Как я провёл лето

Предисловие.

У меня удивительная память (конечно, есть масса и других положительных качеств, но сейчас не об этом), и может быть вы не поверите, но я помню себя с полутора лет. Представляете?
Зная не понаслышке, как наше воображение формирует из сухого текста красочные картинки, спешу вас сразу удержать от всяческой сентиментальности. В моём САМОМ первом воспоминании нет улыбающейся мамы или счастливого папы, нет бабушки, щекочущей мои розовые пяточки. Там есть только ножницы, электрическая розетка, фонтан искр и жгучая боль. А вот уже в следующих кадрах появился папа, который ногой топтал куски расплавленного металла, рассыпавшиеся по полу, и мама, державшая мою обожженную руку под струёй холодной воды. Бабушку я не видел, потому что она тогда лежала в обмороке.
Звуковая дорожка этого яркого видеоролика к сожалению не сохранилась. Как и первое кино, он был немым. Да и несколько других последующих сюжетов из самого раннего, например таких, как я просовываю пустые бутылки в щель балконной решётки (четвертый этаж), или как смешиваю в большой кастрюле гречку, рис, горох и макароны, а бабушка потом это рассортировывает обратно – дошли до наших дней с весьма подпорченной "озвучкой".
Только после празднования моей двухлетней годовщины картинки из прошлого стали полноценными. "Буммммм!" – помню я чёткую, громкую ноту "фа", которую издавал железный совок для мусора, резонирующий в моей руке. Уже отчаявшись отучить кошку царапать мне ноги и рвать мои любимые, розовые колготки, я был вынужден пойти на крайние меры (намёков, вроде закрытия в холодильнике или добавления мочи в её молоко она не понимала).
Музыку я полюбил сразу, как только я её для себя открыл, поэтому, когда Мурке в третий раз зашили голову, родители решили отвезти её в деревню. Бабушка тогда сильно была против, говорила, что ей не нужна дармоедка (ведь кошки с отстриженными усами не могут ловить мышей), но потом всё же уступила взамен на обещание, что два последующих лета меня будут отдавать другой бабушке.
В возрасте двух с половиной лет по деревянной решётке для вьющихся цветов я забрался на крышу детского сада, чтобы лично убедиться в истинности ходившей тогда в нашем кругу поговорки - "лучше нет красоты, чем пописать с высоты". Залез я самостоятельно, а вот спуститься мне помогли уже пожарные. И хотя они меня похвалили за храбрость (я почти не плакал), нянечка мой поступок не оценила, и поэтому вся группа поплыла в Африку без меня. Через час счастливые детишки вернулись с южного континента и отправились обедать. Где-то в Библии есть, что "…концом радости иногда бывает печаль…", и я помню, как даже самые отважные наши мальчики рыдали над разломанным в щепки кораблём. На следующий день меня взяли в садик уже с трудом и с условием, что пока не убрана решётка у веранды, на прогулку вместе со всеми я ходить не буду. Машинки, совочки, песочница… я сидел на подоконнике и тяжко страдал, а Щеулова надо мной надсмеялась. И даже показала язык. Опускаться до её уровня мне не хотелось, слишком уж это банально, поэтому я собрал из "девчачьего уголка" всех кукол и пупсов, и отнёс их в туалет. 
"Что-то вы зачастили" – удивился сторож, открывая ворота перед пожарной машиной. Конечно, он же не видел, как с другой стороны здания из окна валил чёрный дым от горящей пластмассы…
Буквально через полгода после того, как меня перевели в другой садик, мы с мамой гуляли по городу, и она на минутку забежала в какой-то магазин посмотреть, за чем там стояла очередь. Неподалёку была трамвайная остановка. Уже на кольце, как сейчас помню, пятого маршрута, водитель поинтересовался о моей родословной. Я сказал, что я сирота, потому что буквально накануне меня бросила мама. И покажите мне ребёнка, который в три года знает свой адрес. В результате милиции г.Златоуст на весь день нашлось достойное занятие. В районе вокзала (он у нас на окраине) одна группа сыщиков сновала в поисках бессовестной матери, бросившей собственного сына, а в противоположной части города, на "Машзаводе", участковые, дружинники и прочие добровольцы в поисках маньяка-расчленителя облазили все чердаки, подвалы, стройки и близлежащие лесопосадки. Шаг за шагом, улица за улицей обе поисковые команды двигались навстречу друг другу, и вскоре они, словно союзники на Эльбе, встретились в центральном парке у памятника Аносову. Ситуация прояснилась, и опять было смешно всем, кроме моих родителей. Мама после этого показывала мне поседевшие волосы на висках, но связи я тогда не уловил…
Ну а хорошо запомнившийся мне случай с дворовой кошкой, которая окотилась под лестницей нашего подъезда, произошел, когда мне было три с половиной. Помню, как я сильно на неё обиделся, потому что всем детям она разрешала трогать своих котят, а мне нет, и даже укусила за палец. "Пойди, дай ей колбаски" – утешала меня мама, отрезая кусочек докторской, но у меня уже созрел другой план. Этим ароматным, пружинистым мясом, которое так хотелось съесть самому, я заманил в подъезд бездомную овчарку (которая на тот момент была выше меня ростом), и закрыл за ней дверь. Сначала было тихо, а потом… В общем, пять – ноль в пользу собаки.
В четыре года, или около того, мы поехали в деревню, и бабушка решила сварить куриный суп. Дедушка взял топор, и мы с ним пошли ловить петуха. Когда жизнь в голове птицы остановилась, к моему великому удивлению – в теле она продолжилась. Я подумал, что дедушка плохо сделал свою работу, поэтому схватил кусок арматуры и добил бегающую по двору безголовую тушку. За это мама назвала меня жестоким, бабушка антихристом, а тётя Нина фашистом. И только дедушка за меня заступился, сказав, что я не сделал птичке больно, потому что к тому времени, когда я начал дробить ей кости, её мозг уже был в желудке у Шарика.
Когда мне уже стукнуло пять, мы поехали погостить к маминому брату, и одним прекрасным утром он взял меня с собой на дачу покормить свиней. Я хотел над дядей немножко пошутить, и, закрыв его в свинарнике и погасив свет, начал царапать дверь и устрашающе выть – "Ууууууу!". Как назло в этот момент в ворота постучали. Это был сосед Вовка. Обрадовавшись встрече и забыв обо всём, я побежал с ним играть к реке. Потом мы пошли на колхозное поле, где пообедали горохом и клубникой, а когда соль в наших задницах растворилась и боль утихла, было уже время ужинать. Попадаться на мушку колхозному сторожу больше не хотелось, поэтому мы с Вовкой отправились по домам. Но в тот вечер я так и остался голодным, потому что тётю Тамару забрали в больницу с сердечным приступом, а маме было тоже некогда готовить еду – она "сидела на телефоне", обзванивая морги и больницы, то и дело глотая ложечкой валерьянку. Как оказалось, нашлись свидетели, видевшие у реки мужчину с ребёнком, очень похожих на меня и дядю Колю, а какая-то девочка даже слышала за песчаной косой душераздирающие крики о помощи.
В шесть лет мы отдыхали в деревне у дяди Юры, где я с двоюродным братом играл в царя горы. Правила простые – тот, кто внизу, должен был сбить чугунным котелком того, кто наверху. То есть на крыше бани. Для метания столь тяжелого предмета мы применяли цирковой трюк – делали из доски подобие катапульты, на один конец которой ставили снаряд, а на другой прыгали с деревянной бочки. Тем летом не выиграл никто. Серёга, получив сотрясение мозга, упал с крыши и вывихнул плечо, а отскочивший от его головы чугунок сломал мне ключицу. При этом звучал он в тональности ля-бемоль.
На следующий год… хотя постойте, по-моему, мне уже пора заканчивать это предисловие. Ведь его целью была не хронология событий перед моей основной историей, а попытка донести до читателя мысль, что если у вас слабые нервы, то может быть вам стоит скачать из интернета другую книгу, ведь дальше будет только хуже… Ну а если психика у вас крепка, как броня на танке, то, читая про злодеяния четырнадцатилетнего подростка, пожалуйста не сомневайтесь в том, хватило ли у него ума наделать таких дел? Я был монстром от рождения, а кличка "фашист" прижилась ко мне с детского сада. И хотя мы много раз меняли место жительства, она неизменно следовала за мной. Потому что всегда, везде и для всех я был сущим кошмаром. Как говорили обе мои бабушки, я был карой небесной для всех, с кем мне приходилось сталкиваться на протяжении всей своей жизни. Особенно до сентября 1985-го года…

...продолжение следует )))