Февральские этюды

Вершки, корешки, собрались люди, и решили…
Вернее, решили, что понимают друг друга, почему не собраться в одном месте. Скажем, два человека, делают одно дело, и хорошо делают. Им делается хорошо, когда они рядом. Можно пойти дальше, создать некое учреждение, назвать его студией, минимальный штат, строгий бюджет. И открыть дружную работу, доказывать, что люди могут понимать друг друга. Спорят? Да, еще столь яростно, дело доходит до стакана, который летит в чью-то голову! Что это доказывает? что они стремятся к пониманию, посмотрите, с какой готовностью один прощает другого. Поэтому они должны быть рядом, эти два человека, другие люди, все другие люди. Ведь людям, каждому, нужно знать, что его понимают. Ощутил нужду в понимании, и вошел в такую студию, принимайте, примите участие. Уже инстанция?.. Понятно, можно обойтись и без инстанции. Сами люди, сами собрались в каком-то знакомом месте. И принялись доказывать друг другу, как это важно, понимать друг друга.

Кожа повседневности/1

Начинаем работать с кожей, старый знакомый полон энергии, в самом деле, снимать эту кожу.
Или, напротив, наращивать ее. Утончать ее или огрублять. Чем больше кожи? Тем больший разрыв можно устроить. Скажете! что-то мешает? Резко, даже грубовато. Есть более деликатные слова, например, дистанция. Главное, держать нужную дистанцию. Тогда Александр Гаврилович (АГ), как определить эту дистанцию. Первое требование всякой жизни = дистанция. Жизнь и есть дистанция, вернее, ее соблюдение, точное. Колебания желательно исключить. Образец соблюдения дистанции, конечно, Молчалин. Возможно, поэтому? первое действие жизни, ценящей самостоятельность ; наплевательское отношение к дистанции.
Неужели человек бессилен перед дистанцией?
Если это так. Тогда смысл жизни сводится к созданию дистанции.

1.
Мадам Жину, здравствуйте, не обращает внимания, повторяю, ноль внимания.
Мадам Жину сидит за столом, но пусть будет, за столиком. Перед ней стакан, бутылка, знаменитый абсент. Печально знаменитый. Что интересно? «… с хитрым взглядом сидит за бокалом абсента» (Харрис, с.97). Сколько ни всматриваюсь, никакой хитрости. Может, лукавство? Темные тона, они везде. На лице, на лбу, на руках, не говоря о волосах и одежде, там чернота. И только губы противостоят этим темным тонам. Их трогает легкая улыбка, раздвигает, слегка. Из темных тонов, из темноты выглядывает нечто светлое. И тогда появился свет?.. неужели вот таким способом можно создавать свет. Если это верно, тогда из любой бесформенности можно создать светлое, свет. Бесформенность = условие творчества, а если это собственная бесформенность.

А за ее спиной, разумеется, за спиной мадам Жину?
Бильярдный стол, там три шара. Красный и два белых, не совсем, но пусть будут белыми. Чуть далее, там обычный стол, кампания. Двое мужчин, рядом с ними, две женщины, немногочисленные цвета, красный – черный, между ними не то серое, не то зеленое. Мужчины, женщины, 19-й век на исходе, они жили так же, как и мы. Ставили локти на столы, а куда их поставить. Подпирали головы руками, зачем подпирать головы. А что можно подпирать руками, не бедра же. Головы – руками, руки – бедрами, бедра – ногами, ноги – на земле. Но где-то должен же быть конец. А зачем вам конец? Но тогда не будет начала! хорошо, начните с картины, с общей картины.

На этой картине несколько человек, среди них три женщины.
Первая, только спина, только шапочка на голове, исключаем, остаются две женщины.
Обе подпирают головы руками. Одна, дальняя, правой рукой, что там на ее лице? Кажется, внимание, она вслушивается. Ну и лицо! В общем-то, вполне нормальное лицо, вернее, личико. Ничего особенного, но вот выражение! В итоге? совершенно перекошенное лицо. Неизбежный вопрос. Чего можно добиться, если перекосить лицо. Убрать бесформенность. На выходе? Самое обыкновенное лицо. Темное, противное. Во всяком случае, ничего светлого. АГ сморщился, уверены? Хорошо, передний план, крупным планом. Вторая женщина Левая рука подпирает голову. Но кто знает наверняка, может, это голова склонилась на руку. Все в ней крупно. Большой нос. Большие губы. Большой подбородок. Но крупнее всего рука, левая, правая под столом. Эта левая рука так велика, что кажется сопоставимой с головой. Такая большая голова и должна склониться на столь же большую руку. Не так ли, Александр Гаврилович! давайте без церемоний, просто АГ, еще один древний ритуал. Хорошо, вот эта женщина и есть мадам Жину, знаменитая мадам Жину.

В человеке все прекрасно, по крайней мере, должно быть.
А если сказать, все крупно? потом продолжить, должно быть крупным.
Большие руки и большая голова!.. Продолжайте, не обращайте внимания на шероховатости. Голова этой маленькой женщины больше головы слона. Так, уже что-то. Но как это понять. Если поставить рядом, слона и женщину, голова женщины, голова слона, рядом. Превосходство слона? оно очевидно. Физические размеры, как и сапоги, "ну, куда от них денешься" (Окуджава). А если брать интеллектуальные размеры. Превосходство женщины, оно очевидно. Но все-таки, каким образом можно выразить этот действительный размер головы человека.
…
Я поворачиваю голову, свою, налево.
Невозможно держать голову повернутой направо, все время. Вернее, невозможно все время смотреть направо. Еще одна женщина. Я готов поклясться, это совсем другая женщина. Да, длинный нос, но и только. Обычные губы, маленький рот. Обычная женская рука. И конечно, никаких темных тонов. Волосы черные, одежда черная, но темных тонов нет. Маленькие губы сжаты, плотно. Возможно, чтобы не создавать повод для встречной улыбки. Снова взгляд направо, можно утонуть в этой темноте, в этих темных тонах. Спасает улыбка. АГ, давайте, ограничимся теплом улыбки? Не получается, на что-то улыбка должна опираться. Вы шутите? Улыбка, опираться, это же не голова. Не рука! А вы попробуйте. Тогда ухо. Ухо, как продолжение улыбки, да вы чудак. Не я, тот художник, который продолжил улыбку ухом. Вернее, свет, исходящий от улыбки дополнил светом от уха. Оно большое, розовое. И резко выделяется из черных волос. Розовое ухо – на фоне черных волос. Чем не источник света, был бы включатель.

Еще раз, влево – вправо, налево – направо.
Перед одной дамой, напомню, стакан вина, не знаю, можно ли абсент считать вином. Перед другой дамой, раскрытая книга. По виду? Напоминает тетрадь, под ней другая, слева третья, что-то приходится записывать. Да еще постоянно, возможно, отсюда ее сосредоточенный вид. Не дается ей концентрация. А вот легкая улыбка, сама просится. Но разве нельзя подсказать, что улыбка есть своего рода концентрация? Напротив, отсутствие концентрации. И тогда, две дамы? смотрят в разные стороны, но как будто стоят друг против друга. Два состояния. На лице одной, попытка концентрации, чего именно, не столь важно. На лице другой, отсутствие концентрации, почти блаженство. А если предположить? Что эти две, столь непохожие дамы как-то связаны. Скажем, одна предшествует другой. Первая, что-то достигла, выполнила. А вторая, на этой волне достижения, блаженствует. Первая = ступенька, ко второй. А вот второй не нужно быть ничьей ступенькой. В таких случаях говорят, сама-достаточность. Как вы думаете, АГ? Дайте мне эту возможность, подумать, и я охотно ее воспользуюсь. Как вы думаете,
сколько нужно ступенек.
Это зависит! Я понял, теперь моя очередь думать. Зависит от того, как высоко хочет взойти некто. Но ведь это банальность. Так и бесформенность – та же банальность. Хотите стать богом? Научитесь отделять одну бесформенность от другой, скажем, свет – от тьмы.

2.
Два художника смотрят на одну женщину, смотрели, какой-то час.
Она позировала, они старательно рисовали. И нарисовали разных женщин. Как будто имели перед собой нечто общее, некий контекст. И вывели за пределы контекста отдельные привычки, черты, черточки. Вывели, начали развивать. Пока развивались, не привычки, их развивать не требуется. Пока развивались они сами, эти женщины отдалялись друг от друга. Уходили обе, куда? Одна вдаль, стала уменьшаться. Вторая, стала приближаться, становилась все крупнее.
Одна, та, что слева, возможно, углубилась в обычный бухучет.
Какой уж тут полет, скучная обязанность. Но если не совладать со скукой? Лучше не представлять. Все-таки, владелица кафе, говорят, популярное. Иногда приходиться платить налоги. Налог как условие, к чему? Чтобы самой стать условием. АГ вздыхает, знакомо, пока не начнешь ставить условия, все летят куда-то мимо. А вторая? Меня интересует именно второй случай,
Почему?
Первый, «набросал свой вариант за какой-то час» (Там же, с.97). Он состоялся в картине, если угодно, в результате, буквально за час, «пока мадам Жину позировала» обоим художникам. Второй не спешил, или не способен воплощаться так быстро? Эскиз, уголь, мел. Наконец, портрет. АГ оживился, теперь попробуйте передать контекст. Один, вырвал свою женщину, надо бы пристроить? Но спешил, оставил свою женщину наедине с собственными мыслями. А разве можно оставить наедине с чужими мыслями, АГ расщедрился на легкую усмешку. Как-нибудь я вам это покажу. А пока, второй художник, дал своей женщине привычный фон, ее же собственное кафе. Улыбается, за ее спиной милая кампания. Они пришли к ней, а куда им идти? Крошечный городок, до выхода братьев Люмьер еще семь лет. И вот они пришли в кафе, что они делают? Пьют кофе, АГ дергает плечом, не уверен. Еще курят, не могли делать это дома? И разговаривают, все время что-то говорят. Снова плечом, нельзя ли попроще, говорят о чем-то. Дома не наговорились, вообще, зачем они пришли. Мадам Жину улыбается, не здесь ли ее хитрость?

Две дамы, между ними кампания, так получилось, а как получилось?
Обе спиной к посетителям, хотя посетители подобраны только вторым художником. Первому они ни к чему. Ему даже поклонники не требуются, еще бы, такой заботливый брат. Две женщины – две стороны, допустим. Если на одной стороне трезвый расчет. На другой стороне такого расчета уже не может быть. АГ искренне возмущается, да почему? Если позировала одна и та же женщина, то работали два художника, это совершенно точно, ошибки нет. Они не могли повторять друг друга, это исключено, абсолютно. Как тяжело даются эти гости. Чуть иначе, хождения в гости. Я отворачиваюсь, нужно отвести взгляд. Отвожу, выходит, просто перевожу. С одной женщины – на другую. Две женщины, образ дилеммы, надо выходить. Как легко, оказывается, зазывать, заманивать нашего брата.

Одна маленькая женщина.
На самом деле, это большая женщина. Четыре клиента – она одна. Она равновелика им, это равные величины. Не странно ли, четверо равны одной. Это несложно, точка отсчета на обратной стороне, она одна – равна четверым посетителям. Возможно, на ее стороне удача. Ее хитрость – и есть хитрость удачи, день сложился удачно.
Да, может быть хитрость удачи. Но невозможна удача хитрости.
АГ разводит руками, ну друг, не ожидал такой наивности. И от кого, как будто не тебе я рассказывал о своих злоключениях. Но ведь вы превратили их в приключения, это я так пытаюсь парировать, понятно, не слишком удачно. АГ прощает, есть у него такая скверная привычка.

3.
Крошечный городок.
Через весь городок идет человек, иногда почти бредет, но не бредит, иногда почти бежит, но не блажит. А вот за ним бежит второй, зачем? Если ты неудачник, если сам себя счел неудачником. Желаешь  поделиться своей неудачей с товарищем по Южной студии. Пусть возьмет на себя часть твоей неудачи. Или напротив, взять у него кусочек его удачи. Это значит, оставить друга наедине с неудачей, АГ разозлился. Но какой смысл догонять! Ведь этот первый хочет уехать, просто уехать, как можно дальше. Один начинает идти навстречу своей мечте, не смешите, какая судьба. Другой, навстречу своей неудаче. Почему так? Это был их выбор, их собственный выбор. Но возможно ли это, идти навстречу своей неудаче.
Неудача – Мечта, разве это не одно и то же?
Понятно, когда неудачник предается мечте, это удел неудачника. Но если обычный человек решает поступить необычно? Не сделать ли мне неудачу! своей мечтой. Вот два художника "разделили" женщину, изобразили двух женщин. Одну, вполне конкретную женщину, наделили бесформенностью, сами. И из этой утратившей форму женщины создали двух разных женщин. На одной стороне, удачи как будто нет, но разве мечта не может выходить в рутинных одеждах. На другой стороне, тут без удачи явно не обошлось. Но кто знает наверняка, кто сидит напротив этой улыбающейся женщины, с другой, невидимой стороны столика.

А как можно увязнуть в неудаче?
Как в грязи, по колено. Каждый шаг – как всякий шаг, движение вперед. Почему же он отказался идти вперед. Иногда так приятно остановиться. Было бы приятное место, так приятно будет остановиться там. Но вот мадам Жину, она всегда готова дать вам шанс, остановитесь. Просто остановитесь, переведите дыхание. Ну, а потом можно будет идти дальше. Даже по колено в грязи. Или, с мечтой за плечами. Так ли уж важно, по какой причине, вы будете напоминать смертельно усталого марафонца.
Из двух зол, я бы предпочел тропинку, твердую.
В идеале? обойтись бы вообще без путешествий, короче, мне не уйти далеко, не дано.
Кто-нибудь столкнет меня, обязательно найдется желающий столкнуть. И даже столкнуться. Всегда проходиться выбирать. Есть человек близкий к удаче. Есть человек далекий от удачи. Значит ли, что этот второй близок к неудаче, нельзя ли пройти между ними, хотя бы попытаться. АГ крутит пальцем, у виска, я соглашаюсь, это тоже род мечты.
…
Тот, кто шел по улице городка, «сел в ночной поезд и уехал в Париж» (Там же, с.98).
Ушел в ночь, в неизвестность. Тот, кто остался, вернулся к себе, под крышу привычного куска масла. АГ автоматически поправляет, в тот маленький домик «цвета свежего масла», а куда ему возвращаться. Да, вернулся, идет к себе, он у себя.
И почему-то смотрит на свое ухо.
Он не подходит к зеркалу, такой пустяк! Без всякого зеркала он смотрит на свое ухо и видит это свое ухо. Смотрит вглубь себя самого. А видит свое левое ухо. Сейчас он потянется, угадайте, какой рукой. И тут же слышу, достаточно!.. это вмешивается АГ. Пора остановиться, пора предоставить великого художника самому себе. И я снова соглашаюсь, он волен быть самим собой, не делать же из него ступеньку.

На самом деле? Оба художника использовали белый цвет.
Зачем? Усилить темноту. Один выйти, другой войти в темноту. Однажды решиться, ибо невозможно, если верить известному герою, "умереть дважды", и войти. В темноту творчества. Или в темноту равенства. Или выйти. Из темноты бешенства. Или из темноты неизвестности.

Литература:
1. Харрис Джозеф. Странная дружба // Ридерз дайджест, 2002, № 12.