Необитаемый остров

Морское побережье. Примерно 1566год. 
Волна отхлынула и оставила на золотисто желтом песке человека. Он лежал лицом вниз, широко раскинув руки и ноги. Спасшийся застонал, попытался встать. Для этого сперва сжал кулаки, подтянул ноги, чуть приподнял зад и рухнул в изнеможении. У Паоло Санти не было сил даже открыть глаза. Морская соль надежно склеила ресницы. Он ощущал под щекой жесткие песчинки, горьковатый вкус морской воды на губах. Сам чувствовал себя  утопленником. Птица, по всей видимости, решившая так же, села на его спину, царапнула острыми коготками. Крикнула пронзительно и со всего размаху клюнула свежего утопленника в макушку.
-ОЙЙ! Больно!  - завопил Паоло, и вскочил на ноги, не успев вспомнить о своем бессилии.
Оскорбленная птица сразу улетела. А Паоло решился осмотреть себя и пришел в ужас.   Ведь прежде он считался симпатягой и щеголем, что натворило море?!  Его черные волнистые волосы свисали унылыми сосульками, белая шелковая рубаха превратилась в мокрую грязную тряпку. Модные штаны с буфами намокли и сморщились, как гнилая тыква, чулок на колене был порван и сиял огромной дыркой. Башмаки бывший франт потерял вовсе. Его большие выразительные глаза наполнились ужасом. Идеально ровный нос - гордость семейства Санти, был разбит. Вдобавок Паоло чувствовал,  как стремительно опухает нижняя губа.
-Катастрофа! Кошмар! Конец!  - в отчаянии вопил парень.
Он снова не удержался на ногах и рухнул на песок. Но испугавшись новой встречи с пернатым захватчиком, повернулся на спину и сел со стоном.
-Это невозможно! Это так не должно быть. Только не со мной! – громко жаловался Санти.  – я плыл, чтобы жениться! Меня ждет такая богатая невеста! Я буду королем! Я буду настоящим королем в торговле. О нет! – он схватился за голову, - теперь уже не буду, никогда не буду. Я умру! Умру здесь.
Любопытство подсказало Паоло необходимость, узнать, где это «здесь». Он  принялся вертеть головой, и его лицо выразило еще большую муку. Песчаный берег был пуст и уныл. Только кое-где валялись плачевные следы недавнего шторма: длинные противно коричневые плетни водорослей, мутные плевки медуз, какие-то щепки и обломки. Парень наклонился к кучке мусора, двумя пальцами брезгливо убрал длинный мокрый бурый лист. И едва не расплакался…
-Я отдал за эти башмаки столько, что мог себе купить неплохого ослика. Ну… может быть только плохого, - поправил он сам себя,  - или очень плохого… но теперь! они не стоят и воспоминания об осле.
На песке между двумя мутно белыми медузами, лежало то, что еще совсем недавно было очень дорогим модным башмаком.   Паоло вздохнул, поднял бесформенную тряпку.
-Зря я выбрал темно-коричневый цвет, теперь это так сильно напоминает коровью лепешку. В руках держать противно! – вздохнул он, - Боже мой, это же хорошая замша. Теперь это уродство остается только выбросить.
Он бы так и сделал, но босым ногам было так неуютно. И  вопреки своему сильному  желанию избавиться от первого, Санти принялся разыскивать второй башмак. Тот быстро нашелся. Потерявшей форму вещью брезгливо играл пенистый прибой.  Паоло тщательно отжал обе находки. Постарался придать им прежний вид, но обуть на ноги так и не решился.
-Господи, как мне не везет!! До чего же я несчастный человек!  - слезно жаловался он прозрачно-голубому безоблачному небу. Наконец, несчастный мореплаватель решился  осмотреть берег, на котором оказался. Первое, что бросилось ему в глаза, были высокие угрюмые скалы.  К счастью, они не подступали к самому берегу и между ними и песчаной полосой прибоя расположилась зеленная роща; приветливо шумевшая листвой, манившая тенью и птичьем гомоном. Однако, вся эта благодать, ничуть не утешила  мрачного Санти. Так с выражением неизбывной скорби на лице, парень поплелся к ближайшему дереву. Он бы с удовольствием, не стал  поднимать ноги и шаркал, словно старый дед, демонстрируя этим огромную тяжесть свалившегося на него горя, но босиком на мокром  песке это оказалось очень неприятным занятием. И Паоло стал высоко поднимать ноги  и ступать, словно петух по деревенской луже.   Дойдя до невысокого ствола, парень сразу оперся на него, словно потеряв равновесие. Ноги  его подогнулись, и он безвольно сел на землю. Неудачливый путешественник устало прикрыл глаза, и оставался неподвижен минут пять, пока внезапно не вскочил, огласив окрестности громким отчаянным криком.
-Ай! Мама! Спасите!
Санти в страшном волнении хлопал себя по заду, подпрыгивал и взвизгивал. Бедняга, только теперь понял, что умудрился плюхнуться на большой муравейник.  Он так энергично отряхивал  себя от муравьев, что даже запыхался.  Отбежал подальше, остановился озаренной новой мыслью.
-На таком чудном солнышке, одежда высохнет махом. Срочно надо сушиться, а то ходить во всем мокром так противно, к тому же я могу простудиться.
Паоло поспешно стал стягивать с себя мокрые тесные вещи. Аккуратно раскладывал прямо на песок,  на солнышке. Сам встал рядом, в чем мать родила, подставил лицо ласковым  лучам, прикрыл глаза, принялся жеманным жестом сушить волосы. Приятное тепло  разлилось по телу. Санти расслабился, предался воспоминаниям:
«Морская болезнь прошла резко. Тошнота мучила его уже два дня и вдруг прекратилась совсем.  Парень воспрял духом и решился встать  с опостылевшей узкой койки и выбраться из каюты. Он миновал тесный как щель, коридор, поднялся по узкой, неудобной корабельной лестнице, ступил на верхнюю палубу, вдохнул свежего морского ветра и только теперь понял, как мучительно душно было в каюте. Пало щурился от ослепительно яркого солнца, от чистого свежего воздуха, у него закружилась голова. Добрался до толстой мачты, прислонился к ней и стоял так долго-долго, не открывая глаз,  дышал, наслаждался. Последнее  время даже думать о еде было невозможно, а теперь легкий голод показался Санти приятным. Но есть хотелось все сильнее. Пришлось открыть глаза. Парень ухватил за рукав пробегавшего мимо матроса, спросил требовательно:
-Где здесь едят?
-Там, -  матрос тоже не стал пускаться в разговоры и просто указал пассажиру на высокую кормовую надстройку.
Неловко балансируя на качающейся палубе, Паоло отправился на корму, где в большой каюте была устроена кают-компания. За столом Санти засиделся долго, увлеченный вкусным обедом, и балтавней с другими пассажирами. Он бы задержался там еще дольше, если бы все собеседники не разбрелись по своим каютам. Парень заскучал и решил снова выбраться на солнышко.
-Нет, так не бывает!  - возмутился он, обнаружив, что от благостной тихой погоды и следа не осталось.
 Море  страшно потемнело,  и в своем темно синее, почти черном безумии  сливалось с жутким грозовым небом. На палубу потоками лился дождь, смешиваясь с соленными брызгами. Огромные валы раскачивали судно все сильнее. Паоло снова зажмурился, но теперь уже не от удовольствия. Резкий ледяной ветер бил в лицо, перехватывал дыхание. Санти открыл глаза, страшная картина шторма не исчезла. Он испуганно прижался спиной к резной двери кают-компании. Потом вдруг решил добраться до своей каюты и спрятаться  там, сделал несколько шагов по неистово качавшейся мокрой, скользкой палубе… волна поднялась высоко над бортом корабля, обрушилась на путешественника, подхватила, понесла.
-Человек за бортом!
Парень отчаянно боролся за жизнь. Плавать он не умел, бестолково лупил по воде руками, захлебывался.  Уже видел перед глазами только зеленную муть и клочья пены… не удачно брошенный деревянный спасательный круг, ударил беднягу по лбу…»
…В кустах что-то громко зашуршало:
-Люди!  - обрадовался Санти и сразу сконфузился, - «я здесь не один и в таком виде!»
Парень ринулся натягивать еще влажные штаны, оглядывался испуганно, но звук  больше не повторялся.
Уже не первый раз с момента своего чудесного спасения  путешественник задумался о том, где оказался. И пришел к единственному грустному выводу.
-Это необитаемый остров. Я здесь один, совсем один!
Он вздохнул так громко и душераздирающе, что беднягу пожалел бы самый жестокий человек. Но вокруг не было ни души. Паоло вдруг ощутил весь ужас одиночества. Приятная по началу обстановка, стала казаться безнадежной. Он разом продрог так сильно, что принялся стучать зубами, горячие лучи ласкового солнца перестали согревать его. Санти схватил  свою одежду, к счастью, рубаха уже успела просохнуть, но ему все равно было холодно.  Парень сел на песок, подтянул коленки к груди, скукожился жалобно. Скулил, оплакивая самого себя:
-Ой,  я умру здесь! меня никогда, никогда не найдут! Я погибну от одиночества и голода…
Его рассуждения о голодной смерти прервало весьма радостное хрюканье. Веселый поросенок решительно опровергал мысль об отсутствии по близости чего-либо съедобного.  Паоло встрепенулся, избалованному горожанину и в голову не пришло поискать съедобных плодов или еще чего-нибудь легко доступного, грозный охотник бросился ловить кабана. Он несся через кусты , отмахивался руками от гибких веток, почти не смотрел под ноги, пока не наступил на какой-то круглый камешек. Тот повернулся под пяткой.  Парень  потерял равновесие, споткнулся о толстый корень  и грохнулся на землю.  Падение стало для Санти новым горем, он чуть не заплакал. Колотил по мягкой почве кулаками, выкрикивал то ли ругательства,  то ли жалобы на злосчастную  судьбу, пока вдруг решительно не взял себя в руки. Он резко встал, отряхнулся, вытер мокрый нос и произнес скорбно:
-Что ж, значит судьба моя такова.
Он большими шагами направился обратно к пляжу, где оставил так и не успевшие просохнуть башмаки. Только теперь успокоившись, он стал замечать как босые ноги колют мелкие веточки и колючки. И все же он радовался, что отлично запомнил дорогу,  и хотя бы наблюдательность его не  подводила в этом странном месте. Выбравшись из зарослей, он тщательно отряхнул с подошвы песок и сухие травинки, аккуратно, как новые, надел свои потерявшие форму, когда-то модные башмаки. Вздохнул грустно.
-Эх, мало здесь толку от всех этих ремешков и украшений. Лучше бы подошва была потолще и погрубее,  - заметил он серьезно, и добавил с воодушевлением, - все, хватит сидеть вздыхать, пора искать воду, здесь столько зелени, значит непременно должна быть пресная вода.
Стоило ему вспомнить о прозрачной живительной влаги, как жажда клещами схватила за горло. Во рту пересохло, на душе вновь стало тоскливо. Потерпевший кораблекрушение, хмуро шагал между кустами, внимательно осматривая все вокруг и прислушиваясь. Он жадно ждал, не услышит ли где-нибудь веселое журчание ручейка.  Но налетевший ветерок шумел зеленой листвой, и заросли надежно скрывали заветный источник. Наконец Паоло показалось, что он различил еле заметный всплеск. Словно в воду упал камешек. Санти ускорил шаги.
О как он был счастлив, когда раздвинув кусты увидел глубокую, круглую лужицу вокруг веселого фонтанчика родника. Тонкая извилистая струйка ручья  бежала куда-то в заросли. Паоло встал на колени, припал к холодной живительной влаге.  Никогда простая чистая вода не казалась ему такой божественно вкусной. Он пил долго,  что зубы свело от холода.  И выпил так много, что даже почувствовал себя сытым. К мыслям вернулась спокойная ясность. Парень рассудил логично:
-Если есть вода, то все живое вокруг, непременно собираются к этому месту.  Если по близости есть люди, они тоже бывали здесь и оставили свои следы. Даже я смогу отличить отпечаток человеческой ноги от какого-нибудь копытца или птичьих лапок. Санти принялся скорпулезно осматривать землю вокруг источника. Он двигался на четвереньках, шарил в траве рукой, словно надеясь поймать какого-нибудь местного жителя за ногу.
Но вместо чужих ног он нащупал что-то теплое и гладкое. Брезгливо одернул руку, и только тогда сообразил, что потревожил притаившуюся за кочкой змею. Гадюка напряглась, готовая  броситься на потревожившего ее человека. Парень действовал молниеносно. Он бесстрашно схватил змею возле самой головы и сунул ее в воду, возле родника. Паоло сжал пальцы так крепко и так долго держал голову змеи под водой, что когда она перестала извиваться и дергать хвостом, он сам не знал – задушил или утопил, гадюку. Парень осторожно опустил ее, змея не шевелилась. Но Санти все не мог придти в себя, тяжело дышал и смотрел дико. Он схватил змею за хвост, размахнулся над головой и закинул пресмыкающееся  далеко в кусты.
-Вот так тебе!  - в азарте воскликнул Санти и сразу спохватился, - я слышал этих тварей едят… хорошо было бы подкрепиться плодами такой победы. Но…
Герой присел на сучковатую корягу,  задумался. Как  горько он жалел, что никогда прежде  и не думал проявлять воинственность.  Санти всегда потешался над теми, кто из пустого бахвальства всегда носил на поясе, вышедшие из моды, тяжелый меч или шпагу. Забияки не расстававшиеся с кинжалом, казались ему старомодными, словно  закованные в браню рыцари.
-О, как пригодился бы мне кинжал сейчас, - вздохнул парень, -  Здесь без него, как без рук, ни мяса добыть, ни от хищника защититься.
Еще раз душераздирающе вздохнув, Паоло поднялся на ноги и отправился искать фруктовое дерево, которое могло  накормить его без боя. Кругом толпились кривые дикие оливы, с мелкими, еще зелеными плодами, еще попался раскидистый лавр. Его листва сильно благоухала, но зачем приправа, если нет мяса. Неудачливый путешественник совсем загрустил, к тому же на землю, по южному быстро упала ночная темнота. Пока сумерки еще не сгустились, Санти успел разглядеть, что подошел к самому подножью скалы. Забираться в темноте по ее обрывистым узким уступам, нечего было и думать. Бедняга свернулся калачиком прямо на траве, прижался спиной к большому гладкому валуну, которое солнце нагрела за день. И уснул. 
Ему снилось, что он опять дома, что никакого плаванья не было, что весь необитаемый остров с его змеями, скалами только плод его воображения – страшный сон. Однако утром Паоло проснулся в том самом страшном сне. Есть хотелось еще сильнее, но еще больше хотелось домой и просто к людям. Сидеть и ждать неизвестно чего, было невыносимо. Санти предпочел действовать. Паоло   не видел в этом ни малейшего смысла, но так он, хотя бы отвлекался от страшных мыслей о еде, и о своем одиночестве. Парень решил забраться на скалу. Он поднял руки, дотянулся пальцами до выступа, подпрыгнул, зацепился, оперся на неустойчивый угловатый камень.  Башмаки  соскальзывали, мелкие камешки летели вниз, но он поднимался, переставлял ноги с одного узкого уступа на другой. Цеплялся пальцами за трещины. Сопел, прижимался животом к гладкому камню. Вниз не смотрел – страшно. Вверху поднималась непокорная скалистая твердь. Перед самым лицом из тонкой извилистой щели торчали былинки травы. Отчаянно захотелось ухватится за них зубами и повиснуть. К счастью, скалолаз успел подумать, что так сразу сорвется.  И он продолжал героически ползти вдоль почти  отвесной скалы. Усталость стучала в висках  отчаянным напряжением. Последним титаническим усилием, Паоло подтянулся, выбрался на ровную площадку  вершины. В глазах было темно от усталости, он никак не мог восстановить дыхание,  лежал неподвижно, даже глаза закрыл. 
Смутно, как из тумана или из бреда до него долетел звонкий заливистый детский смех. Санти медленно, утомленно открыл глаза, перед носом различил только мелкий колючий камешек, а над головой, кто-то продолжал весело, заливисто смеяться.
-Что здесь смешного?! – гнусаво возмутился парень.
Ответом был новый приступ веселья и много, много странных, но смутно знакомых слов.    Паоло нахмурился, повернулся лицом к обидчику, медленно сел. Прямо перед ним стояла крохотная девочка, лет пяти. Она заливалась смехом, запрокидывала курчавую темную головку.
-Боже мой! Люди!!!  - восхитился Санти, - меня нашли… или наверное… я кого-то нашел.
Он попытался успокоить девчонку, показывал на себя пальцем, потом обводил вокруг, спрашивал терпеливо:
-Где я? Что это?
Девочка его не поняла, рассыпала новый мешок гороха чужих слов и звонкого смеха. Парень беззастенчиво ее разглядывал. Белая рубашечка, полосатая юбочка, - обычный ребенок. Огромные темные глаза, тонкий носик… внезапно Паоло узнал язык незнакомки - греческий! Помниться, все как заведенные твердили ему, что греческий язык мудрости, что на нем писали древние философы и удивительно ловкие архитекторы прошлого. Паоло всегда игнорировал заморскую мудрость и старомодные трактаты. Так и остались в памяти только отдельные слова из трудного, ни на что не похожего языка.
-Это остров? – спросил он у гречанки.
Девочка прыснула, только повторила «остров» и махнула рукой куда-то направо.
-Афины!