Метаморфозы истории

                Тезисы
                1
Плоскость, превращаясь в шар или куб, образует объём.
В искре тоже есть жизнь, как в части костра.
Поверхность листа проста, но и в ней есть «проём»,
И если сказать грубее, то это – дыра.

Я смотрю, как время течёт, образуя ритм.
В геометрии дня – много граней и много огня.
Но, не каждый виток истории даёт пищу для рифм,
Иногда, это – белый стих в серых сумерках дня.

Шар не так устойчив, как куб: катни и пошло…
Жизнь не только движенье, а – я, слишком, туп:
Я стучу себе в голову, что бы дошло…
Но время протыкает живое, образуя труп.

Если, шар – знак движенья, то символ покоя – куб.
Но жизнь не любит деления и сплетает всё в жгут.
И если ты тянешь время, то мир с тобой будет груб:
История – это игла, опутанная нитью минут.

Влезая в поток, прошибая лбом стены, думаешь, что – герой.
Осмысляя, пробитой головой, суету сует, думаешь, что – мудрец.
И вдохновенно изобретая велосипед, забываешь порой –
Что дом без окон и дверей и есть огурец.
                2
Десять лет нанизаны, как шашлык, в глубине ума.
Память – не просто сума, в ней всегда есть шик:
Даже тот, кого жизнь не наделила сполна,
Хотел бы вспомнить, что и он не просто мужик –

А, что-то такое: хранитель древнего рода, наследник престола,
Тайный советник, вместивший все тайны и злобу дня.
Что ж до меня, то, продираясь от сложного до простого,
Я не хочу быть судьёй, я просто хотел бы понять…

               Метафизика истории

История – это предмет, взглянув на который,
Каждый хотел бы крикнуть: «Это сделал я!»
Ибо, со временем, легко забывается зло и ссоры,
И, встречая давнего врага, редко кто бормочет: «Свинья!»

У каждого народа эпос переходит в лирику,
Хуже – если наоборот, ибо тот, кто движется вспять:
В хаосе бытия опять уподобляется винтику
Этой жёсткой механики дней, где редка благодать.

У личности больше прав, у народа – обязанностей.
И если смиряешь свой нрав – обретаешь себя,
Ибо чем больше имеешь привязанностей,
Тем меньше – свободы, но в каждой спичке есть сила огня.

Ветхость закона и силы – крепость любви и духа:
Всё наполняет собой метаморфозы истории,
В которых дева являет себя, как старуха,
А овечья шкура, лишь шкура – не более…

Камень, сорвавшийся, в любом случае, упадёт,
Так и народ, хотя делает вид, что спит – уже ползёт:
Ибо, здесь нет гор, и каждый пласт, просто засыпает нас,
Погребая всё, что цветёт, и, трамбуя наст.

Уходят со сцены народы и гибнут цивилизации,
Не каждый, вошедший в историю, успел там оставить свой лик,
И бродят под небом безвестные призраки нации,
Но всё же не в каждом юноше зреет старик.

Чем дольше – под небом – тем более бредишь о вечности.
Чем больше привязан к себе, тем страшнее идти,
Но в лёгкости юной души есть и признак беспечности:
Все обрастают добром лишь в процессе пути.

               История и правда

Настоящее легко становится прошлым, но не всегда – историей.
Прошлое принадлежит вечности – история же конечна.
Реальность всегда попахивает фантасмагорией:
Иное – не скроешь, так переиначат бесчеловечно.

История – тоже полигон для битвы и это не ново:
Умный политик знает, что слово сильнее пули.
Храбрость берёт города, а людей берёт слово,
Но правда есть правда, и за правду хлебнули…

Поэтому, каждый историк немного фальсификатор:
Кто от ума – кто без него, но выбирая из семейства "куриных",
Даже если курица несёт яйца, а павлин – провокатор,
Большинство эстетично предпочтёт курице павлина.

Всё слишком похоже на игру, до той минуты,
Пока ветер событий не опалит лица:
И тогда не утешит душу часть правды, сам ты
Готов платить кровью за то, что б мир узнал подлеца.

Опираясь на правду, мы ищем ориентиры,
Пусть хоть задним умом, но мы чтим глубину промерзания:
Дом с фундаментом – дом. Без основ и в уме только дыры.
А из дыр и мудрец не построит приличного здания.

Знание скрытых причин не всегда человеку на пользу,
Метафизика – глубже, чем может копать «экскаватор».
Ну, а если есть дар видеть больше, так это к «психозу»:
Значит, будешь страдать, ну, а в этом никто не новатор.

               Жизнь и смерть
                1
Сидя в теньке, или прохаживаясь налегке
Между стволов, набухающих от весны;
Замечая, как в старом пеньке
Корни рождают новую жизнь, а сам ты
Уже заметно и неотвратимо сохнешь,
Пытаешься осознать себя, как часть природы,
И всё же не можешь вместить, что и ты сдохнешь…
Как, впрочем, не можешь понять и что такое – роды.
                2
Эго – это поверхность, отполированная как зеркало,
И вглядываясь, видишь лишь себя: как время,
Оформляя тебя в нечто, потом превращает в ничто.
И каждая мысль конечна, и упираясь в темя,
Никогда не находит то, к чему стремится,
И всегда пребывая в футляре, становится вещью,
Такой же не нужной, как сотни вещей, «лица»
Которых, не вспомнишь даже перед горящей печью.
                3
Хлам есть хлам. Рука не дрогнет. Сердце не заноет.
Хотя, обозревая окорок, даже свинья готова крикнуть: «Это же я!»
Но человек не то. И если внутри ничего нет,
То ветер сдувает с поверхности всё и вся,
Оставляя после себя чистый лист. И когда
Нет глубины, то нет и истории бытия,
А есть лишь бессмысленная кутерьма и тогда
Смерть права – подчищая всё: от «а» – до «я».
                4
Ведь, выбирая жизнь, выбираешь не себя
Во всём этом офигее и опупеозе, -
А белого и пушистого, несущегося, осеняя
Времена и пространства крылами любви, неуязвимого «мафиози»
Царствия Небесного и окрестностей низлежащих,
Сложившего власть свою не от немощи и страха,
Не ради молодых и крутых здесь предстоящих,
А, потому что – нет больше власти, нет смерти и разрушена плаха.
                5
Ибо смерть утратила силу, и нет ей больше пищи!!!