Биографическая справка.
Маслов Валерий
Яковлевич родился 6.11.1945 г. в г. Донской
Тульской области в семье рабочих. Окончил
Московскую сельскохозяйственную акаде-
мию (1970). Работал управляющим в совхозе
«Красный богатырь» ( 1969–71), спецкором
обл. газ. «Коммунар» (1971–73), пом. предсе-
дателя Тульского облисполкома (1973–91),
пресс-секретарем главы администрации Туль-
ской обл. (1991–94). Директор обл. фонда под-
держки творческой интеллигенции (с 1994).
Печатается как прозаик с 1973: альм. «Яс-
нополянский сборник». Выпустил кн. прозы:
«Возвращение». Тула, 1984; «Расплата». Ту-
ла, Приокское изд-во, 1986; «Случай в Обоя-
ни». М., «Современник», 1987. Известность
приобрел как автор кн. криминальной прозы:
«Схватка». Роман. Тула, Приокское изд-во,
1991; «Мафия бессмертна». Роман. М., СПб,
«Диамант», 1994; То же. М., «Локид», 1994;
То же. М., «ЭКСМО», 1996; То же. Харьков.
«Грампус Эйт», 1997; «Бардак». М., «Локид»,
1995; То же. Харьков, «Грампус Эйт», 1997;
5
Тульский феномен
«Мафия бессмертна — 2». СПб., «Диамант»,
1996; «Мафия в законе». М., «ЭКСМО», 1996;
«Моя «крыша» — Кремль». М., «ЭКСМО»,
1996; «Мафия по-русски». М., «ЭКСМО»,
1996; «Один против мафии». М., «ЭКСМО»,
1996; «Кровавая цепь». Роман. М., « ЭКСМО»,
1996; «Дальше пойдешь один». Роман. Харь-
ков. «Грампус Эйт», 1997; «Моск ва времен
Чикаго». Роман. М., «ЭКСМО», 1997; То же.
М., «Терра», 1998; «Крутой босс». Роман. М.,
« ЭКСМО- пресс», 1998; «Три четверти печа-
ли». М., «Терра», 1999; «Ближняя дача». М.,
«ХЛ», 2000.
Член СП СССР (1986), Председатель меж-
регионального СП (с 1998).
Награжден медалями «20 лет Победы»
(1966), «Ветеран труда» (1989), нагрудным
знаком ВЦСПС (1977). Засл. работник куль-
туры РФ (1993). Живет в Туле.
(Сергей Чупринин. «Новая Россия: мир ли-
тературы». Энциклопедический словарь-спра-
вочник в двух томах. Том 2: М — Я. Москва,
Вагриус, 2003).
Строго говоря, назвать это биографической
справкой слишком громко. По сути, это пере-
чень работ писателя с указанием некоторых дат
его жизни. Но таковы условия справочного из-
дания, куда попасть не каждому удается. Писа-
телю же с таким списком трудов, как у Маслова,
тут самое место. Тем более, что есть здесь и два
магических слова: известность приобрел.
Действительно, многие туляне помнят вре-
мя, когда на книжных уличных лотках и в
магазинах СССР лежали книги этого автора.
Продавались по солидным ценам и быстро рас-
купались. Приедешь, бывало, в столицу нашей
Родины — на всех книжных развалах, начиная
с привокзальных, наряду с другими бестселле-
рами — масловские. В Киев приедешь, в Ленин-
град и Красноярск, во Фрунзе и Владивосток,
в любой центр страны — то же самое. Да и в ма-
лых городах встречаешь улыбающегося Валерия
Маслова на цветных книжных обложках.
Вспоминать так вспоминать... Уже восемь
лет работал я в тульской газете « Коммунар»,
когда появился там молодой симпатичный че-
ловек с постоянной доброжелательной улыбкой
на лице — Валерий Маслов. Владел он научными
познания ми агронома и был принят в сельхозот-
дел специалистом-консультантом.
То был март 1971 года. А еще с начала шести-
десятых в редакции ведущих партийных и госу-
дарственных газет Советского Союза приглашали
знающих в своей отрасли людей, наделённых к то-
му же способностями рабкоров и селькоров — не-
штатных корреспондентов. Подошло время, ког-
да жизнь и труд рабочего класса и крестьянства
освещались квалифицированно, в соответствии
с требованиями технического прогресса.
Меня, инженера со стажем, привел в газету
тоже он, родимый. В марте 1963 меня зачис-
лили в отдел промышленности, строительства
и транспорта на должность специалиста-кон-
сультанта.
Это не значило, что я должен был исключи-
тельно дарить свои познания технаря. Вско-
ре выбрали в профсоюзный комитет, а потом
и председателем. Работа, как известно, на обще-
ственных началах, то есть бесплатная нагрузка
к основной. Приходилось сверх служебных обя-
занностей за ту же зарплату и в ущерб гонорару
тратить время на общение с сотрудниками всех
отделов и служб не только по газетным делам,
а и по самым разнообразным житейским. Раз-
бирать конфликты и жалобы, квартирные во-
просы, организовывать соцсоревнование между
отделами и сотрудниками, устраивать коллек-
тивные вылазки на природу, поездки в соседние
областные центры для встречи с коллегами. До-
водилось бывать на новосельях, юбилеях, днях
рождения детей.
Впрочем не так уж радужно складывалась
моя работа в областной партийной газете. Хотя
и состоял уже четыре года в Союзе журналистов
СССР, хотя и два года был членом КПСС, а яв-
лялся единственным в редакции, у кого за плеча-
ми был ГУЛАГ по политическим мотивам. Разу-
меется, имел реабилитацию, но в глазах многих
виделся как бы не вполне благонадёжным. Осо-
бенно, когда через полгода моего пребывания
изменилась политическая ситуация в стране.
Хрущева — инициатора и энтузиаста разоблаче-
ния культа Сталина — недовольные его властью
соратники отправили на пенсию. В тот день за-
ведующий отделом, где я работал, пожилой пар-
тиец Давид Левин весело сказал сотрудникам:
по здоровью давно уже нельзя пить, но сегодня
я не мог не опрокинуть стопку в честь радостного
случая!
Понятно, для меня и таких, как я, отставка
Никиты Сергеевича не была желанным событи-
ем. Тучи-то давно уж сгущались. Публикации
в «Новом мире» повести Солженицына «Один
день Ивана Денисовича», поэм Твардовского
«За далью даль» и «Тёркин на том свете», пове-
сти Фазиля Искандера «Созвездие козлотура»
многими встречались в штыки. А я не скрывал
восторга. И печатал соответственные рецензии
в газетах и журналах, да и в самом «Новом ми-
ре». Давид Абрамович Левин резко осуждал ме-
ня за вольнодумство, я твердо отстаивал свою
позицию.
Таким образом, ко времени поступления Ва-
лерия Маслова в редакцию в моей сорокалетней
жизни накопилось немало испытаний. Множи-
лись они и далее. Бегство в Англию прослав-
ленного писателя Анатолия Кузнецова чуть
не обернулось для меня исключением из пар-
тии и увольнением из «Коммунара», посколь-
ку я одобрительно писал в газетах и журналах
о его произведениях. Но здравомыслящие люди,
включая редактора газеты Алексея Семеновича
Туманова, меня хотя и осторожно, но поддержа-
ли. После смерти Левина и кратковременного
правления отделом Якова Марковича Осипчука
мои журналистские и инженерные способности
оценили по достоинству, и бюро обкома с подачи
Туманова утвердило меня в должности зав. отде-
лом и членом редколлегии.
Прошу читателя: не упрекайте меня в том, что
вот-де, начал литературоведческую книгу о про-
заике Маслове, а повествует о себе. Во-первых,
всякий автор, о чем бы и о ком ни писал, неиз-
бежно раскрывает и себя. А во-вторых, дальше
станет ясно: то, о чем я сейчас рассказал, имеет
отношение и к творчеству Валерия Яковлевича.
С первых дней работы в «Коммунаре» он стал
завсегдатаем редакционной библиотеки. О ней
следует упомянуть с почтением. Зародилась она
вместе с «Коммунаром» еще при первом редак-
торе, а им был не кто иной, как вождь тульских
большевиков Григорий Каминский. Составилась
в основном из реквизированных книжных со-
браний местных богачей. Пополнялась важней-
шими изданиями первых советских лет. Песто-
вали её известные тульские газетчики Николай
Добротвор, Михаил Мосолов, Николай Виногра-
дов, Семен Позойский, Петр Ульянцев. Несмо-
тря на потери в дни октябрьской паники сорок
первого года, когда на Тулу наступал Гудериан,
основные фонды библиотеки сохранились, и сре-
ди них уникальные книги. В послевоенные годы
фонды множились, сюда поступали и бережно
хранились многочисленные журналы и газеты,
их собрание стало самым значительным после
центральной областной библиотеки.
Во времена Маслова заведовала этим книж-
ным богатством, а также архивом «Коммунара»,
Валентина Крылова, двадцатитрехлетняя деви-
ца с высшим гуманитарным образованием. В ре-
дакции появилась за полмесяца до моего прихо-
да. Я застал её в марте 1963-го еще машинисткой.
Но тут подошла к пенсионному возрасту всеми
уважаемая Ирина Владимировна Лотоцкая,
и редактор Туманов назначил Валю заведовать
библио текой и архивом. Валентина Дмитриевна
отдавала делу всю душу, работала чуть ли не сут-
ками. Одинокая, она почти как дома жила в об-
ширных залах библиотеки, заполненных высо-
кими стеллажами. Газета выпускалась пять раз
в неделю, печаталась в том же здании вечерами,
а то и по ночам. Дежурные редакторы, выпуска-
ющие и литсотрудники то и дело спускались на
первый этаж в библиотеку за нужными сведени-
ями. Не помню, чтобы кроме Вали там работал
еще кто-нибудь. Крылова не только формиро-
вала каталог, выдавала книги многочисленным
абонентам, переплетала подшивки газет и жур-
налов, помогала газетчикам отыскивать необ-
ходимые материалы, но и первой прочитывала
самое интересное. Художественная литература
и её творцы влекли девушку. Одно время она
проникла даже к прославленному Илье Эренбур-
гу, жившему на улице Горького недалеко от мо-
сковского Кремля.
Мне казалось, Валерий Маслов проводил в би-
блиотеке больше времени, чем другие сотрудни-
ки газеты. У Вали всегда был наготове крепкий
ароматный чай, она охотно угощала им постоян-
ных посетителей, с удовольствием вела беседы
на литературные темы.
Прошли годы. Маслов стал знаменитым писа-
телем и я узнал в его бестселлерах образ Вален-
тины Крыловой под именем Зины. (А вот с ко-
го писал её закадычную подругу журналистку
Джульетту, сказать не могу).
Однажды мне довелось столкнуться с Масло-
вым по не очень значительному, но в какой-то
степени творческому вопросу. В тот вечер мы
с Валерием выпускали очередной номер «Ком-
мунара». Я, как член редколлегии, в качестве
дежурного редактора, ответственного за выпуск,
он, как литсотрудник,— в помощь. В одном из
материалов по сельхозотделу встретилось слово
картофель. По моему мнению, в контексте его
лучше было заменить разговорным: картошка.
Валерий Яковлевич, как всегда, со своей милой
улыбкой, но настойчиво возразил: больше под-
ходит научное — картофель. Мнения разошлись,
и я по праву старшего оставил свою правку. Ин-
цидент не сказался на наших отношениях с Ва-
лерием, они по-прежнему оставались взаимно
уважительными. Если порыться в моем неисчер-
паемом домашнем архиве, где до сих пор храню
комплекты «Коммунара», «Молодого коммуна-
ра», «Тульских известий» и множества других
газет и журналов, наверно, можно найти и тот
номер с «картошкой».
Когда Алексей Семенович Туманов выхло-
потал Маслову отдельную квартиру, мне как
профоргу, пришлось оформлять необходимые
документы. Помню, на завершающей стадии си-
дели мы с Валерием в коридоре Центрального
райисполкома, ожидая приёма в жилищном от-
деле. Беседа вращалась вокруг газетных тем, то-
го, что обсуждалось на летучках и планерках, во
время дежурств по выпуску очередных номеров.
И подумать я тогда не мог, что Маслов пишет что-
то кроме журналистских материалов. Многие из
нас сочиняли втихомолку; кто рассказики кро-
пал, кто стишатами баловался, а иные мучились
над поэмами и романами. Но признаваться в том
считалось неприличным. Большинство наивных
творцов не были уверены в своих силёнках, иные
терпеливо ждали прихода заслуженной славы.
Надо отдать должное советской журналистике:
она воспитывала требовательность каждого к се-
бе и скромность её служителей.
По мере усложнения партийной работы ру-
ководители Тульской области во главе с пер-
вым секретарем обкома Иваном Харитоновичем
Юнаком всё чаще стали пользоваться услугами
наиболее талантливых журналистов не только
в редакциях, но и у себя в аппарате. Так ока-
зались штатными консультантами первого се-
кретаря газетчики «Коммунара» Валерий Воз-
бранный, за ним Николай Маликов. Вскоре
и Маслова перевели в облисполком в помощь
председателю облисполкома. После чего мои
встречи с Валерием ограничивались официаль-
ными мероприятиями: партийными конферен-
циями, торжественным собраниями. На лице
бывшего журналиста светилась та же милая
улыбка, но появилась и некоторая солидность
человека, вращающегося в высших сферах. Од-
нако и в то время я воспринимал его преж де все-
го как коллегу-журналиста. Публикации его
первой повести, признаюсь, не заметил. А когда
вышли его книги (1984–1987 гг.), я уже был на
пенсии, расстался с газетой, общение с журна-
листами и тем более с писателями стало эпизо-
дическим (всё мое время было отдано уходу за
больной женой).
В середине девяностых годов Валерий Мас-
лов стал популярен как прозаик не только в Ту-
ле, но и по всей России. Книги его выходили
и за рубежом. К тому времени было опублико-
вано много моих статей о писателях, которых
я лично знал: Анатолии Кузнецове, Владимире
Лазареве, Давиде Кугультинове, Алексее Гар-
ри, Юрии Сальникове, Валентине Булгакове,
Игоре Минутко, Наталье Парыгиной и других.
Но вникнуть в книги Маслова как-то не уда-
валось. Когда касались его имени в разгово-
рах с тульскими коллегами (а многие из них
прошли через «Коммунар» и «Молодой ком-
мунар»), вспоминали, что в коммунаровском
сельхозотделе в то или иное время работало
несколько профессиональных писателей: Петр
Сальников, Иван Панькин, Геннадий Шмань.
Маслов не избежал этой участи.
В 1976 году в Туле в Приокском издательстве
вышел литературный сборник под заголовком
«На земле яснополянской». В нем была повесть
Валерия Маслова «Там же, на нашем пруду».
Действие происходит в среднерусской деревне
семидесятых годов двадцатого века. Отслужив-
ший свой срок солдат Советской армии Алек-
сандр Ерофеев получает назначение работать
по специальности в совхоз (до армии окончил
сельхозтехникум). Начало работы Александра
пришлось на зиму. Управляющий отделением
совхоза Павел Иванович Ивников, как и положе-
но, встретил молодого специалиста дружелюбно,
назначил бригадиром. На первом для Ерофеева
утреннем наряде, раздав задания, Павел Ива-
нович поднялся из-за стола и вышел. «Ерофеев
хотел последовать его примеру, но встретил
многозначительный взгляд агронома, который
неторопливо расчесывал всё еще густые, но не
по годам щедро посеребренные сединой волосы.
Он несколько раз сунул непослушной после вче-
рашней выпивки рукой расческу в боковой кар-
машек и рассмеялся густым басом: «Не спеши,
Александр Яковлевич. Сегодня я тебя буду с хо-
зяйством знакомить. Ну, а для начала надо те-
бя обмыть. А то ведь новая телега не смазанной
не поедет».
Фёдор Дмитриевич не только агроном, но
и заводила непрерывных возлияний. Сплочен-
ный коллектив его соратников — в основном без-
мужние женщины в расцвете лет. Они настолько
свыклись со своими внеслужебными обязанно-
стями, что без них и представить жизни не мог-
ли. В такой обстановке возможно ли парню вы-
йти из заколдованного круга, в который попал?
Бухгалтерша Мария, по прозвищу Жихалка,
бригадирша Зоя женскими чарами приятно ско-
вывают этот круг.
«Прошло несколько дней. С утра после разда-
чи наряда Мария бегала в магазин, и происходи-
ла, по её образному сравнению, зарядка для души
и тела. А днем все зависело от обстоя тельств:
уезжал управляющий в центральное отделение,
и тогда собирались открыто в конторе; или, ес-
ли Павел Иванович оставался, переносили вы-
пивку на вечер.
В душе Ерофеева все противилось такой жиз-
ни. Возвращаясь навеселе домой, он ругал себя са-
мыми последними словами. Ругал за свою мягко-
телость и боязнь показаться смешным в глазах
новых товарищей (…) И другое смущало его: на
какие деньги он пьет? Получки еще не заработал,
так что и вложить в общий котел ничего не мог».
Однако агроном и его веселые бабёнки — не
единственные люди на селе. Соседка по квар-
тире, рабочая совхоза, разъяснила Александру,
где источник пропиваемых денег: приписки!
Наряды некоторым рабочим Зоя закрывала так,
что лишь часть «заработка» попадала в карман
тружеников, бо;льшая же доля шла на самогон-
ку бригадирше, бухгалтерше и агроному. Теперь
к ним прибавился молодой бригадир.
Быть участником молчаливого сговора Еро-
феев не смог. Нашел в себе силы решительно от-
казаться от противозаконных действий.
Отношения с коллегами испортились. Но под-
твердилась житейская истина: на пропойцах
свет клином не сошелся. Появляется еще одно
действующее лицо: секретарь комсомольской
организации — Вера. По взглядам на жизнь
и поведение человека она из того же круга, что
и Александр. У молодых людей завязываются
отношения и зарождается любовь.
Директор совхоза Никифор Иванович, убедив-
шись в порядочности и деловых качествах Еро-
феева, назначает его управляющим отделением
взамен заболевшего Павла Ивановича. Это вызы-
вает ярость Зои Бабенко. Она претендовала на эту
должность. Энергичная женщина в союзе с бух-
галтершей Мариной пытается навредить молодо-
му начальнику, но терпит поражение: рабочие не
поддерживают своекорыстную заговорщицу.
В финале торжествуют добро и справедли-
вость. Ерофеев, несмотря на некоторые промахи,
оказывается вполне достойным доверенного ему
поста. И в награду получает любовь Веры.
Первое произведение Валерия Маслова по
идейному содержанию вполне соответствова-
ло времени развитого социализма. Упрекнуть
автора в предвзятости оснований не было. При-
влекали и художественные достоинства. Среди
них — умение изображать природу родного края.
«День быстро затухал, но, как бы желая про-
длить его короткий зимний срок, на западе раз-
горалось сочное красное полотно. Его неповто-
римую прелесть сменило сверкание ярких зерен
звезд. Зацепившийся было рогами за густое по-
крывало туч месяц торопливо утерся набежав-
шим облачком и подарил далеко окрест спокой-
ное сияние».
«Весна в этом году спешила. Ещё вчера по
окраинам леса темнел ноздреватый снег, а се-
годня березки стояли по колено в воде, которая
с явным удовольствием отражала выбеленные
апрелем стволы. Помолодевшее с утра солнце
окунало в лужи лучи и улыбалось так весело,
так задорно, что хотелось бежать в поле и ра-
ботать, работать».
Каждый писатель, так или иначе, изобража-
ет собственные переживания, своё отношение
к жизни. Валерий Яковлевич Маслов не скры-
вает, что описанное в первой повести в какой-то
степени происходило с ним. В автобиографии,
помещенной в начале книги «Избранное» (Тула,
«Левша», 2002 год), он сообщает:
«По образованию я — ученый-агроном. В шко-
ле был образцовым юннатом, с отличием окон-
чил мичуринский плодоовощной техникум и,
заочно,— Московскую сельскохозяйственную
академию. Работа на Елецкой опытной стан-
ции в совхозе «Красный богатырь» помогла мне
создать первое, во многом автобиографичное,
произведение: „Там же, на нашем пруду”».
В предисловии к упомянутой книге Маслова
тульский поэт и публицист Валерий Ходулин
писал:
«Мало того, что в течение тридцати лет он
не перестает вспоминать, что Ходулин — его
первый редактор, он и с просьбой написать пре-
дисловие к своему «Избранному» обратился ко
мне. Хотя, будучи председателем Межрегио-
нального союза писателей России, заслужен-
ным работником культуры Российской Феде-
рации, автором трех десятков книг, тиражи
которых и не снились иным писателям, полу-
чивший все мыслимые и немыслимые рейтинги
на российской и международной арене, он мог
бы обратиться к любому столичному светилу
и, уверен, ему не было бы отказа».
Как же складывался писательский путь Вале-
рия Маслова?
Первая книга вышла шесть лет спустя после
публикации начального произведения. То бы-
ла повесть «Возвращение». Выпустило её При-
окское издательство.
Вторая книга появилась в 1986 году в том же
издательстве. Она была озаглавлена «Распла-
та» и включала несколько повес тей. Тираж обе-
их книг был по тем временам не так уж велик:
15 тысяч каждая.
Следующая, третья книга была напечатана
уже не в Туле, а в Москве, в издательстве «Со-
временник», год спустя после «Расплаты». Она
тоже дарила читателю повести и называлась по
одной из них — «Случай в Обояни». Тираж —
30 тысяч.
Объем книг рос: 105 страниц, 271. Москов-
ское издание насчитывало 255 страниц. Все три
сборника состояли из произведений на сельскую
тематику, о том, что было хорошо знакомо моло-
дому автору и что было востребовано властями.
Повесть «Случай в Обояни» явилась несо-
мненным шагом вперёд в творчестве Маслова. Её
содержание включало сложное переплетение по-
ступков и чувств молодого человека с событиями
в жизни советской деревни, когда настоятель-
но требовались какие-то действия руководства
страны, чтобы укрепить позиции крестьянства.
Нужно было то, что экономисты и историки на-
зывают реформами. Ох, уж эти реформы бедной
российской деревни!
Возникло понятие неперспективных сел, бы-
ли задуманы агрогорода. Конец семидесятых —
начало восьмидесятых годов двадцатого века
ознаменовались попытками возродить интерес
крестьян к земле, воспрепятствовать их ухо-
ду в город, на заводы, стройки, в транспортные
и иные промышленные комп лексы, где люди по-
лучали возможность жить на современном быто-
вом уровне.
Маслову удалось художественными средства-
ми выразить социальные перемены и позывы,
в типичных образах людей сопоставить новь
жизни с вечными её вопросами — любви, ревно-
сти, зависти, стремления к богатству и т. д.
Повесть написана от первого лица. Рассказ-
чик Володя многими чертами напоминает Алек-
сандра Ерофеева. Так же наполнен добрыми
намерениями, готов отдать всего себя на благо
окружающих. Сын и воспитанник деревни, он
беззаветно влюблен в неё и предан ей. Тяжело
переживает гибель родных очагов. И все, что
происходит в повести, точно соответствует пере-
живаниям сельчан. И любовь Владимира к Ню-
ре, главная пружина действия, есть отражение
этих переживаний. Город, словно мощный на-
сос, вытягивает из деревни все силы, её первоо-
снову — молодежь. Он привлекает юношей и де-
вушек своей новью, дискотеками и музыкой,
модной одеждой и свободной жизнью. Нюра сты-
дится своего имени, требует, чтобы её называ-
ли Аней, а некоторые кавалеры величают даже
по-западному — Аннет. И ей это нравится.
Символом влияния современного города яв-
ляется образ носителя «передовых» взглядов
Стаса Панфилова, а по сути — тени донжуана.
Председатель колхоза Арсений Иванович — об-
разец верности деревне — прилагает все усилия
к тому, чтобы спасти родные очаги, однако успе-
хи незначительны.
Судьба Владимира складывается трагично.
Этому способст вуют черты характера: мягкость,
чрезмерная доверчивость, неумение бороться за
свою любовь и отстоять её. Он даже не замечает,
что своей добротой и предупредительностью от-
дает возлюбленную Стасу Панфилову и тем са-
мым лишает счастья и её, и себя.
Для Валерия Маслова «Случай в Обояни» —
не просто повторение и развитие сельской те-
мы, а подступ к новому для него жанру. Герой
повести совершает преступление, покушается
на жизнь человека. Рассказано об этом эмоцио-
нально, впечатляюще.
Прошло четыре года, прежде чем появилась
четвертая книга прозаика. То был роман. На-
зывался «Схватка». Выпустило его Приокское
издательство тиражом 25 тысяч экземпляров.
Внушительна была книга и по объему: 287 стра-
ниц. То был новый для Маслова жанр, новое со-
держание.
Действие происходит в конце эпохи «разви-
того социализма», в первые годы Перестройки.
В сельском поселке неподалеку от Москвы, воз-
ле города с миллионным населением, возник
металлопрокатный завод. Его назначение — обе-
спечить страну трубами большого диаметра.
Их в то время покупали за границей. Председа-
тель сельсовета двадцатипятилетний коммунист
из крестьян Андрей Усков всей душой воспринял
цели и направления, провозглашенные новым
руководством КПСС. Гласность, опора на мест-
ные Советы, бескорыстие и полная искренность.
Словом, тот «социализм с человеческим лицом»,
который столько лет отстаивали передовые силы
советского народа. Импульсивный, неуступчи-
вый в борьбе за справедливость, готовый жизнь
положить за неё, Андрей Усков унаследовал луч-
шие черты своих предшественников — борцов
за пролетарскую революцию, советскую власть.
«Молод, горяч», как испокон века говорили про
таких умудренные жизненным опытом. Он наи-
вно полагает взять всё с наскоку, безгранично
доверяет соратникам. А среди них есть всякие.
Кто-то, как и он, искренне служит строительству
коммунизма, а кто-то прикрывает партбилетом
свои личные интересы. Да еще как! Вплоть до
циничного обмана партии, преступного слияния
с криминальным миром. Различить таких непро-
сто. Все они, поглядеть, безукоризненные пар-
тийцы, верой и правдой служат народу, особенно
на высоких постах. И директор завода Геннадий
Геннадьевич, и его заместитель Виталий Проко-
фьевич, и городской прокурор Аркадий Никола-
евич, и уж тем более советские и государствен-
ные руководители: председатель горисполкома
Вячеслав Иванович Петраков, республиканский
министр Григорий Ксенофонтович.
Усков обнаруживает во вверенном ему посел-
ке неладное. На заводской базе отдыха в близ-
лежащем лесу — незаконно возведенная сауна,
в которой нежатся неизвестно откуда взявшиеся
подозрительные личности. С заводской терри-
тории вывозят совсем не то, что указано в доку-
ментах. Пускают в эксплуатацию новый цех без
очистных сооружений, и его отходы отравляют
окружающую природу.
Андрей пытается противостоять беззаконию,
но делает это как-то по-мальчишески, неуме-
ло, и в результате не только не достигает цели,
а оказывается обвиненным в самоуправстве и да-
же в убийстве ребенка. Против Ускова возбужда-
ют уголовное дело, ему угрожают расправой
и в конце концов снимают с поста председателя.
Но, конечно, не все стремятся изничтожить
бунтовщика-правдолюбца. За него горой сто-
ят члены сельсовета, его друзья, порядочные
люди, труженики, убежденные коммунисты
и беспартийные. Прокурор Аркадий Николае-
вич, вначале не разобравшийся в истинной сути
событий и открывший уголовное преследование
Ускова, убеждается в его невиновности и стано-
вится на его защиту, вскрывает настоящих пре-
ступников.
Почти трехсот страниц не хватило, чтобы за-
вершить все сюжетные линии, раскрыть харак-
теры хотя бы основных действующих лиц. Яс-
ны Усков, Аркадий Николаевич. На свет божий
выводятся Виталий Прокопьевич, «экстрасенс»
Мягди, он же Джевеликян, колоритная фигу-
ра, своего рода иллюзионист-целитель, мода на
каких вспыхнула и заразой распространилась
к концу Перестройки, когда рушилась господ-
ствовавшая марксистско-ленинская идеология
материализма. Более или менее проясняется
настоящее лицо Петракова. Убедительный свет
ложится на журналистку Джульетту Степанов-
ну Булатову, её подругу Зину, на жену Генна-
дия Геннадьевича Дину. Но не позволил автор
заглянуть в душу самого Геннадия. В силу не-
завершенности сюжета остались лишь эпизо-
дическими фигурами министр Григорий Ксе-
нофонтович, инструктор ЦК КПСС Валерий
Петрович.
Наиболее полно раскрыты в повествовании
Андрей Усков и Джульетта. Вот некоторые
штрихи облика этой женщины.
«По мере того, как подходила к своему дому,
она становилась грустнее и задумчивее. Куда
спешить, кто меня ждет? — думала Джульет-
та. Мурзик, конечно. Но с ним не поговоришь,
сокровенным не поделишься. Даже Мягди за-
метил мое одиночество (…). Видно, не от ми-
ра сего. Вечно сомневается, себя критикует,
счастье плывет мимо в чужие руки (…). Или
невезучая? (...) С такими невеселыми мыслями
Джульетта подошла к дому. Рассеянно поздо-
ровалась с Люсей Петровной, которая, как на
боевом посту, сидела на лавочке возле подъез-
да. Так же равнодушно, без всякой надежды на
вдруг пришедшее долгожданное письмо, вынула
из ящика газеты. И только когда услышала за
дверью радостное, нетерпеливое мяуканье, по-
спешила домой.
— Одни мы на белом свете, дружок! — сказа-
ла, прижимая к себе кота, Джульетта.— Лад-
но, проживем как-нибудь.
Но эти слова не принесли успокоения. Наобо-
рот, ей стало так жалко себя, что она не выдер-
жала и расплакалась. По щекам протянулись
блестящие дорожки. Мурзик, видимо, почув-
ствовал настроение хозяйки, протяжно и жа-
лобно замяукал.
— Не будем раскисать, Мурзик. Самый по-
следний вид жалости — это жалость к самому
себе. Посмотри, какая теплынь на улице. Я сей-
час приготовлю что-нибудь вкусненькое, а ты
пока погуляй в лоджии.
И она раскрыла балконную дверь. В комнату
хлынули детские крики, чириканье воробьев,
шум трамваев. Мурзик сразу повеселел и стал
крутиться у ног хозяйки.
(...) Она прошла в ванную комнату, сняла
платье и включила воду. Долго стояла над ван-
ной, наблюдая, как та наполняется. Затем мед-
ленно погрузилась в горячую воду.
Закончив купание, накинула халат и про-
шла на кухню. Достала из холодильника лед,
мелко раскрошила его, завернула в тонкую про-
зрачную ткань и несколько минут массировала
перед зеркалом лицо. После этого она смазала
жирным кремом лоб, щеки, подбородок, еще раз
посмотрела на себя: на неё глядели грустные
глаза одинокой женщины».
Вместе со многими сценами, где действует
Джульетта, приведенное описание создает убе-
дительный портрет, в котором проявляются чер-
ты внутренней жизни героини.
Как и в прежних произведениях, Валерий
Маслов уделяет в «Схватке» немало места кар-
тинам природы. Действие сопровождается ярки-
ми рисунками, в точности обозначая время года,
состояние атмосферы, соответствуя характеру
действия, настроениям участвующих лиц. Вот
какой сценой начинается роман:
«Преступление, как констатировал потом
прокурор, произошло в обычное зимнее утро,
когда, казалось бы, ничто не могло нарушить
заповедную тишину соснового бора: так густо,
осязаемо плотно и прочно повисла она на разла-
пистых ветвях могучих деревьев.
Но вот среди подтаявших сугробов показал-
ся мощный бульдозер, лязг и скрежет стальных
гусениц заполнили лес. Вороны, а за ними и гал-
ки, поднялись в воздух и стали описывать круги
над чадящей сизым дымом махиной. Они что-то
тревожно сообщали друг другу».
Роман читается с неизменным интересом,
трудно оторваться от текста, хотя порой и случа-
ются срывы. Так, сцена, где Усков останавливает
цех завода, воспринимается на уровне гротеска.
Если сам по себе факт закрытия промышленного
объекта человеком, не имеющим на то никако-
го права, можно еще оправдать мальчишеством
Андрея Ускова, то уж внезапную гибель птиц,
боб ров и прочей живности в районе после толь-
ко что пущенного цеха можно истолковать как
фантастику. Для того чтобы отрава, пущенная
производством, привела к таким результатам,
какие изображены в той сцене, в реальной жиз-
ни нужно определенное время, которого в описа-
нии автора не обнаруживается.
Подобным же образом преувеличена роль прес-
сы. Да, при советской власти каждое серьезное,
направляющее или критическое, выступление
газеты влекло за собой немедленную реакцию:
одобрительные отклики общественности, партий-
ные взыскания, а то и судебные преследования
обозначенных виновными. Но воздействие статей
Джульетты Булатовой на жителей многомилли-
онного города, приведшее к сборищу толп возле
гостиницы, где остановился приезжий «экстра-
сенс», можно тоже понять как гротеск, выпадаю-
щий из реалистического стиля повествования.
Впрочем, надо сказать, что некоторые места
в произведениях Валерия Маслова, а иные из его
романов и целиком вообще роднятся с сатирой.
(Не правда ли: она проглядывает, например,
в только что приведенной цитате о Джульетте?).
В сатире все дозволено, любой экстравагантный
прием служит авторской цели.
В 1992 году «Схватка» была опубликована
в Москве, в одном из самых престижных изда-
тельств, в соответствии с модой наступивших
лет, странно изменившем название «Советский
писатель» на трудновоспринимаемое «Олимп».
Заголовок романа придуман завлекательный:
«Убийство, которого не было». Издатели пра-
вильно уловили спрос на детектив, прибыль по-
текла в карманы книготорговцев. Автору пред-
ложили срочно сочинить продолжение, и в том
же году был издан его роман «Мафия в законе»
(Приокское книжное издательство, 30 тысяч
экземпляров). Писатель погрузился в крими-
нальную тематику, увлекся и увлек многих лю-
бителей жанра. (Последняя в наши дни новость
в мировой литературе: создательница вездесу-
щего мальчика Гарри Поттера Джоан Роулинг
пишет теперь детективы для взрослых. Лавры
Эдгара По, Конан Дойла, Агаты Кристи, Жоржа
Сименона и многих других не дают покоя даже
прославленным писателям).
Что же произошло дальше с героями
« Схватки»?
Они продолжали увлекать поклонников жан-
ра. Прошел год после издания «Мафии в зако-
не», и появилось соединение «Схватки» и этого
романа, принесшее Валерию Маслову особую
известность. Очередной роман был назван «Ма-
фия бессмертна». Отныне это удручающее соеди-
нение двух слов и имя Валерия Маслова прочно
совместились.
Впервые знаменательная книга эта появилась,
естественно, в Туле. Тираж был по тем временам
не так уж велик: 30 тысяч. В том же 1993 году
«Мафия бессмертна» выходит в московском изда-
тельстве «Локид» тиражом 76 тысяч, в Санкт-Пе-
тербурге («Диамант») — 50 тысяч.
В 1995 году в «Диаманте» же появляется ро-
ман «Мафия бессмертна-2» и дважды выходит
роман «Бардак» в московском «Локиде». На
следующий год — переиздания: «Мафия бес-
смертна» в Санкт-Петербурге (40 тысяч) и «Ма-
фия в законе» (там же, 40 тысяч); новые романы:
«Кровавая цепь» («Эксмо», Москва, 80 тысяч),
«Один против мафии» (там же, 40 тысяч), «Ма-
фия по-русски» (там же, столько же).
1997 год приносит девять изданий: «Мафия
бессмертна» в Харькове («Грампус-Эйт») и в Ро-
стове-на Дону («Феникс») по 25 тысяч, «Бардак»
(Харьков, 25 тысяч), «Кровавая цепь» (там же,
25 тысяч), и новые романы: «Дальше пойдешь
один» (там же, 25 тысяч), «Москва времен Чи-
каго» (московское «Эксмо», 27 тысяч), «Крутой
босс» (дважды в Харькове, 17 тысяч и 30 тысяч).
В 1998 году — переиздание «Крутого босса»
(Москва, 20 тысяч) и «Москвы времен Чикаго»
(московская «Терра», 50 тысяч). В 1999 году —
новый роман: «Три четверти печали» (Москва,
«Терра», 50 тысяч). 2000 год — роман «Ближ-
няя дача» (Москва, «Художественная литера-
тура»).
Фотографии прославленного писателя появ-
лялись в тульских газетах и на фронтисписах его
книг в оригинальном исполнении: обязательно
с любимой собачкой Джулей.
Девять романов за десять лет! Общий ти-
раж — миллион сто тысяч. Таков итог периода,
ознаменовавшего второй этап творчества Вале-
рия Яковлевича Маслова. Ни один тульский пи-
сатель никогда не пользовался таким успехом.
Вот уж поистине недаром старший товарищ Ва-
лерия — Александр Харчиков — так обозначил
свое мнение в интервью под многозначительным
заголовком: «„Мафию” читают даже в Тель-Ави-
ве» («Тульские известия», 4 января 1995 года):
«Объявляю Вам свою черную, белую, серую, зе-
леную и все другие виды зависти в одном комке
и желаю хорошего творческого настроения».
Коллега Маслова Николай Дружинин 6 нояб-
ря 2001 г. отозвался так:
Его твореньям рад, но на душе тревога:
Что он талантлив — в этом нет сомненья.
Но каждый год — роман? По мне, чертовски много!
И, значит, должен быть источник вдохновенья.
Я прежде перебрал, как водится, всех дам,
Потом вгляделся и в черты портрета.
И обнаружил… Видите, вон там!
Он сам-то — позади, а впереди — Джульетта!
И ростиком мала, и видом неказиста,
Да, видно, обошла товарок по уму,
Коль другом преданным безмолвно, неречисто
Приносит вдохновение ему.
И от хозяина на шаг не отстает,
Зима ль, весна ль и даже среди лета.
Раз он идет, то с ним она идет,
Роман раскрыл, а там она, Джульетта!
Я знаю имя главного создателя,
Но и собачка тоже недурна,
Коль Маслова, российского писателя,
Взахлеб читает вся моя страна.
Я всем теперь твержу: нуждаешься коль в славе —
Сюжетов не ищи ни в поле, ни в дубраве.
На повесть иль роман бросаяся в атаку,
Пегаса не седлай, а заведи собаку!
Позволю себе и я присоединиться к хору
и расскажу случай, настроивший на следующие
мысли.
Семь городов оспаривали место рождения
Гомера. При жизни Хемингуэя было несколь-
ко газетных сообщений о его смерти. (Писатель
назвал их несколько преувеличенными). А как
много случаев, когда лишь десятилетия спустя
устанавливалась истинная дата прихода в мир
прославленных людей!
Что касается Валерия Маслова, о месте его
рождения споров быть не может. В своих авто-
биографиях он утвердил: «Я — туляк. Родился
в городе Донском Тульской области».
Туляками именуют появившихся на свет
в Туле. Валерий Яковлевич расширил понятие
«туляк» и на уроженцев одно именной области.
Так что тут, как говорится, вопросов нет.
Зато проблему о месте, какое занимает этот
писатель в литературе, можно считать решен-
ной. Редакторы «Тульского литератора» и жур-
нала «Приокские зори» в приветствиях Маслову
в день его 65-летия установили: «Вы по
праву встали в один ряд вместе со знамениты-
ми тульскими писателями прошлого, как-то:
Л. Н. Толстой, В. В. Вересаев, Г. И. Успенский,
П. С. Романов, С. П. Бородин».
Читая это, вспомнил я строчки великого
поэта: «Приходите через сто лет, побеседуем»
Прошло восемь десятилетий. Многое, второ-
пях зачисленное в века, там не удержалось. Не
говоря уж о том, что парохода с именем Теодора
Нетте давным-давно нет, и само имя того челове-
ка известно лишь специалистам-историкам. Ны-
нешние теплоходы, атомоходы и прочие плав-
средства носят имена иные. Скорее всего, тоже
временные.
Более устойчивой оказалась убежденность
другого великого: «Нет, весь я не умру». Она
опиралась на фундамент, не подвластный цен-
ностям преходящим: «Чувства добрые я лирой
пробуждал». Правда, и тут появляется контрдо-
вод: что считать добром? Разве безудержная вера
в коммунизм не считалась в свое время беспреце-
дентно доброй?
Я, кажется, слишком далеко ушел от повода,
вызвавшего бурные мысли. Но мы всё же не на-
столько глупы, чтобы не понимать: в ряд со Львом
Толстым даже «как-то» не могут встать высоко
ценимые нами Вересаев, Глеб Успенский, Пан-
телеймон Романов, Сергей Бородин. Тем паче со-
временные нам писатели. Так что — осторожней
на поворотах, господа.
Повествование
о зиме патриарха
Исторические личности, которым выпала
судьба свершить что-то значительное, оста-
вить заметный след в жизни людей, обречены на
прижизненную и посмертную славу со всеми её
оттенками и казусами. От восхваления до злос-
ловия, от преклонения до ненависти.
Об этом думаешь, читая роман Валерия Мас-
лова «Ближняя дача» (Москва, «Художествен-
ная литература», 2000 год, 2000 экземпляров).
На творческом пути Валерия Яковлевича это
произведение занимает одно из главных мест.
Не по типажу, а по мировоззренческому накалу.
В одном из своих печатных выступлений Мас-
лов назвал «Ближнюю дачу» как лучшее свое про-
изведение (газ. «Аргументы и факты», 12 марта
2008 г.)
Если большинство прославивших его книг
печаталось в серии «Современный российский
детектив», то «Ближнюю дачу» автор обозна-
чил как исторический роман. И с самых первых
строк читатель погружается в этот жанр.
«Ему не спалось. Он думал, что оставит по-
томкам (...). Какой-то очередной лизоблюд вче-
ра весь вечер говорил ему, что имя Александра
Владимировича навечно золотыми буквами бу-
дет вписано в историю России. Да мало этого!
Он должен войти в один ряд мировой истории
наряду с такими именами как Рузвельт, На-
полеон, Сталин. Недаром он, нынешний Пре-
зидент страны, сидит сейчас в кресле именно
того кабинета, где творил историю мира не-
победимый генералиссимус. Никто после смер-
ти вождя всех времен и народов не смел занять
этот кремлевский кабинет на втором этаже
исторического здания. Ни кукурузник Хрущев,
ни «дорогой Леонид Ильич», ни борец за справед-
ливость Андропов, ни даже творец перестройки
Горбачев. А он занял. Не побоялся».
В этих начальных строчках от имени главного
героя обозначилось и то, чем было занято созна-
ние Бориса Ельцина, и то, как понимает автор
его место в плеяде великих людей человечества.
Все, происходящее на трехстах страницах рома-
на, сконцентрировано на этом.
По замыслу автора можно предположить, что
он вольно или невольно вознамерился показать
читателю нашу отечест венную «Осень патриар-
ха». И сам Александр Владимирович, и окружа-
ющие его придворные, и исторические предше-
ственники представлены автором в безнадежно
отрицательном свете. Подобно тому, как обрисо-
ваны персонаж в популярном романе Габриэля
Гарсиа Маркеса.
Веками упражняются авторы исторических
опусов в обрисовке персонажей первого плана.
С древних времен и до несравненного Шекспира,
от Вальтера Скотта, от Дюма-отца до Пушкина
и наших современников изливают свои эмоции,
внушают читателям свое понимание образов.
Накопилось этого добра столько, что труды исто-
риков (а историки тоже не дремали) как бы те-
ряются. Мы представляем Юлия Цезаря и его
убийц, Ивана Грозного и Бориса Годунова, Пет-
ра Первого и Ленина не столько по их истори-
ческому облику, сколько по образам в романах,
трагедиях, кино- и телефильмах.
Отвага, с какой Валерий Маслов вторгся
в этот ряд, подобна его вторжению в детективы.
Образ Президента Александра Владимировича
изображен яркими сатирическими красками.
При этом можно сказать, что автору удалось
главное: проникнуть во внутренний мир основ-
ного персонажа.
Этот мир ограничен пределами собственной
значимости. Противопоставлен своему антипо-
ду — генералиссимусу. Если тем, как уверяет
Маслов, руководили интересы страны, забота
о процветании государства, то у Александра
Владимировича такие заботы далеки от первого
места. Это настойчиво подчеркивается автором
на протяжении всей книги и особенно в мисти-
ческих картинах встреч и бесед Президента и ге-
нералиссимуса.
Отрезок времени действия взят автором в са-
мом конце правления Президента. Давно позади
августовский путч 1991 года, подавление воору-
женного заговора в октябре 1993. Образно гово-
ря, то уже не осень, а зима патриарха. Обесси-
ленный, морально надломленный, Президент
судорожно пытается удержать бразды в услови-
ях распада личности и государства. Зная о том,
как было в действительности (ведь события эти
у многих на памяти), читатель листает страни-
цы романа, ожидая увидеть финал ельцинской
эпохи в его реальных чертах. Но автор решил
по-своему. Президент не отдает власть добро-
вольно в руки преемнику, а гибнет от сердечного
приступа после очередной встречи с тенью гене-
ралиссимуса. В глазах автора его герой недосто-
ин ни малейшего сочувствия, ни грана подлин-
ной исторической значимости.
Под стать ему и все соратники Президента,
включая премьер-министра Громова, который
вроде бы озабочен не столько личными амбици-
ями, сколько состоянием государства. В цент ре
финала оказывается омерзительное ничтоже-
ство по имени Кейман. И тут сатирическое стило
автора уступает место привычному детек тиву.
Детективное начало, в котором преуспел Ва-
лерий Маслов, со всей яркостью проявилось
в романе «Ближняя дача». Перемешка глав, об-
рывающихся на самом интересном месте, застав-
ляет читателя с нетерпением листать страницы
в ожидании, что же будет дальше.
В центре после главного персонажа и его окру-
жения — увлекательная линия героини преды-
дущих романов Маслова — Джульетты. Теперь
она — Буланова. Образ светской львицы нашего
времени, её любовные похождения занимают ве-
дущее место.
Сюжетный тандем Джульетта — Зина нари-
сован красками, напоминающими незабвенного
автора «Ревизора».
В «Избранном» Валерия Маслова (Тула, из-
дательство «Левша», 2002) среди прочих про-
изведений напечатаны исторический роман под
заглавием «Сталин без грима» и «политический
детектив» «Лицо бандитской национальности».
В историческом романе автор выразил свое
понимание человека, которого в «Ближней да-
че» обозначил генералиссимусом. «Политиче-
ский детектив» начинается так же, как «Ближ-
няя дача»: «Ему не спалось» (эту картину мы
процитировали). Произведение в сто пятьдесят
страниц можно рассматривать как первоначаль-
ный вариант (или один из вариантов) романа
«Ближняя дача». В конце стоят место и дата на-
писания: Моск ва, Переделкино, 1999.
«Сталин без грима» подается почти целиком
через размышления Кобы, как звали его в юно-
сти, через высказывания в среде соратников и че-
рез его действия. Авторская позиция как бы заву-
алирована, хотя через флёр и просматривается.
«Сегодня у Иосифа Виссарионовича Стали-
на настроение было хорошим. Только что Лав-
рентий Берия доложил, что какой-то мерзавец
в далекой Мексике оборвал ледорубом жизнь
товарища Троцкого. «Конечно,— благосклонно
размышлял про себя сейчас Сталин, расхажи-
вая в мягких яловых сапогах по своему крем-
левскому кабинету,— Лейба Бронштейн — это
предатель революции. Собаке — собачья смерть.
Но надо подсказать товарищам, чтобы дали
в «Правде» сообщение о его трагической гибели:
все-таки он много сделал для победы Октября
в нашей стране».
А перед этой сценой была нарисована другая:
как Сталин подсказывает Берии, что пора убрать
мексиканского возмутителя спокойствия.
Если «Лицо бандитской национальности» —
один из черновых набросков «Ближней дачи»,
то «Сталин без грима» — самостоятельное произ-
ведение, позволяющее заглянуть в творческую
лабораторию писателя. Оно убеждает в том, как
относится автор к персонажу «Ближней дачи»
по имени генералиссимус.
А как оценивает он свою роль в литературе?
В 1996 году, когда готовился к изданию Туль-
ский биографический словарь, мне предложили
написать в него несколько справок о тульских
писателях и общественных деятелях. В числе
других я предложил и Валерия Маслова. Справ-
ка была напечатана. Двенадцать лет спустя
в своей книге «Тульские люди» Валерий Яков-
левич отметил:
«В библиографическом словаре (Тула, „Пере-
свет”, 1996, т. 2), обо мне как о писателе ска-
зано: „Валерий Маслов — автор повестей и ро-
манов о борьбе с мафией и коррупцией”. Это не
совсем так. Я считаю себя автором хроники
смутного времени, если хотите,— летописцем
сложного переломного перио да в жизни много-
страдальной России» (стр. 239).
В этой же книге он подчеркивал: «Я стремил-
ся показать не только опасное сращивание пре-
ступных и властных структур, но и создать
летопись современной эпохи, сложного переход-
ного периода жизни России» (стр. 237).
И далее: «Весь цикл последних моих романов,
объединенных общими героями,— это, подобно
„Саге о Форсайтах”, современная сага, летопись
нашего времени, которую я буду продолжать
создавать» (стр. 239).
Вот так видит Валерий Яковлевич свое место
в российской художественной литературе.
* * *
В 2003 году в Туле в издательстве «Левша»
вышла книга Маслова «Звонок с того света».
О ее появлении Валерий Яковлевич рассказывал
следующее:
«Одно издательство заключило со мной до-
говор на издание романа «Звонок с того света»
в формате МР3. Я присланные ими документы
подписал — и тишина. Раз позвонил туда, дру-
гой. «Да нам не нравится, как начитали, мо-
жет, вообще откажемся от издания, или другой
артист будет читать». А у меня тогда еще не
было выхода в Интернет. И я совершенно слу-
чайно, на чужом компьютере, вдруг обнаружил,
что эта аудиокнига уж продается в несметном
количестве во всех магазинах».
«На что же эти издатели рассчитыва-
ют?» — спрашивал Маслова его собеседник,
тульский журналист Сергей Гусев в итервью.
Валерий Яковлевич ответил: «Наверное, на
то, что автор живет в провинции и не ста-
нет устраивать скандалы. „Звонок с того све-
та” кстати, получил в Интернете наивыс-
ший читательский, рейтинг — 5 звёзд, и очень
хорошо продаётся». («Тульские люди», 2008,
с. 225–226).
Успех книги «Звонок с того света» вполне
объясним. Начиная с заглавия и с первых стра-
ниц произведение заражает интересом. Вполне
современный уровень детектива, причем ника-
кой мистики, повествование ведется в чисто реа-
листическом ключе.
«Сознание мгновенной вспышкой вдруг оза-
рило его мозг: он открыл глаза. Настойчиво, не-
прерывно звонил телефон.
Ничего не понимая, Сергей попытался поше-
велить рукой, чтобы взять трубку мобильника.
И не смог этого сделать: рука была словно ват-
ная, онемела и не двигалась.
Тогда он стал вспоминать, где он?
Прямо над его головой тускло светил ночник,
не позволяя ничего рассмотреть. Казалось, что
никакого свободного пространства вокруг нет.
Что-то незримое, тяжелое, давящее нависало
над ним и не позволяло встать и распрямить
затекшее тело.
Наконец звонки смолкли, и он стал разли-
чать тихую музыку, звукам которой было так-
же тесно вокруг.
„Мое сердце остановилось,— пел кто-то на-
дрывно и безнадежно,— мое сердце замерло...”
Какая-то непонятная, жуткая тревога ох-
ватила Сергея, и он резко рванул правую руку,
чтобы нащупать сердце. На этот раз она по-
слушалась хозяина, но больно, с размаху, удари-
лась о что-то твердое и деревянное.
Тогда Сергей решил сначала изучить то про-
странство, в котором находился. И ничего не
понял: вверху, прямо над его головой, рука нащу-
пала деревянный настил, обитый какой-то мяг-
кой на ощупь материей.
Он пошарил рукой по сторонам и обнаружил
ту же преграду.
— Где я?! — с дрожью в голосе вслух прогово-
рил затворник. С каждым мгновением созна-
ние Сергея все более прояснялось. Но он почти
ничего не помнил о последних часах своей жиз-
ни. Как во сне мелькали какие-то прощальные
слова, траурная музыка, плач и рыдания. И он
снова сделал попытку нашарить рукой теле-
фон.
Мобильник оказался рядом, почти в его руке.
Привычным, ставшим за последнее время поч-
ти автоматическим движением Сергей сжал
трубку телефона и хотел вскинуть ее к уху.
Но снова, ударился о твердое дерево и почув-
ствовал резкую боль.
И Сергей вновь стал исследовать окружа-
ющее простран ство. Тонкий шелк материи,
под которой прощупывался ду бовый настил.
Белоснежные рюши. Глухое замкнутое про-
странство.
Дерево было вокруг: вверху, сбоку, внизу.
„Ящик! — промелькнуло в мозгу.— Похоро-
нили!!!”
А музыка продолжала звучать. Теперь уже
тот же против ный мужской голос подавал ему
некоторую надежду: „Мое сердце остановилось,
мое сердце замерло. Мое сердце отды шалось
и снова пошло...”
Но мысль о том, что он лежит в гробу под
двухметровым слоем земли, повергла его в шок.
Сергей схватился за грудь: сердце билось хоть
и быстрыми толчками, но уверенно и силь но. Со-
знание возвратилось практически полностью.
Вот толь ко вспомнить, как же он очутился
в этом ящике, Сергей не мог.
И вдруг он начал припоминать некоторые
детали. Траур ная музыка, плач, какие-то сло-
ва прощания... Да-да, это гово рили о нем, Сергее
Звонареве.
— Значит, точно меня похоронили! — дрожа-
щим голосом воскликнул покойник.— И я лежу
замурованный под слоем земли в этом роскош-
ном гробу?!
Он повертел головой, насколько это было воз-
можно в его положении. Действительно, гроб
был роскошный: простор ный, с музыкальной
установкой, с кондиционером, непрерыв но пода-
вавшим свежий воздух, с тускло горевшим ноч-
ником и даже с мобильным телефоном, кото-
рый и воскресил его сознание своим нежданным
звонком.
”Так,— подумал Сергей.— Только без паники.
Из любо го положения бывает выход”.
И он стал судорожно думать, что же можно
сделать в его положении?»
Надо признать: Маслов вовремя уловил явле-
ние, на которое в ХXI веке пошла мода. Вот что
сообщалось в газете «Тульский молодой комму-
нар» 16 января 2009.
«ЗАГРОБНЫЙ МИР ВКЛЮЧАЕТСЯ В РОУ-
МИНГ. Сегодня люди настолько привыкли к мо-
бильному телефону, что, даже отправляясь на
тот свет, берут с собой любимую игрушку.
Идея отправляться в последний путь вме-
сте с мобильным телефоном пришла из ЮАР,
где невероятно сильна вера в колдунов и шама-
нов. Люди боятся, что с помощью заклинаний
их погрузят в летаргический сон и похоронят
заживо. А если в гроб умершему положить те-
лефон, то „в случае чего” он может позвонить
«наверх». В ЮАР сотрудники погребальной кон-
торы могут обеспечить покойника и запасны-
ми батарейками на тот случай, если телефон
разрядится до того, как умерший очнется.
Позже подобная „мода” распространилась
на США, Европу, Австралию. Впрочем, европей-
цы забирают с собой на тот свет девайсы ис-
ключительно из любви к ним. То есть, помимо
мобильного телефона, в гроб к умершему кла-
дут плеер, любимые игрушки, иногда даже си-
гареты и зажигалки. Известны случаи, когда
умерших даже кремировали вместе с их люби-
мыми вещами.
Бывает, что безвременно почившего снаб-
жают мобильником не для того, чтобы он зво-
нил, а дабы безутешные родственники могли
„пообщаться” с покойным. Например, амери-
канка Мариан Зельцер, так и не смирившись
с потерей мужа, решила положить к нему со-
товый телефон, чтобы каждый день звонить
и рассказывать о том, что происходит „навер-
ху”. С момента смерти мистера Зельцера про-
шло три года, но Мариан продолжает звонить
ему. Правда, теперь приходится отправлять
сообщения на голосовую почту, так как бата-
рейка давно разрядилась. (ПО МАТЕРИАЛАМ
„ ГАЗЕТА.RU”.)»
В той «моде» первого десятилетия XXI века
новое — только удивительная электронная тех-
ника. Сам же обычай класть покойнику в моги-
лу какие-то вещи — стар, как наша планета.
Роман Валерия Маслова «Звонок с того све-
та» впервые был напечатан в газете «Тульский
молодой коммунар» в 2003 году. Читатели из
номера в номер напряженно следили за тем, что
произошло с Сергеем Звонаревым. Его освободи-
ли из гробного плена. С не меньшим интересом
читатели узнали, как он туда попал и о всех по-
следующих событиях в его жизни.
Кто же он такой, Сергей Иванович Звонарёв?
Министр гос имущества в правительстве Рос-
сийской Федерации, один из тех немногих, от
кого зависит приватизация олигархами народ-
ных богатств страны. Сюжет романа — борьба
нескольких человек, после распада Советского
Союза сумевших захватить государственные бо-
гатства России и продолжающих захватывать
остальное, в том числе и концерн «Госнефть».
В перипетиях ожесточенной борьбы, о которой
повествуется в романе, с похищениями людей,
пытками, убийствами, в озверении всех, к этому
причастных, читатель узнаёт героев «Ближней
дачи», в том числе и главного из них — Прези-
дента страны. Теперь он зовется не Александр
Владимирович, а Николай Петрович. Под по-
кровительством «исконного врага России — Со-
единенных Штатов Америки» — он строит
в своей стране «демократическое» общество
по западному образцу и, как и в предыдущем
романе, гибнет. Но на сей раз не от изношен-
ного сердца, а от рук своих соратников — оли-
гархов.
Эти нелюди, как и в «Ближней даче», не
имеют ни малейшего представления о морали
и нравственности. В отечественной и мировой
художественной литературе они не новы. Зна-
комы нам еще с античных драм, трагедий Шек-
спира, романов Достоевского и многих других.
Но есть и отличия. Главное прослеживается в их
именах. Обратите внимание: Рабинович, Диц-
ман, Гридман, Цалюк. Взято из жизни? Да, но
в ней смердят не только такие.
Сергей Звонарёв, побывав несколько ча-
сов под землей в гробу, не остался прежним,
пережил ряд метаморфоз. Его самые близкие
родные — сестра, жена — не только не осчаст-
ливились его спасением, но огорчились: они
уже распределили между собой его наследство.
И возвращенную ему жизнь он использует на ак-
тивное исправление прежних своих действий.
Больше того: он как бы перерождается. С детства
эгоистичный и жестокий, становится доступен
добрым побуждениям, раскаивается в прежней
государственной деятельности, направленной
в угоду олигархам и собственному обогащению.
Был момент, когда он даже подумывал по-
даться в монастырь — отмаливать прежние гре-
хи. Но, поразмыслив, решил, что полезнее оста-
ваться на прежнем посту в правительстве, чтобы
в меру своих возможностей препятствовать даль-
нейшему разворовыванию богатств страны.
В итоге гибнет от ножа наемного киллера почти
одновременно с Президентом, павшим жертвой
заговора верхушки олигархов.
Надо отдать должное автору: вся эта история,
придуманная им, не только увлекательна по за-
мыслу и исполнению, но и вызывает сочувствие
патриотичного читателя. Оставаясь в рамках
детектива, она в какой-то степени возвышается
до философского осмысления действительности.
Любой писатель в любом своем произведе-
нии отражает себя и свое время. Какой бы силой
фантазии он ни обладал, все равно жизнь, дей-
ствительность превышают вымыслы. Вот отку-
да уважение к так называемой «правде жизни»,
к которой стремились великие мастера.
Что касается роли личности в истории, то
мы видим исторических деятелей глазами исто-
риков и художников слова. И трудно сказать,
кто оказывает на нас большее давление. Одна-
ко все-таки существует объективная оценка де-
ятельности исторических лиц. И зависит эта
оценка от мировоззрения автора, от того фунда-
мента, на котором он стоит. Оценка может быть
настолько разной, противоречивой, что действи-
тельный облик того или иного деятеля в разных
прочтениях может быть просто неузнаваем.
Яркий пример — Наполеон. Не только для
его соотечественников этот человек является
символом величия и славы Родины, но и жи-
телям тех стран, которые от него пострадали,
светит своим авторитетом. Русские поэты Пуш-
кин и Лермонтов склонялись перед ним. Зато
престарелый немецкий поэт и государственный
деятель Гёте, когда к нему пришел овеянный
славой победитель Пруссии, и вел себя при этой
встрече, и потом отзывался о Наполеоне весь-
ма сдержанно. Великий писатель и проповед-
ник Толстой с высоты своего фундамента видел
в Наполеоне только отрицательное. Но как бы
ни различались образы, созданные художника-
ми слова, историками и философами, истинная
роль этого деятеля в прошлом земной цивили-
заций остаётся значительной. С каким знаком?
Вопрос.
«Хронику смутного времени» Маслов опубли-
ковал в 2006 году в третьем томе Собрания сочи-
нений. Том озаглавлен: «Деревенская проза. По-
вести и рассказы». «Хроника смутного времени»
(26 страниц) открывала книгу. По жанру это не
художественное произведение, а публицистика
в форме отчасти воспоминаний, отчасти публи-
кации документов.
Эпиграф к произведению ни много ни мало
взят из Евангелия: «Отче! Избавь меня от часа
сего!» И далее от автора:
«Китайские мудрецы говорили: «Боже, из-
бавь меня от того, чтобы жить в эпоху пере-
мен». Эта житейская мудрость верна и для
России. Каждый из ныне живущих убедился,
сколько бед и потрясений несет смутное время.
Мне же пришлось не только пережить его вме-
сте с остальными, но и увидеть изнанку пере-
ворота и его авторов — новых демократов и ре-
форматоров».
Валерий Яковлевич не стесняет себя в опи-
сании этих лиц. Характеристики председате-
ля Тульского горсовета Тютюнова, активистов
В. Костикова, Н. Матвеева, представителя Пре-
зидента в Тульской области В. Кузнецова и дру-
гих демократов красноречивы. «Матвеев создал
движение „Гражданская солидарность”, состоя-
щее из него одного». «Когда бывший первый секре-
тарь Московского горкома КПСС Ельцин решил
взять всю власть в стране в свои руки, то сделал
он это довольно просто. Ельцин, поделив СССР
в Беловежской Пуще, грубо выгнал безвольного
болтуна Горбачева из Кремлевского кабинета».
Это касательно оценок. Тут у каждого свой
выбор и своя правда. М. С. Горбачев восприни-
мается в современном мире и наверное оста-
нется в истории как отважный прогрессивный
реформатор. Вспоминаю писателя, когда-то бли-
ставшего в Туле и Москве, а ныне живущего на
чужбине, но честно работающего ради России
и всей мировой культуры. Находясь на совсем
иных позициях, нежели Маслов, этот писатель
определил наше время духоломным.
Я спросил его: мог бы он назвать эпоху, кото-
рая не была духоломной? Подумав, он ответил:
хрущевская оттепель. (Та самая, которую теперь
в России отнюдь не жалуют, добавлю от себя).
Так что с оценками не просто. А вот самая
суть масловской «Хроники смутного времени».
«Председатель Хасбулатов направил во
все местные Советы телеграмму: „Устанав-
ливать на своих территориях власть закона,
военнослужащим — не выполнять преступные
приказы, профсоюзам — организовать стачки
и забастовки”.
В 20 часов 45 минут глава Веневского района
В. Ротин сообщал в администрацию Тульской
области: „На шахте Бельковская забастовала
смена шахтеров в количестве 80 человек”».
И далее. «В Тульской области особенно ак-
тивно откликнулась на эти действия заме-
ститель председателя областного Совета де-
путатов Н. Скачкова. Женщина с неуёмной
энергией буквально рвалась к власти. Она со-
брала преданных депутатов и обсуждала план,
как взять власть у губернатора Севрюгина».
Хроника событий без документов — всё равно
что машина без мотора. Валерий Яковлевич при-
водит резюме Аналитического центра Админи-
страции Президента о Заключении Конституци-
онного суда РФ от 21 сентября 1993 г., «Мнение
председателя Центризбиркома Н. Рябова», рас-
пространённое ИТАР-ТАСС 25 сентября того же
года, другие свидетельства о событиях тех дней.
Эти документы можно рассматривать как двига-
тель воспоминаний Маслова.
Чем и как закончились эти события, всем
известно. Прошло два десятилетия. Новое по-
коление политиков и общественных деятелей
правит страной. Не будем вдаваться в разбор
происшедшего и в нынешнюю ситуацию — тут
тоже у каждого свое мнение. Мы рассматриваем
творчество писателя, его основу и результаты.
Важно то, что подчеркнул сам Маслов: «роман
„Ближняя дача” — мое самое значительное
произведение».
Что касается «Хроники смутного времени»,
романов «Сталин без грима», «Звонок с того све-
та»,— вполне однозначно: они тоже пронизаны од-
ной идеей. И как бы мы к этой идее ни относились,
позиция их автора занимает свое место в оценке.
* * *
7 ноября 2013 года газета «Тула» опубликова-
ла интервью Элеоноры Щербаковой под заголов-
ком: «Валерий Маслов: „Детективы больше не
пишу”». «С детективами в вашем творчестве
покончено?» — спросила журналистка. «Думаю,
их уже достаточно,— ответил писатель.— Если
кому-то надо — пусть переиздают».
«Возникает вопрос,— продолжала Элеонора
Юрьевна,— почему при такой популярности
вы не стали „книжной телезвездой”, как те же
Устинова или Донцова?»
Валерий Яковлевич:
«Для этого нужно жить в Москве. Периферий-
ных писателей редко приглашают на телевиде-
ние. Кстати, у меня дважды была возможность
перебраться в столицу. Один раз — когда предла-
гали стать главным редактором газеты „Сель-
ская жизнь”. Второй — когда мои книги печата-
ли „на разрыв”. Но я коренной туляк, люблю свою
малую родину, мне здесь всего хватает. А Моск-
ва — не для меня, по духу это не мой город».
Все-таки остается незыблемым высказывание
другого писателя: «Москва! Как много в этом
звуке для сердца русского слилось...»
В феврале 2008 года, выступая на страницах
газеты «Мос ковский комсомолец в Туле» вместе
с другими авторами и размышляя о том, что та-
кое в современных российских условиях поня-
тие ЭЛИТА, Валерий Яковлевич заметил:
«К сожалению, такие значимые, основопо-
лагающие, фундаментальные понятия, как
нравственность и культура, как-то остались
в стороне. А ведь именно в этой области стоит
искать носителей прогресса, светлого будуще-
го, представителей истинной элиты любого об-
щества (…). С экранов телевизоров нам упорно
вдалбливают в головы, что элита — это гламур
и глянец, это люди типа Ксении Собчак, это ге-
рои многочисленных шоу-программ (…), русские
олигархи, знаменующие свою „культуру” по-
хождениями в Куршевелях, прилюдно купающи-
еся в роскоши.
Да, были у нас в России аристократы и бо-
гатые купцы, которые поили своих лошадей
шампанским и устраивали Лукулловы пиры.
Но только Третьяковы, люди, вкладывавшие
свои состояния в благотворительность, остав-
лявшие после себя картинные галереи и прочие
богатства, отданные народу,— только они бы-
ли действительной элитой об щества.
С ужасом замечаю, что общество жаждет
скандалов, особенно в среде знаменитостей, чьи
лица мелькают на теле экранах. И перед этими
эпатажными личностями меркнет и гаснет
любой талант, любое произведение искусства,
способное обогатить сокровищницу страны.
Мне всегда казалось, что между понятия-
ми „человек из элиты” и „скандал” есть некое
противоречие. Но в современней России стать
представителем элиты — значит непременно
очутиться в центре очередного скандала. Все
же надеюсь, что „разумное, доброе, вечное” возь-
мет верх».
В этом высказывании Валерия Яковлевича
много верного. Притом не только по отношению
60
Сергей Норильский
к современной России, а и ко всем странам и вре-
менам. Биографии многих знаменитых писате-
лей, художников кисти, музыкантов и вообще
деятелей искусства и культуры, убеждают: слава
ко многим приходила по стезе скандалов. Толпе
нужны не только хлеб и зрелища, но и скандалы.
Впрочем, какая разница между тем и другим?
Если продолжить эти размышления (а они
стары как мир и вечно современны), то вспом-
ним множество попыток избавить людей от
элитаризма, представления об избранном мень-
шинстве, господствующем над остальной мас-
сой. Вершина таких попыток — учение Христа,
увенчанное мучительной казнью Учителя. С тех
древних пор сколько мыслителей и проповедни-
ков ломали копья над проблемой! Сколько войн
и народных восстаний прогремело! Сколько те-
оретиков и практиков построения безэлитного
общества оказывались элитарными столпами,
как только достигали возможности окунуться
в прелесть славы и власти! Великий пролетар-
ский писатель, провозвестник революции за
освобождение мира от элитаризма, на склоне
жизни вступил в сделку с диктатором-деспотом,
поселился во дворце, отнятом у капиталиста,
и доступ к любимому художнику слова рядовых
смертных стал невозможен. Кончилось тем, что
народный заступник благословил волю диктато-
ра: «Если враг не сдаётся, его уничтожают!» Это
в стране, построив шей социализм.
Роман
о знаменитом писателе
«Роман — это очень сложное построение,
продуманное до мельчайших подробно-
стей (...). Создать структуру романа — боль-
шой труд (...). Любой персонаж на протяжении
романа должен изменяться. Самое труд-
ное — сделать так, чтобы эти преображения
следовали логике: нельзя допускать, чтобы
белое вдруг стало черным»,— так высказал-
ся в 2007 году каталонский романист Альберт
Пиньоль в беседе с обозревателем «Российской
газеты» литературным критиком Павлом Ба-
синским.
Однако, продуманность продуманностью,
а развитие персонажей проделывает с писателем
иногда такие кульбиты, что сами творцы рома-
нов нередко удивляются поступкам изображен-
ных героев. Такие случаи зафиксированы не
раз, даже Лев Толстой с Анной Карениной не из-
бежал этого. Действие вдруг поворачивается не
в ту сторону, в какую вел автор. Диктует правда
жизни, правда характеров.
Действие романа Валерия Маслова «Любовь
не имеет названия», изданного в Туле в 2007 году
(«Левша», 270 страниц) происходит в наши дни.
Знаменитый московский писатель (его извест-
ность настойчиво подчеркивается автором) от-
правляется в Черногорию на презентацию своей
книги, переведенной на сербский язык. В кресле
аэробуса путешественник разговорился с сосед-
кой по креслу — преподавательницей английско-
го. Наташа рассказывает Виктору Федоровичу,
что на побережье Адриатики ее ждет встреча с воз-
можным спутником жизни, немцем, живущим
в Швейцарии. Познакомилась с ним по брачному
объявлению в интернете. Наташе 40 лет, с мужем
разведена, живет в Люберцах с матерью и дочкой.
Виктор и Наташа проникаются взаимной сим-
патией. Влечение не нарушается запланирован-
ной встречей женщины с пока неизвестным ей
Гюнтером Шумахером. А у того обнаруживает-
ся сложная судьба. Его супруга Жанна, получив
вдруг огромное наследство брата, бросает мужа,
с которым прожила вместе много лет, от которо-
го имеет сына-подростка.
Оформление брака Наташи с Гюнтером затя-
гивается, а отношения со знаменитым писателем
вступают всё в новые и новые фазы. Начинается
интимная связь, и женщина оказывается перед
выбором, кого из двух любовников предпочесть.
Виктор одинок, жена его оставила, хотя тоже
есть общий сын, теперь уже семейный. Автор
вводит в действие подругу Наташи, Ирину. Она
замужем за олигархом, от безделья ищет при-
ключений, как в народе говорят, с жиру бесит-
ся. Ирина соблазняет Виктора, а точнее сказать,
покупает на бешеные деньги, оставленные по-
стылым богачом.
Появляется ещё один участник любовного
многоугольника, черногорец Владо, переводчик
книги Виктора. Он тоже очаровывается неотраз-
имой Наташей и приглашает ее погостить в сво-
ем имении на берегу лазурного моря. Москвичка
принимает приглашение, и автор умело подво-
дит читателя к тщательно подготовленному фи-
налу. Все главные действующие лица, подобно
персонажам гоголевского «Ревизора», выстра-
иваются в заключительной сцене. Наташина
дочка Люда выбирает из трех милых дядей себе
в папы Владо, но он говорит, что, к сожалению,
женат и даже есть дети. Тогда Люда «подошла
к писателю и твердо проговорила: „Я хочу, что-
бы мы жили с этим дядей. Он наш, русский”».
Гюнтер медленно оседает на пол, теряя сознание,
и бьется в конвульсиях. «Виктор мужчина что
надо»,— со знанием дела произносит Ирина. На-
таша радостно подтверждает: «Я его, конечно,
люблю (...). Так хочется настоящей, сильной,
огромной любви!» «Дура ты, Наташка!» — вос-
клицает Ирина и согласно заданию автора опре-
деляет заголовок романа: «Любовь не имеет на-
звания. Она или есть, или ее нет».
То, что произведение можно рассматривать
как сатирическое, подтверждается анализом
характеров и действий персонажей. Главный
объект сатиры — знаменитый писатель, добрый
человек из Переделкина Виктор Федорович.
Сущность его творчества автор оставляет в сто-
роне, главное в жизни «инженера человеческих
душ» — обеспечить себе комфортные условия ра-
боты и последующий эффект, то есть гонорары
и признание со стороны коллег и читателей.
«Он имел практически всё. Отличное здоро-
вье, из-за чего в свои пятьдесят выглядел моло-
жавым и подтянутым, мужчиной в самом рас-
цвете лет. (Ирина не могла ошибиться! — С. Н.).
Внимание женщин, которые всегда тянутся
к тем, кто независим и внушает им доверие.
Славу и известность писателя, книги которого
пользовались постоянным спросом. И потому,
когда, как бы в шутку, спросил у Наташи, не
согласится ли она зайти к нему в номер отеля,
был заранее уверен в ее согласии. Она зашла, но
дальше — неожиданный отказ. Такого поступ-
ка Наташи не ожидал многоопытный писа-
тель, который считал себя знатоком женских
душ. И потому Виктор, как только распрощал-
ся с ней, дал волю чувствам.
„Вздор, бред, каприз! — мысленно кипел писа-
тель, со злостью швыряя на кровать ни в чём не
повинный галстук.— Специально приехать ко
мне на презентацию за сотню верст, остаться
наедине, согласиться пойти в ресторан, и, по-
сле всего этого, отказаться продолжить отно-
шения,— на это способна либо крайне расчетли-
вая бабёнка, либо последняя стерва. Нельзя же
так возбуждать желание, а затем оставлять
мужика с носом!”»
Автор романа комментирует эту тираду. «По-
сле кофе и коньяка в ресторане, разгорячивших
желание, после стольких нежных взглядов На-
таши, суливших неземное блаженство, Виктор
почувствовал себя обманутым вдвойне. Идя на
презентацию, он ведь не рассчитывал на како-
е-то знакомство и, тем более, встречу с жен-
щиной. Но, когда увидел Наташу, встретился
с ней взглядом, прочел в ее светло-карих глазах
восхищение и любовь, то, естественно, рассчи-
тывал почувствовать эту любовь и физически.
И вдруг такое фиаско!
— Как там сказал какой-то классик? Если
женщина тебя любит, то тот, кого она лю-
бит,— не ты. Но тот, кого она больше не лю-
бит,— именно ты. Вздор, словесная беллетри-
стика. Я считал себя психологом, думал, что
понимаю женщин. Но оказалось, что не пони-
маю в них ничего! (...)
С такими невеселыми мыслями писатель
лег спать. Во сне он что-то бормотал и часто
ворочался, так что накрахмаленная просты-
ня стала мятой и мягкой. Ему снилась кака-
я-то большая мужественная женщина с седыми
усами, к которой он почему-то непременно хо-
тел прикоснуться, а она грозила ему огромным
крючковатым пальцем. Затем он увидел себя со
стороны и чуть не залился вслух громким сме-
хом: маленький вспученный писатель сидел за
огромным полированным столом перед пред-
ставительной аудиторией и противным нуд-
ным голосом поучал людей».
Красной нитью в сюжете романа проходит
история борьбы Виктора за сохранение дачи
в Переделкине.
«Виктор понял, что над ним сгущаются ту-
чи. Что, если не решить этот жгучий вопрос
именно сейчас, он может остаться без дачи
в писательском городке. А это могло стать кра-
хом всей его жизни. Конечно, без крыши над голо-
вой он не останется: в столице у него есть квар-
тира, которую он давно и с хорошим наваром
сдает. Но с престижем, завистью коллег, у ко-
торых нет дачи в этом натворенном месте,
придется расстаться. А это никак не входило
в его дальнейшие планы».
Не теряя времени, писатель организует встре-
чу с чиновником от литературы, который может
уладить дело.
«В ходе беседы Виктор, словно между прочим,
заметил:
— Вчера был в ресторане в Доме литерато-
ров: замечательная кухня! Свежайшая стер-
лядь и расстегаи с зернистой икрой — пальчики
оближешь. Не махнуть ли нам туда покушать:
уже полдень, а обедать где-то нужно.
Недосекин оценивающе посмотрел на гостя
и неторопливо произнес:
— Почему бы и нет? Глядишь, и наш вопро-
сик утрясем».
Вопросик утрясли. За роскошным обедом пи-
сатель вручил взяточнику три тысячи долларов.
На престижную дачу зарится прагматичная
Вика, невестка Виктора. Она считает, что после
смерти свекра дача должна перейти по наслед-
ству.
Далее развертываются увлекательные собы-
тия с участием Ирины. В итоге Недосекин по-
срамлен, дача осталась за знаменитым писате-
лем.
«Нет человека без недостатков. И слава Бо-
гу,— думал Виктор, подъезжая на машине к да-
че в Переделкино,— потому что такой человек
не имел бы друзей. За мою слабохарактерность
меня любит Недосекин, потому что имеет воз-
можность получить очередную порцию взяток.
За то, что мирюсь с выходками Вики, уважает
сын. А за что стал бы считать себя другом сам?
— Трудный вопрос,— мысленно ответил Вик-
тор.— Уж то, что я себе в последнее время точ-
но не нравлюсь,— не подлежит сомнению. Не мо-
гу призвать к порядку зарвавшуюся невестку.
Не смею определиться в моём отношении к На-
таше. Что я за размазня? Разве такого может
полюбить женщина? Наверное, и жена ушла от
меня по этой причине».
Столь философские размышления писателя
наполняют его тоской. Но вот машина въезжает
в благословенное место, и к мыслителю возвра-
щаются энергия и надежда. «Если к жизни от-
носиться творчески,— подумал писатель,— то
моё лучшее произведение — это именно моя
жизнь. Только она имеет высший смысл и непре-
взойденную ценность. Все остальное — мишура».
Автор снова комментирует: «Видимо, творче-
ские люди способны мгновенно перевоплощать-
ся и менять свое только что возникшее мнение
о никчемности жизни».
Знаменитому писателю «захотелось скорее
пройти в кабинет к ноутбуку, на котором он
начал новый роман, и продолжить его. Но тут
из дома вышла Вика. Её чересчур разрисованное
косметикой лицо неестественно диссонировало
с окружающей простотой деревенской природы
(...). Она ходила в нарядном платье, с огромны-
ми накрашенными ногтями на пальцах рук и с
большими золотыми серьгами в ушах, которые
метались от каждого движения головы, не зная,
куда деться (...).
— Вика, почему ты написала на меня кляузу
в литфонд?
— Это не кляуза, это — правда,— высокомер-
но ответила Вика и намеревалась идти дальше,
но он снова спросил:
— Правда — что ты имеешь право на эту да-
чу? На каком основании — ты же не творческий
работник, не писатель, в конце концов!
Последние слова здорово развеселили женщи-
ну. Она так громко захохотала, что даже воро-
на, примостившаяся на нижней ветке сосны,
возле которой они стояли, испуганно взмахну-
ла крыльями и улетела.
— Тоже мне, творческий работник! Да от
чтения твоих книг уши вянут.
«При чем здесь уши? Читают глазами! — хо-
тел поправить Виктор, но невестка громко
и безапелляционно отрезала:
— Есть писатели и пИсатели. Так вот,
ты — из тех, кто не пишет, а писает!
И, не слушая возражений, гордо удалилась об-
ратно в дом с высоко поднятой головой».
Для Виктора её слова, что гром среди ясного
неба. Он мог простить невестке многое. Даже по-
кушение на его престиж и собственность — пере-
делкинскую дачу. Но сказать плохо о его твор-
честве — это было уж слишком. Такого не мог
простить ни один творческий человек. И Виктор
присел на заснеженный пенек под развесистой
сосной, чтобы хоть как-то пережить неслыхан-
ное оскорбление.
«Назвать таким гадким словом меня, писа-
теля с мировым именем, выпустившего трид-
цать книг, переведенного на языки народов ми-
ра! — мысленно возмущался он.— Заслуженного
работника, кавалера государственных наград
и престижных литературных премий!
И он затравленно посмотрел вокруг: не
слышал ли кто из соседей слова невестки.
Но стылый осенний серый день, не нарушае-
мый ни одним звуком, стоял тихо (...). Тихо
было и за деревянным забором: маститый со-
сед-литератор, видимо, сочинял в даче очеред-
ной опус.
— Слава Богу, этот Пупкин не слышал, вот
бы он повеселился! Сразу бы Недосекину обо мне
эту гадость сообщил!
Но и это наблюдение не успокоило писателя.
Теперь ему обязательно надо было услышать
противоположное мнение: что он известный
и приличный, а его книги любимы и читаемы.
«Но кому позвонить? — подумал он.— Колле-
ги завистливы и рады любой пакости, случив-
шейся со мной. Сын не прочитал не одного моего
романа. Бывшая супруга так же, как и эта злоб-
ная невестка, о моих писательских талантах
самого невысокого мнения (...).
— Эврика! — воскликнул он и вскочил с пень-
ка.— Позвоню-ка Наташе. Она ведь просила ме-
ня подарить роман с автографом.
Виктор достал из кармана телефон и стал
лихорадочно щелкать кнопками, вызывая из
памяти записной книжки номер Наташи.
— Натали, здравствуй! — лихорадочно заго-
ворил он, пытаясь скорее выговориться и тем
облегчить душу.— Ты прочитала мой послед-
ний роман?
— Здравствуй, Виктор! Конечно, прочита-
ла. А что случилось?
— А почему не говоришь, как он тебе понра-
вился?
— Если говорить о романе, то ты — гений.
Так просто и доходчиво написанных о жизни
книг я еще не читала.
— Говори, говори,— лихорадочно торопил ее
писатель.
— Я все хотела у тебя спросить, откуда ты
знаешь о нас, женщинах, такое сокровенное,
о чем мы сами порой не догадываемся.
— В том и заключается писательский та-
лант,— уже спокойно и рассудительно отве-
тил Виктор.— Ты, конечно, знаешь француз-
ского писателя Флобера. Так вот, он никогда не
жил с женщиной, но свой роман «Госпожа Бова-
ри» написал так, что представительницы сла-
бого пола рыдают, читая его, до сих пор.
— Да, ты — тоже настоящий талант, раз
пишешь книги, над которыми я рыдаю.
Виктору телефонный разговор с Наташей
нравился все больше. Гением его давно никто не
называл. Тем более было приятно и неожидан-
но услышать это после оскорбительных слов
невестки. Но, как человек, не лишенный разу-
ма, он понимал, что такой разговор не может
быть вечным. И, чтобы не испортить от него
впечатление, решил завершить беседу не менее
приятным предложением:
— Спасибо за оценку моего скромного писа-
тельского труда. Слышишь, Натали, тут ме-
ня пригласили на одну крутую презентацию со
звездами эстрады, составишь компанию?
— С удовольствием! — сразу согласилась она.
— Конечно, там будет много так называе-
мых представителей бизнеса и власти, кото-
рых всегда легко узнать по необъятным заплыв-
шим жиром фигурам и тоненьким, как березки,
их подружкам, но такова реальность мира, в ко-
тором мы сейчас обитаем. Надеюсь, они не ис-
портят тебе настроения.
Речь писателя, услышавшего от Натали до-
статочно реа билитирующих его творческую
гордость слов, вновь стала многословной и цве-
тистой. Он почувствовал свою творческую
значимость и успокоился. Мало ли кто и что
скажет? Реагировать на каждую чушь — себе
дороже».
Страдания несчастного гения усугубляются
нахлынувшей любовью. «Он сидел в кабинете
дачи за ноутбуком, пытался писать очередное
произведение и не мог напечатать ни одного
слова. Голова была абсолютно пуста, и един-
ственной мыслью, присутствующей в ней, была
неотвязная дума о Наташе.
„Что же мне делать? — думал Виктор.—
Предложить ей выйти за меня замуж? Но для
этого решительного шага надо еще дозреть.
Да и размеры дачи не позволяют привести сюда
новую женщину. У Наташи, кажется, еще дочь
с матерью. Где мне их размещать? Да и сын на-
верняка будет против. О невестке и говорить
нечего, она поднимет такой скандал, что при-
дется убегать и ему самому”.
„Но у тебя есть квартира в Москве,— напом-
нил внутренний голос.— И там никто не поме-
шает начать новую счастливую жизнь”.
„Да уж — счастливую! — моментально воз-
разил Виктор.— А где я буду заниматься твор-
чеством? Как смогу писать романы без живи-
тельного воздуха этой писательской Мекки?
Только здесь Пастернак написал своего бес-
смертного „Доктора Живаго”. А я еще не создал
своей главной книги, которая прославит моё
имя в веках”.
— Да и надо ли мне жениться? — уже вслух
продолжил он.— Писатель относится к тем
людям, кто ценит одиночест во превыше всего.
Снова обзаводиться семейным грузом мне уже ни
к чему. Я, конечно, могу временно сойтись с На-
ташей или другой женщиной, близкой мне по духу
и общению. Но не до гробовой доски, в самом деле!»
Так что выходит: никакой любви на Виктора
Федоровича не нахлынуло. Всё гораздо проще
и обыденнее.
«Виктор ехал на встречу с Ириной. Ему
совершенно не хотелось встречаться с этой
взбалмошной бабёнкой, но она сделала ему та-
кое предложение, от которого он не мог от-
казаться. Вопреки впечатлению, которое он
старался о себе представить у окружающих,
писатель был, по московским меркам, беден как
церковная мышь (...). Куда податься бедному
литератору, которого каждый обидеть может,
если завтра его попросят с переделкинской да-
чи? (...). Взятка, переданная литфондовскому
начальнику, совсем обескровила его бюджет (...).
Осознание такого положения очень расстроило
писателя».
Предложение Ирины могло поправить дело.
«Конечно, я поступаю безнравственно вдвойне:
еду, как сутенер, к женщине за деньгами, и еще
хочу наставить рога ее мужу».
«Втройне,— уточнил внутренний голос.—
Ты забыл о Наташе. Мало того, что поступа-
ешь некрасиво по отношению к этой женщине,
так забываешь и о том, что Ирина — ее по-
друга».
«Ну и что? — не сдавался Виктор.— Наташа
сама виновата, что столько времени держала
меня на коротком поводке. А я все-таки мужик,
которому и секс иногда нужен» (...).
— Как я рада видеть в гостях такую извест-
ную личность! — воскликнула Ирина и жеман-
но протянула руку для поцелуя.— Я всю ночь чи-
тала ваш последний роман и в полном восторге
от вашего таланта.
— Это — какой? — попытался уточнить пи-
сатель. Ему очень польстило такое признание
его успехов и он хотел чуть ли не начать разбор
своего произведения, но ответ женщины слегка
остудил его пыл.
— Ну, этот, как его... словом, о любви.
После судака, который, и впрямь, оказался
чрезвычайно нежен и вкусен, Виктор смотрел на
хозяйку через флёр приукрашенной романтично-
сти. Она уже не казалась ему противной вуль-
гарной бабой, кичащейся не заработанным бо-
гатством. Перед ним сидела обычная, умеющая
прекрасно готовить, умная обаятельная женщи-
на (...). Его тянуло к этой загадочной женщине
со страшной силой. И потому всё, что произошло
дальше, было словно во сне. Какой-то другой муж-
чина буквально поволок Ирину в спальню, где на
огромной широкой кровати он сорвал с нее оде-
жду, разбрасывая в стороны остатки стоящего
целое состояние платья от Армани, и набросил-
ся, словно зверь, на давно желанную добычу (...).
Через некоторое время они вновь чинно и бла-
городно сидели за столом (...). Она налила го-
стю такой крепкий и освежающий чай, что че-
рез минуту он вновь почувствовал себя бодрым
и способным на дальнейшие подвиги. Но Ирина
ласково отстранилась от его объятий.
— Это чек, о котором я говорила,— подвину-
ла она к нему конверт.— Здесь сумма, доста-
точная, чтобы издать ваш новый роман.
Виктор сделал непроизвольный жест, что-
бы отодвинуть конверт: в нем заговорила гор-
дость — все-таки раньше он всегда платил за
женщин. Но Ирина быстро проговорила:
— Не напрягайтесь зря: олигархи должны де-
литься. Особенно с интеллигенцией. Это ведь не
вам лично, а на развитие культуры: вы не хоти-
те оставить своих поклонниц без новой книги?
Писателю пришлось согласиться: и впрямь,
он заработал эти деньги. Ну, а что касается
культуры, то, конечно, без его романа она бы
и вовсе заглохла».
Некоторое время знаменитый писатель еще
мучается угрызениями совести. «Это какое-то
наваждение (...). Со мной такого в жизни не бы-
вало! Даже противно: вел себя словно животное.
Откуда во мне этот дикий сексуальный раз-
врат? (...). Какой же я писатель, знаток чело-
веческих душ? Мне, в таком случае, не романы
о людях, а некрологи о бандитах в бульварных
газетах писать» (...). Он невольно провел рукой
по груди и нащупал в боковом кармане тугой кон-
верт. «Да... (...) Продал свое тело за тридцать
три серебряника. Хорошо, хоть душу сохранил».
Сохранившаяся душа, однако, не помеша-
ла романисту еще раз принять дар супруги
олигарха: Ирина оплатила его путешествие на
Адриатическое побережье. «„Стал ее содержан-
кой” (...),— размышлял писатель, сидя в кресле
(...) самолета».
Таков характер главного героя, нарисован-
ный Валерием Масловым. Образ во многом типи-
ческий. Ну-ка, пороемся в себе и своей жизни,
уважаемые художники слова. Может быть, кто-
то и напишет свою «Исповедь»?
А что представляют собой другие действую-
щие лица книги «Любовь не имеет названия»?
Главная цель Наташи — найти мужа. Жен-
щина тщательно скрывает от матери и дочки,
зачем путешествует в Черногорию. «Каждый
человек, по сути, одинок. Он приходит в этот
мир один, и один уходит. Так размышляла На-
таша, готовясь к первой встрече с Гюнтером.
Она сидела на старой, продырявленной в не-
скольких местах, тахте, с которой ее мама
так и не решилась расстаться при переезде на
новую квартиру в Люберцы, и вертела в руке
последнее послание возлюбленного. В нем всё
дышало нежностью и страстью. Слова для нее
Гюнтер находил такие, что хотелось рыдать
и ликовать от счастья одновременно. Но имен-
но это и настораживало Наташу. В свои немо-
лодые годы она уже многое познала. Любовь пер-
вого мужа, которая на поверку вышла обычной
жаждой получения прописки в столице. Обожа-
ние дочери, которое также ограничилось ее всё
новыми и новыми потребностями в шмотках
и развлечениях. Безграничная привязанность
матери, которая сейчас стала настоящей
пыткой».
Много хороших, привлекательных черт при-
дал Маслов своей героине. Соединение положи-
тельного и отрицательного и делает образ жи-
вым и правдивым. Наташа эгоистична. Она не
понимает, что в отношениях с самыми близки-
ми людьми — матерью и дочерью — прежде всего
виновата сама, не сумела воспользоваться их лю-
бовью и направить ее на благо всех — и матери,
и дочери, и свое собственное. И осталась одна.
Пытается отыскать свое женское счастье. И, как
всякий одинокий человек, в этих поисках опи-
рается только на себя, пытаясь скрыть от окру-
жающих свои поступки. Ей не с кем посовето-
ваться, не на кого опереться. Читателю жаль
Наташу. И автор не осуждает ее, хотя и рисует
со всеми недостатками. Образ написан сатири-
ческими красками, но, в отличие от Виктора, не
производит впечатления целиком отрицатель-
ного. Наташа типична для наших дней — эпохи
обилия одиноких женщин, окруженных донжу-
анами и альфонсами.
Мать Наташи Анастасия Евграфовна — сое-
динение лучших черт давно ушедшего времени
и его негативных сторон. Как и дочь, беспомощ-
ная в своем одиночестве, Анастасия Евграфов-
на потеряла всякую связь с нынешним миром,
живет в пространстве, тесном, как клетка. В от-
личие от матерей, изображенных драматургом
Островским, она не способна к активной борьбе
за счастье дочери.
«Анастасия Евграфовна считала себя ин-
теллигенткой в третьем поколении. Ее па-
па — потомственный дворянин, который в то-
талитарное советское время был вынужден
скрывать свое непролетарское происхождение.
Евграфий Владимирович гордился своим неод-
нозначным именем. Правда, оно приносило ему
больше неудобств и неприятностей, чем префе-
ренций (...). Анастасия Евграфовна с тех пор,
как Наташа развелась и переехала жить к ней,
стала зорко следить за каждым возможным
кандидатом на руку дочери (...). „Не для себя
ведь стараюсь: о моей горемычной девочке забо-
чусь”».
Дочь Наташи — четырнадцатилетняя эгоис-
тка, продукт капиталистических нравов и «не-
полной семьи» новой России. Внутренний мир
девочки автор не изображает. Да и есть ли он
у нее? Конечно, душевная жизнь имеется у лю-
бого человека, вопрос в том, на что направлена,
глубокая или мелкая. Наверное, и у Эллочки-лю-
доедки была, только создатели образа ограничи-
ли портрет чертами внешними. Судя по сценам,
нарисованным Валерием Масловым, девочка то-
же одинока, хорошо еще, что круг интересов по-
ка что не выходит за пределы бабушкиного вли-
яния. Мать, озабоченная поисками собственного
счастья, не удосуживается одарить дочку своим
вниманием. Автор ограничил обрисовку этого
персонажа беглыми штрихами, притом не заме-
тил, что девочка ведет себя порой не как подро-
сток, а то как пятилетний ребенок (сцена в фина-
ле), то как сложившаяся женщина.
Анастасия Евграфовна и Люда — лица в по-
вест вовании побочные. Но в жизни главной ге-
роини играют роль заметную, что и вынуждает
читателя обратить на них внимание.
Остальные три женских образа настолько
мрачны, что, по старым меркам, их можно обо-
значить как ведьмы. Ни в Жанне, ни в Ирине,
ни в Вике не заметно ни одной черты, которая бы
хоть как-то просветляла образ. Притом Ирина
и Жанна так похожи одна на другую, что и отли-
чить трудно. Впрочем, Ирина изображена более
тщательно, поскольку занимает видное место
в судьбе Наташи и Виктора. Жанна остается где-
то вдалеке, «за рубежом» (в прямом и перенос-
ном смысле).
То же можно сказать и о Вике. Участвуя в сю-
жете, она остается персона инкогнито, обнару-
живая лишь демонические черты. Однако и это-
му образу не откажешь в типичности: сколько
видим кругом таких Вик!
По значению в фабуле второе место после
главного героя, несомненно, занимает Шума-
хер. К сожалению, внутренний мир Гюнтера не
раскрыт. Внешние черты вроде бы определены:
слабоволен, нерешителен, мягок. И если бы не
финальная сцена с падением в обморок, пожа-
луй, не было бы оснований полагать его объек-
том сатиры. Но финал есть финал: многое опре-
деляет.
Еще меньше понятен душевный мир Вла-
до. Персонаж второстепенный. Однако в судьбе
главных действующих лиц ведет роль заметную.
Мы мало знаем о современных богачах разных
рангов, тем более об иностранцах. Трудно пред-
ставить женатого человека, отца детей, который
бы ни с того ни с сего пригласил бы к себе в гости
первую приглянувшуюся встречную. Владо ни
единым штрихом не омрачил свой нравственный
облик, не позволил себе поволочиться за при-
глашенной. Но всё же... все же... Хотелось бы
знать, как реагировала на инцидент жена Владо,
мать его детей. Не сочтем читателя за ханжу-мо-
ралиста — просто попытаемся остаться верными
жизненной правде.
Из персонажей эпизодических запоминаются
оба адвоката, Поль и Вальтер. Вполне укладыва-
ются в сатирические рамки. Как и доморощен-
ный Недосекин.
К достоинствам произведения следует отне-
сти описания природы.
«Под ногами шуршала в потоке набегающей
волны крупная галька. Море в это время было не
слишком спокойным и выполняло вечную рабо-
ту по перемалыванию гальки и камней в песок.
Кое-где оно это сделать уже успело: в одном
мес те пологого берега лежал мелкий песок. Он
то влажнел, то светлел, по мере того, как на-
бегала и отступала волна. Море снабдило песок
осколками раковин, обточенных со всех сторон
мелких камешков и россыпью других, не менее
ценных для себя драгоценностей. А когда волна
отступала назад, в прибрежной отмели появ-
лялись стайки маленьких, почти прозрачных
рыбешек».
Такие картины, эти вот прозрачные рыбешки,
свидетельст вуют о наблюдательности автора, об-
разности видения мира. «Вдруг, буквально в не-
скольких метрах от него, из воды выпрыгнула
молодая скумбрия и, сверкнув как лезвие перо-
чинного ножа в лучах скудного солнца, быстро
исчезла в холодном море».
«Владо (...) увидел в зарослях крутого, ухо-
дящего вверх, берега большую чайку. Она была
размером с приличного гуся и ожесточенно боро-
лась с кем-то в траве. Наконец, чайка медлен-
но, как тяжелый бомбардировщик, оторвалась
от земли и стала набирать высоту. В ее клю-
ве отчаянно вертелась, пытаясь освободиться,
метровая змея. Не сделать это ей не удалось.
Неизвестно откуда к чайке подлетела целая
стая сородичей: на лету, в воздухе, они набро-
сились на добычу и стали рвать змею на куски.
Несколько секунд,— и от нее ничего не осталось
(...). Ни малейший кусочек тела растерзанной
змеи не упал в море».
Литературоведу, уж если он берется изучать
творчество того или иного писателя, интересно
всё. И облик самого автора, и обстановка, в ка-
кой он возник как художник, и эпоха, которую
он отразил. Обстоятельства его личной жизни,
её периоды, прототипы персонажей, места дей-
ствия.
Во многих публикациях Валерия Маслова,
и больше всего в романе «Любовь не имеет назва-
ния», в числе мест действия важную роль игра-
ет писательский городок Переделкино. По все-
му чувствуется, что автор всесторонне знаком
с этим уголком Москвы и его обитателями. Вот
что опубликовал он в сборнике, посвященном
45-летию тульской писательской организации.
«Впервые я попал туда еще в советское время
по путевке Союза писателей РСФСР, стоившей
смехотворную сумму в семь с половиной рублей.
Правда, достать эту льготную путевку в пре-
стижнейшую мекку литераторов Советского
Союза было очень трудно (...).
В то время там находилась целая плеяда
маститых по тем временам членов союза: Ге-
оргий Марков, Анатолий Чехов, Валентин Рас-
путин Юрий Поляков, Вадим Кожевников (…).
В просторном, отделанном мрамором, с бронзо-
во-хрустальной люстрой фойе спорили, курили
властители дум умирающей мировой державы
(...) Спорили как-то буднично, спокойно, слов-
но будоражащая Союз перестройка касалась
не народа и его творческую интеллигенцию,
а каких-то инопланетян. Запомнилась шутка
Георгия Маркова: „По стране несется тройка:
Мишка, Райка, перестройка”».
Ничего себе шуточка в устах начальника со-
ветских писателей! Попробовал бы Георгий
Мокеич отпустить что-нибудь подобное про Ге-
нералиссимуса. Да и про Андропова было бы на-
кладно. Марков был избран в члены ЦК КПСС,
члены Центральной Ревизионной комиссии
КПСС. На груди его сияли четыре ордена Лени-
на, медали лауреата Ленинской и Сталинской
премий, множество других наград. Правление
Союза писателей СССР он возглавил в 1986 го-
ду в начале деятельности М. С. Горбачева. На
родине автора «Соли земли» уже несколько лет
действовал музей в его честь. Так отозвалась на-
чатая Михаилом Сергеевичем либерализация на
советской номенклатуре.
Валерий Яковлевич вспоминал о своих встре-
чах в переделкинских эмпиреях с поэтом Асадо-
вым, драматургом Рощиным, с Анастасией Цве-
таевой. Он писал:
«Особенно я благодарен Дому творчества
в Переделкино за то, что он подарил мне неза-
бываемые встречи с такими поистине мэтра-
ми русской словесности и культуры, как Ана-
стасия Цветаева и Эдуард Асадов.
С первой я познакомился летом, когда наши
комнаты в старом корпусе были напротив. Цве-
таева была уже глубокой старухой, но сохрани-
ла ясность мысли, трезвость суждений, глуби-
ну ума. На прогулки она, несмотря на июльскую
жару, выходила в сопровождении родственницы
тепло одетая, в длинных шерстяных носках.
Мы часто встречались в коридоре и однажды
разговорились.
— Вот видите,— с удовлетворением сказала
ей родственница,— вы еще выходите, гуляете.
— Это вот тот молодой человек гуляет,—
сказала Анастасия Ивановна, указывая на ме-
ня.— А я ползаю.
— Неправда! — горячо возразил я.— Вы еще
всем нам пример покажете: я прочитал ваш от-
зыв на роман „Пробуждение” нашей общей зна-
комой — какая ясность мысли!
— Творческое долголетие и физическая мо-
лодость понятия, к сожалению, абсолютно
разные,— со вздохом проговорила Цветаева
и пошла дальше, кутаясь в теплую шаль, наки-
нутую на плечи.
А вечером я узнал, что Анастасии Цветае-
вой стало плохо, она готовилась умирать. Было
ей к тому времени без малого сто лет.
Из патриаршего храма в Переделкине вы-
звали священника. Он соборовал Цветаеву
прямо в номере Дома творчества. И случилось
чудо: Анастасия Ивановна почувствовала себя
гораздо лучше. После этого она прожила еще
полгода».
Эта запись многого стоит. Анастасия Иванов-
на Цветаева в глазах даже литературно осведом-
ленных людей всё еще остаётся прежде всего се-
строй великой поэтессы. А она имеет значение
и собственное место в российском писательском
пантеоне. Вот что писал об этом литературовед,
составитель последней прижизненной книги
о ней Станислав Айдиняг (Анастасия Цветаева.
Неисчерпаемое. М., «Отечество», 1992).
«Вспоминается встреча Анастасии Иванов-
ны с вернувшейся из эмиграции Ириной Одоевце-
вой (...). Встреча интересна и тем, что обе пи-
сательницы перешагнули 90-летний возраст,
обе сохранили при этом полную ясность ума,
обе продолжали выпускать книги.
В Переделкине, в доме творчества (...) Ири-
на Владимировна была покорена яркостью,
интенсивностью рассказа и самой личностью
Анастасии Ивановны (...). В следующий мой
приезд в Переделкино я зашел к Одоевцевой по-
беседовать, она сказала: «Я думала, ну,— се-
стра Марины... А она — замечательная, заме-
чательная!» (...) Об Анастасии Ивановне много
писали в периодике, но из всех статей — томов
стоит письмо к ней её друга Бориса Пастерна-
ка в ответ на посланную ему машинопись пер-
вых глав «Воспоминаний». Вот фрагмент из
этого письма (...). «Только что получил и про-
чел продолжение, читал и плакал. Каким язы-
ком сердца всё это написано, как это дышит
почти восстановленным жаром тех дней! Как
бы высоко я вас ни ставил, как бы ни любил, я
вовсе не ждал дальше такой сжатости и си-
лы» (...).
Первое же издание «Воспоминаний» в «Со-
ветском писателе» в 1971 году сразу окружило
Анастасию Ивановну ореолом известности, не
стучавшейся в её двери с 1916 года, когда к ней
приходили читатели второй ее книги — «Дым,
дым, дым», приходили за советом «Как жить?»
(…) Сколько ее произ ведений-рукописей пропало
в 1937-м! (...) Несколько совсем готовых книг.
Романы, повести. Документальная проза».
Вот с какой личностью встречался «молодой
человек» Валерий Маслов в Переделкине. И цен-
но то, что он достойно запечатлел этот образ.
102
«Пришла пора
писать мемуары»
Валерий Яковлевич принял такое решение
в 2002 году и сделал первую пробу в книге
«Избранное», выпущенной тульским издатель-
ством «Левша». А в третьем томе Собрания сочи-
нений (Москва, «Художественная литература»,
2006) напечатал дополненный вариант. В следу-
ющем году продолжил публикации в местных
газетах.
Насколько позволяет осведомленность, хочу
подчеркнуть: Маслов первым из тульских писа-
телей и журналистов отважился предать гласно-
сти воспоминания о временах, породивших так
много споров. Кто-то решительно отвергает эпо-
ху, которую «глазами видел каждый всяк,— эра
эта проходила в двери, даже головой не задевая
о косяк». Кто-то усматривает в происшедших со-
бытиях катастрофу, чуть ли не гибель мира, и с
сердечной болью вспоминает минувшие «безо-
блачные времена».
Один из крупнейших русских писателей
и страдальцев за народ Владимир Галактионо-
вич Короленко, внесший немалый вклад в ме-
муарную литературу, так определил цель и со-
держание своей работы в этом направлении:
«Я стремился к возможно полной исторической
правде, часто жертвуя ей красивыми или ярки-
ми чертами правды художественной. Здесь не
будет ничего, что мне не встречалось в действи-
тельности, чего я не испытал, не чувствовал, не
видел» («История моего современника»).
Как уже было сказано, третий том Собрания
своих сочинений Валерий Маслов открыл исто-
рической справкой, озаглавленной: «Хроника
смутного времени». Эти 26 страниц как бы пред-
варяли мемуары, напечатанные в конце того
же тома. Автор представляет свое видение, свое
понимание событий, взволновавших Европу
и Америку XX века.
В последние годы советской власти Валерий
Яковлевич работал в тульском облисполкоме по-
мощником председателя. «Приходилось писать
для очередного шефа и доклады, и выступления,
и тосты. Запомнились визиты в Тулу таких
деятелей, как французский президент Валери
Жискар д’Эстен, послов двадцати стран мира,
генсека Л. И. Брежнева. Вопреки распростра-
ненному мнению, Леонид Ильич в пору моей
встречи с ним совсем не пил. Он приехал тогда
в Тулу по случаю ее награждения Золотой Звез-
дой и званием Город-герой. На банкете в Доме
офицеров он сидел во главе стола и поднимал
хрустальный бокал за все тосты. Но наливали
ему бесцветную жидкость, которая была водой,
а не водкой, хотя и красовалась в водочной бу-
тылке».
И вот другие времена, другие люди вверху.
Бытовая сторона их жизни запечатлена в воспо-
минаниях Валерия Маслова с откровенностью.
«В один прекрасный день в Тулу приезжает
с официальным визитом председатель Прави-
тельства Егор Гайдар. Даже на скоростных
правительственных машинах от Москвы
до «Белого дома» в Туле нужен час с лишним.
Да пока официальные китайские церемонии
встреч-проводов. В общем, человек несколь-
ко часов провел в пути. А тут губернатор его
встречает, долго жмет руки, сажает за стол
и начинает «грузить» проблемами области.
Вижу, Егор Тимурович как-то странно мнет-
ся, косится на дверь кабинета и молчит. Как
потом я выяснил, был он человеком довольно
стеснительным, интеллигентным. Ну, думаю,
ему сейчас не до государственных дел. И реша-
юсь на подвиг: прервать официальные перегово-
ры. Подхожу к Гайдару, наклоняюсь и тихо ин-
тересуюсь: не нужно ли ему пройти в туалет?
Признаюсь, такого благодарного взгляда я по-
том ни разу не получал ни от одного из высоких
политических деятелей. Разговор за столом
на несколько минут перешел в неофициальное
русло, а я с председателем правительства без
всякой охраны прошествовал в то место, куда
царь пешком ходит».
Такие бытовые мелочи, запечатленные в ме-
муарах, тоже являются частью исторической
правды, о которой говорил Владимир Галакти-
онович. И тоже имеют право оставаться в ан-
налах.
Жителям Тулы и области, людям старшего
поколения, безусловно, интересны воспоми-
нания Маслова о деятелях, которые останутся
в истории края и с которыми автору воспомина-
ний приходилось общаться. Прежде других надо
назвать первого секретаря обкома КПСС Ивана
Харитоновича Юнака и губернатора Николая
Васильевича Севрюгина. Каждый из них нари-
сован яркими красками на убедительных при-
мерах. Интересны эпизоды взаимоотношений
Юнака с председателем облисполкома Синегубо-
вым и картины поведения Севрюгина на верши-
нах карьеры и в ее печальном финале. «Главным
для увлеченной натуры простого деревенского
хозяйственника, которым он остался и на по-
сту губернатора,— пишет Маслов о Севрюги-
не,— была российская слава, продвижение брэн-
да Тульской губернии на всю страну, увлечение
всем новым и реформаторским. Деньги, личная
жизнь, даже семья были для него на втором
плане. Этот наивный человек, волею судьбы
попавший на российский Олимп власти,— а он
был и членом Президентского совета, и лицом,
приближенным к президенту страны,— и ею
же брошенный во власть бандитского капита-
лизма, так и не понял, что люди, строившие
новое общество под себя, являются прожженны-
ми циниками и дельцами, лишенными совести
(...). Я до сих пор, несмотря на многочисленные
судебные разбирательства и почти двухлетнее
пребывание Севрюгина в СИЗО, не верю, что он
брал взятки».
Такой вывод автор мемуаров подтверждает
эпизодами из периода, когда Севрюгин был вы-
пущен из тюрьмы безнадёжно больным. Нико-
лай Васильевич попросил бывшего помощника
напечатать сборник стихов, сочинённых во вре-
мя заключения. (Интересно: другой тульский
губернатор, осуждённый на большой срок в ко-
лонию, тоже пишет стихи? Говорят, работает по-
жарником. О, судьбы людские!).
Автор избегает односторонности освещения
событий и личностей и достигает достоверности
и объективности. Не опасается высказывать свое
отношение к описываемому. В заметке «Град ка-
мен», посвященной 500-летию Тульского крем-
ля, не скрывает резко негативного отношения
к тому, что происходило в этом месте за годы
советской власти. «Сначала снесли колокольню,
которая помимо архитектурных и церковных
ценностей являлась доминантой всего города,
а потом разместили в Успенским соборе рестав-
рационные мастерские (...), устроили склад.
Еще более варварски обошлись с Бого явленским
собором, который так перестроили и сделали
такие пристройки, что от ценнейшего памят-
ника зодчества мало чего осталось. В доверше-
ние к этому в нем разместили музей оружия,
что вообще несовместимо с духом данной куль-
товой постройки».
Однако автор не забывает отметить и положи-
тельное, что было в отношении правителей к крем-
лю. «Справедливости ради надо сказать, что
и при советской власти кое-что для сохранения
раритетов тульского кремля делалось. Бесспор-
но, к этому относится позолота всех куполов
Успенского собора. Я тогда только что посту-
пил на службу в тульский облисполком. Он раз-
мещался в снесенном ныне здании купца Зверева,
расположенном возле кремля. Из зала исполкома
во время томительно долгих заседаний я всегда
любовался сверкающими золотыми куполами».
Отношение к религии, к церковным ценно-
стям после падения советской власти не сразу и не
просто изменялось. Воспитанный десятилетиями
атеизм подсознательно сопротивлялся восстанов-
лению русского православия. Характерен такой
эпизод, рассказанный Масловым.
«Я пришел к губернатору области Н. В. Сев-
рюгину, который взял меня работать своим по-
мощником, и попросил:
— Николай Васильевич, в здание «белого до-
ма» еще ни разу не ступала нога священнос-
лужителя. Давайте устроим вашу встречу
с митрополитом Тульским и Белевским Сера-
пионом.
И Севрюгин, как человек верующий, согла-
сился. Помню, с какой опаской владыка Серапи-
он и сопровождающие его священнослужители
шли за мной в кабинет губернатора. Когда мы
вошли и я представил всех друг другу, владыка
протянул руку и мне — для пожатия. Но я, ох-
ваченный волнением, наклонился и приложился
губами к руке. Владыка Серапион недоуменно
отдернул ее».
Теперь, когда русская православная церковь
вернула себе достойное место в обществе, людям
молодого возраста трудно представить, как не-
просто это происходило. Валерий Маслов приво-
дит такой эпизод.
«На одном из оперативных совещаний у пред-
седателя обл исполкома В. Ананьева он сделал
несколько поручений своей заместительнице,
которая курировала церковь. Она недовольно по-
морщилась. И тут же за нее вступилась еще од-
на заместительница: зачем, мол, перегружаете,
она все-таки женщина, ее наоборот, надо осво-
бождать. „Хорошо,— устало согласился предсе-
датель. — От чего вас еще освободить?” „Осво-
бодите меня от религии”,— тут же нашлась
чиновница».
Касаясь разрушения бывшего дома купца
Зверева, Маслов с сожалением пишет: «Сносу
прекрасно сохранившегося трех этажного зда-
ния не помешало даже то, что в нем раньше
размещались первый тульский губком РКП(б)
и губисполком, и что он был поставлен на учет
как памятник истории. Не помогли даже про-
тесты старых революционеров во главе с Да-
гаевой».
Да, Екатерина Михайловна Дагаева, одна из
первых тульских комсомолок, встречавшаяся
с Лениным, вместе с другими тульскими ветера-
нами протестовала, отстаивая историческое зда-
ние. Несмотря на то, что в годы массового госу-
дарственного террора она вместе с миллионами
прочих «врагов народа» подверглась репресси-
ям, тульские власти при Брежневе относились
к ней с почтением. Её непременно включали
в президиумы торжественных партийных собра-
ний, давали ей слово, и она вещала о восстанов-
лении ленинских норм жизни, порушенных при
культе Сталина. Но судьбу обреченного здания
отстоять было уже невозможно, расточительство
народного достояния благословлялось высшим
руководством области: надо было на этом ме-
сте воздвигнуть современное здание для обкома
партии и сделать его центром огромной площа-
ди, предложенной архитекторами. (Им тоже не
терпелось утвердить свой престиж за счет унич-
тожения построенного предками).
Хозяином области был тогда соратник Бреж-
нева Иван Харитонович Юнак. Об этом человеке,
четверть века возглавлявшем Тульскую область,
Валерий Яковлевич написал в своих воспомина-
ниях. Беспристрастно, более или менее объек-
тивно.
По-иному видит он историческую фигуру Гри-
гория Каминского. Про него написано немало.
В разные времена — по-разному. От восхваления
в первые годы советской влас ти до проклятий
в тридцать седьмом. Два десятилетия спустя по-
сле того, как его уничтожили по формуле «Если
враг не сдается...», пришла пора новых восхва-
лений. Для Тулы это фигура ключевая, поэтому
именно здесь была поставлена посвященная Ка-
минскому пьеса Игоря Минутко «В июне трид-
цать седьмого», а в Москве издан роман того же
автора под тем же заглавием.
Валерий Яковлевич воспользовался для сво-
его очерка о Каминском расхожим заголовком
советских времен: «Пламенный революционер».
Люди старшего поколения так привыкли к сое-
динению этих слов, что, открывая главу, я поду-
мал: «Ну, Валерий Яковлевич повторит сейчас
то, что я с давних пор наизусть помню». Но ока-
залось, что, в отличие от испытанного, Маслов
вложил в эти слова совсем другое содержание.
Со свойственной ему иронией автор в слово «пла-
менный» внес отнюдь не высшую нравственную
оценку деятельности героя, а в соответст вии
с нашим временем — отрицательный смысл. Ос-
новной лейтмотив: «Судьба обошлась с ним так
же жестоко, как и он поступал с так называе-
мыми врагами революции, являясь руководите-
лем тульских большевиков».
Установление и упрочение советской вла-
сти в Туле сопровождалось такой же борьбой,
как и в столицах России и других городах и ве-
сях. Но тогда речь шла не о «так называемых»,
а действительных противниках большевиков.
Убежденный ленинец юноша Каминский бес-
компромиссно осуществлял ленинские установ-
ки. В июне тридцать седьмого, будучи наркомом
здравоохранения СССР, осмелился не согласить-
ся со Сталиным по поводу истребления пламен-
ных революционеров и за это заплатил собствен-
ной жизнью.
Маслов опровергает обнародованную на
XX Съезде партии версию гибели Каминско-
го. В доказательство цитирует стенограмму
февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б)
1937 года, опубликованную в журнале «Вопро-
сы истории», № 12 за 1994 год. Там излагается
выступление Каминского в духе момента, в пол-
ном согласии с политикой Сталина.
«И все-таки Каминского репрессировали,—
резюмирует Маслов.— Видимо (...), Каминский
так страстно хотел войти в близкое окруже-
ние вождя всех времен и народов, что вызвал
невольное подозрение у Сталина. Откровенным
подхалимажем мудрого Иосифа Виссарионови-
ча было не взять».
Конечно, подхалимаж как метод само-
утверждения тогда господствовал, и Сталин это
понимал. Но старые-то большевики были не из
тех, кто стелется перед кем-либо. Каминский
относился к таким. Самое же главнее в том, что
в расцвет культа кавказского горца было обя-
зательным каждое выступление на собрании,
пленуме, в печати и по радио начинать и кон-
чать уверением в гениальности вождя. И в фев-
рале–марте тридцать седьмого Каминский не
мог быть исключением. Тем более, что он уже
давно находился в числе близких соратников
дик татора.
Что же произошло дальше? В чем конкретно
выразилась мудрость властного ненавистника
подхалимажа? Как попал Каминский в лапы
Ежова и Берии? Что, пытки, которым подверг его
исполнительный следователь Родос,— выдум-
ка Хрущева, всенародно объявленная на съезде
коммунистов? На эти вопросы Валерий Яковле-
вич ответа не даёт и дать не может. Он всецело
в своем убеждении, выраженном в «Ближней да-
че» и «Сталине без грима».
На самом деле концы с концами сходятся.
В феврале–марте Григорий Наумович вместе
с другими славил Сталина, а в июне осмелился
не согласиться с ним в необходимости поголовно
истреблять «врагов народа». Стенограмма июнь-
ского пленума тоже имеется. Но Маслов её не
цитирует.
Говоря о постановке пьесы Игоря Минутко
«В июне тридцать седьмого» на сцене Тульско-
го драмтеатра, он сообщает: «Уже тогда, при
обсуждении премьеры, на художественном сове-
те прозвучало много верных критических заме-
чаний. Вот, например, что сказала начальник
управления культуры Тульского облисполкома
Л. Ковырзенкова: „Это спекуляция на тему.
Мне было грустно и скучно смотреть”».
Я был на том заседании художественного со-
вета и тоже выступал — в защиту тех, кто ви-
дел достоинства пьесы и спектак ля. Таких бы-
ло большинство. Работа постановщика Алексея
Малышева была оценена высоко, несмотря на
грусть Ковырзенковой. Главным же доказатель-
ством ценности и актуальности спектакли был
зрительский успех.
Предвзято выглядит и ссылка Валерия на ре-
цензию местной газетчицы. «Вот как оценило
пьесу молодое поколение, не знавшее прошлых
репрессий,— журналист областной газеты
„Молодой коммунар” Татьяна Мариничева.
В статье „Заметки на полях” она писала, что
вышла из театра с холодным сердцем. Она сде-
лала свой вывод».
Моя рецензия на постановку, опубликован-
ная в «Коммунаре» почти одновременно с ма-
риничевской, была ей диаметрально противопо-
ложна. Наверно, именно потому, что в отличие
от молодого поколения, автор рецензии на соб-
ственном опыте знал, что такое политические
репрессии. Высокую оценку тульскому спекта-
клю о Каминском дала и центральная пресса.
Дискуссионные баталии о Каминском столь
же распространены в Туле, как споры о Сталине
во всей России. Валерий Маслов отстаивает вер-
сии сталинистов.
Писать мемуары о действующих государ-
ственных служащих тоже чревато спорами.
Очерк Валерия Маслова о главе Тулы Могильни-
кове это подтверждает. По-разному относились
туляне к тому, что делал Владимир Сергеевич
для них, находясь на высоком посту. Многие
еще помнили его заслуги, когда он правил круп-
нейшим районом города — Пролетарским. Уси-
лия Могильникова по благоустройству города
были налицо, хотя кое- кто считал, что не в этом
главная задача мэра.
Очерк о Могильникове открывал первое из-
дание книги Валерия Маслова «Тульские люди»
и назывался: «Сердце, отданное людям». Во вто-
ром издании, выпущенном через год, в 2009-м,
очерка уже не было. Sic transit gloria mundi.
Наряду с очерками о Могильникове, Камин-
ском, Юнаке, Севрюгине в первом издании «Туль-
ских людей» удостоился упоминания и Глеб
Иванович Успенский. Общепризнанный быто-
писатель земли русской видится автору в крити-
ческом свете. «В советский период о нем писа-
ли не иначе как о писателе-демократе. Еще бы,
он, подобно Белинскому и Добролюбову, обличал
мрачный быт и жестокие нравы людей дореволю-
ционной России, в которой, по мнению литера-
турных критиков СССР, просто не могло быть
ничего хорошего и позитивного. Недавно я заново
перечитал этот цикл очерков Глеба Успенского
и ужаснулся: до чего же неприглядную картину
он изображает в них о Туле, населявшем ее рабо-
чем люде, да и о прочих сословиях, проживающих
в этом далеко не самом худшем городе царской
России. Сплошная запойная пьянка, драки, битье
жен, сквернословие и прочие нравственные язвы
так оплели жителей Растеряевой улицы, что
нет в них никакого просвета. Добавьте к этому
жуткую нищету, непролазную грязь и пыль на
улицах, сплошные покосившиеся хибары,— и не-
искушенному читателю и впрямь покажется,
что в той Туле жили одни монстры. (...) Какой
там луч света в темном царстве! У писателя
нет даже просвета в изображении кромешной
мглы позора, разврата и беспробудной пьянки
жителей уездного города Т., погрязших в обмане,
стяжательстве и беспросветной тоске. Такую
мрачную картину жизни в этом городе Т. нари-
совал писатель, что плакать хочется. (...) Воз-
можно, еще и по этой причине в Туле так и не
поставлен памятник писателю».
Вот в этой силе слова, способной доводить чи-
тателя до слез, и кроется обаяние дорогого Глеба
Ивановича. Я в детстве, живя в древнем горо-
де Муроме, лет, наверно, двенадцати впервые
прочитал произведения Успенского, и с тех пор
он остался для меня одним из самых любимых
и близких прозаиков. За полтора века о нем на-
писано много, его творчество изучали видные
исследователи — социологи и литераторы. В за-
висимости от колебаний общественного клима-
та, смены вех и исторических оценок по-раз-
ному освещалось его творческое наследие. Да,
в городе Т. была не только Растеряева улица.
Высились и дворцы, и величественные храмы.
Жили замечательные люди, составившие славу
России. И об этом тоже написано немало и спра-
ведливо. Глеб Иванович видел и обличал то, что
наполняло болью его чуткое сердце, и за это мы
ему благодарны.
Мне приходилось слышать упреки Маслову
в нескромности за то, что в книге «Тульские лю-
ди» он в числе замечательных граждан изобра-
зил и свою мать, скромную труженицу Дарью
Ивановну Разгулову. На мой взгляд, наоборот,
это вызывает уважение к автору. Забота о том,
чтобы запечатлеть образ близкого человека,
свойст венна здравомыслящим людям. Маслов
повествует о высоком нравственном влиянии,
которое оказала на него мать, неутомимая тру-
женица и добрый человек.
Другое дело, в какой ряд поставить того или
иного героя мемуарных произведений. Мне ка-
жется, Валерий Яковлевич недостаточно про-
думал построение «Тульских людей». «Сердце,
отданное людям» — это о Могильникове, очерк
о котором открывал книгу. «Жизнь, отданная
театру» — это о директоре тульского драмтеатра,
ныне здравствующем С. М. Борисове, очерк о ко-
тором стоит рядом с эссе о Каминском. Юнак — ря-
дом с Глебом Успенским, Панькин — рядом
с В. Ф. Рудневым. Такое несоответствие повто-
рилось и в последующих изданиях книги. Хотя
и разделил автор героев по категориям: писатели,
руководители области, исторические личности.
Но и внутри этих разделов сохранилась несораз-
мерность (Лев Толстой в одном ряду с тульским
историком и краеведом Н. Ф. Андреевым).
В целом же четыре издания «Тульских лю-
дей» — несомненный подарок писателя тулянам.
С интересом читаются и вызывают раздумья
воспоминания Маслова о съезде писателей Рос-
сии, делегатом которого Валерий Яковлевич
был. С обоснованной теплотой и добрым чувством
вспоминал он о С. В. Михалкове. «Мне было ра-
достно на душе, что именно его подпись сто-
ит в моем членском билете Союза писателей
СССР, что Сергей Владимирович лично вручал
мне его». Это легко понять, но читая эти строки,
вспоминаешь Сергея Михалкова и в другой си-
туации: как он в свое время приезжал в Рязань,
чтобы организовать и провести исключение из
Союза писателей лауреата Нобелевской премии
Солженицына. Это не лучшая страница биогра-
фии автора cоветского государственного гимна.
Я был свидетелем того, как Сергей Владимиро-
вич отклонял предложения Владимира Лазарева
увековечить имя В. А. Жуковского в Москве. Ва-
силию Андреевичу тогда не прощали авторство
«Боже, царя храни!». И Михалков учитывал это.
Всё перемешано в истории. Все неоднозначно.
В работе «Вторая родина моя» Маслов приво-
дит подробности своего общения с Черногорией.
«Уже на подлёте к столице страны — городу
Подгорице, застрявшему на небольшом плато
среди гор, взор с борта самолета поразили кра-
сота и мощь природы, её окружавшей. Казалось,
Господь Бог специально создал этот благосло-
венный край, чтобы человек понял, как он слаб
и беспомощен перед стихией его созданий. Мощ-
ная непрерывная цепь гор, покрытых снегом, пе-
ремежалась с бесконечными грядами возвышен-
ностей, покрытых зеленой растительностью.
И была в этом величии неповторимого творе-
ния Божьего такая захватывающая дух сила,
что невольно становилось ясно: ты, возомнив-
ший себя творцом природы, человек — просто
песчинка, которую в любой миг могут закру-
тить и унести в небытие эти несказанные
мощь и красота.
Похожее чувство охватывало меня раньше
всего один раз: на вершине легендарной горы Си-
найского полуострова, где пророк Моисей встре-
чался с Богом и получил от него в наказ людям
Десять заповедей. Там так же, сколько охва-
тывал взгляд, простиралась гряда чудовищно
мощных, неповторимых в своей своеобразной
красоте, гор-валунов, которых нет больше ни-
где в мире и которые как бы говорили: это могло
быть творением только неземной силы.
Но в Черногории к красоте чудо-гор добавля-
лось еще одно: удивительное дружелюбие и го-
степриимство людей, населя ющих эту малень-
кую свободолюбивую страну на берегу теплого
Адриатического моря. Особенно к русскому че-
ловеку, что неудивительно, потому что наши
страны связывает многовековая дружба. Не-
зримую эту связь я замечал на каждом шагу.
В схожести языков: добре, разумею, писец (то
есть писатель). В том, что страной 53 года
правил король Николай Первый (вспомним на-
ших царей Николаев). В том, что и Черногория
не избежала своего Лжедмитрия — семь лет
страной правил Шчепан Мали, что в переводе
означает Ложный король, которого считали
русским шпионом. До недавнего времени глав-
ная улица столицы гордо именовалась «Бульвар
Ленина». И только недавно сменила это назва-
ние на «Бульвар Святого Петра Щетиньского».
Ну, а сегодня наши связи и вовсе окрепли: рус-
ские буквально скупают красивейшее и сравни-
тельно недорогое морское побережье Черногории,
так что встретить соотечественника вблизи
моря вовсе не проблема.
Так что чувствовал я себя в далеком зарубежье
почти как дома. Тем более, что оснований к это-
му было предостаточно. В день моего прилёта
государственное телевидение и газеты сообщи-
ли, что на презентацию своей книги «Ближняя
дача», переведенной на сербский язык Владо Аша-
ниным, приехал известный русский писатель
Валерий Маслов. В ежедневнике «Вести» была
напечатана об этом статья под интригующим
названием: «Опасное сращивание мафии и вла-
сти». Литературный критик Богик Ракоцевич
сделал обстоятельный анализ книги, а два ка-
нала телевидения показали интервью со мной.
На презентации книги в столице, проведенной
переводчиком Владо Ашаниным и Культурно-ин-
формационным центром при правительстве, при-
сутствовали не только широкая литературная
общественность, но и посол России А. Ермолен-
ко, а также консул и другие официальные лица
республики. Так что оснований возгордиться со-
бой у провинциального тульского писателя было
больше, чем достаточно. Тем более, что, как гова-
ривал Марк Твен, „меня хвалили великое множе-
ство раз, и я всегда смущался: я каждый раз чув-
ствовал, что можно было сказать больше” (…)
И когда в старинном городе Плевля на пре-
зентации моей книги звучали русские песни,
школьники читали стихи Пушкина и Есенина,
когда меня встречала надпись на русском языке
«Добро пожаловать!»,— все это было проявле-
нием дани уважения к русскому народу, кото-
рый я в этот момент представлял.
И я уже не удивлялся, что градоначальник
Плевли устроил грандиозный банкет на двести
человек, где присутствовал весь цвет интелли-
генции города и, особенно, именно те люди, кто
знает русский язык, кто учит ему черногорских
детей. Когда на банкете зазвучала родная «Ка-
тюша», и я вышел в зал танцевать, прозвенел
гром аплодисментов. Всё это было проявлением
той же любви к нашей стране, которая здесь
пропитала буквально каждого человека».
Эти воспоминания, хотя и грешат некоторой
нескромностью, важны тем, что рисуют ны-
нешние взаимоотношения двух стран, несораз-
мерных по значению на планете, но связанных
крепкими историческими и этническими узами.
И эту связь надо беречь.
О писательском успехе Валерия Маслова раз-
мышляли многие. Вот что писал руководитель
тульской организации Союза писателей России
Виктор Пахомов в статье «Тульский феномен»
несколько лет назад.
«Почему феномен? Да потому, что всё, что
сделал и делает этот человек, не укладыва-
ется в обычные рамки личной и общественной
жизни. (...)
В его автобиографии читаем: „Весь цикл по-
следних моих романов, объединенных общими
героями, это, подобно „Саге о Форсайтах”, совре-
менная сага, летопись нашего времени”. Простим
автору этих строк завидную самонадеянность.
Нобелевскому лауреату для создания своей соци-
ально-бытовой саги понадобилось девятнадцать
лет, Маслову примерно за такой же промежуток
времени удалось написать романов чуть ли не
вдвое больше. Но перешло ли количество в каче-
ство? На этот вопрос пока нет ответа. Романы
Маслова пока читаются. И спрос на них нема-
лый. Но солидные критики о них еще не высказа-
лись (...). Количество написанного им на сегодня,
тиражи изданного — поражают воображение.
Только отдельных изданий — более сорока пяти.
Крупных публикаций в газетах и журналах — бо-
лее семидесяти, не считая изданного за рубежом
и аудиокниг (...). О нем знают в Туле, Москве, на
Украине, в Сербии, Израиле, Германии, Черного-
рии, Грузии, в Интернете (38 страниц!).
Такого в истории тульской писательской
организации не случалось! Были бумы, ажио-
тажные всплески, связанные с творчеством
Анатолия Кузнецова, его бегством из Советско-
го Союза; была слава Владимира Лазарева с его
песнями. Но подобного все-таки не было (...)
В чем секрет его феноменального успеха?»
Пытаясь ответить на этот вопрос, Виктор Фе-
дорович высказывает несколько предположений.
Не станем их повторять. Думается, от самого но-
сителя определения «тульский феномен» и от его
дальнейшей деятельности зависит верный ответ.
Основные книги
Валерия Маслова:
«Там же, на нашем пруду». Повесть. Тула, При-
окское книжное издательство. Коллективный
сборник «На земле Ясно полянской» 1978 г.
15 тыс. экз.
«Возвращение». Повесть. Тула, Приокское книжное
издательство. 1984. 105 стр. 15 тыс. экз.
«Расплата». Повести. Тула, Приокское книжное из-
дательство. 1986. 271 стр. 15 тыс. экз.
«Случай в Обояни». Повести. Москва, «Современ-
ник». 1987. 255 стр. 30 тыс. экз.
«Схватка». Роман. Тула, Приокское книжное изда-
тельство. 1991. 287 стр. 25 тыс. экз.
«Убийство, которого не было». Роман. Москва,
«Олимп». 1992. 288 стр. 15 тыс. экз.
«Мафия в законе». Роман. Тула, Приокское книжное
издательство. 1992. 288 стр. 30 тыс. экз.
«Мафия бессмертна». Роман. Тула. 1994. 600 стр.
50 тыс. экз.
«Мафия бессмертна». Роман. Москва, «Локид».
1994. 600 стр. 76 тыс. экз.
«Мафия бессмертна». Роман. Санкт-Петербург, «Ди-
амант». 1994. 640 стр. 50 тыс. экз.
125
Тульский феномен
«Мафия бессмертна—2». Роман. Санкт-Петербург,
«Диамант». 1995. 608 стр. 50 тыс. экз.
«Бардак». Роман. Москва, «Локид». 1995. 480 стр.
51 тыс. экз.
«Бардак». Роман. Москва, «Локид». 1995. 444 стр.
75 тыс. экз.
«Мафия бессмертна—3». Роман. Санкт-Петербург.
1996. 509 стр. 40 тыс. экз.
«Кровавая цепь». Роман. Москва, «Эксмо». Серия
«Черная кошка». 1996. 400 стр. 70 тыс. экз.
«Мафия бессмертна», Роман. Москва, «Эксмо». Се-
рия «Русский бестселлер». 1996. 448 стр. 40 тыс.
экз.
«Мафия в законе». Роман. Москва, «Эксмо». Серия
«Русский бестселлер». 1996. 480 стр. 50 тыс. экз.
«Один против мафии». Роман. Москва, «Эксмо». Се-
рия «Русский бестселлер». 1996. 400 стр. 40 тыс.
экз.
«Мафия по-русски». Роман. Москва, «Эксмо». Серия
«Русский бестселлер». 1996. 448 стр. 40 тыс. экз.
«Моя крыша — Кремль». Роман. Москва, «Экс-
мо». Серия «Русский бестселлер». 1996. 416 стр.
40 тыс. экз.
«Мафия бессмертна». Роман. Харьков, «Грампус-
Эйт», Ростов-на-Дону, «Феникс». 1997. 544 стр.
25 тыс. экз.
«Бардак». Роман. Харьков. 1997. 432 стр. 25 тыс. экз.
«Дальше пойдешь один». Роман. Харьков. 1997.
416 стр. 25 тыс. экз.
«Кровавая цепь». Роман. Харьков. 1997. 412 стр.
25 тыс. экз.
«Москва времен Чикаго». Роман. Москва, «Эксмо».
1997. 410 стр. 10 тыс. экз.
126
Сергей Норильский
«Крутой босс». Роман. Харьков. 1997. 410 стр.
20 тыс. экз.
«Крутой босс». Роман. Харьков. 1997. 432 стр. 7 тыс.
экз.
«Москва времен Чикаго». Роман. Москва, «Эксмо».
Серия «Черная кошка». 1997. 560 стр. 25 тыс. экз.
«Москва времен Чикаго». Роман. Харьков, «Грам-
пус-Эйт». 1997. 432 стр. 30 тыс. экз.
«Крутой босс». Роман. Москва, «Эксмо». Серия
«Черная кошка», «Русский бестселлер». 1998.
432 стр. 20 тыс. экз.
«Москва времен Чикаго». Роман. Москва, «Терра».
1998. 430 стр. 50 тыс. экз.
«Ближняя дача». Роман. Москва, «Худо жест венная
литература». 2000 г. 287 стр. 2 000 экз.
«Избранное». Тула, «Левша». 2002 г. 320 стр.
1 000 экз.
«Звонок с того света». Роман. Тула, «Левша». 2003 г.
328 стр. 1 000 экз.
«Звонок с того света». Аудиокнига в формате МР-3.
Москва, «Говорящая книга». 2005 г. 20 тыс. экз.
Собрание сочинений в трёх томах. 2005–2006 г.
Моск ва, Художественная литература. 10 тыс. экз.
«Najblizi ljetnjikovac» («Ближняя дача»). Истори-
ческий роман. «Обод». Сербия. 2006. 328 стр.
500 экз.
«Любовь не имеет названия». Роман. Тула, «Левша».
2007. 270 стр. 1 000 экз.
«Москва времён Чикаго». Аудиокнига в формате
МР-3. Москва, «Логос». 2007. 10 000 экз.
«Poziv s onoga svijeta» («Звонок с того света»). Ро-
ман. Перевод Владо Ашанина. Аndrije vica. Респу-
блика Черногория. 2007. 327 стр. 1 000 экз.
«Звонок с того света». Аудиокнига. Москва, «Гово-
рящая книга». 2005. 20 тыс. экз.
«Москва времён Чикаго». Аудиокнига. Москва
« Логос». 2006. 20 тыс. экз.
«Лубав нема имена» («Любовь не имеет названия»).
Роман. На сербском языке. «Подгорица». 2008.
268 стр. 1 000 экз.
«Тульские люди». Книга о знатных туляках. Тула.
«Левша». 2008. 268 стр. 1 000 экз.
«Тульские люди». Изд. 2. Тула: «Левша». 2009.
280 стр. 1 000 экз.
«Тульские люди». Изд. 3. Тула: «Левша». 2011.
298 стр. 1 000 экз.
«Тульские люди». Изд. 4. Тула: «Гриф и К». 2014.
352 стр. 2 000 экз.
128
Неоторые публикации
о Валерии Маслове
в газетах, журналах
и сборниках
Н. Парыгина. Слово — молодым. В семинаре моло-
дых литераторов московским критиком Вадимом
Кожиновым обсуждена повесть В. Маслова. Газ.
«Литературная Тула», 21.11.1976.
Литературная премия присуждена В. Маслову за
рассказ «Прогоню ли я её?». Газ. «Молодой ком-
мунар», 10 февраля 1977. Тула.
Как в капле воды. Валерий Маслов — участник от-
четно-выборной конференции Тульской област-
ной организации Союза писателей СССР. Фото.
Газ. «Молодой коммунар». 30 января 1990. Тула.
Волков С. Я очень люблю цветы. Газ. «Тула вечер-
няя». 30 апреля 1993.
Волков С. Валерию Маслову вручен почетный знак
«Заслуженный работник культуры России». Газ.
«Тула вечерняя». 12 июня 1993.
Костиков В., пресс-секретарь Президента России.
«Работа пресс-секретаря В. Я. Маслова заслужи-
вает самой высокой оценки». Газ. «Тульские изве-
стия». 25 ноября 1993.
Бестселлеры Москвы. Рейтинг художественной ли-
тературы на 3 ноября 1994 года. Роман В. Мас-
лова «Мафия бессмертна» (М., Локид) занял
пятое место. Газ. «Книжное обозрение», № 45,
08.11.1994. М.
Бестселлеры Москвы. «Мафия бессмертна» — шестое
место. Газ. «Книжное обозрение», № 46, 15 ноя-
бря 1994 г. М.
Издательство «Локид», Москва. Новинки серии «Со-
временный российский детектив». Валерий Мас-
лов «Мафия бессмертна». Газ. «Книжное обозре-
ние», № 47, 22.11.1994. М.
Бестселлеры Москвы. «Мафия бессмертна» — чет-
вертое место. Газ. «Книжное обозрение», № 47.
22.11.1994. М.
Издательство «Эксмо» представляет книги Валерия
Маслова: «Моя крыша — Кремль», «Один против
мафии», «Мафия по-русски». Газ. «Книжное обо-
зрение», № 45, 13.11.1996. М.
Чемпионы издаваемости России в 1996 году. Мас-
лов В. Суммарный тираж тираж его книг с нача-
ла года — 225 000. Количество изданий за год — 6.
Место — 3. Газ. «Книжное обозрение», №2, 14 ян-
варя 1997. М.
Бестселлеры Москвы. Роман В. Маслова «Крутой
босс» (Харьков, «Грампус эйт», Ростов-на-Дону,
«Феникс») в 1997 году — 15 мая — девятое место.
Газ. «Книжное обозрение», № 20, 20.6.1997. М.
Бестселлеры Москвы. «Крутой босс» 28 мая — шестое,
Газ. «Книжное обозрение» № 22, 3 июня 1997. М.
Бестселлеры Москвы. «Крутой босс» 4 июня — де-
сятое. Газ. «Книжное обозрение», № 23, 10 мая
1997. М.
Бестселлеры Москвы. «Крутой босс» 11 июня – де-
сятое. Газ. «Книжное обозрение», № 24, 17 июня
1997. М.
Бестселлеры Москвы. «Крутой босс» — шестое место.
Газ. «Книжное обозрение», № 22, 03.6.1997. М.
Харчиков А. «Мафию» читают даже в Тель-Авиве.
Газ. «Тульские известия». 20 декабря 1994.
Банников В. Роман о мафии продолжается. Газ. «Под
сенью муз». 1995. № 7. Тула.
Потрескивали дрова в камине, звучала музыка. Газ.
«Тульские известия». 19 сентября 1995.
Харчиков А. «Бардак» Валерия Маслова. Газ. «Туль-
ские известия». 1995, 10 октября.
Станете завсегдатаями Дома творчества — не по-
жалеете! Газ. «Тульские известия». 24 ноября
1995.
Гаврюшина Н. В особняке на Каминского. Газ. «Гра-
ни». № 39. 1996. Тула.
И такое бывает. Газ. «Тула вечерняя». 30 января
1996.
20 лет Валерия Маслова. Газ. «Тула вечерняя».
15 марта 1996.
Щербакова Э. И сотворили чудо… «Тула вечерняя».
14 сентября 1995.
Кириленко Н. Единственный в России. Газ. «Тула ве-
черняя». 18 сентября 1995.
Волков С. Книжный развал. Газ. «Молодой комму-
нар». 14 октября 1995. Тула.
Крестный отец поневоле. «Московский комсомо-
лец». М., 11.1.1996.
Антонова О. Заходите на огонек. Газ. «Тула вечер-
няя». 13 февраля 1996. Фото.
20 лет Валерия Маслова. Газ. «Тульские известия».
12 марта 1996.
Валерий Маслов в международном рейтинге писате-
лей. Газ. «Тула вечерняя». 27 мая 1996.
Валерий Маслов продолжает осваивать новые из-
дательства Москвы. Газ. «Тульские известия».
10 октября 1996.
Антонова О. Детектив — это только повод. Газ. «Тула
вечерняя». 8 ноября 1996. Фото.
Чемпионы издаваемости в 1996 году. Газ. «Книжное
обозрение». 14 января 1997. М.
Валерий Маслов вышел на третье место по тиражу
книг. Газ. «Тульские известия». 30 января 1997.
Тульская мафия популярна на Украине. Газ. «Моло-
дой коммунар». 12 апреля 1997. Тула.
Держись, Агата Кристи! Газ. «Тульские известия».
5 июня 1997.
Московский бестселлер Валерия Маслова. Газ. «Тула
вечерняя». 11 июля 1997.
Антонова О. В жанре детектива о проблемах нашего
времени. Газ. «Тула вечерняя». 6 ноября 1997.
Фото.
Терещук Н. «Маслов — це дуже серийозно». «Комму-
нар». 13 ноября 1997. Тула. Фото.
Ордынский О. Бестселлер по-масловски. Газ. «Моло-
дой коммунар». 13 ноября 1997. Тула. Фото.
Малахов В. Любителям детектива. Газ. «Тульские
известия». 13 ноября 1997. Фото.
Книга за книгой. Газ. «Тульские известия». 20 дека-
бря 1997.
Виноградова Л. Писатель Маслов учился в Мичурин-
ске. Газ. «Мичуринская правда». 6 января 1998.
г. Мичуринск.
И в Москве, и на Украине. Газ. «Тула вечерняя».
7 апреля 1998.
В. Коротич. Сыр из фазана. Американская русскоя-
зычная газета «Новое Русское Слово». США, Нью-
Йорк, 8 мая 1998.
В. Лебедев. Прощальная куча Коротича. Независи-
мый альманах «Лебедь». №69, 1998 год. М.
Копытов И. Писателей в Туле стало больше. Газ.
«Коммунар». 7 августа 1998. Тула.
Хафизов О. Маслов радует интеллигенцию. Газ. «Мо-
лодой коммунар». 11 ноября 1998. Тула. Фото.
Валерий Маслов. Мафия бессмертна! Газ. «Москов-
ский комсомолец». 12 ноября 1998. Фото.
Иванов И. Писатели не всегда плачут. Газ. «Молодой
коммунар». 30 декабря 1998. Тула. Фото.
Хафизов О. «Ближняя дача» Валерия Маслова. Газ.
«Молодой коммунар», 3 июля 1999. Фото В. Ку-
прикова. Тула.
Алексеева О. Политика — это такая грязь…«Комму-
нар». 19 марта 1999. Тула. Фото.
Автор бестселлера — дончанин. «Донская газета».
18 марта 1999. г. Донской Тульской обл.
Жавнировская Н. Писатель Валерий Маслов в гостях
у земляков. «Донская газета». 20 марта 1999. Фото.
Хафизов О. «Ближняя дача» Валерия Маслова. Газ.
«Молодой коммунар». 3 июля 1999. Тула. Фото.
«Ближняя дача» на тульских прилавках. Газ. «Мо-
лодой коммунар». 26 февраля 2000. Тула.
Рязанцева Н. «Валерий Маслов — это серьезно!» «Но-
вомосковская правда». 18 апреля 2000. г. Новомо-
сковск Тульской обл.
Зелиньска Н. Любимую собаку писателя зовут,
как его главную героиню. «Тульский курьер».
20 апреля 2000. Фото.
Подарок писателя. «Мичуринская правда». 15 июля
2000. г. Мичуринск.
Копытов И. Творческий компьютер Валерия Масло-
ва. «Аргументы и факты». № 42. 2000. М. Фото.
«Кто есть кто». Библиографический очерк о писате-
ле Маслове. Тула, «Левша». 6 апреля 2001.
Лиана Кузнецова. Сеятели. Валерий Маслов с губер-
натором Тульской области (фото). Газ. «Тульские
известия». 1 августа 2001.
Хафизов О. Автоклонирование. Газ. «Молодой ком-
мунар». 2 ноября 2001. Тула. Фото.
Мастерство бессмертно. «Тульский курьер». 8 ноя-
бря 2001. Фото.
Хафизов О. Встречи у Маслова. Газ. «Молодой ком-
мунар». 9 ноября 2000. Тула. Фото.
Михайлова И. Самое время вспомнить о любви. Газ.
«Молодой коммунар». 9 ноября 2001. Тула. Фото.
Чумакова В. Влюблен он в мафию безмерно… Газ.
«Тула». 9 ноября 2000. Фото.
Парамонова Л. И рукоплещут мафиози! Газ. «Туль-
ские известия». 9 ноября 2000. Фото.
Лещинский В. Писатель, нужный людям. «Комму-
нар». 23 ноября 2000. Тула. Фото.
Журналисты «ТИ». Юбилей. От детектива до любовно-
го романа. Газ. «Тульские известия». 9 ноября 2001.
Щербакова Э. Писателю Маслову — 25! А может, 33?
Если книга — за год… Газ. «Тула», 2001, 9 ноября.
Радевич Л. Труд писателя — тяжелый труд. Газ. «Ту-
ла». 1 декабря 2001.
Кузнецова Л. Большой хозяин маленького дома. Газ.
«Тульские известия». 30 января 2002.
В. Маслов. «Избранное». Газ. «Молодой коммунар».
30 мая 2002. Тула.
Тулин Т. Судьба подарила мне творчество. Газ. «Ре-
кламный город». 4 ноября 2002. Тула. Фото.
Забродин Ю. «Ближняя дача» с дальним прицелом.
Газ. «Тульские известия». 6 ноября 2002. Фото.
Тульская областная научная библиотека. «Писатели
земли тульской». Маслов Валерий Яковлевич. Ту-
ла, 2002.
Хафизов О. Тридцать пятая книга Валерия Маслова.
Газ. «Молодой коммунар». 12 ноября 2002. Тула.
Ковсман М. «Джуле — верному другу, посвящаю…»
Газ. «Молодой коммунар». 2002, 21 ноября. Тула.
Фото.
Новая книга — новая презентация. Газ. «Тульский
курьер». 14 ноября 2002. Фото.
Роганков Б. Покушение на мафию. Газ. «Звезды
и звездочки». Тула, 2003.
Боев Н. Бриллиантовый роман. (Пародия). Сб. «Про-
стите меня». г. Кимовск Тульской обл. 2003.
Песня О. Рождение новой книги. Газ. «Тула». 14 но-
ября 2003. Фото.
Киреев В. Валерию Маслову. Пиджак. Стихи.
Сб. «Избранное». г. Новомосковск Тульской обл.
2004.
Хафизов О. Вышел в свет «Звонок с того света». «Мо-
лодой коммунар», 10 ноября 2004. Тула. Фото.
Латышев Е. Тайны успеха писателя Маслова. Газ.
«Тульские известия». 8 ноября 2005. Фото.
Хафизов О. Маслов собирает друзей. Газ. «Молодой
коммунар». 9 ноября 2005. Тула. Фото.
Рябикова Е. Летописец истории. Газ. «Слобода».
23 ноября 2005. Тула.
Кириленко Н. Для современников и потомков. Газ.
«Тула». 27 апреля 2006. Фото.
Кириленко Н. Наши за границей. Газ. «Тула». 14 сен-
тября 2006. Фото.
Хафизов О. Тульская книга на сербском языке. «Мо-
лодой коммунар», октябрь 2006. Тула.
«Ближняя дача» на сербском. «Аргументы и фак-
ты». 11 октября 2006. М. Фото.
Аникеев В. Дом Маслова. Газ. «Тула», 12 октября
2006.
Vlado Аsanin. «Read ruskogo pisca Valerija Maslova».
(На сербском языке). «Vijesti», 18 ноября 2006.
Березовская Ю. «Ближняя дача» в Сербии. Газ.
«Тульские известия». 30 ноября 2006.
Хафизов О. «Ближнюю дачу» читают по-сербски.
«Молодой коммунар», 6 декабря 2006. Тула. Фото.
Леонов К. Жара. Тайцы, торжествуя… Газ. «Моло-
дой коммунар». 29 декабря 2006. Фото. Тула.
Рябикова Е. Моя любимая игрушка. Газ. «Слобода».
20 июня 2007. Тула. Фото.
Шакмакова Т. Писатель из Донского. Газ. «На служ-
бе Отечеству», июль 2007. Тула.
Березовская Ю. «Звонок...» из Черногории. Газ.
«Тульские известия», 28 августа 2007. Фото.
Аникеев В. Балканский прорыв. Газ. «Куликовский
набат». сентябрь 2007. Тула. Фото.
Дружинин Н. Его творениям рад. Газ. «На службе
Отечеству». № 9, октябрь 2007. Тула. Фото.
Пахомов В. 2007 год в жизни писателей. Газ.
«На службе Отечеству», № 9, октябрь 2007. Тула.
Щеглов С. О романе Валерия Маслова «Любовь не
имеет названия». Газ. «На службе Отечеству».
№ 11, декабрь 2007. Тула.
Бакулин Е. Любовь не имеет названия. Газ. «Ярило».
№ 4, декабрь 2007. Тула.
Никульчев П. «Я очень многое знаю о власти». Газ.
«Мос ковский комсомолец». 27 февраля 2008. Фото.
Волков С. Я не люблю сомневаться. Газ. «Труд».
28 февраля 2008. М. Фото.
Хафизов О. Литературный музей в Доме творчества.
Газ. «Молодой коммунар». 6 марта 2008. Тула.
Гусев С. «Я видел изнанку власти». Газ. «Аргументы
и факты». 12 марта 2008. М. Фото.
Сергей Щеглов. Воспоминания Валерия Маслова.
Газ. «Тульский литератор». № 3, 2008.
Стещенко-Фролов Н. Маслов как явление литерату-
ры. Газ. «Тула». 31 июля 2008. Фото.
Мурман Джгубурия. Книга Маслова – в Грузии. Газ.
«На службе Отечеству». № 7. 2008. Тула.
Марина Панфилова. О земляках — с любовью. Газ.
«Тульские известия». 3 октября 2008.
Сергей Мигалин. Маслов защищает Дом творчества.
«Независимая газета». 2 октября 2008. М.
Ермаков А. Трудности перевода. Газ. «Молодой ком-
мунар». 24 октября 2008. Тула. Фото.
Сергей Щеглов. Триумф Валерия Маслова. Газ.
«Тульский литератор». № 7. 2008.
Неля Анина. «Талантливым землякам» — писате-
лю Маслову вручена литературная премия имени
Ярослава Смелякова. Газ. «Новомосковская прав-
да». 5 декабря 2008. г. Новомосковск Тульской обл.
Шахно А. «Любить по-тульски». О книге Маслова
«Любовь не имеет названия». Газ. «Ярило». № 41,
декабрь 2008. Тула. Фото.
Пахомов В. «Тульский феномен». Газ. «Российский
писатель». №3, 2009. Фото. М.
Минаков Н. Грёзы и слёзы о любви. Рецензия на ро-
ман «Любовь не имеет названия». «Тульский ли-
тератор». Март 2009.
Аникеев В. Валентинки от Валентина. Стихи, посвя-
щенные Маслову. Газ. «Куликовский набат». № 2
(38), апрель 2009. Тула.
Пахомов В. «Снайперское попадание». Газ. «Моло-
дой коммунар», 15 мая 2009. (На фото: писатели
Валерий Маслов и Валентин Распутин). Тула.
Васильева О. Живое общение. Газ. «Позиция», № 18,
октябрь 2009. Тула. Фото.
Елена Леонова. В гостях у новомосковцев — писатель
с мировым именем. «Новомосковская правда»,
№ 109. 1 октября 2009. Фото. г. Новомосковск
Тульской обл.
Афанасьева Т. Сохраняя литературу, сохраняем Рос-
сию. Газ. «Тульская правда». № 42 (599), 21 октяб-
ря 2009. Фото.
В Туле вышла книга Маслова «Тульские люди». «Об-
щеписательская Литературная газета», № 2, фев-
раль 2010. М.
Ирина Скибинская. Встречи в Переделкино. Газ.
«Молодой коммунар», № 20, 23 марта 2010. Тула.
Фото.
Сразу три книги на сербском языке. «Общеписатель-
ская Литературная газета», № 3, март 2010. М.
Гаденова Е. Солдаты Победы в Каминном зале До-
ма творчества. Газ. «На службе Отечеству», март
2010. Тула.
Куликов В. В этот дом мне легко приходить. Журн.
«Приокские зори». № 3, 2010. Тула.
Писателю В. Я. Маслову присуждена литературная
премия имени Л. Н. Толстого. «Тульские изве-
стия», № 168, 11 ноября 2010.
Роганков Б. Сквозь годы. Газ. «Тула», № 63, 16 ноя-
бря 2010.
Пахомов В. Регулярно выходят книги В. Маслова.
«Общеписательская Литературная газета», № 13,
декабрь 2010. М.
Парыгина Н. Дом творчества — детище Валерия Мас-
лова. Журн. «Приокские зори», № 4, 2010.
Пахомов В. С пятидесятилетием! Журн. «Приокские
зори», № 4, 2010. Тула.
Н. Минаков. Грёзы и слёзы о любви. «Общеписатель-
ская Литературная газета», № 13, декабрь 2010.
М.
Тульский феномен. Книга о творчестве В. Маслова
© Copyright: Валерий Яковлевич Маслов, 2014
Свидетельство о публикации №214091601295
Свидетельство о публикации №214091601295
Рецензии