Останови моё безумие. Глава 2

Глава 2

ВЛАД.

      Глупо радоваться такому, но я действительно чувствовал радость, когда узнал, что мой отец со своей семьёй, а теперь и с моей тоже будут жить у меня. Это было настолько нереальным, что готовясь к их приезду, я пребывал в каком-то пьяном настроении. Странно, парню двадцать пять лет, а он радуется как мальчишка на Рождество. Я и вправду был счастлив, уж очень долгое время я жил один в непомерно огромном доме, статус не разрешал меньшего, но холодные стены давили одиночеством, а теперь всё должно было измениться, дом наконец наполнится людьми, и в нём будут слышаться голоса.

      Встретил их в аэропорту, реакция меня приятно удивила, отец был по-настоящему рад меня видеть, чувствовал, это не было фальшью. Его жена, видел её впервые, до этого только на фотографии оказалась очень приятной женщиной, отнеслась ко мне с должным вниманием, у неё была тёплая улыбка, что не оставило сомнений что мы поладим. Моя сводная сестра примерно моего возраста, совсем не родная мне очень симпатичная и невероятная хохотушка радовалась больше всех и успокоила меня с самого начала, уверив, что очень рада появлению в её жизни долгожданного брата. Но не бывает всё настолько идеально, ложка дёгтя в этой бочке мёда всё-таки дала о себе знать – Калнышева Мирослава Сергеевна, моя родная сестра представилась мне именно таким официальным образом, сразу поставив перед фактом разочарования моей персоной. Немного странная на вид, трудный подросток, как показалось с грязными волосами, потому что её длинная непослушная чёлка, закрывающая пол-лица, спадала отдельными патлами. Таким было моё первое впечатление о членах моей новоприобретённой семьи, и я как всегда думал, что наши дальнейшие отношения сложатся в благоприятном ключе.

      Дом вызвал бурю восторга со стороны Лизки, именно так называли её в семье, и я тоже, она не возражала, Мира, напротив, выказала недовольство и по этому поводу, но за неимением иного, промолчала. Она наотрез отказалась от моей помощи и свою необычную сумку понесла в дом сама, меня это даже развеселило, оказывается у нас общие не только глаза, но и упрямство.

      Так переживал, оформляя своим родным комнаты, но всем вроде понравилось, отец с тётей Ниной, мы договорились, что мне можно её так называть, были чересчур благодарны, значит, мне удалось им угодить. Лизе, как всегда всё понравилось, она была в первых рядах довольных жизнью людей, это внушало оптимизм. Больше всего я нервничал, когда мы зашли в комнату Миры, за последние пару часов в её обществе я понял, что сам факт моего существования служит предметом её раздражения. Но в этот раз, похоже, можно было вздохнуть с облегчением, на её лице читалось что-то похожее на лояльность. Поэтому меня вывело из равновесия заявление тёти Нины, она сказала, что эта комната не подходит для её младшей дочери и необходимо предоставить для неё комнату на первом этаже. Я не мог понять, что же в этой комнате их не устраивало, но не успел об этом спросить, Мира перебила свою мать и не дала задать мне свой вопрос.

      - Не хочу упасть в обморок на двадцать седьмой ступеньке, - сказала она. В мою голову ворвалась глупая мысль, я жил в этом доме три года и никогда не считал этих ступенек на лестнице, а она зачем-то это сделала. Но это было не всё, о чём хотела поведать мне сестрёнка, и теперь принялась обосновать причину желательного переезда на нижний этаж.

      - У меня патология на сердце, - пояснила она мне, и заметила, что я никак не реагирую на её замечание, а я просто не знал как реагировать. Отец в нашу единственную с ним встречу, около пяти лет назад, показал мне фотографии жены и дочерей, рассказывал об их жизни в маленьком городке, который его младшая дочь упрямо называла селом, это меня тогда развеселило. Говорил, что старшая дочь уехала учиться и через год оканчивает институт, жена работает в сберкассе, он бригадиром на заводе, младшая дочь это моя родная сестра и что она ещё учится в школе. Но что она больна, что у неё проблемы со здоровьем этого отец не упоминал. Почему? Я не знаю, может, не хотел расстраивать, или забыл, или не посчитал нужным. Все эти мысли разом атаковали меня, но на чём сконцентрироваться я не знал. Мира сама разрушала цепь моих раздумий.

      - Я могу остаться и в этой комнате, - просто сказала она. А ведь она не могла в ней остаться, иначе бы тётя Нина не попросила бы её поменять, поэтому пора было прекратить думать и поскорее сказать что-нибудь, чтобы моя сестра, которая успела обзавестись ко мне неприязнью, не возненавидела меня за то, что я бесчувственный чурбан.

      - Нет, на первом этаже есть комната для гостей, - говорил я, и добавил ещё что-то, она отказалась от ремонта и отправилась осмотреть новую комнату, я пошёл за ней вместе с её чемоданом. Вообще-то комната не была гостевой, эта была моя комната, в те случаи жизни, когда я приходил домой в том состоянии, чтобы смог подняться на второй этаж, внизу было ещё несколько комнат – библиотека, спортзал и кухня под лестницей, но спальня была только одна. Но теперь у меня была семья и, причин напиваться я не видел, к тому, же моей сестре эта комната была гораздо нужнее, а значит, теперь она будет принадлежать ей.

      Впервые за последние несколько лет я садился ужинать не один, это было немного странно, но приятно, чувствовать, что у тебя есть семья. Как и полагалось преуспевающему предпринимателю, у меня была домработница, она же повар, обычно она приходила раз в неделю, для уборки, обедал я в ресторанах и кафе в городе, поэтому ей не часто приходилось готовить для меня. Но сегодня она была поваром по-настоящему, до приезда родных всё уже было приготовлено, и я отпустил её пораньше, чтобы не смущать членов своей семьи, теперь смотря на недовольную младшую сестрёнку, я понял, насколько правильным оказалось моё решение.

      Мой первый ужин в полноценной семье был замечательным, я не ощущал скованности с их стороны, поэтому был раскован сам, мы говорили ни о чём и обо всём одновременно и это было нормально, когда все одновременно замолкали, увлекаясь едой, тишина не угнетала. В двадцать пять лет я обрёл настоящую семью, теперь мне было о ком заботиться, было к кому спешить домой, и я очень надеялся, что мне удастся превратить их временное пребывание в моём доме постоянным, а дом сделать нашим.

      После окончания столь умиротворяющей семейной трапезы, Мира, единственная, не принимавшая участие в наших разговорах, также молча, собрала всю посуду со стола и понесла на кухню, никто ничего не сказал и я ничего не смог возразить. Все потихоньку разбрелись по своим комнатам, но поведение моей сестры не осталось не замеченным, Нина Максимовна прошла на кухню вслед за дочерью и после короткого разговора с хмурым лицом отправилась спать. Я немного помедлил, перед тем как войти в кухню, после неудачной попытки тёти Нины, но всё же, зашёл. Мира складывала грязные тарелки в посудомоечную машину и не обращала на меня никакого внимания. Я опёрся о косяк двери и сложил руки на груди, честно говоря, я побаивался заговаривать с ней, а она, похоже и вовсе меня игнорировала. Так я и простоял всё то, время, что мылась посуда, она ополоснула её и аккуратно сложила в шкаф, удивительно, она знала, где и что здесь лежит, в то время как для меня это было проблемой. Я смотрел, как она вымыла руки, разбрызгивая капли, затем набрала стакан воды и подошла ко мне, намереваясь пройти в дверь, я загораживал ей путь, стоя в проёме. Дойдя до меня, она подняла на меня свои глаза,

      - Спокойной ночи, - единственное, что она сказала мне, и я уступил ей дорогу. Это было самое приятное, что моя сестра пожелала мне за весь прошедший день, но сказала, потому что считала меня чужим человеком, в доме которого она вынуждена находиться, и именно поэтому она так повела себя за столом, и поэтому у тёти Нины был расстроенный вид после разговора с дочерью. Но я всё-таки надеялся, что у моей сестры сложилось не очень лестное для меня первое впечатление и через какое-то время её отношение ко мне хотя бы немного изменится в лучшую сторону, я тоже отправился в свою комнату, проходя мимо спальни сестры, дверь была приоткрыта. Мира, явно, не собиралась спать, в руке у неё был недавний стакан с водой, она что-то запивала им, затем поставила стакан на тумбочку и забралась с ногами на стул, что-то рассматривая, большего разглядеть не удалось, я вздохнул и поднялся к себе. По пути почему-то посчитал ступеньки, действительно двадцать семь, теперь я знал это точно.