О свободе - почти автобиография

Очень политический текст. Вот чего я до сих пор не делала, - так это не писала о политике. Я и сейчас не очень собираюсь про политику, хочу расставить точки над Ё.

Не надо за меня додумывать всякое. Мне нравится, что все мы – разные, и не надо нам быть одинаковыми.
Если вы что-то делали/любите/боитесь/ненавидите не надо автоматом приписывать и мне тех же самых черт, ага?

Например, у меня в семье я никогда-никогда-никогда не слышала ни единого политического анекдота. Мои родители не собирались на кухне, обсуждая правительство, в разгар СССР. Как-то хватало иных тем и развлечений.
Гости к нам приходили часто, мой отец был необыкновенно гостеприимным, и все друзья моих родителей были настоящими: моя мама до сих пор дружит со всеми из них (кто остался жив за 50-60 и более лет их дружбы).
Наши гости пили, но не напивались, никогда не было мата, не случалось ссор, и не было ни разу разговоров о нашем правительстве, даже шутливых. Потому и кино я воспринимала как чистую правду: там было так же.

Сейчас я спросила у мамы: в её семье было то же. Хотя моего дедушку забирали в 38-м году, а потом выпустили через несколько месяцев за отсутствием состава. Забирали его по доносу соседа, который хотел заполучить нашу комнату в коммуналке.
Но даже после нескольких месяцев тюрьмы не осталось никакого «низабуду-нипращу!». Дедушку я помню хорошо, жаль, не сумела при его жизни задать нужных вопросов.

Не надо также причислять меня априори к интеллигенции! Я вообще не знаю, что значит это слово. И на духовность не претендую, и на глубокомыслие. Или на инакомыслие. Пастернака не читала и не собираюсь, мне он скучен. Но и не осуждаю тоже: пианист играет, как умеет ©

Так вот, полагать, что мы всей страной слушали вражьи голоса и обсуждали на кухне политику ЦК КПСС – смешно.
Полагать, что все мы ощущали себя убого – тоже не айс, потому что всё счастье и наоборот у человека в его голове, а не где-нибудь ещё.
Полагать, что все способны завидовать – и вовсе нелепо. Я искренне не понимаю зависти.
Я всегда воспринимала иные условия, как данность: в витрине есть, а у меня – нет. И всё!
Например, нет же у меня Эрмитажа, и я как-то не сильно горюю по этому поводу.
Или. Вот ездили мы каждый год в Болгарию. Я видела, как там живут: у многих наших родичей квартиры были во весь этаж (скажем, кооператив такой в 4 этажа, 1-й этаж – гаражи, дальше по квартире на этаж, а на чердаке – подсобки для всех). Или дома хорошие, со всеми удобствами, как нонешние коттеджи строят.

Мне нравились те хоромы – дома и квартиры. Но я никогда не думала: а почему им, а не нам? А я тоже хочу так жить!
Вообще не приходило в голову, что хрущёвка на 1-м этаже на окраине Питера – это что-то неправильное. Это был мой дом, и я его любила. Я бы и к комнате в коммуналке отнеслась так же, я жила в коммуналках, снимая комнату, когда ушла из отчего дома. Это был недолгий период, но меня научил многому.

Мне кажется глупым, слушая СМИ, делать какие-то глобальные выводы, получая Истину В Последней Инстанции. Мне больше нравится читать отдельных дюдей в Живом Журнале, я верю, что информация по крупинкам и разрозненная – вернее будет.

Меня не интересует политика! Я хочу только фактов! Мне не интересно: босяк мой правитель или миллиардер. Мне важно – хватает ли средств лично мне, моей семье, моей соседке, моим друзьям и знакомым. Это – мой критерий. Другого – нет! Человеческое око ненасытно, потому богат тот, кому хватает.
Мне жаль ненасытных, ненасытных властью, она даёт деньги, подчиняет разум.
Я видела, как страшно изменился депутат, помощником которого я работала. И тогда было только начало его трансформации. Ни за какие коврижки я не хотела бы с ним встретиться.
Я видела, какие они там все, воспринимающие себя всерьёз.

Я пришла тогда работать в законодательное собрание, не зная, что оно такое и зачем. Не зная ни единой фамилии.
Я счастлива, что память моя повымыла эти фамилии, что очень мало кого я помню до сих пор.

Я о том, что нет в мире ничего объективного: ни прошлого, ни настоящего, ни явления, ни события. Потому что мы видим всё каждый из своего окошка и под своим углом. И эта многоугольность и отражения осколков зеркал и составляют цельную картину. По Ту Сторону.

Потому в чём-то мы с кем-то будем соглашаться, а в другом – бодаться. И я не вижу драмы.
И последнее: я не приемлю фразы; «если ты не будешь заниматься политикой, то она тобою займётся».

Фик вам! Мною – не займётся никто! Меня могут вынудить вести себя определённым образом. Могут не дать заниматься тем, чем я хотела бы. Ну это и жизнь заставит, а не политика.
Можно посадить в тюрьму, в психушку, выслать, отобрать, истязать близких. Фигня вопрос: у близких - свои жизни, а мне - дайте рамки, и я найду, чем в этих рамках заняться. Всё важное, всё моё – оно внутри, во мне. Убить меня? Хаха 3 раза. Все мы смертны, и смертью человека не подчинить. Человека нельзя подчинить никак, нет таких способов. Можно заставить, и мотивацией будет страх, можно лишить элементарного, и тупые инстинкты к выживанию застят разум. Но это уже будет не человек, сам он уйдёт, оставив своё тело, которое будет цепляться за насущное. Но мне за моё тело никак не может быть стыдно. я - не оно.