***

хочу, чтобы существовал человек-правда. я подойду к нему и спрошу: "скажи, я смогу когда-нибудь любить кого-нибудь больше, чем его?"
- нет.
человек-правда - это я, и это очень, очень горько.
по утрам я просыпаюсь лишь с одной мыслью, и засыпаю в обнимку с ней же. за окном невероятно красиво. огромными просторами растянулся север России. красочные поля. мазки кистью. красной, желтой, зеленой, розовой гуашью. все цвета, которые может вообразить себе самый смелый фантазёр при слове "осень".
чуть ближе в виде за окном - несколько домов. маленькие уродливые дома. если я долго вглядываюсь в дом справа, то иногда мне кажется, что он чем-то похож на дом моих бабушки и дедушки в Ярославле. на дом, которого уже нет, как и бабушки с дедушкой.
эти дома уродливы. растянувшиеся маленькие тощие и редкие деревца тоже уродливы. уродлив деревянный запах моей квартиры. уродливы узкие серые дорожки. уродливы одинаковые серые дни. уродливы одинаковые серые люди. я тоже уродлива среди них.
не уродливо только море. море тоже серое, но оно не загажено этим городом. оно выглядывает из-за маленьких уродливых домиков, и подмигивает мне каждое утро. в нем отражается не уродливое крошечное солнце, его я тоже очень люблю. три моих друга - луна, море и солнце.
мои друзья либо мертвы, либо абстрактны. возьмем в пример первых - Джон Леннон, например. черт побери, я ощущаю его своим другом. в моменты отчаяния и грусти я закрываю глаза, и моему воображению предстает небольшая розовая комната с пушистыми жёлтыми пуфиками. в них сидит Джон и со спокойной умиротворенной улыбкой смотрит на меня.
- что опять случилось, малютка?
я сажусь рядом. и мы разговариваем. о чем угодно. он целует меня в лоб и я убегаю обратно в реальность. он иногда дает мне много дельных советов. я убегаю, а он остается с Йоко.
иногда я захожу вместо розовой в белую комнату. в белой комнате черный ковер и кошки. и Курт. он сидит на полу, но он счастлив. может, и нет, но мне куда более приятно представлять, что все мертвые люди - счастливы. я сажусь рядом с ним и мы сидим в обнимку на полу и молчим. и я плачу. он уже не плачет.
иногда я захожу к Маяковскому, иногда к Бродскому, иногда к Есенину, иногда к Буковски. все они мне помогут. Маяковский пострадает со мной, Бродский сможет вести сложные беседы, Есенин и Буковски выпьют со мной.
не люблю этот город. он уродлив в своей серости и безликости.
но зато я люблю свою комнату. маленький теплый храм. только здесь я чувствую себя как дома. уютно, тепло, везде пахнет моими ягодными холодными духами. на стене весят мои ассиметричные рисунки, плакаты, стикеры и наклейки. мне дорого все. маленькие цветущие кактусы. много книг. запах.
у меня есть своя коробка воспоминаний. наша с сестрой традиция, точнее наш маленький демон - неумение выбрасывать то, что обычные люди бы не всегда стали хранить.
куча писем. визитки. лепестки от роз. стихи. записки. игрушки из киндеров. что угодно. но все, поверьте, все мне дорого.
 смотрю в окно. маленькие дома растянулись в широкой уродливой и полыхающей мерзостью улыбке. насмешке. насмешке надо мной.