Последняя ошибка

Москва 1946
Мистер Вуд мог собой гордиться, он жил в советской России уже десять лет, и ни разу его не заподозрили. Здесь он был рядовым служащим шестого почтового отделения, города Москвы. На пожилого седеющего бухгалтера в очках и опрятном костюмчике никто не обращал внимания. Сергей Кузьмич ковров внимательно читал "Правду" и засиживался за шахматами. Соседи по коммуналке его уважали - тихий, не скандалит, от субботников не отлынивает хороший мужик, не пьет только, так, у него сердце больное. Легкий акцент агент британской разведки объяснял тем, что вырос в Прибалтике.
Ковров медленно шел по красной площади, наслаждаясь  веселым майским солнцем. Еще вчера небо хмурилось тучами и сыпало дождем, люди сутулились, поднимая воротники  темных плащей, тянули на уши кепки и шляпы. Как преобразило все солнце: белые рубашки, яркие платья. Вуд был профессионалом, но и ему не были чужды обычные земные радости, он любил весну, солнце, улыбки и хорошую одежду. Он так и не смог себя заставить одеваться, как это принято в пролетарском государстве. Его несказанно раздражали мешковатые брюки не по размеру, грубые ткани, отвратительный покрой и удручающе однообразные темные цвета. Стараясь не выделяться, он все же позволил себе выглядеть несколько приличнее. Брезгуя советской торговлею, он одевался у старичка еврея, портного еще царской закалки. Его отец, дед и прадед одевали с иголочки московских франтов. Он сам не исчез в просторах Сибири только благодаря доброму человеку, выписавшему ему паспорт на имя Коновалова Петра Семеновича. Коновалов шил Коврову скромные, но элегантнее костюмы и оба были уверены, что у каждого есть еще одно настоящее имя, но понимающе молчали.
Вот и сейчас Ковров нес от портного новенький светло-серый пиджак. Он уже спрятал в его ворот крохотную капсулу с  ядом,  и вещь окончательно превратилась в униформу шпиона. Вуд радовался основе, хорошему дню и отсутствию опасности. Он неторопливо продумывал текст сообщения послу, настроение было не рабочее, и все время получалось что-то лишнее, текст никак не укладывался в несколько слов. Задание у Вуда было простое и не слишком рискованное, он был наблюдателем. В его задачу входило докладывать все, что может быть интересно Английскому правительству о жизни в стране, только что разгромившей третий рейх. Союз¬никам было необходимо заглянуть за железный занавес, чтобы заранее знать, чего еще ждать от серпа и молота. Вот Вуд и смотрел на Советский Союз изнутри.
Из раздумий его вырвал веселый голос соседа по квартире, молодого здоровенного монтажника.
- Здорово, Кузьмич!
Парень, фамильярно похлопав его по плечу тяжеленное ручищей. Зуд тер¬петь не мог подобного рукоприкладства, но улыбнулся.
- Здравствуй, Саша.
-А я гляжу, вы или не вы. Тоже гуляете?
-К портному заходил.
-Бросьте вы этого портного, это же мещанские пережитки, буржуазные излишества. Покупайте все в магазине, куда лучше. Вот я, все покупаю в нашем магазине, что за углом.
-Да, да, я вижу, - кивнул Ковров.
Еще бы, такое могли сшить только на фабрике вроде "Красной швеи" или "Зори коммунизма".
-Вы не видели сегодня товарища Галкина? Весь день его разыскиваю.
-Нет, он мне не встречался, но думаю, к шести он осязательно будет до¬ма.
-Откуда вы знаете? - удивился монтажник.
-В 6,15 по радио сообщают результаты отборочных матчей. Вы же знаете, что он заядлый болельщик.
- Точно! - обрадовался Саша. А я и не подумал. Спасибо! Побегу, а то опять не застану.
Он схватил руку Коврова и энергично встряхнув ее понесся дальше. Вуд довольно усмехнулся, ему нравилось иногда удивить кого-нибудь своей наблюдательностью. Он вернулся к сообщению, но все отвлекался то на воробьев, затеявших драку на брусчатке, то на мальчишек бегущих с мячом, то на купола Василия Блаженного.
- Какая восточная роскошь, - думал Вуд. Как все здорово вместе и звезды на синем куполе и тот разноцветный. А как все запущено, не следят, не берегут красоту. Подумать только, эти грубияны чуть не снесли его! Да во всем мире не найти такого даже похожего. Как он отличается от Вестминстера. Там тоже красиво, но это! Интересно, который старше? Наверное, в Вестминстерское аббатство. Как бы узнать? Вот вам задачка для разведчика. И полюбопытствовать даже нельзя. Интерес к религии. Сразу начнут выя¬снять: зачем? Кто? Откуда? У этих людей нет прошлого и знать его не хо¬тят. Дикари!»
Он даже рассердился, что нечего не может сделать. Ему следовало стать портным или историком, а не шпионом.
Вуд снова сосредоточился на работе, даже остановился. Он стоял, так нахмурившись, минут пять. Наконец, информация уложилась в краткий точный текст. -
- Сергей Кузьмич Ковров?
Вуд оглянулся. К нему подошли два милиционера, один совсем молодой, другой постарше уже с заметным брюшком. Молодой повторил:
- Вы Сергей Кузьмич Ковров?
- Да, да, конечно.
- Предъявите документы.
Ковров привычно сунул руку в кардан пиджака, но там ничего не было. Он быстро проверил все карманы. Ничего.
- Я видимо оставил паспорт дома, - как можно спокойнее сказал он, чувствуя, как холодеют пальцы. Он точно знал, что дома паспорта нет.
- Пройдемте, товарищ, - бесстрастно произнес милиционер, беря Коврова под локоть. Ковров выронил пиджак, молодой милиционер его поднял, но ему не отдал. Они повернули назад, туда, где Ковров проходил только что. Вуд пришел в себя. Вернулось профессиональное спокойствие и ясность мысли. Он отчетливо понял, что это провал, арест. Разведчик ни в коем случае не должен сталкиваться с милицией.
-"Это арест, - рассуждал Вуд, - Раз они сразу назвали меня по имени, значит, есть дело с фотографией и данными. Что они могут знать? Еще и доку¬менты пропали! Может, удалось бы выиграть время, уйти. Уйти".
Вуд оглянулся. Они были в самом центре Красной площади. Бежать было некуда. Оставалось покорно идти между этими ребятами в форме до черной машины, потом обыск, тюрьма. Он ярко как наяву увидел коридор, железную дверь с запорами, тесную грязную камеру, парашу в углу. Ему стало трудно дышать. Потом допросы, свет в глаза, удары сапог по почкам... Он вспомнил про капсулу. Она осталась в пиджаке, пиджак - у милиционера. Вуд уже принял решение.
-Молодой человек, вы не могли бы дать мне мой пиджак?
-Зачем он вам? - весело отозвался милиционер, - такая теплынь. - И только перебросил пиджак из одной руки в другую.
- Я уже стар и мерзну.
-Тогда держите, - согласился молодой человек и отдал пиджак.
Вуд стал спокоен, совсем спокоен. Он неторопливо надел пиджак, поправив воротник, ощупал пальцами капсулу. Все в порядке. Сейчас. Но он мед¬лил.
Он уже не молод, многое успел, повидал, узнал. Ему не о чем сожалеть, он давно готов к смерти. И все же хотелось еще  увидеть Англию, пройти по улицам Лондона, встретить старых друзей и умереть дома. До¬ма. От этого слова стало тоскливо и одиноко. Даже взгляд что-то затуманило. Неужели слезы? 0н вытер глаза. Кругом был все тот же чудный день. Солнце, птицы, радость. Весело смеялись дети, где-то пели, что-то озорное, все было светло и пестро. Встречные, лица улыбались, все были молоды и красивы, сильные статные юноши, очаровательные девушки, смеющиеся мальчишки. Брусчатка кончилась, на бугристом асфальте лужи и мусор. Они свернули во двор старого дома. На высоком крыльце со сломанными перила¬ми и орошавшимися ступеньками Вуд увидел девушку в ярко синем платье с двумя золотистыми косами и чудным личиком. Ему захотелось запомнить сохранить ее в памяти как последнее в этой жизни. И он позволил себе еще мгновение. Девушка улыбалась, он смотрел на нее и тоже улыбнулся. Незнакомка спорхнула с крыльца им навстречу.
- Ой, как хорошо, что вы его нашли, - радостно защебетала она, обращаясь к милиционерам. - А я уже и ждать устала. Но вы молодцы, а я ни за что бы не догнала, так туфли жмут больше никогда не надену на работу новые. Буду дома разнашивать. Вы ему сказали, сказали?
- Да нет, - замялся молодой милиционер. - Сама скажи, а мы пойдем, пожалуй.
- Ну как вы могли, ведете человека невесть куда, Гриша, как можно! Будто под конвоем ни с того ни с сего.
-  Прости, Любочка, мы уж привыкли так. Ты уж объясни товарищу, он поймет.
- Вы простите их, - затараторила Любочка, беря Коврова за руку. - Они ничего такого не хотели. Понимаете. Вы обронили документы, я видела, но издали, а догнать не могла, туфли новые. Я паспорт подняла и попросила ребят вас догнать, ну, описала, как могла. А имя ваше, мы в паспорте посмотрели. Простите, так неловко вышло, они вечно что-нибудь отчебучат.
- Внимательнее надо быть, - назидательно присовокупил старший милиционер.
Ковров взял паспорт, поблагодарил Любочку и Гришу и медленно поплел¬ся домой в свою крохотную комнатку в коммуналке. Вместо уже составленного сообщения Вуд отправил в Англию прошение об отставке и возвращении на Родину. Он не стал описывать историю с Любочкой, но подобное не могло приключиться с агентом британской разведки, и с этого дня он стал считать себя обычным рассеянным пенсионером. Через месяц товарищ Ковров уехал из Москвы к сестре, но никуда не приехал. А господин Вуд поселился в пригороде Лондона и занялся историей архитектуры. Он даже написал хорошую книгу о соборах в столицах мира и почему-то назвал ее "От Василия блаженного до Вестминстера".