Плач матери

Этот день был совершенно особенным в Женькиной жизни, это был день печали, день расставания с ее сыном. Она сидела у стола, тихо плакала и записывала в своем дневнике:               
”Мальчик мой, Сереженька, моя родная кровиночка, мой золотой и бесконечно любимый сыночек, оставляет сегодня наш дом, материнский дом. Он уезжает в другой город, где будет жить в студенческом общежитии рядом с девушкой, которой он увлечен, и которая настаивает на этом.

И я и он, мы оба в глубоком отчаянии. Он для меня, как и я для него были всем, содержанием всей нашей жизни в течение последних двадцати лет. Я любила и люблю моего Сережу больше всего на свете, я никогда не любила и никогда не смогу уже полюбить кого-либо так, как я люблю моего единственного сына. Мне тяжело все это писать, слезы застилают глаза, но я должна высказаться, выплакаться, иначе не смогу я продолжать жить дальше.”

Женя положила ручку, остановилась, смахнула набежавшие слезинки, и снова погрузилась в воспоминания:
”Было время в моей жизни, около двадцати лет назад, когда чувствовала я себя очень одинокой, жизнь тогда казалось совершенно серой, бессодержательной и бессмысленной. Мои дочери подросли и уже не нуждались во мне как раньше. И тогда у меня зародилась мечта о маленьком ребеночке, сыночке, которого я могла бы родить и который смог бы стать всем в моей жизни- ее центром, ее смыслом и ее счастьем. И все случилось, как по мановению волшебной палочки- я обнаружила, что я совершенно чудесным образом забеременела, хотя мне было уже почти сорок лет и мой гинеколог считала, что детей у меня больше не может быть. Я нежно и трепетно относилась к маленькому существу, которое росло и развивалось во мне, но беременность была очень непростой. 

В первые месяцы беременности я страдала от периодических сильных болей, которые вдруг скручивали меня так, что я не могла дышать, не могла двигаться, и, схватившись за живот, охая и постанывая, пыталась превозмочь и как-то заговорить эту боль. Врач-гинеколог считала, что это признаки начинающегося выкидыша и что я ни в коем случае не смогу выносить и родить моего ребеночка. Тогда я отказалась от посещений этого врача и продолжала надеяться и молиться каждый день за жизнь моего сына, который существовал и подрастал внутри меня. Тогда уже при УЗИ-исследовании, я получила известие, что это был именно маленький мальчик. Постепенно стала я чувствовать себя лучше, боли совершенно прошли, и я почувствовала себя здоровой и душевно переполненной ощущением того чуда, которое происходило во мне. Но в двадцать семь недель беременности, ночью, неожиданно у меня началось кровотечение, теперь уже реальная угроза выкидыша, как решили врачи. Меня положили в больницу на сохранение, но как оказалось позднее, это был не выкидыш, это просто разорвалась киста, которая мучила меня все последние годы, и от которой вылечил меня мой долгожданный мальчик, когда я его носила. Вообще, мой мальчик излечил меня и от других мучивших меня последнее время болезней, от хронического бронхита, от гломерулонефрита (хронического воспаления почек). К удивлению врачей, к концу этой беременности все мои анализы стали нормальными и я расцвела и похорошела и почувствовала себя опять, как в 20 лет. 

А в назначенный срок начались роды, и я поехала в роддом как на праздник, это был высший момент в моей жизни, я ехала как на поединок, в котором я должна была сразиться со всеми испытаниями и болями, чтобы наконец родить и увидеть мое солнышко! И оно действительно взошло! Родился мой любимый мальчик, который был таким необыкновенным с самого начала, с момента своего первого вздоха и первого крика, и с момента своего первого появления в нашей послеродовой палате! И так думала не только я, очарованная и восхищенная мама, но так думали и окружающие меня в моей палате мамы и все мои близкие. Для меня он был как народившийся Бог, мой самый прекрасный мальчик, моя вера, надежда и любовь, мой Сереженька. И я отдавала все мои силы, чтобы он не заболел, чтобы он рос крепким и здоровым. Я прислушивалась к его дыханию каждый день и каждую ночь, дрожала над его здоровьем, подчинила каждый момент моей жизни ему, была фанатичной мамой, ОН БЫЛ МОЕ ВСЕ! Я чувствовала и знала, что если случится страшное и мой мальчик вдруг умрет, то я тоже жить не стану. И все-таки это страшное случилось!».

У Женьки перехватило дыхание, когда она вспомнила о том, что случилось дальше в их жизни, но она продолжала писать:
”Когда ему исполнился годик, то уехали мы в маленький городок на Волге, на нашу «малую» родину. Как-то заглянули мы к моей тетушке, живущей рядом, и Сереженька, который был мальчиком необыкновенно живым и подвижным, нашел на ее столе открытую баночку с таблетками, которые он решил попробовать «на вкус». Не знаю сколько таблеток он съел, но когда мы пришли домой, то заметила я, что стал мой мальчик необыкновенно вялым и сонливым, и с ним происходит что-то странное. Мы поехали в больницу, поехали на всякий случай, чтобы провериться и получить совет. А что там началось! Медикам часто необходимо подтвердить свои знания и умения, они начинают самоуверенно и часто необдуманно действовать и при этом забывают первую заповедь Гиппократа: «Не навреди!». Начали с промывания желудка (влили в желудок через зонд ведро воды, но не смогли ее затем вывести), а потом подвергли многочасовой  капельнице. И, как следствие всего этого необдуманного «лечения» произошел отек мозга и начались тяжелые судороги, с последующей комой. 

Мой мальчик умирал!!! Во всяком случае это кричали врачи и в панике звонили в областную больницу, чтобы получить инструкцию, «что еще прокапать». И тогда я поняла, что я должна спасать мое сокровище, я должна взять ответственность на себя и принять решение. Я тоже была в панике, в растерянности, но я обратилась в душе к моей бабушке, которая уже пять лет как умерла, но всегда была для нас ангелом-хранителем, символом мудрости и доброты. И я спросила себя, что бы сделала она? И тогда услышала я ее ответ и все стало ясно, я подняла моего мальчика со стола, выдернула все иглы и трубки от капельницы, кое-как его одела и убежала с ним из больницы. Он был без сознания, он лежал у меня на руках, и я шла ночью по городу, я ушла с ним лес, я чувствовала, что он должен отдохнуть, уснуть и успокоиться. И никаких больше внутривенных вливаний. За мной гнались врачи и милиция. Они уговаривали меня отдать им моего мальчика и снова положить его в больницу, сделать ему еще одну капельницу, но я отказывалась это делать. Мои родственники были уверены, что я потеряла рассудок, что я помешалась от горя..., но я чувствовала, что это было единственно правильное  решение, и я продолжала делать то, что подсказывал мне мой внутренний голос и моя незабвенная бабушка. Покой, свежий воздух и обильное питье! Через сутки мой мальчик стал приоткрывать глазки, а еще через двенадцать часов присел в кроватке, и еще через день начал ходить. Врачи были поражены, они не верили своим глазам!!!”.

Картины пережитого за эти страшные три дня проносились перед глазами Женьки. Хотелось заплакать в голос, но она сдержалась и все писала дальше:
”В полтора года он пошел в ясли, а я начала работать. И сразу же он начал сильно болеть, ангина, высокая температура, и опять повторились судороги. Его срочно положили в больницу, в реанимацию. Я не могла потерять моего прекрасного мальчика, и тогда я приняла еще одно очень важное решение в моей жизни: я уволилась с работы, с очень престижной и хорошо оплачиваемой работы, взяла мою кровиночку и уехала с ним в деревню. Мы жили совершенно одни в заброшенном полуразвалившемся деревенском доме, я  топила печь (это было поздней осенью), ходила на колодец за водой (каждый день была стирка, ведь Сережа был еще маленький), возила на саночках тяжелые баллоны с газом, чтобы готовить еду на газовой плите. И свежий деревенский воздух совершил чудо, мой мальчик больше не болел, он рос как на дрожжах, он превратился в маленького богатыря. Жить нам было трудно, но и радостно. Мы были вдвоем с моим маленьким сыночком, только он и я, и это делало меня сильной, это было ежедневное и ежечасное счастье, со-участье. 

Времена были тяжелые, перестроечные. Все время приходилось бороться, чтобы выжить: у нас было очень мало денег и мы питались в основном картошкой (той, которую мы смогли подобрать после уборки на колхозных полях). Жили впроголодь, мяса почти не видели. Я устроилась работать врачом в местной больнице, появились хоть какие-то деньги. Иногда брала я Сереженьку с собой и тогда давали ему пообедать в больнице. Еда была та же, которую получали больные в голодные перестроечные годы, но мы были несказанно рады и этой скудной еде.  И нам было хорошо, несмотря ни на что, свет и тепло нашей любви согревали нас и мой Сережка рос не по дням, а по часам, а я ухаживала за ним, зарабатывала нам на хлеб, жила им и для него.

Перестройка продолжалась и углублялась и жить становилось все тяжелее и тяжелее. Вся привычная жизнь и все привычные понятия рушились на глазах, страна разваливалась по указке и под аплодисменты Запада, их марионетки сидели наверху и правили страной. В конце концов президент Ельцин ввел танки в Москву и расстрелял первый российский «демократический» парламент. В стране творился полный беспредел, почти все население страны голодало и вымирало, а кучка мерзавцев наживалась беспредельно, и забивала деньгами иностранные банки. В этой ситуации оставаться в стране мне с Сережей, которому было только четыре года и с его новорожденной сестренкой, было равносильно самоубийству. И тут, как ни странно, но появился в нашей жизни новый мужчина, швед, который пригласил нас уехать в Швецию, чтобы спастись от разрухи и разделить его одинокую жизнь. И мы воспользовались этим приглашением, это тогда казалось спасением и возможностью выжить. Главное, что мы оставались вместе, а где жить было не столь важно, все вокруг считали, что это была необычайная удача, уехать и жить в спокойной благополучной стране в эти страшные годы. И Сережа хотел уехать, он понимал, что мы живем трудно и говорил: «Поедем мама, ты сможешь мне там купить много-много маленьких машинок!». 

На Женьку нахлынули воспоминания об этом «шведском рае», который им пришлось пережить всем вместе в последующие годы:
”Началась наша новая жизнь в Швеции. Жизнь со шведом-психопатом в этой чужой стране оказалась не легче, а возможно и потяжелее, чем перестроечная жизнь в своей стране. Мы были совершенно одиноки и зависимы. Ситуация внешняя, вокруг нашей семьи была спокойной, но внутри нашей семьи кипели страсти. Мы жили с мужчиной, несостоявшимся, ничтожным, у него было масса долгов, но не было ни работы, ни образования. Он привык жил за счет своего отца, которого он презирал и ненавидел. Он был диктатор, который не терпел возражений, не терпел мнений, которые отличались от его собственных, контролировал наше поведение и нашу жизнь. Мы жили под ежечасным, ежедневным прессом, в постоянном страхе. Он с первых дней запугал Сереженьку, согнул его в бараний рог, Сережа был порабощен, запуган, он боялся и ...любил его. Это была какая-то рабская любовь маленького и слабого мальчика к большому сильному деспоту. Сережа искренне поверил в то, что ему старались внушить и говорил: «Наш папа лучше всех! Мама делай все, как папа говорит!». Его любовь закончилась в тот вечер, когда этот швед жестоко избил меня на его глазах, только за то, что ему показалось, что я отказывалась его беспрекословно слушаться. 

Мы стали жить одни, я стала работать и Сережа занял место маленького мужчины в нашем доме. Хотя ему часто очень хотелось иметь папу, хотелось чувствовать себя защищенным в этой чужой стране, в этом большом и непонятном мире. И мне этого хотелось, но все мужчины, которые мне встречались были странными, высокомерными, ограниченными и зашоренными викингами, мы были настолько разными, что наши отношения не складывались надолго.

Я подтвердила мой русский врачебный диплом в Швеции, прошла специализацию и стала врачом общей практики, семейным врачом. Я много работала и продолжаю работать и моя работа дает мне чувство радости и удовлетворения. А мой мальчик, мой золотой Сереженька незаметно вырос и превратился в высокого и очень красивого юношу, на которого девушки и женщины оглядываются на улице. У него блестящие способности, он хорошо закончил гимназию и сейчас учится в университете, изучает государство и национальную экономику. Он встретил на своем курсе девушку из Турции и первый раз в своей жизни влюбился. Девушка эта хочет, чтобы мой мальчик уехал из дома и переселился поближе к ней и вот сейчас он уезжает. Она видит наши необычайно тесные, полные любви, особенные отношения и по-своему ревнует его ко мне. А я не хочу им мешать. Я хочу, чтобы мой мальчик был счастлив. Но как же мне теперь жить?»

И тут Женя написала самое главное, что она поняла в этот момент и что ей было очень важно донести до сознания своего сына и до сознания всех своих детей:
”Я знаю, что буду всегда помогать моему сыну, и в этой жизни и после нее. У меня есть чувство, что и после этой жизни, на небесах, возьму я эстафету от моей милой бабушки и буду всегда и во всем поддерживать моих детей на этой земле, буду всегда рядом с ними, и особенно тогда, когда им трудно. Но сейчас мне страшно, мне кажется, что с уходом моего сына, самая прекрасная и может быть самая значительная часть моей земной жизни заканчивается, подходит к концу. Я сомневаюсь, что кто-либо или что-либо сможет заменить мне моего милого мальчика Сереженьку, мою родную кровиночку, моего золотого и самого любимого сыночка. Это странно и непонятно, ведь в молодости я так мечтала о любви к мужчине, и совершенно не думала о детях, это казалось не столь важным. Но жизнь все повернула по-своему, мужчины были в моей жизни только попутчиками и никто из них не стал мне настоящей опорой и поддержкой, а дети стали самым главным делом моей жизни, ее основным смыслом и содержанием.”

После этих слов Женя отложила ручку, она перестала плакать, слезы на ее глазах высохли. Ну что ж, что было, то прошло. Много в ее жизни уже было встреч, глубоких чувств, и расставаний. Вероятно, расставание с детьми, с ее сыном, было самым трудным переживанием. Но и это она сможет пройти и пережить. Она снова смотрела с надеждой в будущее, что ее там впереди ждет?! Еще так много она должна сделать, успеть в своей жизни. Просто начинается новый этап в этой нелегкой, но такой прекрасной и удивительной жизни!!! Жизнь продолжается и детей своих она все равно никому не отдаст, ведь душевная связь- самая сильная связь, которую она никому и никогда не позволит порвать! Как говорится в замечательном стихотворении: "Мы вместе все! Одной мы крови! Мы птицы одного гнезда".