1. Домовой, домовой, хозяин дворовой... Глава 6

Остаток вечера прошёл мирно, за разговорами. Кондратий вёл с архимагом неспешные беседы касательно уклада современной жизни и той, что уже, похоже, безвозвратно канула в прошлое. Некоторые его представления удивили Стаса своей замшелостью, другие, напротив, - самобытностью и твёрдостью позиции. Короче говоря, домовой им попался нравный, упёртый и крайне бурчливый, однако при всём при том была в нём какая-то мужицкая основательность, да и характер у нового жильца точно имелся, хоть и крайне непростой. Ночь также провели спокойно, правда, был момент, когда архимагу что-то такое померещилось. Но прямой опасности точно не было, и он решил, что утро вечера мудренее.

Позавтракали тоже довольно мирно, хотя Кондратий прицепился-таки к Лее с критикой за покупную выпечку к чаю. Мол, сама могла бы подсуетиться, если бы встала спозаранку. Выслушав его тираду, рыжая магичка так глянула на домового, что тот счёл за благо умолкнуть, к тому же пирожки, хоть и магазинные, он всё же распробовал и теперь наминал уже третий, румяный, украшенный тестяным цветочком. На работу Лея утекла первой, сославшись на страшную занятость. Стас понял, что выбор у него невелик: либо нянчиться с бородатым найдёнышем самому, либо оставлять их с Масиком наедине, положившись на судьбу.

- Ребята, - проникновенно произнёс архимаг. Масик и Кондратий воззрились на него, прекратив жевать. – Давайте жить дружно, а? – в этот момент Стас чувствовал себя мультяшным Котом Леопольдом. – Не разносить дом, не устраивать поджоги…
- И чем мне тогда весь день заниматься прикажете? – проворчал насупленный домовой. Масик чирикнул что-то вроде «Я его развлекать не намерен!»
- А я думал, домовые днём спят… – вздохнул архимаг, про себя подумав, что, будь у него такая возможность, поступил бы именно так. Однако Кондратию такой расклад явно не глянулся.
- Что ж я, лодырь какой, день-деньской бока отлёживать? Вы меня приветили, накормили-обласкали, а я что ж, без пользы жить буду, навроде кота? Позор это для домового!
- Ладно, - вздохнул архимаг. – Найди себе занятие, только чур – костров не разводить, в компьютер не лазать! Уговор?
- Сдался он мне, компутер твой, - проворчал Кондратий. – Понапридумывали ерундовины… И без него жили, да и веселее гораздо.
- Это да, твоя правда, - вздохнул Стас уже на бегу. На всякий случай обновил охранное заклинание, подмигнул Масику (тот обиженно отвернулся, дуется всё ещё, но это пройдёт) и унёсся на работу.

Поначалу немного дёргался, конечно, ждал, что вот с минуты на минуту либо Масик нарисуется с криком «Караул! Горим!», либо соседи позвонят. Но время шло, всё вроде было спокойно, и архимаг, уговаривая себя на тот счёт, что любые последствия хозяйственной деятельности домового он сумеет скорректировать на месте, с головой погрузился в работу, благо валила она действительно по-айвазовски - девятым валом. День пролетел незаметно, спохватился только, когда Козырев тронул его за рукав и поинтересовался, не постелить ли ему прямо тут, на рабочем месте. На секунду эта идея показалась весьма привлекательной, но не сваливать же на магичку благоприобретённые проблемы в лице деятельного домового? Вздохнув, Стас отправился домой, прихватив по дороге Лею.

- Слушай… а может, погуляем? Погодка замечательная… - магичка явно опасалась возможных последствий, ожидающих их дома. Архимаг вздохнул:
- Рано или поздно, а возвращаться придётся… Давай уж сразу узнаем, что там за чудеса.
- Чудеса… Истинно – чудеса! – оба обернулись на голос. В двух шагах от них стоял сосед, на поводке у него поскуливала и мелко дрожала вертлявая собачонка. «Ага, Бобик Ипполита выгуливает!» - мысленно хихикнула Лея. Ипполит, сам себя характеризовавший обычно при встрече с дамами как «импозантный мужчина возраста Карлсона, то есть в самом рассвете сил» (заодно и внешнее сходство прослеживается, обычно добавляла ехидная Лея), считал себя натурой творческой, слагал стихи и оды и отправлял в разные издательства. Эта деятельность занимала всё его время, поэтому Ипполит, соответственно, нигде не работал, существуя на зарплату жены и пособие по безработице, так что подъездные бабки характеризовали местного гения просто: тунеядец. Ипполит с такой трактовкой, естественно, был не согласен, полагая, что свой хлеб с маслом (и не только) потребляет вовсе даже не втуне и вот-вот разродится шедевром, призванным перевернуть все представления о современной литературе. Удивительно, но супруга эту иллюзию категорически поддерживала, так что все трое, включая Бобика, были довольны, к тому же архимаг принципиально никогда не влезал в чужую жизнь с попытками её коррекции.

- Верите ли, господа… – начал Ипполит, вдохновенно сверкая очами из-под брежневских бровей. – Ночью меня посетила Муза!
- Ну, это с поэтами бывает, - осторожно прокомментировал Стас, порываясь прорваться в подъезд. Но жаждущий общения сосед преградил ему дорогу обширным телом.
- Стас, Вы не поняли… - мягко урезонил он архимага. – Муза посетила меня, так сказать, воочию…
- То есть Вам явилась прекрасная дева с лирой в лилейных ручках и лаврушкой в волосах? А жена как, не возражала против такого визита? – не выдержала Лея. Ипполит потупился.
- Ну-у-у… скорее, это всё же был Муз, - нехотя уточнил он. – Я бы сравнил явившееся мне ночью создание с Зевсом-громовержцем… правда, в миниатюре.
- Интересно… - архимаг и магичка переглянулись, одна и та же догадка мелькнула у обоих. – И что Муз?
- Он появился из стены, суровый, как грозовая туча… – начал Ипполит, но тут же сбился с пафосного тона.
- И что дальше? – Лее и вправду было чрезвычайно любопытно, чем закончилась встреча страдающего поэтическими потугами и бессонницей пиита и разгулявшегося по соседним квартирам Кондратия.
- Он… погрозил мне кулаком, - признался слегка зарумянившийся гений. – И произнёс нечто вроде «Дурью ты, мужик, маешься». Я знаю, это знак! Лирика – это не моё.
«Да неужто дошло?!» - мысленно удивился архимаг, однажды насильно приобщённый к творчеству Ипполита.
- Да! Моя стезя – социальная сатира и пародии! – изрёк тот. Бобик в подтверждении его слов гавкнул и задрал лапку.

- Подумаешь… Муза его посетила, - в разговор вмешался ещё один весьма колоритный персонаж, до сих пор восседавший себе тихонько под «грибком» в песочнице. Всем хорош был Гена, башковитый, рукастый, вот только запойный. Причём под это дело он обычно подводил идейную базу, и получалось, что пьёт он не просто так, а по поводу. Поводов же в нашей стране, сами понимаете, всегда хватало, так что трезвым Гену видели редко.

- Меня вот нынче ночью тоже посетили… - начал Гена, ковыряя носком ботинка песок. – Думал, всё – вот она, белочка. Ан нет. Рожа бородатая, разбойничья такая. Смотрит прямо в душу буркалами своими и как рыкнет: «Ещё раз к рюмке потянешься – кажный день приходить буду!» Перекрестился я, конечно, - и как не бывало его. Налил себе рюмку, конечно, стресс-то снять надо? Глотнул, а там! При дамах и не скажешь, - видимо, вспомнив, сосед сплюнул на землю. - Пора завязывать, однако…

- И правильно, - на всякий случай подтвердила магичка. Сомнения у неё, естественно, на этот счёт были, но только насчёт Гены. В том, что Кондратий и вправду будет таскаться к нему в воспитательных целях еженощно, как раз можно быть уверенным…
- Видишь, от него, оказывается, не только вред… - оба, наконец, прорвались в подъезд. В квартире было тихо… Что немедленно насторожило архимага. Масик изволил появиться из-за двери, вид у дракончика был ехидно-торжествующий, на мордочке читалось: «А я ведь предупреждал… Ну, вот, смотрите сами!»