Встреча с писателем

Ныне я биологичка,
А в двухтысячном году
Я работала техничкой
В ботаническом саду,
Подмела весь сад до срока,
Вдруг я вижу – просто страх:
Пьяный дядька Одиноков
Всенародно спит в кустах.
      
Тихо подхожу поближе –
Как всегда нетрезвый вид.
Что нажрался? Я же вижу!
Он в ответ мне говорит:
-Ах, оставь свои упрёки,
Надоело слушать их,
Человек я одинокий,
Хоть и пили на троих,
      
Ты вглядись в меня, красотка,
Я писатель, я поэт,
Но, однако, кроме водки
У меня подруги нет,
Вермут – друг мой незабвенный,
А портвейн – как брат родной,
Пью я, если откровенно,
Ежедневно по одной.
       
Ну, заснул, а что такого?
Разморило…Виноват!
Я ж всосал без останова
За два двадцать суррогат,
Понимаешь, я же гений,
Уж такой характер наш:
В каждом русском поколеньи,
Что ни гений – то алкаш!
         
Ломоносов – то щекастый,
Знаменитый на весь мир,
Был он пьяница заправский,
Петербуржский дебошир,
Или вот Есенин тот же,
Как напьётся – так в скандал!
Сколько раз с подбитой рожей
Он в ментовке ночевал!

Мусоргский – тот вовсе спился,
Алкоголик – музыкант.
И Фадеев удавился,
Когда пропил свой талант
И Высоцкий пил жестоко,
Но и пел на зависть всем,
Гений был…А Одиноков,
Чем он хуже? Да ничем!
      
Гений и в похмельных муках
Он хозяин, а не раб:
Пишет, двигает науку
И рисует голых баб,
Слушай, если б мы не пили,
Не сосали б водки всласть,
Мы б такое б натворили –
Вся планета б взорвалась!
      
В общем, водка – друг поэта,
Вмажешь четверть – и лежишь,
Я не просыхал всё лето,
А теперь в карманах шиш,
Слушай, одолжи мне трёшку,
Или, хотя бы рубчик – два…
- Тут скривился Игорёшка
Да как принялся блевать!
      
Я ему: очнитесь, дядя
И мотайте в туалет,
В вытрезвитель Вас спровадят,
Не посмотрят, что поэт,
Штрафанут вас там изрядно
Да всю душу выбьют вон,
Чтобы было неповадно
Спьяну гадить на газон!
   
-Я, когда ещё не спился,
Гадил всюду всё равно,
То стихами я тошнился,
А теперь блюю вином,
Чушь вся писанина эта,
Что морочить зря народ?
Проще ползать в туалете
Да толкать два пальца в рот!
   
Всё ж поднялся он, рыгая,
И со всхлипом говорит:
-« Ты прости мне, дорогая,
Мой  трагично-скотский вид.»
И вконец в меня влюблённый
Он мне свой автограф дал!
Засвистали вдруг мильтоны,
И писатель убежал.
                1982г.