Избранница, кн 2, Там за горами, гл 1, Подземелье

В это утро меня разбудил громкий и навязчивый стук в двери. Мои собакоподобные кони, правда, не рычали, а значит это был кто-то из своих, деревенских, и плотно завернувшись в покрывало, ещё в бытность своей лесной жизни я привыкла спать совершенно без одежды, обнажила кинжал и открыла засов. Так и есть! У порога стояли два деревенских мужичка с зажатыми под локтями рогатинами, и нерешительно теребя в руках шапки, смотрели на меня грустными глазами.
— Ну, что случилось?! — впуская ранних гостей, спросила я.
— Тут такое дело, госпожа травница, — оставив рогатины у входа, и присев на лавку начали объяснять они. — Пропали наши жёнки. Просто исчезли. Пошли мы с ними по ягоды да по грибы. Знали, что говорят, будто те места гиблые, да ягод и грибов там не счесть, вот и позарились. Тем более что сами, без жён, там часто хаживали, и ничего не случалось. А тут шли они за нами, мы глядь, а их то и нет. Хоть бы вскрик какой, иль треск, а так  ничего. Мы исходили там всё вдоль и поперёк, ни зверя, ни следов. Как в воду канули.
— Идёмте, покажите мне те места, — выслушав их  рассказ, сказала я. — Только подождите меня на крыльце, сейчас выйду.
Сокрушаясь про себя, что уже не удастся выспаться, скинув покрывало, я облачилась в серебряную кольчугу, подпоясалась кинжалом, вооружилась мечом эльфийских воительниц и вышла во двор. Оседлав вороного коня, влезла в седло и попросила ранних визитёров указывать дорогу.
След в след за ними шаг за шагом я объездила то заколдованное место и огорчённо развела руками: ничего не нашла. И немудрено... Как заговорить при посторонних с деревьями? Однако я вернулась, как только деревенские ходоки ушли, и, гарцуя на жеребце, спросила у стройных берёз. Да те лишь покачивали кронами, шелестя, что верно, видели двух женщин, но не знают, куда они делись и как.
А на следующий день я решила стать не охотницей, а дичью.
Светало, для задуманного накануне похода подобрала удобное эльфийское бельё и чулки, плюс самое лучшее платье со шлейфом. Его широкое декольте открывало плечи и половину спины. Ну и пусть, а то вдруг злодей не заметит добровольной жертвы... Вместо сапог, со вздохом, надела туфли. В виде исключения позволила себе немного косметики и духов. Почти до локтей натянула тонкие  перчатки. Нацепила клипсы. Застегнула серебряный пояс с кинжалом и фляжкой. Ничего другого не взяла. Приманка должна быть соблазнительной и почти беззащитной. Я не боялась, ведь вокруг расстилался хорошо знакомый мне лес, и деревья помогут, если чего...
Выбравшись на злополучную петляющую тропинку, как и пропавшие женщины, я неторопливо шла, старательно обходя травяные островки с поблёскивающими капельками холодной росы, нервно перекручивая цепочку с кулоном на шее. Увы! Не происходило ровным счётом ничего... Разве что солнце поднялось выше, начинало парить, и хмуриться на небе. Постепенно его всё больше заволакивало свинцовыми тучами, но пока не капало, да я и не особо боялась намокнуть — к полудню будет жарко, обсохну.
Лес по-прежнему молчал, выходит, что вокруг безопасно. Когда на лицо и плечи стали падать прохладные дождевые брызги, я решила повернуть назад, сделала последний шаг и ойкнула — земля уходила прямо из-под ног, медленно, но неотвратимо затягивая меня с собой, как в трясину.
Нет, я не падала, а съезжала вниз вместе с куском тропинки и окружающим дёрном, словно в замедленном сне. Растерялась... Мелькнувшая было мысль, уцепиться за торчащий корень, осталась не реализованной, и я, как фарфоровая кукла, всё глубже проваливалась, казалось, в бездонный колодец. Сгущалась тьма. Пытаясь не паниковать, глубже втянула воздух, зажмурилась.
«Успокойся! — твердила себе. — Ты ещё и не в таких передрягах бывала!» 
Наконец почувствовала, как грунт стал оседать куда медленнее; а скоро поняла, что достигла дна. Слава богу, не разбилась... Отряхнула посыпавшиеся сверху комья земли, и не без удивления задрала голову. Где-то высоко блестел кусочек неба. Собралась силами, и крикнула: «Эй! Слышит хоть кто-нибудь! Деревья, миленькие, услышьте же меня!»
Капли холодного пота покрыли лоб, когда я поняла:  никто меня не слышит, не видит, да и не услышит! Я была на дне колодца, глубоко под землёй, куда не доходят и корни столетних дубов. Кричи не кричи — бесполезно, к тому же местные, считая эти места гиблыми, издревле обходят десятой дорогой.
Я закричала что было сил, теперь от страха и отчаянья, слыша гул оседающего грунта, наблюдая с растущим ужасом, как сужается последний кусочек неба. Скоро он совсем исчез, погружая всё во тьму. По плечам крупными градинами барабанили комья земли, песок сыпался в волосы, набивался в глаза, заполнял нос и скрипел на зубах. Прикрыв глаза, я вытянула руки, и стала щупать стены колодца. Бесполезно... Мои пальцы натыкались лишь на плотную каменистую породу.
Ненароком подумалось: «Хорошая будет могилка, глубокая!»
Вдруг мои руки провалились в пустоту... Тут есть ход! Торопливо, на корточках, я вползла в проём, и буквально сразу у меня за спиной ухнуло и задрожало, отрезая путь назад.   
Я проползла пару метров, и остановилась. Ни факела, ни огнива, ни зажигалки с собой не прихватила, но каким-то десятым чувством ощущала, что здесь достаточно места, чтобы встать во весь рос. Опасаясь удариться головой обо что-то острое, поднялась, шаря над собой руками. Попыталась нащупать стены, и тут же брезгливо одёрнула ладонь, коснувшись острых покрытых влагой или слизью камней. Через промокший бархат перчаток сложно было определить, что это за гадость, грибок, по-видимому.
Постепенно глаза привыкали к темноте. Впереди просматривалось призрачное зеленоватое свечение. Выбора не было... Осторожно, изредка касаясь стен, я пошла на него. Становилось светлей. Теперь не требовалось ощупывать руками стены. Сами камни светились неярким призрачным сиянием.
Я долго шла по подземному коридору, не замечая обострёнными чувствами дриады присутствия живых существ, вернее, способных мыслить. Отчасти это успокаивало. К сожалению, в подземном мире не росли деревья, а значит, почти все мои приобретённые достоинства практически сводились к нулю. Здесь, под землёй, я снова стала обычной слабой женщиной, могущей полагаться только на саму себя.
Придерживая шлейф платья, шагала вперёд, стараясь не думать о будущем, пока не достигла развилки и не остановилась в замешательстве. Передо мной открывалось два пути. Оба  выглядели совершенно одинаково. Собственно мне было безразлично куда идти, и я повернула в левый тоннель, и скоро вышла в высокую украшенную светящимися сталактитами галерею. У меня аж захватило дух от столь неземной красоты, на миг позабыв о своём отчаянном положении, я стояла, запрокинув голову и разинув от удивления рот, разглядывая причудливую игру призрачных теней на гигантских сосульках. Из этой галереи отходило несколько явно рукотворных проходов. Выбрав один, ничем не отличающийся от остальных, я пошла в неизвестность. Брела долго, больше часа, пока не  наткнулась на старую массивную металлическую дверь. К счастью, она не оказалась запертой, и отворилась с застарелым протяжным скрипом.
Я попала на улицы подземного города, вырубленного в твёрдой скальной породе; города — без всяких сомнений давно покинутого его неведомыми обитателями. Вековые камни здесь светились тем же не ярким потусторонним светом. Я входила в дома, но находила лишь голые стены. Здесь не замечались следы войны или поспешного бегства, поселение видимо вымерло постепенно, и у последних его жителей было достаточно времени, чтобы собрать свои пожитки и куда-то уйти. Все улицы сходились на центральной площади, где стояло несколько каменных изваяний, выполненных вполне реалистично, чтобы получить хоть какое-то представление, о жителях этого подземного мира. Судя по всему, ими были и не люди и не эльфы, но и на гномов или мифических гоблинов они тоже не походили. Эти существа явно были разумны и обладали зачатками какой-то цивилизованности, носили странные одежды и пользовались оружием, напоминающим наши мечи и топоры. Пристальнее вглядываясь в статуи, я в итоге пришла к выводу, что больше всего местное население напоминало эльфов, только с менее заострёнными ушами, более низкорослых и мускулистых.
Давно хотелось, есть и пить. Древесного сока у меня осталось не больше пары капель, наивно считала, что всегда успею пополнить, только, к сожалению теперь не удастся, но и жажды по нему пока не ощущалось.
Я одиноко бродила по улицам заброшенного города, где не было ничего, кроме камня, и, наконец, отыскала рукотворную ложбинку, по которой сбегала струйка кристально прозрачной воды, не пахнущей ни серой, ни другими примесями. Набравшись храбрости, набрала полные ладошки и сделала пару глотков.
 «Холодная, словно родниковая! — не удержавшись, вслух проговорила я. — Что же, слава богу, от жажды не помру!  Но где же ход на поверхность? Не может ведь его совсем не быть?»
Увы! Я выбилась из сил, обнаружила с десяток проходов уходящих в стороны и глубже под землю, но наверх не вёл ни один из них. От отчаянья забравшись в какой-то дом, я заперлась на уцелевший засов, свернулась калачиком на длинном камином столе и уснула.
Сколько проспала, не знаю, казалось, здесь нет понятия времени как нет ни солнца, ни луны, ни звёзд — лишь тусклое свечение камней, вернее, какого-то мха или лишайника на них. Приблизив руку к глазам, я посмотрела на циферблат своих Земных часов: стрелки показывали без десяти минут два. Только ночи или дня?
Вернувшись к роднику, вместо завтрака я напилась холодной воды. Следовало на что-то решаться, сидеть на одном месте бесполезно и раз нельзя вскарабкаться наверх, то нужно выбрать проход побольше и идти вперёд.
Я отыскала наиболее широкое, и, по моему мнению, когда-то более хоженое местными существами боковое ответвление, и пошла по нему. Создавалось — этому длинному сводчатому коридору не будет конца, я уже заметно устала, да и голод всё сильнее давал о себе знать. Часа через два проход внезапно закончился тяжёлыми воротами, без замка и ключа, по всему запертыми изнутри. Похоже, что они не отворяли десятки, а то и сотни лет. И какой у меня выбор? Разве, умереть на каменных плитах?
Подняв висящий на цепи ржавый молоток, я стала стучать по бронзовой тарелке.
Ответа не было. Уже хотела отшвырнуть бесполезную железку и возвращаться назад в мёртвый город, но тут заскрежетало изнутри, и ворота раскрылись под скрип старых петель. Укрывшись за круглыми щитами, выставив мечи, на меня смотрело с десяток стражей. Телосложением они не отличалась от изваяний заброшенного города, но только сейчас я поняла, что в действительности они ещё и темнокожие. Вернее, цвет их кожи не был слишком уж тёмным, но и смуглыми я бы здешних жителей не назвала, скорее пепельными. Вместе с тем сразу замечалось:  ничего общего с негритянской расой в них нет. И ещё, у этих существ были немного другие глаза, они по-кошачьи светились, явно также хорошо видя во мраке.
Сложив ладошки лодочкой, чуть поклонившись, я попыталась выказать мирность своих намерений и как можно добродушнее улыбнуться. Возможно получилось не очень, да и мой миролюбивый жест был излишним, ведь им и без слов понятно, что это стоит беззащитное человекоподобное существо женского пола, никакой опасности не представляющее. Уверена, что со стороны я выглядела как улыбчивая и хлопающая длинными ресницами полная идиотка, но мне было страшно и голодно, а значит простительно.
Опустив мечи, они окружили чужачку. Беззлобно усмехаясь, с любопытством рассматривали какое-то время. Затем один, возможно старший, подошёл ближе и, взяв меня за руку, заставил покрутиться на одном месте, словно демонстрируя остальным.
— Смотрите! Женщина с поверхности! Хорошенькая! И совсем ещё молоденькая! Просто чудо какое-то! —  сказал он, и я поняла его слова. Страж разговаривал на подобии языка эльфов, правда, присутствовали заметные отличия в произношении некоторых слов и в окончаниях, но, в общем, я  разбирала, о чём он говорит. Без сомнения и он бы понял меня, заговори я с ним по-эльфийски, однако я пока не стала этого делать, желая выведать их намерения, ведь наверняка они считают, что я не понимаю их речь.
— Отведём её в дом правителя, наверное, он наградит нас за это, — сказал другой.
— Ну, давай, заходи! — показал в сторону ворот старший стражник. — Не бойся, здесь тебе не сделают ничего плохого! Мы — хорошие. Мы долго ждали тебя... Ты не понимаешь, о чём я говорю?!
Тяжело вздохнув и очень даже сомневаясь, что мне не сделают ничего плохого, я подобрала подол платья и проследовала через ворота. То, что они не набросились на меня сразу, словно голодные волки, не растерзали и даже не отняли кинжал, открыто висящий на поясе — наполняло оптимизмом, ведь обычно с пленницей обращаются иначе, по крайней мере, люди и эльфы. Однако это ещё ни о чём ещё не говорило. Это был их мир, и я всецело принадлежала их власти, и они хорошо понимали это.
Под многочисленные любопытные взгляды почему-то только мужчин, местных женщин покуда не видела, по указанию своих спутников, я проследовала к распахнутым дверям самого большого дома, если уместно так назвать выбитое в скальном грунте  многокомнатное помещение.
— Наконец она постучала в главные ворота, — низко склонившись перед вышедшим навстречу нашей процессии пожилым существом, наверно, вождём, старший из стражей указал на меня.
Я же, вспомнив хорошие манеры, с улыбкой  присела в подобии реверанса.
— Человеческая женщина, — приблизившись ко мне и словно принюхиваясь, обошёл вождь вокруг. Я смогла хорошо его разглядеть, хоть он и показался довольно старым, судя по глубоким морщинам на пепельного цвета лице, но всё же — достаточно крепким, возможно даже способным ещё иметь потомство.
— Да, обычная человеческая женщина! — несколько разочарованно произнёс старец. — Странно, я улавливаю от неё что-то не свойственное человеческим женщинам. Возможно, меня сбивает с толку её яркий наряд или духи. Помню, раньше люди обильно поливали себя чем попало. Да, всё-таки к нам попала обычная человеческая женщина. Наш язык она, конечно же, не может понимать. Думаю, она голодная. Отведите её на кухню и покормите. Потом приведёте обратно.
Жестами мне указали куда идти, намеренно кивнув головой в знак того, что поняла, наверняка, как и у эльфов, здесь это означает «нет», но человек-то не может знать этого, я пошла вслед за своими поводырями. Кроме того я действительно умирала от голода и была благодарна за гостеприимство.
Меня усадили на гладкий камень за большой каменный стол. Дали немалый кусок печёного мяса на тяжёлой глиняной тарелке. Ни ложек, ни вилок не подали и, вынув свой кинжал, я приступила к еде. Мясо было мягким и сочным, стараясь не задумываться, на кого они могут охотиться в этих каменных джунглях, я неторопливо проглатывала кусок за куском. Исподтишка мимолётно оглядывала окруживших меня существ. Не к людям, не к эльфам я их пока отнести не могла, лишь попутно отмечала, что одеты они как-то единообразно и блёкло, хотя ткань одежды явно очень хорошего качества и наверняка прочная, это говорило о какой-то зачаточной цивилизованности и едином производстве. Женщин я опять-таки не увидела, что настораживало, ведь где, как не на кухни им следовало бы быть. А ещё я ощущала на себе даже не пристальные взгляды этих существ, а взгляды обожания. На меня смотрели как на богиню, могло показаться, что подобно религиозным фанатикам — они готовы за меня умереть.
Я закончила с трапезой и встала из-за стола. Мне снова указали, куда идти и, понятливо кивнув, в окружении любопытных, я пошла к дому правителя. Там нас уже ждали. Только теперь тот старец был не один. Всё-таки моя догадка оказалась верной: судя по тому, как к нему обращались, он был правителем этого подземного города, а трое других, столь же старых как он, — скорей всего его советниками.
— Это действительно человеческая женщина, — поочерёдно ощупывая чужачку глазами, один за другим соглашались с ним они. — Молодая и здоровая. Возможно, она даже девственна, нам очень повезло.
Почему-то мне не совсем понравились эти слова, но я пока отмалчивалась, желая услышать большее.
—  Я уже приказал готовить  покои королевы, —  сообщил один из советников.
— Понимаете ли вы меня, старцы? — спросила я на человеческом языке. — Меня зовут Диана. Понимаете ли вы человеческую речь?
— По-моему она пытается говорить с нами на языке людей, — сказал кто-то из советников, откуда я сделала вывод, что людского языка они не знают.
— Похоже, она не глупа, и хорошо, что пока не понимает, о чём мы говорим, — продолжил другой советник.
— Даже если и догадается, то будучи умной женщиной всё поймёт и смирится, —  произнёс правитель. — Ведь она станет нашей королевой. Отведите её в королевские покои. Пусть отдохнёт и пообвыкнет к новому месту.
Но пока я мало что узнала из их слов и решила не спешить с выводами. Один из советников показал знаками, что сейчас мне следует идти за ним и зашагал к высоким резным отливающим желтизной драгоценного металла дверям, что виднелись рядом с покоями правителя. Шурша шлейфом платья, я засеменила следом. Полуобернувшись, заметила, как за моей спиной встали два вооружённых бронзовыми мечами стража настолько могучего телосложения, что я слегка зарделась: их коротенькие либо юбки, либо набедренные повязки — совершенно терялись в массиве торса и плеч. Стражи ни на шаг не отходили от меня. Видимо, я всё-таки была пленницей.
Мы вошли в просторный сводчатый зал полукруглой формы. Посредине стоял трон, вырубленный из цельного куска идеально прозрачного камня, скорей всего естественного хрусталя. Переливаясь всеми цветами радуги, он озарял всё вокруг немыслимым фейерверком, и в нём, наконец, я увидела местных женщин — отблески этой фантасмагории падали на стоящие на невысоких постаментах мраморные изваяния, словно оживляли их.
Стражи отворили другую дверь, теперь я уже не сомневалась, что из золота, и мы прошли в спальню. Огромное хоть и каменное ложе вместо перины в несколько слоёв покрывали меховые шкуры неведомого мне животного. Двери бесшумно захлопнулись за спиной, и я осталась одна. Потрогала шкуры, и пальцы полностью погрузились в их мягкость. Сказывалась усталость. Скинув платье и туфли, я с головой зарылась в меха и сразу уснула. Меня никто не беспокоил. Проснулась  сама. Оставленную мною в беспорядке одежду кто-то аккуратно сложил на золотом табурете, пояс с моим кинжалом повесил на золотую стойку. Ещё сюда вкатили золотой столик, где на золотом блюде ждал меня то ли завтрак, то ли ужин. Есть мне ещё не хотелось, но я не знала точно, когда в следующий раз будут кормить, поэтому не стала отказываться от еды и сделала пару глотков терпкого напитка из золотого кубка.
Одевшись, я поправила  волосы у золотого зеркала, распахнула створки золотого шкафчика, стукнула носком туфель по ножке золотого стула — золото и только золото окружало меня. Тяжело вздохнув, я подошла к выходу из спальни. Удивительно, но меня не заперли: двери легко отворились под самым слабым нажатием, и я увидела своих стражей, либо тюремщиков. Смело шагнула между ними, и они не посмели меня остановить, но всё же пристроились сзади, не отходя не на шаг. Решив не обращать на них внимания, я стала медленно обходить тронный зал. Нашла неприметную на этот раз каменную дверцу, сдвинула её, и отпрянула от громкого звука журчащей воды. Низвергаясь водопадом, пенный поток сбегал в глубокое отверстие в каменном полу. Вода была тёплой, скорей всего гейзерной. Вслед за мной, сюда моя стража деликатно входить не стала.
«Ну и, слава богу!» — проронила про себя я.
Умывшись, вернулась в сводчатый зал и остановилась у трона из горного хрусталя. Никто бы не устоял перед таким великолепием. Боязливо косясь в сторону стражей, я прикоснулась к его сверкающей поверхности. Не знаю, какая муха меня укусила, что позволила себе  осторожно присесть на переливающуюся седушку. И в тот же миг стражи разом звонко ударили мечами о бронзовые щиты. От неожиданности я испуганно вжалась в спинку хрустального кресла. Намеревалась вскочить с него, как только отдышусь, но тут распахнулись створки главных дверей, и в зал вошёл правитель в окружении советников. Подняться с королевского места я так и не успела. Насупившись, вошедшие обступили меня со всех сторон. Обескуражено хлопая ресницами, я виновато улыбнулась, обосновано считая, что совершила страшное святотатство. Уже не отваживаясь встать, растерянно продолжала сидеть и глупо улыбаться, нервно поигрывая завязками платья.
— Что же, теперь у нас есть королева, — произнёс правитель. — Достаточно красивая, по человеческим меркам, сильная, здоровая  и молодая.
— Да, она выглядит великолепно на троне королевы, хоть и человек, и не может говорить на нашем языке, — сказал кто-то из советников.
— Только жаль, что человеческий век короток. В лучшем случае она успеет родить нам сорок детей, — продолжил говорить правитель. — Подберите для неё самых лучших мужчин. Она полностью зрела и готова для этого.
И тут я всё поняла! Стало в пору закричать: «Караул!». Не пришло ли время открыть карты? Лучшего момента было не сыскать.
— И вас не интересует, что я совсем не желаю быть маткой производительницей! — отчётливо произнесла я по-эльфийски, и гром с ясного неба не смог бы сильнее поразить правителя и старейшин.
— Значит, это были не духи, — озадачено покачал головой правитель, пристально посмотрев на меня. — А запах эльфийской крови! Что же, тем лучше! Тогда ты уже знаешь, кто нам нужен. Ты станешь нашей королевой. Мы будем заботиться о тебе, а ты  будешь рожать нам детей. Как эльфийская женщина ты сможешь принести нам гораздо больше потомства. Надеюсь, у тебя будут и дочери тоже, и тогда у нас очень скоро всё наладится.
— Увы, я родилась полукровкой и унаследовала только человеческие черты, — ехидно улыбнулась я. — А ещё …
— Нас и это вполне устраивает, —  не дал мне до конца высказаться правитель, оборвав на полуслове.
— А ещё я стала дриадой, — договорила я, с застывшей улыбкой на устах. — И хоть дриады живут не меньше эльфов, но я вынуждена вас огорчить. Боюсь мне не удастся выносить для вас даже одного ребёнка, как бы я того не желала. Как дриада я не выживу и полугода в вашем каменном мире. Как и растениям, чтобы жить, нам, дриадам, нужен солнечный свет и шелест деревьев, а ещё древесный сок. Без него, очень скоро я начну чувствовать неутолимую жажду, быстро сойду с ума и зачахну.
— Мы обдумаем твои слова,  — несколько обескуражено сказал мне правитель.
— А что стало с вашими женщинами и прежней королевой? — осмелилась спросить я.
— Все они умерли от неизвестной болезни. Выжили только мужчины и младенцы мужского пола.  Это было очень давно, по вашему летоисчислению более пятисот лет назад.
— Я попала сюда, провалившись в какой-то колодец-ловушку. Вам известно что-либо об этом?
— Да. Мы создали эти ловушки более трёхсот лет назад. Нас тогда было гораздо больше, и мы населяли несколько городов, а не этот один. Ловушкам следовало открываться под существами женского пола и всего один раз. Но нас ждала неудача. Над нашими городами не было поселений других рас и в ловушки попадали только крупные животные. Многие ловушки срабатывали неправильно. Тех, кто попадал в них, засыпала земля. Мы вымирали, а выйти на поверхность и найти женщин не могли. Солнечный свет жжёт нашу кожу и ослепляет. Все кто отважился показаться на поверхности, там быстро погибли.
— Я провалилась в вашу ловушку в поисках двух пропавших человеческих женщин, думаю, они тоже попали в такие же ловушки. Разве они находятся не у вас? — прямо поинтересовалась я.
— У нас их нет. Боюсь, что даже если они и успели выбраться из колодца, прежде чем его засыпало, то они заблудились в покинутых нами городах и стали добычей туннельных медведей. Но хорошо, что ты сказала нам про них, я всё-таки отправлю  воинов-охотников на поиски, ходя надежды мало, что они найдут их живыми.
— Значит, мне очень повезло, что я выжила и добралась до вашего города. А что это за туннельные медведи и много ли у вас тут бродит подобных хищников?
— Ты уже ела их мясо. Мы охотимся на них, а они на нас и на тоннельных крыс. Когда-то эти медведи были как дикими, так и домашними. Но они давно одичали и теперь наши охотники просто охотятся на них, но многие гибнут при этом.
— Это единственная ваша пища?
— Почему? В тоннелях и покинутых городах растут съедобные мхи. У нас есть и плантации в дальних пещерах. Поэтому голод нам не страшен. Ещё мы собираем по тоннелям особый мох, из которого потом ткём ткани и шьём одежду. Добываем металлическую руду. У нас есть кузница, где наши мастера делают инструменты и оружие. Теперь понимаешь, если ты станешь нашей королевой-маткой, то не будешь ни в чём нуждаться. Твоя статуя украсит этот зал и останется в нём навсегда.
— Это конечно хорошо, только я ведь уже объяснила, что я представляю собой дриаду, и не выживу без солнечного света и деревьев, как и вы не выживаете на поверхности, но это не значит, что я не помогу вам. Возможно, я знаю хороший способ решения всех ваших проблем, не становясь при этом маткой-производительницей. Погодите, позвольте мне немного осмотреться в покоях вашей королевы, собраться мыслями, я пока немного теряюсь. Позже вы придёте сюда, и мы всё детально обсудим. Я готова на короткое время сделаться вашей королевой, и думаю, сумею вернуть вам женщин, но не смогу стать вашей маткой, я просто умру здесь раньше, чем рожу для вас хотя бы одного ребёнка. А сейчас позвольте мне  побыть одной, а потом мы ещё поговорим.
— Хорошо, мы пока оставим тебя, наша королева! — сказал правитель. — Мы обдумаем эти слова и дадим ответ!
Они ушли, а я так и осталась сидеть на троне подземной королевы. За его спинкой, безмолвно, словно истуканы, стояли два стража. Мне надоело их молчаливое присутствие и, обернувшись, я задала вопрос: — Кто вы такие? Вас приставили сторожить меня, чтобы не убежала?
— Мы личные стражи королевы! — послышалось в ответ. — Мы охраняем королеву от любой опасности и посягательств! Мы личная стража королевы и служим только королеве!
— Только я ещё не стала вашей королевой! — сказала я. — Тогда зачем вы меня охраняете?
— Трон королевы позвал и принял тебя! Ты стала нашей королевой, когда села на него. Теперь ты стала нашей королева, а мы стали твоими стражами!
— Вот как! — изумлённо воскликнула я и продолжила расспросы:  — И много вас?
— Четверо, — ответили они. — Двое всегда с королевой и двое на отдыхе.
— Не густо, — задумчиво покачала я головой. — Ну, зато хоть что-то хорошее.
— Вы можете рассказать мне об обязанностях и правах королевы? — после затянувшейся паузы, спросила я.
— Мы не совсем понимаем твой вопрос, — ответили мне.  — Королева  живёт здесь. Мы её защищаем. Королева садится на трон, и мы зовём старейшин. Королева говорит старейшинам, чего она хочет, и они выполняют. Старейшины приводят королеве мужчин, и она уединяется с ними. Приходит время и королева приносит младенца. Она садится с ним на трон, и мы зовём старейшин. Старейшины забирают младенца. Потом приводят мужчин. Королева уединяется с ними и появляется новый младенец.
— Понятно, — тяжело вздохнула я, моя стража интеллектом, конечно, не блистала, однако доходчиво объяснила, для чего нужна королева.
— А если я не захочу уединяться с мужчинами, вы сможете защитить меня от насилия? — задала я каверзный вопрос.
— Мы от всего защитим нашу королеву. Мы не позволим насилия. Только королева не может не уединиться с мужчинами. Такого ещё никогда не было на нашей памяти. И ты не сможешь отказаться от мужчин, придёт время, и ты позовёшь старейшин и потребуешь мужчин! — пояснили мне стражи.
— Поглядим, — повеселев, я усмехнулась и встала с трона.
Я узнала, почти все, что было нужно, и несколько успокоилась. Здесь королева сама выбирала себе мужчин и период спаривания. Женщины этих подземных существ, по-видимому, инстинктивно были неудержимы в природном влечении к противоположному полу. Я же умела сдерживать свои порывы, а насильно принуждать меня к этому никто не собирался, и у меня были стражи готовые не позволить насилия. К тому же в моей голове зарождался некий план. Только сразу выкладывать его старейшинам не стоило, я решила немного выждать, а заодно помучить их неведеньем, и дать понять, что маткой-производительницей становиться не собираюсь.
На следующие сутки, бродя по тронному залу, я маялась от скуки и странного возбуждения. Спать уже не могла. Садиться на трон и звать старейшин пока не хотела, а стоящие тут женские изваяния уже осмотрела до мельчайшей царапинки и помнила наизусть. Других развлечений в королевских покоях не было. Оно и понятно, королевам из местных ничего иного и не требовалось. Через строго определённые промежутки времени мои стражи вкатывали сюда тяжёлый столик с едой и напитками, и тогда я хоть как-то отвлекалась.
В который раз, переходя от статуи к статуе, я ловила себя на мысли, что изнываю от безделья и страшно желаю чего-то непонятного. Изредка меня кидало в пот, а сердце чуть ли не выскакивало из груди. В итоге, проследовав в комнату для омовений, я скинула с платье и встала под тёплые струи воды. Стало гораздо легче. Снова одевшись, вернулась в тронный зал. Пора было приступать к выполнению своего плана, и я уверенно подошла к трону и села. И сразу непроизвольно поёжилась от звона мечей о щиты, и прикрыла глаза. Прежнее непонятное возбуждение возвращалось, но я не видела в том ничего плохого, мне требовалась уверенность и твёрдость в беседе со старейшинами.
— Мы долго думали над твоими словами, — войдя, сказал мне правитель подземных эльфов. — Ты станешь нашей королевой, и, как и все королевы, кто были до тебя раньше, будешь приносить нам детей. Ты уже полностью готова для этого!
— Погодите, — негромко произнесла я, с трудом справляясь с лёгкой дрожью во всём теле и смахивая выступившие капельки пота на лбу. — Позвольте, я всё же выскажу свой план. Для начала только хочу выяснить один вопрос. Какое отношение ваш народ имеет к эльфам и кто вы такие?
— Когда-то у нас были общие предки и язык, и мы также считаем себя эльфами, только подземными, — объяснил мне кто-то из старейшин, я пока их не различала, и они все казались мне на одно лицо.
— Значит, вас можно назвать подземными эльфами либо тёмными эльфами, — сделала вывод я, и тут всё ненадолго поплыло перед глазами. Я тряхнула головой, и снова смогла собраться для продолжения беседы.
— Именно так, наша королева, — согласился со мной правитель.
— И много вас в этом подземном мире?
— Когда-то было семь городов. А сейчас остался этот один. Он самый большой. Мы вымираем, но сейчас, с твоим появлением, у нас появилась надежда возродиться.
— Вот, как раз об этом и хотела поговорить, — улыбнулась я, и быстро достав платочек, смахнула лёгкую испарину со своего лба. Мне почему-то сделалось жарко и стало труднее дышать, а ещё волнительно трясло и кидало в мелкую дрожь. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я сумела успокоиться, и открыла было рот для продолжения нашей беседы, но тут правитель воскликнул: — Ну, всё! Хватит разговоров!
Ближний к дверям старейшина хлопнул в ладоши и в зал вошли обнажённые мужчины подземных эльфов. Я хотела сказать, что у меня готов план, однако при взгляде на вошедших странно закружилась голова, а по телу вновь прокатилась волна непонятной дрожи. Я тяжело задышала, ощущая, как непроизвольно набухают груди, и теплеет внизу живота. Уже не помня, что собиралась сказать, томно потянулась, вздрогнув от внезапного возбуждения. Понимая, что происходит что-то не совсем обычное, вся дрожа, сползла с трона. Хотелось замурлыкать подобно кошке в брачный период. Ни о чём другом кроме ласк и объятий я больше не помышляла. Где-то глубоко из подсознания ещё пробивалась мысль, что это какая-то магия или мне подсыпали что-то в еду, только желание плоти было гораздо сильней и накрывало с головой. Покачиваясь на слабеющих ногах, постанывая в предвкушении немыслимого наслаждения, я с трудом добрела до ближайшей колоны. Привалившись спиной, страстно потёрлась об её округлую поверхность, застонала и выгнулась от удовольствия. Как же хорошо! Я призывно посмотрела на своих мужчин. Они были так необходимы мне, все разом. Я поманила их взглядом, но они не двинулись, ожидая словестного приказа. Я сделала глубокий вдох, чтобы закричать, позвать их, и отдаться до конца. Моя левая ладошка скользнула по полированному камню колоны, как любовника лаская её. Я вздрогнула, нащупав подушечками трещину. Палицы же правой руки, плавно струясь по изгибам моего тела, вызывали приятную сладостную истому, пока не сомкнулись на холодной рукояти кинжала. Я выхватила его, изо всех сил всадив острую сталь в ладонь на колоне.  Пройдя насквозь, лезвие глубоко вошло в трещину, намертво пригвоздив мою руку. Брызнула кровь, и лишь потом накатила боль, острая, беспощадная, отрезвляющая и возвращающая к реальности.
В желании помочь выдернуть кинжал, мои стражи бросились ко мне. Отпустив окровавленную рукоять, я выставила свободную руку перед собой, и взорвалась вскриком: «Нет!  Не приближайтесь, запрещаю! Уходите все, кроме старейшин! Я стану говорить с ними!»
Умолкнув, и стиснув зубы, я завыла от боли: даже лёгкое движение вызвало её жгучую и нестерпимую. Удивлённо переглянувшись, стражи отошли в сторону. Невостребованные мною полюбовники гуськом вышли из зала. Старейшины и правитель, словно истуканы растерянно застыли у трона королевы, и если бы могли, то сожгли б виновницу такого святотатства осуждающими взглядами. Я отвернулась и посмотрела на пробитую ладонь. Кровь уже не текла, превратившись в бурые сгустки, похожие на древесную смолу.
— Вам нужны женщины, и я дам вам их! — хмурясь от боли проговорила я. — Многие человеческие женщины на поверхности живут в самых ужасных условиях и с радостью согласятся стать жёнами ваших мужчин. Мы не будем заманивать их сюда насильно. Ваши мужчины достаточно привлекательны для человеческих женщин, и способны сами покорить их сердца.
— Каким образом ты собираешься это сделать? — поинтересовался правитель.
— Я возьму с собой на поверхность нескольких ваших мужчин из добровольцев, и найду им там жён, — пояснила я.
— Это невозможно, — скопом стали возражать старейшины. — Мы гибнем и слепнем от яркого света.
— Латы! — произнесла я, забывшись и чуть двинув левой рукой и сразу застонав от резкой боли. — Я научу ваших кузнецов изготавливать серебряные латы. Они будут отражать лишний свет. Шлемы с забралом скроют лица ваших воинов. В прорези забрал вставим прозрачные закопчённые пластины. Сквозь них людям не больно смотреть прямо на Солнце. Их называют стёклами, и льют из особого песка. Такого у вас тут полно. Я объясню, как это сделать. Ночью же и в зашторенных помещениях ваши мужчины смогут обходиться и без лат и без стёкол. Только одно моё условие! Вы возьмёте сюда только тех человеческих женщин, кто согласятся и пойдут сами.
— Люди убьют наших воинов, как только встретятся с ними! — возразил правитель.
— Люди не способны чувствовать других существ! Они больше полагаются на зрение! — продолжила говорить я. — А отряд закованных в броню воинов никто не посмеет остановить! Поверьте мне, и попробуйте сделать, как советую!
— Хорошо, — соглашаясь со мной, поморщился правитель. —  Разреши стражам королевы вытащить кинжал. Я чувствую твою  боль. Мы больше не станем присылать к тебе мужчин. Мы сделаем так, как говорит наша королева!
Боясь шелохнуться и снова вызвать боль, я глазами указала стражам на рукоять, и они правильно поняли мой взгляд. Один выдернул кинжал. И с криком, почти без сил, я упала на руки другого. По моему лицу текли слезы, жёг солёный вкус крови из прикушенных губ, но в душу всё больше вползала надежда и радость.
Боль уходила, и, высвободившись из объятий стража, я кое-как добрела до комнаты с журчащей водой. Меня всё больше охватывала неудержимая жажда. Безудержно глотая воду, я с испугом понимала, — это чувство притупляется лишь на миг! Мне нужен древесный сок!