новый порядок

«…а ты знаешь, что через 70 лет. Немцы будут маршировать по Арбату и вскидывать руку в гитлеровском приветствии…» (Из фильма «Мы из будущего»)





Они вошли в вагон, молчаливые, спокойные, уверенные. Пройдя от передней двери в конец, внимательно осмотрели всех. Настолько внимательно, что казалось, кто-то из них подойдет и, подняв губы кому-то из сидящих осмотрит зубы, как у лошади. Страх расползался по вагону, как удушливый запах. Страх окутывал всех. Он заставлял отвернуться, посмотреть в окно, но только, боже упаси – не встретиться с ними взглядом.

- что вы пугаетесь? – вдруг раздался голос одного из них

- вы же у себя в стране, на РОДИНе, - он выделил голосом, -Вы же русские. Что Вы притихли и прячете глаза. Почему они не прячут, - и он отнюдь не пафосно, но очень жестко указал рукой.

Там в направлении его руки, сидела девушка. Ярко выраженной восточной наружности, и испуганно прижавшись спиной к окну, смотрела на всех.

- ну что, ты сжалась как зверек? Да ты и есть зверек.

Они подошли к ней.

- на рынке, поди, работаешь?

- ребята, ну, пожалуйста, ну что Вам надо?

- а нам надо, чтобы наша страна дышала свободно. Чтобы запах инородцев не смердил на ней. Чтобы на нашей земле, рождались только наши земляки. И наша кровь была и в тебе в том числе. Понятно?

- ребята, прошу Вас….ну не надо

- а что ты боишься? Ладно, вставай пошли.

- нет.. пожалуйста…не надо…

- не тебе в этой стране решать, что надо, а что не надо…

все сидящие в вагоне боялись, не то что пошевелиться, но даже поднять глаза и посмотреть. Я сидел и чувствовал как пот стекает по спине и одна мысль бьется в голове… страх... страх…страх…животный, поносный, уничтожающие все человеческое, что есть в человеке.

Страх правящий большей частью мира. Девушка даже не сопротивлялась и ни чего не говорила.

Они молча пошли к выходу, ожидая остановки, чтобы выйти. Она шла низко опустив голову. Чувствовалось, что каждый мимо кого она проходила, молил бога, чтобы она не обратилась к нему за помощью. Мое сиденье было рядом с выходом и она остановилась.

Я сжал руками перила. «нет, не смотри на меня, не говори мне ничего…». Плечи ее были опущены беззащитно, действительно, как у зверька. Двери распахнулись, она чуть помедлила, и сделал шаг. В последний момент она обернулась и посмотрела в вагон. На нее никто не смотрел.



«…Как же мы теперь объясним горьким пацанятам своим,
Что не убивали детей братья по фамилии Гримм…» (С)