Неотправленное письмо. Рассказ

Солнце, голубое небо, искрящийся скрипучий снег и я: тороплюсь, подгоняемая утренним морозцем, в своей новой лёгкой дублёночке рыжего цвета, подаренной мне мужем и детьми по случаю моего пятидесятилетнего юбилея. Я страховой агент. Мне предстоит сегодня застраховать от несчастного случая частные дома по улице Советской.
 
Поднимаюсь на уютное крылечко дома номер сто два. Мне открывает стройная симпатичная женщина с удивительно добрыми глазами. Это Вера Васильевна. Она – учительница начальных классов.
 
– Проходите, проходите. Небось, продрогли? – улыбаясь, поторапливала меня Вера Васильевна.
– Да нет. Я же в тёплой новой дублёночке, – похвасталась я.
– Ну-ка, ну-ка, – закрывая плотнее за мной двери, оживилась хозяйка дома. - Дайте-ка, я посмотрю.
 
Я кокетливо повертелась посреди прихожей перед Верой Васильевной, как перед зеркалом, и быстро разделась.
- Да-а, хороша! – торжественно произнесла она, принимая, мой зимний наряд в свои руки.

Чтобы заполнить страховой полис, я присела за столик, стоявший у окна. Вера Васильевна, не выпуская дублёнку из рук, подошла поближе к окошку и стала рассматривать мездру, то поднося поближе к глазам, то относя подальше.
– Да-а, как шёлк, – с видом знатока произнесла она.
Отвернув полу мехом вверх, запустила туда ладошку и с детским восторгом воскликнула:
– Боже! Какая мягкая и пушистая.

Вера Васильевна блаженно коснулась щекой о мех, и вдруг её глаза погрустнели.
– Вера Васильевна, а вы прикиньте дублёночку на себя, – предложила я.
Она бережно одела её, подошла к зеркалу и замерла. Действительно, дублёнка очень была ей к лицу и сидела на ней, как на лучшей модели.

– Рыжий – это мой любимый цвет, – призналась Вера Васильевна с грустью в голосе. – Жаль, что я уже не смогу себе купить такую же.
– А может быть, кто-нибудь поможет? – спросила я, да вовремя остановилась. Нечаянно взглянув на фотографию в траурной рамке, вспомнила, что сын,  офицер-пограничник, погиб два года назад, а муж, не выдержав горя, тяжело заболел и умер через полгода после похорон сына.

Сердце моё сжалось: печальная тень легла на лицо Веры Васильевны. Глядя в её глаза, полные тоски, я решила хоть каким-то образом смягчить ситуацию и отвлечь от грустных мыслей.
– Вчера в телевизионной передаче «Поле чудес» женщине вручали  подарок, заказанный ею письмом. Давайте и мы с вами напишем и попросим в подарок для вас дублёнку.
– Я смотрела эту передачу. Действительно, там сейчас проходит акция подарков. А хорошая идея, – оживилась Вера Васильевна. – Непременно, напишу и попрошу, – рассмеялась она…
Я поспешила по улице Советской к другому дому, но грусть и даже чувство вины меня уже не покидали до конца дня...

Прошёл год. И я опять спешу январским утром в тот же дом и с той же целью. Мне открыла молодая женщина – племянница Веры Васильевны Наташа. Сажусь за знакомый  столик. Гляжу на фотографию, обрамлённую чёрной траурной лентой, с которой смотрит Вера Васильевна своими удивительно добрыми глазами. Она умерла два месяца назад от сердечного приступа. Я едва сдерживаю слёзы…
 
– Никак не найду документы по страховке, – прерывает мои тяжёлые мысли Наташа.
– Вера Васильевна хранила их в тумбочке в верхнем ящике.
Через минуту мы открываем старую картонную папку. Вместе со страховым свидетельством за прошлый год лежит голубой конверт. «Москва. Центральное телевидение, программа «Поле чудес», Якубовичу Л. А.», – прочитала я про себя и вопросительно посмотрела на Наташу. Она вынула двойной листок в клеточку, вырванный из ученической тетради и начала читать вслух:

 Уважаемый Леонид Аркадьевич!                Мне пятьдесят четыре года. Всю свою трудовую деятельность я посвятила общеобразовательной школе, детям.
Очень люблю Вашу передачу «Поле чудес». Пишу потому, что больше чуда не от кого ждать. Как тот Гоголевский Акакий Акакиевич я с недавних пор мечтаю. Нет, нет, не о шинели, а всего лишь... о дублёночке. Моё-то зимнее пальтишко десятилетней давности истрепалось изрядно: приходится носить зимой осеннее, а у меня радикулит и прочие «болячки».
 
А тут Вы, Леонид Аркадьевич, со своим неиссякаемым творчеством объявляете рекламы! В них то «Снежная королева», то «555, 55, 55», то «Ле монти» со своими лёгкими, как пух, рыжими (мой любимый цвет) дублёнками. «Цены доступны, цены доступны, ночью дешевле», – вещает реклама. Интересно, сколько времени мне нужно копить на дублёнку при моей зарплате в пятьсот двадцать рублей, которые я не получала  уже два месяца? Да я понимаю, я сознательная: кризис.

Сейчас три часа ночи, проснулась в холодном поту. Приснился сон, как наяву: стоим мы с Вами, Леонид Аркадьевич, в студии «Поля чудес» на… барабане. Вы впереди, я – чуть сзади. Вы просите зрителей назвать слово из восьми букв, а я стучу пальчиком по Вашему плечу и говорю: «Хочу дублёнку, милый». Почти всё как в рекламе.

Кому как, а мне, действительно, «мечтать не вредно». Вот сейчас закончу писать Вам письмо (днём ни за что бы не осмелилась), выключу свет, и до утра ещё есть время помечтать, пофантазировать. Хоть и стыдно, но, на всякий случай, сообщаю свои размеры: 162, 48 – 50. 
Вера Васильевна.   17. 01.  1999г.