится! Друзья, не дай Бог, погостить приедут ко мне или вона,  из Аглицкого королевства кто, может, сама Королева с внучатами…

Мы-то в деревне гостям завсегда рады, потому хлебосольство в Вареновке славное;  славится деревня наша своим гостеприимством на весь християнский мир! Но гостей принимать одно, а как Королева кинется, мол, чего на табуретках юбки просиживать без толку, семечки кабачные лузгать! Давай, мил человек, раков из Сливянки драть, а когда раки те, на зимовку ушедшие? Тогда что? Мировой скандал? Не-е,  нам такого не надобно! Не дело энто! Не дело! Кыш, кыш, в речку, насекомая вредносная, ишь чего удумала! Раньше срока в сарай прятаться!
 
Ффух! А я-то, слышь-ка, распереживался, что меня грабить собрались… Совсем нервы от бессонницы расшаталися.

Пошёл я дальше ночь караулить. Вернулся я в хату, компоту сливового выпил корячок медный для нервов успокоения. Залез на печку, укутался тулупом поплотнее, а сна опять нету. Лезет в голову всякая чушь. То думаю, как бы мне утро не проспать, то про соседа моего Пасечника думки меня одолевают: отчего он всё никак не женится и когда это евойная сестрица Авдотья, ведьма одноглазая, в Город отбудет продавать мёд, с тем,  чтобы нам с соседом сливянки да медовухи покойно и вволю попить; то думается мне, будто ведмеди нападут на ульи медовые и останемся мы в зиму напрочь без мёда, и что надобно нам почерёдно охрану нести вокруг  уликов…

То про международное положение мне мысли мыслятся, а энти дела, каждому ясно -  всякий сон напрочь отбивают: вот, волнение внутреннее берёт меня за Шотландию… Гляди, как отделится она ненароком, вчистую от островов аглицких, чего тогда с Королевой ихней станется? А? Не слегла бы от нервов, невзначай, болезная, по такому тревожному  случаю! А мы, между прочим,  с Королевой-матерью  давние, так сказать, знакомцы… То думаю я, чтобы провесть в хату провод  улучшенный для интернету скоростного, чтобы все новости наперёд всех знать… То волнуюсь, чтобы сазана грозового в эту осень  не упустить-выловить, цены-то на энергию электрическую ползут ввысь, куды теперича нам людям рассейским без сазана грозового, молниеносного в зиму шагать?  На электричество, слышь-ка,  и сундука пятаков медных, старинных, в позапрошлом годе выкопанных, не хватит! А сазан грозовой, коли словишь ты эту удивительную рыбу, будь покоен, током бесплатным обеспечит тебя с Первого зазимья и до Николы вешнего! Ты ему  ванну для комфортного плавания в тёплом сарае установи, кукурузы консервированной подкидывай, не жалей и подключай себе на здоровье вилки-штепсели всякие, ноутбуки да телевизоры! То за веники вишнёвые для бани думки меня одолевают тревожные: не мало ли веников навязали мы с животной майской из цветущей сакуры? Хватит ли скомплектованного количества нам на зиму? Ведь в России-матушке зимы дли-инныя…

И не дают, не дают мне мысли покоя,текут оне бесконечным потоком, совсем замучила проклятая бессонница! Может того?.. Взправду бес меня одолевает полунощный? Сущее же дьявольское наваждение: спать-то хочется, а сна ни в одном глазу! А может, возраст настал критический? Эх, нету, нету того, как в иные, прошлые годы! Нету нынче того качества: всё, куды ни плюнь, сейчас не то! В раньшие годы, вот,  ежели сон был – так, то был сон! Не прицепишься! Я мог на Покрова залезть на печку, в тулуп бараний завернуться  и аж до самой весны в обе ноздри беззаботно посвистывать; только, знай  - вертись с боку на бок, да спускайся к столу по шаткой лесенке, ежели, скажем,  проголодался ты во сне, человек: пирогами с гусятиной да блинами с грибами закусил,  внутренность мёдом для комфортного состояния общего смазал, выскочил на двор, может, по какой своей срочной надобности, проверить тама раков зимовье или снеговиков передвижения и вновь полезай на печь, православный, зиму долгую зимовать… Да были, были времена в прошлые годы… А нынче уже не...

Слышу, сквозь мысли движение, мне животная говорит:

- Слыхал я, первейшее средство от бессонницы  - считать.

- А чего считать? – спрашиваю.

-Дык, это кому как. Каждый свой счёт ведёт… Мне, когда сна нету таранку вяленую считать помогает. Я её дюжинами сразу считаю! Одна дюжина, другая, третья… Ммм-мррр… Сазан жареный, тот конечно, быстрее сон нагоняет. Или карп фаршированный. Карп с капустой кислой да со сметаною… Ммм-мррр! Такого ежели карпа считать начнёшь, замечтаешься, не успеешь от головы до хвоста сосчитать его, как уже в сны сладкие погружаешься …

Начал я считать, а чего считать непонятно мне. То ли карпов с таранкою, то ли балыки сазаньи… Попробовал я карпов – не идёт дело: больно жирные оне, печень  через них у меня расшалилася. А таранка тожеть не пошла - уж очень костлявая! Дошёл до пяти дюжин, попалась мне одна таранка неловкая: мелкая такая, застряла у меня поперёк горла и торчит – не вытащишь…

- Кхе-кхе, кхе… Тащи  мне скорее компоту, животная глупая, никак таранку не могу протолкнуть – хвостом вперилась в горло, собака, как теперь её вынать? Кхе-кхе… – хриплю с печки я.  Насилу таранку энту несчастную вынули. Отдал я её животной своей, пускай тешится. А сам думаю:

«Может звёзды на небе посчитать, так их разве сочтёшь? Не, энто не пойдёт. Звёзды считать – дело и вовсе гиблое! Их вона сколь, как песка речного… Эдак, совсем с ума сойдёшь от бессонницы. Тогда  что? Гусей что ли, с цыплёнками? Но их не так много у нас. Может десятка четыре с петухом и курами, не успеешь счёт начать, как он и закончится! Может, фрукту в саду посаженную? Так она у меня с весны ещё учтённая. Всё-всё в книгах записано: сливы – десять дерев, вишни - полторы дюжины, абрикосов с жердёлами - два десятка да смородины с крыжовником  полста  кустов…

"Чего бы мне посчитать ещё?" – задумался я да так, аж башка от напряжения мысли у меня разболелася. Разве купорки в зиму заготовленые? А что?  Энто дело! Вона сколь добра в пианинах у меня наложено: одних орехов грецких мешков сорок будет! А ещё балык из сазана, грибы сушёные… Арбузы в роялях… Чего тама только нету!

Но и то посчитал я, а всё одно сна у меня ни в одном глазу! Одолела проклятая бессонница! Ни в одном глазу... Позвонить што ль Авдотье, сестрице Пасечниковой? Она точно должна знать средство верное!
 
- Как думаешь, животная? Авдотью, што ль спросить, насчёт счёта?

-  Если жизня тебе не дорога, рискни, Хозяин, звякни ей на мобилу.
 
Жизня… Что мне жизня энта… Какая тута, к чертям собачьим, жизня, когда уснуть человек порядочный ночь напролёт не может! Слез я с печки, тулуп на плечи накинул, вышел в огород. У плетня стал и Авдотьин номер набираю. Слышу, в доме Пасечниковом гудит телефон пискучей противной мелодией.

-Алло, алло! Хто это? Хто на проводе?

-Энто я, старый дурень, соседка твоя, Авдотья Светозаровна  – отвечает мне Авдотьин голос.

Вот ведь, чудо техника! Раньше орать соседям через весь огород приходилося, а теперь – тыркнул кнопочку и пожалуйста! Будьте любезны: Авдотья там или друг мой Пасечник, или хучь министр обороны, ежели номер у тебя имеется… А можно и заграницу звонок совершить через море-окиян при помощи спутника! В каком веке живём - в  космическом! Скоростя всюду бешеннные, прогресс, технологии…

А дверка-то в сенях у соседей - скрип-скрип!  Вижу, Авдотья к плетню подходит со своей стороны огорода. Стоим мы друг на дружку вглядываемся через плетнень, а темно, однако, луна за тучу забёгла, ни черта не видать.

- Чего тебе надобно соседушка? – шипит  ведьма одноглазая в трубку ласковым таким голосом - В такую-то интересную пору?
 
«Ишь ты, - думаю - флиртует бабёнка,  даром что одной ногой в могиле, а всё туда же! Подавай ей романтические вечера! В самом деле, чего ж она не спит? Эротические, значит, фантазии... Ну и дела!».

- Не, мне того не надобно, чего тебе ведьма старая подумалось! – отвечаю - Мне, сейчас не до эротики! А ты мне, слышь-ка, подскажи, Авдотьюшка, как от бессонницы излечиться? Вот же, пропасть, никак заснуть со вчера не могу! И чего не предпринимал, об чём только не думал! И считал уж... Может,  знаешь, милая соседушка, какое верное средство?

- Ах, ты старый пень… Я тебя излечу межеумок… Подкину тебе такое лекарство, что... Излечу, сейчас излечу, греховодник старый, христопродавец! Ишь, удумал чего! Излечу, говорю  тебе, в один секунд, ирод окаянный! В три часа ночи спать людям не даёт!

И вижу, схватилась  Авдотья за плетень, и тянет кол из него. Бормочет корзуха что-то неразборчиво, недовольство общее высказывает. Подумаешь, нашла злодея, и спросить уже нельзя ничего! Ох, до чего сварливая карга старая, моя соседушка! Понял я - пахнет дело керосином. Учуял через плетень я его смертоносный запах! С Авдотьей шутки шутить себе в убыток. Очень она, понимаете, на руку скорая. Это ж такая вздорная баба, такая же несуразная… Чистая ведьма! Чуть не так чего - огреет по горбу тяпкой или поленом, не разбираясь. Вона Пасечник, брательник её, всю жизню  через сестрицу свою родную страдает. Уже бы женился да не мучался…

Нашло на меня такое томление, как увидал я, что Авдотья кол из забора вынает, что рванул я по огороду, не разбирая дороги, прямиком  по кабакам и перцам. Валенок левый на морковном ряду потерял, да это Бог с ним, с валенком, тут бы живым уйти! «Не дело энто, не дело… - на бегу я думаю, - лучше уж подобру-поздорову, от бабы этой вздорной держаться подале. Сам как-нибудь посчитаю, до утра недолго осталося!».

Домой прибёг, двери на засов застопорил. Отдышаться никак не могу! Сердце колотится, как мотор трахторный, а душа... Душа,слышь-ка, чуть с телом не расстаётся! Десять корячков компоту сливого выпил, едва успокоился. Это ж лютой смерти избежал, Слава Тебе Господи! Перехлестнулся я крестным знамением, помолился у образов, залез на печь. Лежу дальше размышляю, как мне эту ночь кошмарную без греха прейти.

Заныл у меня левый бок. Застонал, ажно  я разохался! То знать, пора на иной перевёртываться. А, чтоб тебя, совсем одолела меня проклятая бессонница! Интересно знать, сколь же там, на часах натикало – кукушка часовая не кукарекает, дрыхнет негодница, петухи в сарае молчком сидят. Видать, спать ещё да спать… Глянул я в окошко.  А ужо на дворе светает, сереет заря ложная волчьим  хвостом за околицей. Ну, это разве дело? Всю ночь нощную глаз не сомкнул! Что это ещё за всенощные бдения?

Вот, вижу я в утренних сумерках: животная сентябрьская, серой тенью скользнула...  К крынке, к крынке  со сметаною подбирается вражеская бестия!
- А ну, прочь отседова! – снял я, кряхтя, валенок и валенком в животную бросил.-  Ах, ты животная наглая!

- А всё оттого, Хозяин, - говорит мне из-под лавки животная голосом обиженным - Оттого не спится тебе, что спать постоянно на голодный желудок мы укладываемся. И где ж это ты, Хозяин, такое вычитал: чтобы спать ложится и рыбьего хвоста не жрамши? Оттудоть и кошмары кошмарные чудятся. Оттого-то самого и мысли нелепые в голову лезут! Кто, кто эту диету каверзную выдумал? Не иначе, как враг рода нашего , православного! Одно скажу я: не  дело это! Не дело! А вот если бы перед сном блинов со сметаною пару дюжин скушать да карпа зеркального капустой фаршированного употребить, да подкрепиться потом запечённой гусятиной и паштетом заячьим…

- Ишь ты! А ведь, и верно! – спрыгнул я с печки. – А ведь, верно подметила, животная моя учёная! На пустой-то  желудок - какой сон? Оттого-то бессонница на меня и напала! Потому и кошмары мерещатся! Как же это я сразу не догадался! А ну-ка, животная моя умная, собирай поздний ужин!

Сели мы с животной  за стол, из микроволновой печи русской карпа я вытянул фаршированного, животная в погреб за сметаной сбегала, самовар поставили – куды там! Пыхтит самовар медный, подбоченился, ровно знатный купец, а животная учёная, одно успевай,  дровишек в него подкидывает, да сапогом тягу раздувает.  Ломится стол у нас – чего только на столе не имеется! И гусь запечённый с кашей гречневой, и карп фаршированный кислой капустою, и балык из жирного-прежирного  сазана;  раки,  раки красные, что твои омары, а то и поболе, на блюде расписном красуются,  судак с сулою жареные,  а к ним  икрянники, и мёд разных сортов в братину налит: липовый, сливовый, вишнёвый и дажеть из дуба, и варенье смородиновое, а ещё паштетов всяких наверчено, из зайчатины да из гусиной печени, грибочки солёные, рыжики тама всякие да синеножки с шампиньонами, колбаса и килька в томате, пельмени в сметане жёлтой плескаются, вареники с вишней ихнему плеску  в миске глыбокой вторят - ужин самый наш, самый Вареновский.  Вот энто дело! Только вот блинов, блинов нету!..  Эх, была Хозяйка, та блины пекла - объядение! Уж такие начинки Хозяйка прежняя выдумывала! И с ягодой всякой: черникой и малиной, и абрикосой, и с фруктой разнообразной, и с луком, и салом блины были, и с икрой рыбьей, и с перепелиными яйцами… Теперича нету Хозяйки у нас, так мы сами себе меню выдумываем, уж на что горазды. А энто, не дело!

- Не дело, - я говорю, - без блинов ужины завтракать!

Пригорюнилась животная моя сентябрьская, пригорюнилась полосатая сиротинушка.
 
- Ничего, - говорю,-  не печалься, животная моя верная. Как-нибудь да управимся! А насчёт Хозяйки  я тебе вот, что скажу: дадим мы объявление в газету: так мол и так, требуется новая Хозяйка, потому как нету никого на зиму, блины нам печь и на стол прямо из печи подавать. Остальное мы уж как-никак и сами, Слава Богу, выучилися. А вот с блинами заковыка вышла. Почитай, с Наводнения Вареновского, как уплыла от нас Хозяйка на лодке, так мы сами хозяйствуем. И через то самое, через блинное недоедание, нету у нас нормального сна и отдыха. Потому, в скором предвидении холодов зимних, просим откликнуться, на конкурсной основе, добрую сердцем девушку, умеющую печь блины, для совместного проживания в деревне Вареновка, что на речке Сливянка, у самого южного Моря. Кандидатуры своей личности высылайте факсом, с фотографией в полный рост, а об остатнем не волнуйтеся – будем жить не тужить, зиму зимовать зимнюю,  у нас для того всё имеется!

- Энто дело!- обрадовалась сиротинушка моя хвостатая - Объявление в газету - мысля верная! Толькоть, помнится, было уже... Впрочем, то объявление, прошлогоднее, мы впопыхах давали, потому как Наводенения Великая случилася, а нонче  к зиме дело, нам моторная лодка, кажися, не надобна?



Вареновка, сентябрь, 2014г.


Рассказ объединён в один цикл с миниатюрами и рассказами:

"Весна,весна...", "Нелепица", "Апрельский Кавардак", "Армагеддон на Вареновке", "Землескоп", "В Вареновке грибные дожди", "Писало", "Флора и фауна Вареновки", "От Вареновки до Закадычного один шаг", "Раз...Два...Нелепица!", "Вареновская аномалия", "Зло-вещий сон", "Переполох в Вареновке","НЛО в Вареновке. Новогодний спецвыпуск",  "В Вареновке пишут хоки. Размышления об искусстве", "Олимпийская деревня", "Весенние обострения", "Рыбный день". Сборник "Дело было в Вареновке",   Автор.