Каждому свое

Где-то в Америке году так в 1865.
Пятница меланхолично приближалась к субботе. Духота была переполнена пылью и собачьим лаем. В маленьком городишке только и было: несколько домов да салун. К этому благословенному заведению прислонилась старая покосившаяся конюшня, в ней стоял не привязанным один единственный конь. Высоченный, поджарый вороной жеребец что-то тащил зубами из кучи сена. Оттуда доносились возмущенные, но не членораздельные звуки.
Молодой долговязый ковбой тщетно пытался разгрести сено и принять сидячее положение. Его широкополая шляпа висела на правом ухе его коня, в светлых волосах – солома и мусор, щетина, синят под глазом. На клетчатой рубашке – большущее пятно, рукав порван, джинсы в грязи. Красавец!
Кое-как разодрав глаза, Рич углядел большую голову своего коня.
- Сгинь!
Он снова закрыл глаза, но упрямое животное толкало и тянуло его за ремень. Рич неимоверным движением сел и уставился в пространство. Медленно-медленно его светло-голубой взгляд стал осмысленным. Он осмотрел себя, пощупал синяк.
- Ненавижу виски!
Язык слушался неубедительно, ноги еще хуже. Земля закачалась так сильно, что парень повис на шее коня.
- Держи, - велел Рич, - я сейчас.
По шире расставив ноги, он встал устойчиво, нахлобучил шляпу. Конь смотрел на него с презрением.
- Ну, выпил, - объяснил ему Рич, - вчера, - он стал загибать пальцы, - нет, еще позавчера и еще три дня. Но я же не все время пил, я еще пел.
И он затянул:
- Люблю свою красотку…
Так громко и гнусно, что конь шарахнулся от него.
Солнце нещадно жгло лысину прерий. Пыль висела желтым маревом, конь медленно шел, черт знает куда. Отпустив поводья, Рич прятал глаза под полями шляпы.
- Это же надо, так напиться, - бурчал он. – Нет, со мной такое в первый раз. А виски – дрянь! Башка как барабан. И все деньги до цента спустил. А дрался с кем? Черт, даже патронов не осталось.
В звенящей тишине появился посторонний звук. Рич поморщился, осторожно повернул голову.
- Карамба!
Он пришпорил коня и понесся сломя голову. За спиной стучали копыта, ближе, ближе. Рич пригнулся к шее коня, привстал на стременах, горячий воздух хлестал в лицо. Преследователь поотстал, Рич не оглядывался. Вдруг веревка упала сверху, стянула, вырвала из седла, потащила по земле. В глазах темно, во рту пыль. Когда Рич поднялся на ноги и освободился от лассо, Саймон возвышался над ним на своем рыжем гиганте и раскуривал сигару. До чего же он громадный.
- Бизон усатый, - прошипел Рич.
- Что ты там бурчишь? - весело спросил Саймон.
- Какой сегодня день?
- Пятница тринадцатое. /Рич присвистнул./ Пора отдать мне деньги.
- Нет у меня денег, - огрызнулся Рич.
- Куда ж это они девались? - поинтересовался здоровяк, - пропил?
Рич отвел глаза.
- Бывает, бывает. Ну, что ж мы теперь будем делать? А? Вместе банк брали, значит ты мне должен половину. Так?
- Так.
- Не люблю, когда мне кто-то должен. – Саймон достал писто-лет.
- Слушай, стреляй скорее, башка трещит.
- Да я бы с удовольствием, ну кто мне тогда деньги вернет? Не, так не годится. Я лучше тебя отпущу, а когда у тебя заведутся веселые доллары, еще поговорим. А пока, я, пожалуй, заберу твою кобылку.
- Это жеребец, - возмутился Рич сквозь зубы.
- Еще три-четыре таких же, и мы квиты, – заметил Саймон, осматривая коня. - Хорош, ничего не скажешь. Ладно, бывай!
Громила умчался, уводя вороного красавца. Облако пыли понеслось по прерии и исчезло за темнеющим горизонтом. Рич проводил его тоскливым взглядом, плюнул и двинулся следом. Налетевший ветерок взъерошил волосы, Рич остановился, Стал вертеть головой в поисках шляпы. То, что он поднял с земли, вдохновило его на небоскребы непереводимых слов. Рыжий мустанг Саймона изрядно на ней потоптался. Рич долго тряс ею в воздухе, но все-таки напялил на голову и поплелся, пиная пыль.
Рич тащился среди чахлых кустов и сухой травы часа четыре, пока не добрался до райского уголка, где в спасительной тени небольшой скалы укрылся небольшой ручеек и десяток деревьев. Упав на колени у ручья, он долго жадно пил, потом сунул голову в холодную струю. От таких кардинальных мер мысли сразу прояснились.
- Так тебе и надо! – изрек он, выловив из воды шляпу и рас-плавляя ее на камне. – Какого черта связался с громилой Саймоном, да еще пропил его деньги. Придурок! Давно пора было уехать на север к сестре. Пас бы сейчас коров и в ус не дул.
Слово “ус” напомнило Саймоно, и Рич снова выругался.
- Надо как-то вернуть ему деньги. Хотел бы я знать, как это сделать без коня и с пустым барабаном.
Рич достал пистолет, еще раз убедился, что патронов нет и сункл обратно в кобуру.
- Что мне теперь наниматься к какому-нибудь идиоту фермеру? Нет, такого работника даже идиот не возьмет к себе.
Рич приложил к синяку мокрый платок.
- Может ограбить кого-нибудь?
Он живо представил, как прыгает на дороге, машет руками, чтобы остановить дилижанс, угрожает пустым пистолетом, до зубов вооруженному кучеру, а потом убегает со всех ног под улюлюканье и хохот пассажиров.
- Был бы хоть один патрон – застрелился бы.
Уже совсем стемнело и сильно похолодало. Голод дал о себе знать противной тоской. Где-то завыл койот, и Рич почувствовал себя таким же одиноким, голодным койотом. Он встал, надел еще не досохшую шляпу и решительно зашагал, куда глаза глядят. Обогнув скалу, он увидел пару фонарей, вяло освещавших почтовый дилижанс.
- Что он тут делает? В такую темень он должен нестись, что есть мочи к ближайшему городку. Чего они встали?
Рич подошел ближе. Четверка сытых лошадей, открытые дверцы. Все ясно. Спиной к Ричу и своему экипажу – трое мужчин в ряд как солдатики.
- Остановка по нужде. Что ж, у всех свои нужды.
Рич закрыл лицо платком, вскочил на козлы, выхватил пистолет.
- Господа, вам лучше застегнуть штаны и поднять руки.
Захваченные врасплох молча повиновались.
- Можете повернуться и расслабиться. Мне нужны только ваши кошельки.
Тот, что стоял слева, потянулся за пистолетом, но Рич со всего размаха швырнул в него фонарь, попал в голову, и он повалился на землю. Стало значительно темнее.
- Не зли меня! Деньги! – крикнул Рич.
- Послушайте, - заговорил полный мужчина в годах. – Я Боб Джеферсон, я торгую виски, я только еду получить за свой товар, я не могу вам заплатить.
- Так это ты привез виски в “Золотую звезду”?! – Спросил Рич.
- Я, я конечно, -  обрадовался Боб.
- Так вот, кто меня траванул, из-за тебя все мои беды! Чем ты его развел? Гони кошелек, толстопузый!
Джеферсон трясущимися руками подал пухленький бумажник. Вторым пассажиром оказался священник в поношенном сюртуке.
- Не беспокойтесь, святой отец, я вполне доволен тем, что за-платил Боб. Можете смело продолжать путь, как только ваш кучер придет в себя. Я только заберу у вас одну лошадь, - говорил Рич перерезая постромки.
Он вскочил на широкую спину мохнатой кобылки и был таков.
Едва добравшись до ближайшего города, Рич ринулся в лучшую гостиницу с единственным желанием завалиться спать. Но у коновязи возле салуна он увидел своего длинноногого вороного друга рядом с рыжим чудовищем Саймона. Рич огляделся, тенью скользнул к коновязи, отвязал своего коня, на радостях чмокнул его в морду, оставил на его месте неуклюжую лошадь из дилижанса. Вскочил в седло и понесся во весь дух до следующего городишка. Там он оказался только вечером следующего дня. Как он нашел гостиницу, поставил коня в конюшню и добрался до своей комнаты он не помнил. Он заснул не дойдя до кровати и рухнул на нее не снимая сапог, чтобы проспать целые сутки.
Зато проснулся Рич в отличном расположении духа, первым делом пересчитал деньги, поделил на две равные части, большую убрал обратно в бумажник.
- Это Саймону. Еще кое-что куплю и на поездку к сестре оста-нется.
Случайно глянув в мутное зеркало на стене, Рич скорчил отвратитель-ную гримасу.
- Отлично выгляжу. Самое время навестить цирюльника.
Открыв дверь Рич наткнулся на разъяренную женщину. Судя по всему, хозяйку. Это была одетая во все черное обладательница костлявых рук, вытянутого лица и маленьких глазок, зато рот у нее был огромный.
- Что, задумал слинять, подлец. Думал обмануть вдову Клаус?! Ни кто еще не смог обмануть вдову Клаус. Деньги гони! – всадила она в парня свою дробь.
- Сейчас, - нарочно медленно протянул Рич, - сколько?
Ответ, казалось, обескуражил вдову. Она даже тон сбавила.
- Комната, постельное, овес … здесь все написано. – Она подала аккуратный листок.
- Дороговато, - заметил Рич.
- Зато без клопов! – похвасталась хозяйка.
- Ладно, - он достал деньги, - вот вам еще за неделю. И где здесь можно помыться?
- Внизу у меня мыльня, еще осталась теплая вода после трак-тирщика.
Рич поморщился.
- Нагрейте чистой.
- Но это вдвое дороже, - обрадовалась вдова.
- Я плачу, - заявил Рич с гордостью.
- Вот счет: вода, мыло, мочалка, лохань, - затараторила хозяйка.
Рич взял еще один аккуратный листочек.
- Грейте воду, я скоро вернусь.
Первым делом он отправился в оружейный магазин. Город был боль-шой, и заведение оказалось солидным. Рич долго с видом знатока изучал но-винки, но остановил свой выбор на старом добром кольте. Запасшись патронами, он решил обновить гардероб и чуть не заблудился среди бесчисленных лавок. Последним он посетил цирюльника, ни слово не понимавшего по английски, зато довольно прилично исполнявшего свое дело. Приведя в порядок голову, Рич сразу увенчал ее новой шляпой.
Вернувшись к вдове, Рич выслушал от нее длинную лекцию о пользовании мылом, начал уже подумывать, не пристрелить ли ее из новенького кольта, но она вовремя умолкла и повела его по узкому коридору. Пока вдова остановилась отчитывать служанку, Рич не устоял перед искушением заглянуть в соседнюю комнату, он приоткрыл дверь, там принимала ванну до крайности аппетитная особа.
- Уф, какая гитарка, аж в глазах потемнело.
Незнакомка обернулась, но тут невозможная вдова грубо вернула его к действительности.
- Вам сюда.
Она даже подтолкнула ковбоя в спину. Пока Рич стягивал с себя сапоги и рубашку, он все раздумывал, не вернуться ли. Да и теплая ласковая вода не способствовала смене его мыслей. Занятый мечтами он закурил сигару, с наслаждением затянулся и не заметил, как скрипнула дверь. Минуту спустя он рот разинул от удивления. Роскошная незнакомка стояла перед ним, в чем мать родила, и нежно улыбалась. Она подняла стройную ножку и забралась к нему в лохань, уселась и шепнула:
- Я Бриджит…
Когда Рич проснулся в своей комнате, в окно заглядывал красный закат. Он потянулся, осмотрел комнату, все перевернуто к верху дном, только новые вещи так и лежат аккуратной стопочкой. Бриджит ни где не было.
- Да, чудный был денек!
Он поднялся, стал натягивать обновки. Оглядел себя в зеркало, чертовски довольный потянулся и тут увидел бумажник на полу, поспешно открыл – пусто, как в церкви в будний день. Рич обшарил карманы, результат тот же – ни цента. В воображении выросла громоздкая фигура Саймона.
- Стерва! Провела как пацана.
Пустой бумажник полетел в угол. Рич искал, что бы еще бросить. В дверь громко потучали.
- Идите к черту!
Стук повторился, Рич швырнул в дверь зеркало. Оно мерзко звякнуло и разлетелось.
- Зеркало прибавлю к счету, - послышалось из-за двери.
- А это вы! – взревел Рич и распахнул дверь. – Где Бриджит?
- Не знаю я никакой Бриджит, - невозмутимо отрезала вдова. – А вы должны немедленно съехать, или я позову шерифа.
- Только его мне не хватало. Никуда я не поеду, я заплатил за неделю.
- Я вычла из этих денег убытки, и вы должны мне еще доллар сорок центов.
- Какие еще убытки?
- Вы опрокинули лохань, пролили уйму воды, распугали клиентов, сломали кровать, оборвали шторы и разбили зеркало, - выпалила вдова.
- Н-да, - только и мог сказать Рич.
Рич сидел на ступенях гостиницы вдовы Краус без жилья и без цента в кармане, но у него уже был план. Через город, куда судьба его забросила проходила ветка железной дороги. Один из немногочисленных в это время года поездов пыхтя и громыхая подкатил к приземистому зданию вокзала. Его-то и поджидал Рич, ибо он задумал ограбление поезда. Ковбой критически осмотрел, выходивших из первого класса пассажиров, затем сам состав. Оставшись довольным осмотром, он последовал за пассажирами в вокзал. Путешественники расположились в ресторане, завтракали и беседовали. Рич выцепил взглядом худощавого, элегантного господина в золотом пенсне и направился к нему. Подсев за его столик, к немалому удивлению последнего, Рич начал с места в карьер.
- Мистер, я предлагаю вам выгодную сделку.
Его собеседник поправил пенсне.
- Я уверен, что обладая свободными деньгами, вы не захотите пускать их на ветер, -  продолжил Рич.
- Допустим.
- Мое предложение слишком выгодно, чтобы его упускать, - заявил ковбой крайне самоуверенно. – Я знаю, что вы интересуетесь хорошими лошадьми. Это ведь ваш иноходец стоит на платформе в конце состава?
- Допустим, - повторил невозмутимый путешественник.
- А сколько бы вы дали за того роскошного скакуна, что привязан у входа?
- Вороного? – он задумался, - скажем, сотни две.
- Не пытайтесь меня провести, вы дали бы за него на торгах все четыре. Но я уступлю его вам за две с половиной, если хотите.
- Отчего такая щедрость? – спросил покупатель сухо, но блеск в его глазах выдал его интерес.
- Дело в том, - протянул Рич лениво, - что непременно должен поехать на этом поезде.
- Я хотел бы его получше посмотреть.
- О, разумеется. Идемте.
Они вместе вышли из ресторана и направились к коновязи. Тщательно обследовав вороного и так и не найдя к чему придраться, покупатель предложил:
- Скряга, - буркнул Рич. – Двести сорок.
- Я не знаю его родословную, только двести.
- Его бабка была английской королевой, мир ее праху. Двести тридцать.
- Он слишком худ. Двести десять.
- Что вы его есть собрались? Двести тридцать.
- У него дикий взгляд двести десять.
- От ваших цен одичаешь. Двести двадцать.
- По рукам, - решился покупатель.
Пять минут спустя вороного заводили на платформу в конце состава, а Рич покупал себе билет в первый класс.
Поезд неторопливо катил по пустынной местности, украшенной только редкими чахлыми кустарниками. Духота, жара и скука смертная. Пассажиров одолевала зевота и мухи. Напротив Рича важный, как сытый кот, толстенный господин особенно страдал от скуки и жары, поминутно вытирая пот, и поглядывал на массивные золотые часы, покоившиеся на его великолепном пузе.
- Терпеть не могу этот маршрут, - произнес он доверительно. Раньше тут, говорят, постоянно грабили, налетали целыми бандами. Теперь в поезде полно солдат, ни кто не решается даже сунутся. Но какая скука, и поезд еле тащится.
Тут-то и началось самое интересное.
- Я тоже не любил поездов, пока не придумал, как бороться с бездельем, - признался Рич, и сразу вызвал интерес попутчика.
- Что же вы придумали?
- О, это очень просто. Мое спасение – карты. Стоит найти хо-рошего партнера…
- Так вы нашли его! – воскликнул толстяк. – Я Боб Харинтон, будем знакомы.
- Везет мне на бобы. – буркнул Рич и представился, - Саймон Дэвис, очень приятно. Вы играете в покер?
- Конечно, кто же не играет в покер.
Рич достал карты и не успел раздать, как к партии присоединились еще двое: лысенький старичок аптекарь с большим саквояжем и важный господин в котелке, сильно смахивающий на банкира. Ставки поначалу были невелики, но путь предстоял долгий. Аптекарь быстро вышел из игры и остался зрителем. Боб пыхтел и переживал над каждой ставкой, банкир оставался спокоен, как покойник, но ему явно не шла карта, зато Ричу везло необыкновенно. Нельзя сказать, что он был к этому совсем уж непричастен, короче, он выиграл сотню долларов. Боб сразу решил отыграться, банкир поддержал, присоединился еще один господин – вертлявый и неприятный, он сразу же намного поднял ставки. Игра продолжалась до полной победы Рича. Он предложил удвоить. Азарт победил жадность. Снова замелькали карты. Боб спасовал, потом вертлявый, банкир, все осталось Ричу. От скуки и следа не осталось, дорога явно перестала утомлять путешественников. Партнеры сменяли друг друга, зрители болели как на скачках. Проигравшие уходили и снова оставался прежний кружек. Последним к ним присоединился господин в пенсне, купивший коня у Рича. Он оказался настолько азартным игроком, что игра превратилась в дуэль между ним и ковбоем. Новый хозяин вороного выиграл кучу денег, и снова поставил, аплодировали, радуясь, что Рич наконец продул. Следом выиграл банкир и поднял ставки до тысяч. Зрители ликовали, хорошенькая девушка смотрела на Рича во все глаза. Он подмигнул ей, она смутилась и ушла. Перегон был длинным, и игра все продолжалась, куча денег на импровизированном столе все увеличивалась. Джентльмены раскраснелись, сняли сюртуки, дым от сигар все сгущался. Боб поставил свои часы, банкир кинул пачку новеньких банкнот, вертлявый вынул из шляпы мятые тысячные бумажки, Рич ставил то, что выиграл. От азарта и волнения глаза горели, ноздри раздувались, говорить никто не мог, только сдавленное:
- Я пас.
- Играю.
- Поддерживаю.
Когда до следующей станции еще оставалось несколько миль, банк со-ставлял больше ста пятидесяти тысяч. Начиная игру Рич того и предположить не мог. Тут он неожиданно опять выиграл, собрал все в саквояж и встал. Проигравшие сидели, как в трансе. Пока они возвращались к действительности, Рич спокойно добрался до тамбура и вылез на крышу вагона.
- Я проиграл ему сорок тысяч, - всхлипнул Боб.
- А я – шестьдесят, - чертыхнулся вертлявый.
- Он шулер, - равнодушно произнес банкир.
- Он провел нас! – заорал вертлявый.
Боб схватился за сердце.
- Ему некуда деться с поезда, - заметил банкир.
- Ловите его, - кричали зрители и палили в воздух.
Весь вагон бросился за ковбоем, люди толкали и задерживали друг друга, спорили в какую сторону он ушел.
Рич сделал несколько шагов по покатой крыше и едва не свалился. Поезд разогнался под горку, вагон нещадно болтало, саквояж мешал. еще шаг, он услышал выстрелы и побежал. Так было куда легче, он бежал в конец состава, и черный паровозный дым догонял со спины, не застилал глаза. Рич замирал от ужаса, перескакивая с одного вагона на другой. Крыша багажного отделения была выше других, и он  зашиб колено, когда прыгал, едва не выронил саквояж и ободрал ладони. Погоня отстала не решившись лезть на верх и  пробираясь по переполненным вагонам. Рич добежал до конца состава, спрыгнул на платформу, торопясь отвязал своего вороного, вскочил на него без седла, наклонился, поднял саквояж, дал шпоры, конь заржал испуганно, но ринулся с платформы и благополучно приземлился. Рич во весь опор помчался в прерии прочь от железной дороги.
Маленькая ферма Джени одиноко стояла вдали от дорог. Рич едва не заплутал, пока вспомнил местность. Аккуратный домик, заборчик, сарай, клумба с какими-то розовыми лопухами. Дом, милый дом. Джени вышла на крыльцо, подняв ладонь к глазам, долго всматривалась в гостя. Она изменилась, похудела, сутулится совсем как мать, седина в волосах, морщинки. Из дома выбежали пара пацанов в коротких штанишках, ухватились за ее юбку, смотрят недоверчиво. Вдруг сестра узнала его, сбежала с крыльца:
- Пит, иди скорее, Ричард приехал!
Она бросилась обнимать его, тормошить, заглядывать в глаза. Все по-вторяла:
- Ричард, Ричард!
Как давно его не называли этим именем. Он даже гордо выпрямился. Из дома вышел муж Джени, нескладный парень в мешковатых штанах, подтяжках и нелепом подобии шляпы. Ричард пожал ему руку и увидел еще одного такого же.
- Это мой брат Марк, - пояснил Пит.
Ричард приподнял шляпу, Марк что-то промямлил. Джени принялась представлять прибежавших малышей:
- Били, Джони, Джерл, Джени, Сьюзи, Боб.
- И тут Боб, - вырвалось у Ричарда.
- Идем к столу, ты как раз к обеду.
Все чинно уселись за большущий стол. Джени принесла суп и мясо. Все пахло дьявольски аппетитно, Ричард набросился на тарелку, но увидел, что все взялись за руки и закрыли глаза.
- Молитва, - спохватился он. - Черт, я и забыл.
- Ричард не выражайся за столом. Ты вымыл руки? – строго спросила старшая сестра.
- Ну, точно как в детстве.
Уплетая обед и наблюдая, Ричард пришел к выводу, что всем здесь верховодит Джени. В этом доме ничего не менялось. После обеда Пит, показывал ему ферму, он ужасно гордился ремонтом сарая и приплодом у свиньи. Ричард не находил ничего милого в этих розовых бифштексах с копытами. Вечером он завалился на диванчик и достал дорогую сигару, понюхал - табак отличный, затянулся.
- Не кури здесь, - строго велела Джени. – Детям вредно.
Он аж закашлялся.
- Не поучай меня, я уже вырос, - возмутился Ричард.
- Не шуми, все уже спят. Идем на крыльцо.
Ричард покорно поплелся за сестрой. Они уселись рядышком на сту-пеньках как в детстве.
- Надеюсь, ты останешься? - спросила Джени.
- Наверное, надоело все.
- У тебя больше нет там дел?
- Нет, - усмехнулся Ричард, вспомнив удивленную, радостную рожу Саймона, когда он возвращал ему долг.
- Оставайся, нам недостает рабочих рук, ферма большая. И ты поживешь по-человечески. Хватит, наскитался.
- Хватит, так хватит, - согласился Ричард. – Да, я же тебе подарок привез.
Он сбегал, в дом. принес большую коробку, протянул сестре. Она развернула.
- Ой, шляпка! Сколько лент!
- Примерь.
Пока завязывала ленты, Джени причитала:
- Бог весть сколько стоит. Мне и надеть ее не с чем.
- Платье мы тоже купим, сама выберешь. Я нынче богат.
- Зачем так тратиться. Мне и пойти в нем некуда, я ведь всегда дома.
- Да хоть в церковь в воскресенье, - улыбнулся Ричард.
- И правда, туда все ходят такие разряженные, а мне все похвастать было нечем, - обрадовалась Джени. - Салли умрет от зависти.
Прошла неделя, и Ричард совсем освоился на ферме. Колол дрова, таскал воду, залатал крышу, возился с детьми и жил в свое удовольствие. Пит и Марк каждое утро уезжали на пастбище, он не горел желанием с ними общаться пока Джени не решила:
- Завтра отправишься с Питом на пастбище, я разбужу тебя в шесть, ложись пораньше.
- О’кей.
Ричард был рад снова оказаться в седле, он уже начал скучать без вороного. Стоит себе отъедается овсом. Ричард и не заходил в конюшню эти дни, там возился старший парнишка Билли.
Утром его ждал сюрприз, он не нашел своего коня в конюшне.
- Он слишком дорогой, - спокойно объяснила Джени, - нам ни к чему четвертая лошадь. Такой конь совершенно непригоден на фермы. Я решила продать его.
- Ты продала моего коня?! – Ричард не верил своим ушам.
- Если ты остаешься, то должен думать не только о себе, - отрезала Джени.
Ричард перебрал все ругательства, снял, снова надел шляпу, поправил ремень и спросил, немного успокоившись:
- А на чем же я поеду на пастбище?
- На Молли, вон она во дворе.
Выйдя на крыльцо и увидев пегую, пузатую, мохноногую, приземистую лошадку, Ричард со стоном сполз по стене  на пол и закрыл глаза шляпой.
Прогонявшись весь день за тупыми и упрямыми коровами, окончательно возненавидев неуклюжую, сонную Молли, Ричард приполз домой еле живой от усталости. Джени встретила его на пороге.
- Приведи себя в порядок, у нас гости.
- Кто еще?
- Миссис Стивенс с дочерью Мэри.
За ужином Ричард рассматривал гостей. Мать была когда-то красива, но сильно поблекла, а дочь явно пошла в отца: крупная кость, русые волосы. тяжелый подбородок, добрые ленивые глаза. Он все не мог понять, кого она ему напоминает. Когда дамы уехали, его осенило:
- Молли, ну вылитая лошадь.
К счастью его ни кто не слышал, все еще были во дворе. Он решил по-курить перед сном, взял сигару и направился к двери, но остановился, услыша голос сестры.
- Мэри отличная невеста для Ричарда, они прекрасная пара. Я непременно его женю. Остепенится, заведет хозяйство, детей.
Она не договорила, увидев, как Рич пронесся мимо, пролетев двор, сиганул через забор и помчался в прерии.
- Счастливо оставаться! - донеслось из темноты.