Конь-без-всадника. Глава 5

Графский особняк располагался в богатом и охраняемом округе в северной части города. Дом находился чуть в глубине огороженной территории, имел три этажа в высоту и весь зарос какой-то вьющейся лозой. Наверняка её специально выращивали. По усыпанной мелкими камушками дорожке меня отвели к конюшням. Они оказались довольно обширными, через другие ворота на том конце виднелся кусочек заднего двора — совсем не похоже на все те захудалые постройки, в которых мне довелось несчастье побывать. Меня отвели в свободное стойло, напоили свежей водой и насыпали очень вкусный овёс. Пока я его жевал, другие слуги выслушивали какие-то инструкции от грума, который привёл меня сюда. Они покивали головами — тот махнул рукой, развернулся и куда-то поспешно убежал. Видимо, вернётся к графу. Я продолжил есть. Двое конюхов, получивших от него рекомендации, принесли какие-то щётки и большой гребень с редкими зубцами. Также они позвали какого-то оборванного мальчишку. Он приплёлся из дальнего угла конюшен, сонно моргая глазами.
— Принеси воды, — крикнул ему один из начавших чистить меня слуг. Мальчишка кивнул и поспешил за ведром куда-то на задний двор. Его было видно через распахнутые двери.
Меня начали скрести щёткой. Второй конюх расчёсывал мне хвост. Видя, что мне ничего не угрожает и обращаются со мной довольно сносно, я бы даже сказал, хорошо, я перестал так сильно нервничать и вернулся к еде. Уж слишком большое количество народу сновало вокруг меня за день, а я привык жить один. С людьми у меня всегда были связаны самые неприятные воспоминания. И не то чтобы все встреченные мной когда-либо люди были мне противны, но большинство из них изрядно отравляли мне жизнь.
Вернулся мальчик, налил чистой воды мне в поилку и тут же убежал. Интересно, а дадут ли мне ещё добавки в виде зерновых культур? Все-таки овёс намного лучше, чем трава.
Мне даже копыта почистили, что не могло не радовать. Когда все эти процедуры остались позади и меня оставили в покое, я огляделся по сторонам. Из стойла много увидеть не удалось. Рядом стояли ухоженные породистые лошади. Я некоторое время с интересом разглядывал их — обычно мне доводилось видеть только одичавших лошадей или рабочих деревенских кляч, они были выносливы, но не столь красивы, как эти. Они о чем-то переговаривались между собой и фыркали в мою сторону.
Через полчаса их фырканья и ржанья мне стало скучно, и я заснул. Сказалась бессонная ночь. Проснулся уже поздним вечером, оттого что в конюшню кто-то вошёл — это оказался конюх. Он выводил вороного поджарого скакуна из стойла, тот сильно рвался и бил копытом. С улицы потянуло свежим ветром. Я зевнул.
Во дворе стало шумно. Я с любопытством выглянул из стойла — никак, попался этот сорванец? А что, вдруг мысленно похолодел я, что, если он и не собирается меня красть? Ну, в общем-то… я огляделся. Если не собирается, то и хрен с ним… вроде бы здесь хорошо. А если мне понадобится сбежать… не думаю, что будет так уж сложно скинуть эту дамочку с седла. Главное, дождаться прогулки за город — богатые ведь любят бездельничать на природе и смотреть, как работают бедные?
Я подождал ещё немного, прислушиваясь, но ничего интересного так и не произошло. Громкие разговоры снаружи поутихли. Несколько раз заглядывал тот мальчик, что днём спал в углу. Он менял лошадям воду на свежую и чистил ясли. Меня он отчего-то побаивался, как-то нерешительно и робко подсыпал мне овса и поспешно заковылял прочь к выходу, столкнувшись по дороге с двумя конюхами, что чистили меня днём. Они незлобливо прикрикнули на него, тот что-то виновато произнёс и вынырнул на улицу.
Слуги проверили работу мальчика — у всех ли лошадей в достатке еды и питья, и, убедившись, что все в порядке, вышли, заперев за собой ворота конюшни. Стало темно и тихо, только слабый лунный свет лился в окна. Было ужасно скучно и одновременно чуть-чуть тревожно. Не люблю находиться взаперти — слишком привык к степным просторам… К тому же, любое заключение в человечьи постройки никогда не было особо добровольным. Немного потоптавшись, я не нашёл ничего интереснее, чем опять погрузиться в сон.
Меня разбудило оживление в конюшне. Продрав глаза, я убедился, что вокруг все ещё темно. Однако ворота, выходящие на каменистую дорожку, были распахнуты, видимо, из-за шума открываемых замков я и пробудился. Мальчишка, зевая, стоял у прохода и держал в руке зажжённый фонарь, морщась от яркого света. Из-за него тьма вокруг освещённого круга словно сгустилась, и я не мог разглядеть, что творилось на улице. Проснулись и некоторые другие лошади, тихонько всхрапывая и топчась в стойлах. Внутрь поспешно влетел один из конюхов и отворил то самое стойло напротив, из которого вечером вывели породистого скакуна. Громкое ржание вперемежку со стуком копыт донеслись снаружи, и в конюшню вошёл сам граф, ведя в поводу того самого жеребца, что вечером увели из стойла. Конь остервенело грыз удила и рвался из рук.
Граф кинул поводья подоспевшему конюху, скакун тут же взвился на дыбы, так что его еле удалось успокоить и завести в стойло. Патрон помог слуге управиться с конём и, посмеиваясь, обозвал его дикарём. Любовно похлопав чёрного коня по шее, он направился вдоль стойл, попутно заговаривая с другими лошадьми и теребя их то за нос, то за холку. Меня он тоже потрепал — за нос, чему я был не очень доволен и отфыркивался от него. Не люблю, когда со мной обращаются как с вещью и не интересуются, что мне нравится, а что нет. Хотя ему-то и не следует знать, о чем я думаю и думаю ли вообще.
Граф ещё на несколько мгновений задержался возле меня, а затем развернулся и направился прочь из конюшен.
— Я сам займусь лошадьми, — крикнул он попутно конюху, начавшему было чистить чёрного коня, — прошу меня не беспокоить.
Слуга, довольно кивнув, поспешно вышел вслед за ним, подавив зевок. Горизонт уже чуть заметно начал светлеть. Эх, видимо, придётся выкручиваться самому… впрочем, я ведь заранее ни что не рассчитывал, верно?..
Я со вздохом пнул ворота стойл и опер на них голову, тихонько обдумывая различные варианты будущего побега. Пожалуй, стоит притвориться очень кротким и послушным, иначе дама может и передумать на меня сесть.
Очнулся я только когда двери конюшни громко захлопнулись — вздрогнув, я воззрился на вернувшегося графа — тот переоделся в более простую одежду. Он прошёл через конюшни на задний двор, повозился там, затем вернулся и сам налил чёрному коню свежей воды и насыпал овса. А потом зачем-то вычерпал всю мою воду из поилки в стойле. И зачем? Она ведь довольно свежая была… Выплеснув остатки где-то снаружи, он вернулся и наполнил корыто заново. Вода вроде бы та же. Вот странный. Хотя… Я наклонился и чуть принюхался к новой воде — от неё шёл какой-то лёгкий, островато-пряный запах, едва заметный. Подозрительно…
Граф довольно потрепал меня по холке.
— Пей-пей, тебе понравится! — бросил он мне, а затем добавил, обращаясь, скорее, к самому себе: — Хотя настаивать нужно подольше… — и отошёл куда-то.
Я осторожно приблизился к самой водяной поверхности — конечно, мне и тухлую воду приходилось пить, но ко всему, что подносят мне люди, я привык относиться с осторожностью, едва ли не с предубеждением. Я скосил глаза в сторону — граф ковырялся где-то в другом стойле. Ещё раз вдохнул — тоненький аромат проник внутрь, и мне определённо захотелось попробовать. Что ж… вроде бы этот человек очень любит своих лошадей. Не думаю, что он собирается со мной что-то сделать. Я ведь очень дорого ему обошёлся… наверно, вполне естественно в этом случае кормить и поить меня получше?..
И я попробовал — пряный запах защекотал ноздри, и я, не удержавшись, сделал несколько больших глотков. В конце концов, пока я ещё здесь и не убегу, нужно наслаждаться хорошей жизнью. Да и вообще, здесь довольно приятно, несмотря на… на что?
Я почувствовал прилив хорошего настроения и спокойствия. Все тревожные ощущения вдруг куда-то испарились. Действительно, и чего я так волновался. Из-за чего?.. Нет никаких проблем…
Как следует закусив овсом, я почувствовал, что совсем уже расслабился, мысли стали путаться.
Овёс такой сухой и шуршащий… зёрнышки… Они маленькие и смешные. Пляшут у меня на языке. Нет… Почему зёрнышки? Это человечки, маленькие… такие… А я их жую… Ням-ням. Молотые косточки, и-хи-хи! Надо бы промочить горло, не так ли?..
Я снова глотнул воды. Как-то странно все… мутно становится. Воды вдруг стало так много, и мне казалось, что я один посреди сплошной водной глади, вот только почему-то на ней распускаются большие крикливые цветы и тут же лопаются.
Сквозь туман в голове я услышал чей-то голос.
— Так, тебе уже хватит, — мне подняли голову, так что я вдруг вынырнул из океана, и впихнули в рот железку, как мне почувствовалось. Дальше все было слишком смутным.
Не знаю, сколько времени прошло, пока туман в голове развеялся. Помню только, что хотел повернуться и попить, но меня не пускала верёвка… я был привязан с обеих сторон. Головой не пошевелить. Какие-то звуки сзади. Чем этот урод меня напоил… проклятье. Какого хрена я это выпил? Зачем эта верёвка… Меня что, собрались подковать? Но у меня же раздвоенные копыта… не понимаю, что вообще происходит…
Я стоял, но все вокруг кружилось. Мне было даже слегка забавно от этого. Хорошо, что ног у меня четыре, мысленно захихикал я, на двух я бы уронился… Ой. Что это со мной такое веселое?
Мне послышалось какое-то копошение вокруг, стены внезапно поползли на меня, я сморгнул, и они вернулись на место. А потом внезапно я услышал какой-то дикий визг и испугался, что это какое-то чудовище вдруг поймало меня и хочет сожрать, так что я дернулся и взбрыкнул, пытаясь сорваться с верёвки. Какой-то стук, очередной вопль где-то сзади, а следом раздался дикий хохот и чьи-то высокие, режущие слух, преисполненные ужасов возмущенные восклицания.
Страх помог мне немного прийти в себя, и я понял, что никаких чудовищ нет, я все ещё привязан в стойле, а этот противный голос принадлежит человеческому существу… какой визгливый… кажется, это графиня?! А кто это так надрывно смеётся?
В голове словно колокол гудел, все кружилось, и я часто смаргивал, а стоило хоть на миг прикрыть глаза, как пол уходил у меня из-под ног. Так что приходилось мучиться и смотреть, чтобы не упасть и не повредить себе рот привязью. Пока я пытался сохранить связь с реальностью, смех и визг стихли. Я смутно различал какой-то длительный спор, после чего передо мной явился относительно знакомый силуэт, давящийся тихим смешком.
— Не дёргайся, это я, пришёл тебя спасать, — прошептал знакомый голос, — сейчас я тебя отвяжу, только не падай.
Меня освободили от неудобной и стеснявшей мне голову дурацкой привязи. Было жутко плохо и мутно перед глазами. Я хотел было лечь, но мне не дали этого сделать и куда-то потащили, судя по всему, на улицу, потому что я ощутил ветер и вокруг заметно посветлело. Постепенно, по мере того, как меня вели, дурь слегка повыветрилась, и я уже смог, наконец, осознать, что иду я по городку ранним утром и ведёт меня Тигр, а вот куда — неясно. О. Кажется, мне знаком этот переулок…
Меня слегка шатало и снова стало немного весело. Я зафыркал и стал заваливаться в сторону.
— Э-эй, не шали, дурья морда, — меня потянули назад, — нажралась и радуешься, значит. Смотри, оклемаешься, будет тебе весело. А сейчас шевелись, у нас времени мало.
Я послушно брёл вперёд, пока чуть не ткнулся рогом в какую-то статую, отшатнулся, но все-таки задел её и отколол небольшой кусочек. Ммм, знакомая, уродливая… Ааа. Это истукан возле обсерватории. Точно, вот и ворота открываются. Выходит, меня уже украли? А почему мы тогда сюда идем?.. Птииичка…
Я не заметил, как оказался где-то в дальнем углу сада. Зрение стало четче, но голова по-прежнему гудела. Я плюхнулся на траву.
— Да, лучше полежи пока здесь. Умора… — Тигр убежал, оставив меня одного.
Мне стало тошно, и в ту же секунду весь съеденный ранее овёс чуть было не отправился наружу. Я, еле сдерживая себя, кое-как поднялся и на дрожащих ногах ломанулся в ближайшие кусты, по пути споткнулся обо что-то синее и маленькое, оно резко взвизгнуло по-кошачьи и бросилось прочь.
Опорожнив свой кишечник, я отошёл было, попятившись, да так и упал. Пожалуй, лучше полежать с закрытыми глазами. Через некоторое время мне стало немного легче.
Что же это происходит… зачем меня отравили? Чего ещё на этот раз хотели сотворить со мной?! Как я ни пытался обдумывать произошедшее, мысли рвались и перепутывались, раскатывались в голове комками и сменялись новыми, совершенно неконструктивными и бредовыми… Я попытался вспомнить, что же произошло после того, как я выпил это зелье, но ничего не приходило мне в голову, кроме обрывков бреда. Я ничего не соображал.
Пока я лежал, солнечный свет уже выбрался из-за крыш домов и осветлил начавший просыпаться город. Ещё через некоторое время я услышал шаги — вернулся Тигр с сумой через плечо, очень туго набитой.
— Стоять можешь? — быстро спросил он и, не дожидаясь ответа, потянул меня за уздечку. Я, всё ещё плохо соображая, послушно поднялся враскоряку на ноги.
— Отлично, главное, ковыляй и не останавливайся, а то свалишься, — он быстро потащил меня за собой.
Спотыкаясь на каждом шагу, я брёл куда-то по улицам города. Боль в голове спала, зато появилась слабость в ногах. Мысли разбегались, и я плохо различал происходящее вокруг, так что просто старался не упасть ни на кого из прохожих. Силуэты людей шарахались от меня подальше и что-то бурчали вслед, кто-то цокал языком.
Внезапно камни мостовой сменились на деревянную поверхность — кажется, мы перешли через мост к входным воротам… Да, это точно они; я заморгал, пытаясь сфокусироваться на приближающейся фигуре закованного в латы стражника. Однако, прежде чем тот открыл рот, Тигр сунул ему под нос какую-то бумагу.
— Вот, гляди, это от Высшего круга. Так что свали с дороги, будь добр, ты меня задерживаешь.
— Что?.. Погоди-ка, — я узнал голос вчерашнего блюстителя порядка. — Круг?! — страж схватил бумагу и непонимающе воззрился на буквенные знаки и подписи в конце, — мне лично доложили, что ты вчера продал это животное графу Ревру!
— Он передумал.
Страж внимательно разглядывал печать рядом с подписью.
— Настоящая, — радостно пропел Тигр.
— Вижу, — буркнул стражник, — однако, — не дал он выхватить Тигру бумагу, — я ни за что не поверю, что ты не увёл скотину из конюшен и не пытаешься сейчас сбежать побыстрее, прежде чем граф узнает…
Тигр скривился.
— Предполагая твою дотошность… — он протянул ему записку, испещрённую тонким почерком и тоже с печатью в конце. — Как видишь, и эта настоящая. А теперь отдай мне бумаги и отвали.
Страж окатил его ледяным взглядом.
— Здесь не указаны причины.
— Если тебе так интересно, моя лошадка не сошлась с графиней характером и посему была отдана в лоно науки. Теперь все?
Он выхватил у стража обе бумаги и спрятал в мешочек на поясе… Кстати, откуда у него пояс?..
Стражник молча отошёл в сторону и пронаблюдал, как Тигр быстро ринулся через ворота. Я, естественно, потащился следом, пережёвывая на ходу железку и смотря себе под ноги, чтобы не упасть. Какое-то время мы шли по дороге, но потом Тигр свернул с неё в поле. Шли мы довольно долго — или мне так показалось. Остановились у какого-то небольшого пруда с квакающими лягушками. Я жадно набросился на воду, чуть не свалившись в неё — нужно как следует промыть желудок от этой дряни. Только вот овёс жалко…
Тигр плюхнулся где-то сзади на траву и зашуршал чем-то в сумке. Я, пятясь, вышел из пруда и неловко улегся, пытаясь отдышаться — то таинственное пойло отняло у меня много сил. Да ещё и оставило голодным. Никогда больше не выпью ничего с незнакомым запахом.
Тем временем Тигр скинул с себя «парадную» одежду и облачился в свои обычные жалкие обмотки.
— Ну что, как тебе, понравилось? Может, мы зря вас прервали? — обратился он ко мне и отчего-то захихикал.
— О чем ты? Все было хорошо, до тех пор, пока этот уродский граф меня не опоил каким-то дерьмом. Не понимаю его мотивов, к чему все это вообще, он же вроде любит лошадей?
Тигр прыснул со смеху и хохотал довольно долго. Я терпеливо подождал, пока он успокоится. И что тут смешного?
— Так ты ничего не помнишь? — простонал он сквозь смех. — Что, серьёзно?
— Я помню только, что пил какую-то странно пахнущую воду, и очень сожалею об этом. Я думал, это что-то приятное или полезное… А потом все словно в тумане. И голова теперь болит… — тут я вынужденно прервался. — Пожалуйста, сними с меня уздечку, она мешает мне говорить.
Тигр освободил меня от узды и закинул её в сумку.
— Он тебе настойку дурмана в воды добавил. Трава такая южная, ты её не знаешь, она далеко растёт, — он внимательно посмотрел на меня. — Больше нигде не болит?
— Ноги. Ослабли. Это скоро пройдёт?
— Не знаю. Смотря сколько выпить и в какой концентрации. Думаю, придётся подождать до завтра, пока окончательно не выветрится.
— Хорошо… Я не заболею от этой гадости?
— Нет, одного раза недостаточно… — он снова полез в сумку. — Смотри, чего я раздобыл! — он показал мне новенький кинжал, довольно длинный, с витой рукоятью и круглым набалдашником на конце, и кожаные ножны с перевязью к нему. — А ещё я одежду достал получше! И кое-какие побрякушки стибрил… то есть одолжил, конечно.
Какая довольная у него рожа.
— Наварился на мне, я вижу. А куда ты дел остальные деньги? Или это такой дорогой кинжальчик?
— Неет, — улыбнулся он, — благодаря тебе, я смог достать вот это, — Тигр вытянул из сумки большой свёрток и бережно его развернул, — смотри, это лучший учебник ментальной магии.
Он протянул мне пухлую книгу, в обложке из какой-то темно-синей кожи с темными пятнами, кое-где вытертую, уже явно не новую. Она приятно пахла старой бумагой.
— Книга?.. — он читает?! — А почему ты просто не украл её?
Он хмыкнул.
— Это одна из копий довольно редкой писанины, только маги владеют библиотекой со всякой подобной всячиной. Просто так в неё не попадёшь, а если бы я попался на краже, двери в Круг с треском для меня бы захлопнулись. А я такого не хочу.
Я заинтересованно посмотрел на фолиант тайных знаний у него в руках. Наверное, это действительно нечто ценное, раз просто так взять его он не осмелился.
— И они отдали её тебе?
— Не они. Эта копия хранилась в закромах одного ломбарда. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы вообще её найти. Может быть, я успею кое в чем потренироваться, и это поможет в пути… Мы идём в Тиккерак. На юг.
— Мы? — ну конечно, опять началось. — С чего ты взял, что я и дальше пойду с тобой? Я помог тебе более чем достаточно. Ты разве так не считаешь?
— Неет, — снова расплылся он в улыбке. — Тем более что толстопуз очень хорошо отзывался о тебе и сказал, что будет очень жаль, ежели зверь с таким чудесным даром будет потерян для науки…
Я насторожился.
— Каким таким ещё даром? Он же сказал, что я дефективный.
— Разве? А потом он нашёл время и подумал, и сказал, что подозревает в тебе очень редкие способности. Правда, какие, он не распространялся. Неважно. В общем, он просил доставить в Тиккерак и тебя, так что ты идёшь со мной.
— Нет.
— Да.
— Ни за что! С меня хватит. Каждый раз, когда я с вами, людьми, связываюсь, со мной что-то гадкое происходит: бьют, продают, издеваются, теперь ещё и травят! Чего он хотел со мной сделать?!
Тигр спрятал улыбку и сощурился.
— Ну даже не знаю, стоит ли тебе говорить вообще, раз уж ты не помнишь… Он не только хотел, но и делал, причём весьма активно, — Тигр дёрнул уголком рта, стараясь не засмеяться.
— О чем ты? Он где-то сзади был, я не видел, что он делал. Я думал, он хотел меня как-то подковать…
Тигр не выдержал и судорожно затрясся, затыкая себе рот рукавом, пытаясь сдержаться. Затем отдышался несколько секунд.
— Дурман снижает чувствительность, поэтому его дают тяжелораненым, которые совсем в мясо. А граф использует его побочные эффекты — расслабление и дезориентацию. Правда, с тобой он сильно перестарался. Видимо решил, что тебе одной лошадиной дозы не хватит.
— Для чего?! Ну, хоть намекни, — я сильно разволновался. Тигр глянул на меня и тут же снова растянул губы в ехидной усмешке.
— Да поимел он тебя, успокойся.
Я на миг застыл, просто осознавая то, что он мне сейчас сказал. Все слова застыли в глотке, таким огромным мерзким комом, склизким… Я чуть не задохнулся от возмущения. Какая гадость! Сморгнул навернувшиеся было дурацкие слезы, резко вскочил и, с трудом удержавшись на подкосившихся ногах, быстро заковылял прочь.