Судьба

Англия. 1457 год.
Огниво чиркнуло. Яркая искра мелькнула и погасла, даже не коснувшись сырой соломинки. Новые попытки были так же безуспешны. Наконец, одна искорка упала на засохшую травинку. Та занялась слабым, тусклым огоньком, стала корчиться, не в силах разогнать ночную тьму.  Вот слабый огонек лизнул тонкую веточку, затрещал кучкой хвороста, приподнялся от земли, беспомощно лизнул ветку потолще. Ночь тяжелым черным занавесом придавила тщедушное пламя.    Но оно добралось до пучка сена: зашумело радостно, воспряло, разгорелось. Ему попалась сырая ветка, щелкнула, как выстрелила – громко и тревожно. Костерок жадно поедал сучковатые ветки. Отодвигал  от себя холодную ночь, подбрасывал в небо яркие рыжие искры. Вокруг тяжело молчал лес, лишенный осенью шума листвы и птичьего гомона. Закутавшись в рваный плащ, у костерка сутулился солдат, ему было лет 30, на лице лежала усталость, такая от которой гаснет взгляд и седеют волосы.  Его кожа казалась присыпанной пеплом. Он грел  у огня руки с тонкими пальцами. Серые глаза равнодушно смотрели на пламя. Из темноты, в круг света стремительно и беззвучно скользнула большая птица. Мелькнуло светлое оперенье, загнутые хищные когти. И все пропало, словно случайное виденье. Налетел холодный порыв ветра,  рыжие языки огня шарахнулись, полегли. Ближе  подступили черные тени деревьев.
Джеймс остался один в ночном лесу. Герцог Йоркский безусловно сочтет его дезертиром, ведь все его товарищи остались лежать на поле неподалеку. Его отряд, благодаря грубой ошибке командира шел не по той дороге и столкнулся с подкреплением, спешившим к герцогу Ланкастеру. Война роз была в самом разгаре. Вражда  между наследниками трона рвала страну на части. Так и не дойдя до поля главной битвы, противники сошлись не на жизнь, а на смерть. Там полегли все. А пехотинца Джеймса спасло чудо.   Когда конный рыцарь уже занес над ним свой длинный тяжелый меч, чтобы рассечь солдата от плеча до пояса, уже ухнул рассеченный им воздух, Джеймс невероятно четко увидел, как солнечный луч скользнул по темно-серой стали и погас на буром кровавом пятне. Разглядел  зазубрины на хищном лезвии от прежних ударов.  Внезапно, конь рыцаря поскользнулся, железной подковой на гладком нагруднике убитого, громко, испуганно заржал. Поднялся на дыбы и повалился на бок под тяжестью рыцаря в громоздких доспехах. У самых глаз Джеймса мелькнули заклепки на пластинах конских лат, со страшной силой жеребец  ударил его по спине. От боли перехватило дыхание. Солдат рухнул на землю.
Пришел в себя от жуткой боли. Помятая кираса сдавила грудь, не давала вздохнуть.  Джеймс потянулся, старался расстегнуть толстые кожаные ремешки, но застежки не поддавались. Рядом на земле увидел брошенный в пылу боя большой нож. Дотянулся до него, перерезал грубую кожу.  Сбросил железо, жадно вздохнул холодный воздух.   Не зря он отдал за  этот старый доспех последние деньги, пригодилась кираса, вот уже не первый раз спасла жизнь. Солдат провел рукой по слипшимся от пота волосам. Посмотрел вокруг. Совсем рядом, так и лежал придавленный конем рыцарь. Кто-то уже воспользовался его беспомощностью и отрубил несчастному голову. Возле него коченели тела пехотинцев пронзенных копьями. Все поле было усеяно трупами. Не было слышно ни слов, ни стонов, только вороны  каркали, собираясь выклевать глаза недавним героям. Сырой осенний ветер продувал старую стеганную куртку. Джеймс поежился, сунул нож за пояс. Подхватил валявшуюся в грязи чью-то дорожную сумку, и поспешил убраться с поля боя, над которым поднимался тяжелый удушливый запах крови и пота, уже сменявшийся мерзким запахом смерти. Джеймс перешагивал через тела и хмуро шел к лесу.  Усеянное трупами поле казалось бесконечным.
-«Св. Патрик! неужели я так и буду кружить по этому аду?!»  - думал в глухом отчаянии солдат.
Трупы кончились только там, где склонялись голые черные ветви деревьев. Пехотинец неохотно оглянулся. Солнце уже касалось земли и мертвое поле медленно погружалось в туманный сумрак. Джеймс  напролом бросился в лес. Остановился только тогда, когда совсем уже опустилась ночь и он перестал различать стволы деревьев. Беглец опустился на поваленное дерево, запустил руку в сумку, достал старый потрепанный шерстяной плащ, встряхнул его, набросил на плечи, из складок выпало огниво, солдат пошарил по земле, поднял его и попытался зажечь огонь.
Хмурое, осеннее утро разбудило его промозглой сыростью. Костер давно погас, солдатом овладела тоскливое чувство голода. Он снова пошарил в найденной вчера сумке, в надежде нащупать хоть что-то съестное. Пальцы ощутили жесткий бок хлебного сухаря. Но Джеймс не успел обрадоваться, что-то больно укололо руку. Он одернул ее и перевернул котомку на увядшую траву. Вывалился игольчатый клубок ежика. Маленький зверек крепко сжимал в лапках заветный сухарь. Солдат  готов был привычно рассердиться на неожиданную помеху, выругаться и пнуть его куда-нибудь в кусты. Но неожиданно для себя почувствовал симпатию к зверьку, улыбнувшись наклонился, двумя пальцами несильно потянул сухарь к себе.
-Отдай грабитель!
На него глянули крошечные бусинки глаз, острый носик трогательно сморщился. Пехотинец сам почувствовал себя безобразным грабителем. Сердце наполнилось незнакомым теплом и странной щемящей тоской. Никогда еще бравый солдат герцога Йоркского не чувствовал себя таким одиноким и никому не нужным.
-Чертовщина! Совсем озверел, - огрызнулся Джеймс,  - сижу в лесу, ежика обижаю.
Он оставил лесного жителя в покое. Поднялся на ноги, отряхнул заношенные, грязные штаны.  Вздохнул горько. Голод острыми зубами грыз желудок. Чтобы не думать о еде, Джеймс прибавил шагу, быстро шел не выбирая дороги. Он сам не представлял, куда и зачем торопится. Вскоре, ровная усыпанная жухлыми листьями земля стала уходить из-под ног, резко спускаясь в овраг, по его дну весело  кружила листья и веточки речушка. Сквозь чистую холодную воду было отлично видно неглубокое заросшее дно. Джеймс остановился в задумчивости, наклонился набрал в ладонь холодную воду и с удовольствием напился.
-Куда теперь?
Он пристальней огляделся вокруг. Место  было незнакомое, глухое. Голый осенний лес поднимался хмурый и неприветливый. Джеймс обрадовался, заметив сквозь длинные ветки ивы какого-то человека. На незнакомце была темно-красная одежда и башмаки с длинными носами. По его короткой куртке и маленькой неудобной шапочке, солдат узнал в нем слугу, какие  обычно прислуживают в замках.
-Эй, постой,  - окликнул его пехотинец.
Тот опустил на землю грубый полупустой мешок, повернул к Джеймсу свое длинное худое лицо.
-Ты кто такой?  - спросил слуга с неприязнью,  - И что тут делаешь?
-Сам не знаю, - честно признался солдат и подошел ближе к незнакомцу.
Тот готов был убежать, но видимо решил, что все равно не успеет, и остановился подбоченившись и дрыгая ногой. Всем видом демонстрируя свою независимость. 
-Я думаю, куда-нибудь на работу наняться, хотя бы за еду.  Ты не знаешь к кому бы мне устроиться?
-А что ты можешь? – ехидно сощурившись, поинтересовался слуга.
-Да все могу, никакой работы не побоюсь.
-Н-у-у, я сам такое не решаю,  - протянул носатый, так авторитетно, словно солдат мог ожидать того, что он сам здешний хозяин, - я, конечно, поговорю с господином управляющим, может какое дело и найдется, а ты жди меня здесь, так лучше будет.
-Только ты уж не задерживайся, а может, сразу вместе пойдем? - предложил Джеймс.
-Не стоит… я здесь должен был… управляющий мне поручил …  в общем, любимая породистая гончая графа, дорогая как целый полк солдат, снюхалась тут с беспородным кобельком, вышло у них что-то странное, трое сразу дохлые, а один живучий оказался, коль делать нечего, утопи бастарда, а я пошел.
С этими словами длинноносый пнул мешок и двинулся восвояси.
Джеймс сразу полез смотреть что там «получилось». Из  мешка вылез белый лопоухий кобелек, смешно раскачиваясь на тонких лапках, сперва стал махать длинным прямым хвостиком, а потом даже попытался облаять солдата. Пискнул жалобно, отчаянно напомнил пехотинцу злополучного ежика. И он решительно нарушил поручения графского слуги. Взял щенка, да и сунул за пазуху. Так Джеймс и обзавелся собакой. 
Пехотинец готов был терпеливо и долго ждать графского слугу в продрогшем осеннем лесу. Но солдат быстро пожалел о своем решении. Ветер крепчал, становился все холоднее.
-Совсем как зимой, - возмущался Джеймс, - только дождя сейчас не хватало. Промокну и сразу превращусь в громадную сосульку.
Как на зло, чужой поношенный плащ был без капюшона. Солдат потер уши, зябко поднял плечи. Нахохлился как всклокоченная птица. Долгий голод только усиливал холод и заставлял бурчать живот. К неприятным звукам добавилось смешное сопение, пригревшегося щенка.
-Хоть кому-то хорошо, - обрадовался Джеймс, а сам отправился на поиски пропавшего слуги.
Он успел заметить между голых стволов, в какую сторону тот ушел, и уверенно шагал следом. Вскоре жидкий лес сменился пологими холмами, давно утративших золото пшеничных полей. На лоб солдату упала тяжелая капля.
-Св. Патрик, только не дождь! - повторил он в сердцах.
В ответ на его громкие слова с неба повалил снег. Крупные хлопья образовали плотную, белую пелену, так что вокруг невозможно было ничего разглядеть. Джеймс еще больше сутулился, но это не спасало голову. Большие пушистые снежинки падали на макушку, тут же таяли и струйками стекали за шиворот. Спрятаться было негде, поблизости не было ни одного строения. Солдат привычно вздохнул, попытался накинуть на голову край плаща, ледяной ветер полез под куртку. Стало еще холоднее. Джеймс присел на корточки, пытаясь переждать непогоду, придавленный щенок возмущенно тявкнул.
-Ну и мерзни!  - рассердился на него солдат.
Достал и поставил на холодную землю. К его немалому удивлению кроха не обиделся, а принялся радостно ловить снежинки ртом.
-Пожар! – вдруг  услышал Джеймс громкий женский голос над своей головой,  - вода! Нет… как это…  а, воры. – продолжила женщина уже спокойно. Солдат выбрался из-под своего плаща, поднялся на ноги. Уставился на кричавшую.
-Эй, дамочка, что здесь можно украсть?!
Она не ответила. Перед ним стояла высокая дородная женщина, лет 25, в глаза бросалась ее по южному смуглая кожа.  Большие темные глаза с длинными ресницами, и большой рот с пухлыми яркими губами.    Толстые черные косы красавицы лежали на высокой груди.
-Кто ты? – строго спросила незнакомка, произнося слова мягко и чуть-чуть не правильно.
-Я… Джеймс, - тупо ответил пехотинец.
-Здесь нельзя! Ходит домой! – она решительно отбросила полы плаща, подбоченилась важно.
Джеймс откровенно разглядывал ее тонкую талию и широкие бедра. Он даже успел пожалеть, что приличия заставляют женщин носить такие длинные юбки, что и башмаков не видно.
Незнакомка была похожа на англичанку как свекла на лук.
-Откуда ты? – восторженно выдохнул солдат.
-Мой папа – моряк, плывет из Рима, везет красивые ткани.
-Так твоя мать англичанка? – удивился Джеймс.
-Моя мать – Рим, - громогласно возмутилась женщина.
Она гневно оправила полы плаща и гордо подняла голову.
-Странная особа, - пожал плечами солдат, - ничего не понимаю. Он не знал, как дальше общаться с яркой римлянкой, сконфуженно опустил голову, стал искать на побелевшей земле свою белую собачонку.  Подхватил щенка, поспешил сунуть за поло куртки.
-Не вздумай сбежать, - хотел он пожурить щенка.
Но тут, невесть откуда получил удар палкой по плечу.
-Держи, держи вора, - галдели сразу несколько голосов.
Удары палками бестолково сыпались со всех сторон. Джеймс подставлял спину, старался защитить ни в чем не повинного щенка.
-Хватит! Все! – громогласно скомандовала женщина.
Побои сразу прекратились, и Джеймс смог рассмотреть трех парней с тупыми длинными лицами, вооруженных толстыми палками. 
-Домой! Папа разберется, - объявила незнакомка.
Всю недолгую дорогу Джеймс бранил себя:
-«Тоже мне бывалый пехотинец герцога Йоркского, позволил себя поколотить трем деревенским детинам!»
Между тем, снег прекратился, но ледяной ветер стал еще сильней. Намокший шерстяной плащ совсем не спасал. Джеймс все острее чувствовал холод, голод и обиду на самого себя. Пехотинец  словно очнулся от долгого тяжкого сна, в котором бесконечные бои и лишения солдатской жизни слились в одно тупое безразличие и усталость. В голове толпились мысли удивительно четкие  и ясные, ему отчаянно захотелось больше узнать о своей новой знакомой и о том месте, куда занесла его судьба.
 Вскоре ему представилась такая возможность. Дорога обогнула заросший кустарником холм и уперлась в ворота поместья. От них вправо и влево тянулась каменная стена, сложенная аккуратно и тщательно, а высокие дубовые ворота были образцом добротного хозяйства. Девушка извлекла из-под плаща большой железный ключ и с важным видом сунула его в замочную скважину ворот. Хорошо смазанный замок даже не щелкнул. Створки распахнулись плавно, как в волшебной сказке.  Дорожка была заботливо посыпана песком и мелкими камушками, чтобы в любую погоду оставаться сухой и чистой.
-Мой дом,  - произнесла незнакомка торжественно.
Джеймс с восхищением разглядывал длинное одноэтажное каменное строение под черепичной крышей.
-Богатый дом, - выдохнул Джеймс, - как же вы обороняетесь? Кругом война, солдаты, мародеры…
-Мы под надежной защитой герцога Ланкастера.
-Вот это да, - присвистнул солдат, столько лет воевавшего против этого герцога, выбравшего красную розу.
Хозяин дома  сам вышел навстречу. Это был высокий, уже немолодой мужчина, в дорогом бархатном кафтане, отороченном лисьем мехом.
-Софи, доченька, кого это ты привела?    - широко улыбнулся он.
Девушка звонко принялась рассказывать отцу все случившееся с нею в поле, на чужом, совсем незнакомом Джеймсу языке. Улыбка хозяина наполнилась теплом. Он успокаивающе поднял руку с широкой ладонью.
-Тише, тише София. Сейчас на полях воровать нечего, я же просил разговаривать только по-английски.
-Я не могу! – капризно надула губы девушка, - дурацкий язык, в нем так мало слов. Мне их не хватает!
В доказательство она опять затараторила. Джеймс стоял с тупым видом и старался уловить понятные слова. Все они казались похожими на что-то знакомое, он только не мог уловить на что. Звуки толкались и гримасничали, словно в невероятной пляске. Хозяин заметил его мучение, сказал весело:
-Вы уж ее простите, третий год в Англии, а все не научиться говорить правильно. Вот я уже давно освоился. Вы говорите почти на латыни, так же просто и ясно. Ну, почти всегда, - рассмеялся он, - меня зовут Джузеппе Пьерфони – торговец, - просто поклонился он.
-Джеймс Смит, поспешно представился солдат, - я ищу работу.
-Ну, вот Софи, все и прояснилось, палки были абсолютно лишние. Что же мы стоим здесь, на ветру?!  - спохватился улыбчивый Пьерфони, - идемте в дом, поговорим, вы, наверное, голодны.
Джеймс громко сглотнул и энергично закивал.
Хозяин провел его в столовую, с как будто, уже ожидавшую гостей: с большим  столом,  накрытым  белой скатертью, с широкими удобными скамьями и длинными полками на стенах, аккуратно заставленными  расписной, глиняной посудой. 
Уже сидя за столом, радуясь большой теплой и светлой комнате; солдат уплетал из глубокой глиняной миски невероятно вкусное мясо с бобами.  Приготовленное блюдо ему показалось королевским. А гостеприимный хозяин сидел напротив и развлекал гостя удивительными рассказами о своей жизни. Солдат сначала диковато сутулился, но вскоре совсем расслабился и думать забыл про свою недавнюю ненависть ко всем сторонникам Ланкастеров.
-Здесь такая глушь, нового лица годами не увидишь, а все англичане норовят молчать, поговорить не с кем,  - жаловался торговец, - а я знаете ли, люблю поболтать, я сам родом из Рима, в наших краях у молчуна никакое дело не пойдет, а уж тем более торговля. Я раньше торговал только с соседними городами, да как-то попал на торговое судно, и знаете ли, заболел морем, мне теперь все не в радость, если плыть некуда. Так и оказался здесь у вас в Англии. Это длинная история, как нибудь в другой раз расскажу.    Да вы ешьте, ешьте. Кулинария  вторая моя страсть. Софи, принеси еще мяса гостю, - велел он, как только солдат доел содержимое большой миски.
Вежливо отказываться ему и в голову не пришло. Джеймс  едва язык не проглотил, до того ему понравилась итальянская кухня, он успел только поблагодарить хозяина.
Солдат поймал на себе  удивленный взгляд римлянина, перестал жевать. Пехотинец с трудом заставил себя оторваться от лакомства  и сразу понял, в чем дело.  Под курткой, его живот весь шевелился, ходил ходуном буграми и рычал. Зрелище вышло жутковатое. Смит рассмеялся, запустил руку за пазуху, но ойкнул и одернул. Глаза Пьерфони становились все больше, он даже привстал со  своего места, готовый ринуться на помощь гостью. Укушенный пехотинец, нахмурился тем временем и повторил маневр.  Он извлек на свет божий маленького белого щенка, тот старался извернуться и снова  цапнуть крепко сжимавшую его руку. Шевелил лапками и тявкал тоненько.
-Собака, - восхищенно выдохнул Пьерфони.
Джеймс нагнулся, опустил щенка на пол. Тот уселся и сразу принялся деловито чесать за ухом задней лапой.
-Какая прелесть! – всплеснул руками хозяин.
Он подхватил белого зверька и не долго думая, поставил прямо перед собой на стол. Его  лицо сияло восторгом и умилением. Пьерфони сложил губы в трубочку, глаз не сводил с нового гостя.    Крохотный пес вилял тонким хвостиком и тряс смешными висячими ушами.
-Это граф приказал утопить, а я забрал,  - стал оправдываться солдат,  - бог знает, что из него получиться. Может будет гончий, а может будет позор один.
-Какая разница?! – возмутился римлянин, - это же собака, обожаю собак. Только подумать такой белый, такой  красивый. Он, наверное, голодный, - спохватился хозяин, - Софи, Софи неси еще мяса и молока, да молока, он же еще маленький.
Дочь вернулась сразу с двумя мисками. Она не слышала, для кого отец просил вторую порцию  и щенок не смог по достоинству оценить крупные куски мяса, залитые ароматным соусом. Зверек только возмущенно чихнул. Зато в принесенную следом миску с молоком, залез всеми четырьмя лапками и принялся жадно лакать. Пьерфони наблюдал за щенком и счастливо улыбался.
-Какой милый! Вы должны обязательно продать его мне. Я вам очень хорошо заплачу, хотите, еще чем помогу.
-Помогите мне изменить жизнь! – решительно выдохнул солдат, очарованный уютом и красотой мирной жизни.


Венецианская мастерская стеклодувов  вся пронизанная яркими солнечными лучами, дышало жаром  печей и звенела веселыми голосами. Среди черных голов выделялась каштановая, тронутая сединой шевелюра, помощника мастера, подбиравшего песок для плавки. Мужчина, лет 35,  присев на корточки, внимательно разглядывал разноцветное содержимое корзин, подбирая оттенок будущей вазы. Его серые глаза смотрели серьезно, и освещались яркими искрами увлеченности.
Дома его ждала красавица жена и глупый, рыжий щенок – подарок свекра.