Ярмарка чувств

"Ярмарка чувств".

Каждая история должна с чего-то начинаться, и эта не исключение. Она - эта история - начнется с неба. Бескрайнего, бездонного неба, в котором так легко утонуть, потеряться. Уйти в забвение. И с солнца посередине неба. Яркого, неугасающего солнца, которое ослепляет своими лучами. Которое дарует возможность окунуться в небытие. И остаться там навечно. С дороги. Бесконечной, ровной дороги, которая приведет тебя к мечте. Которая подарит тебе незабываемые мгновения счастья, но ты никогда не будешь их ценить. Эта дорога приведет тебя на ярмарку чувств.

Девочка стоит в начале этой дороги. Маленькая девочка низкого роста, она очень хрупкая на вид, как фарфоровая кукла, да и кожа больно бледная, словно девочка при смерти. Особенно худые руки, запястья, а подушечки пальцев истерты, все в мозолях и ссадинах. У нее немного вытянутое лицо, узкие губы, искаженные в жалком подобие улыбки. Такой слабой-слабой, но такой искренней. И глаза. Светло-голубые, всегда наполовину прикрыты и смотрят куда-то очень далеко, за линию горизонта. За грань реальности. А волосы у девочки золотистые, как у ангела, волнистые, длиной до поясницы. Но ломкие, всегда распущены. Одета она в легкое рваное платье, оно все в грязи; а ноги босые.

Девочка устала очень. От жизни. Да, она слишком мало прожила, но этого было достаточно, чтобы многое понять. Понять, как жестока и цинична жизнь. Но это ладно. Это она переживет.

Немного потоптавшись на месте, она делает один шаг. Потом еще один, и еще. И десяток таких. Девочка идет, не останавливаясь. Идет вперед, потом начинает бежать. Так быстро, будто за ней кто-то гонится. Кто-то очень опасный. Кто-то, кто больше не даст ей покоя. Кто хочет ее убить. Она не обращает внимание на боль в ногах, которые уже все в крови. Это острые камни на дороге, их никто не убрал. Она не обращает внимания на разноцветные лавки, где продают всякую всячину, на клоунов, что хотят ее развлечь, развеселить. Она бежит вперед. Быстрее, чтобы успеть до закрытия. Ей так нужно кое-что купить. Если она не купит это кое-что, то сильно расстроиться. А может быть, даже будет плакать. Поэтому нужно бежать быстрее. Осталось совсем немного.

На ярмарке очень много народу. Так много, что даже протиснуться негде. Пытаешься кого-то толкнуть - на тебя накинутся сразу, мол, куда прешь, дрянь! А потому девочка спокойно ждет, пока толпа более или менее рассосется. Скоро закрытие, поэтому люди должны уже расходиться. Да, так и есть. Не спеша, медленно, но все же посетителей становится меньше; девочка очень рада этому. Вот народу уже совсем мало, и она вновь начинает бежать.

Девочка спотыкается, падает, разбивая коленки и руки в кровь. Музыка стихает, все замолкают и пристально смотрят на девочку. А ей и больно, и смешно. И закусив губу, девочка встает и отряхивает и без того грязное платье. Она дошла. Успела, не опоздала. Продавец смотрит на нее и улыбается. Так слащаво и фальшиво, что одолевает желание плюнуть ему в лицо, но девочка лишь улыбается в ответ. Мимолетно, но искренне. По-другому она и не умеет.

- Здравствуйте, - девочка быстренько подходит к лавке и кланяется продавцу.

- Добрый вечер, - его лицо вновь озаряет та тошнотворная улыбка. Но это нормально в этом мире. Здесь каждый так улыбается.

- Скажите, - медленно и неуверенно начинает девочка, - а у вас есть счастье?..

Только девочка закончила, воцарилась тишина. Гробовая тишина, которая накрывала с ног до головы, затягивая в бездну. В пустоту, которая будет сильнее всего: чувств, эмоций, мыслей… жизни. Всего на свете. Эта пустота поглотит все, оставляя за собой только руины и развалины. Жалкие осколки людской жизни. Она создаст идеальных существ, которые не будут ничего чувствовать. Они будут улыбаться. Всегда. И разговаривать на всевозможные темы, цитируя какого-нибудь философа и делая вид, что все понимают. Они будут совершенными, и все это сделает пустота.

Все посетители медленно развернулись лицом к девочке, которая терпеливо ждала ответа ошарашенного продавца. Он явно не знал, что ответить. Он явно испугался этой просьбы. Хотя нет, скорее, он испугался этой девочки, которая была столь мала, но уже так много понимала в жизни. Это было видно по глазам. Таким широким и выразительным. Пронзительным и хрустальным. Казалось, она видит их изнутри. Видит их прогнившие насквозь души, которые сейчас так стремительно падали вниз, в идеальное общество, как они думают.

- Прости? - более менее отойдя от шока, спросил продавец, вновь натягивая слащавую улыбку. Но сейчас она была слишком ненастоящей. Слишком фальшивой.

- У вас есть счастье? - уже уверенней спросила девочка. - Мне нужно немного счастья.

- Ох, милая, ты, видно, оговорилась, - выдавил из себя мужчина. - Быть может, ты хотела равнодушие? Или сарказма? Может, эгоизма? - продавец не знал, что еще предложить бедной девочке, ведь такой вещицы, как «счастье» у него и в помине не было. Причем уже очень давно. Несколько тысяч лет. А может, и миллионов. Одному Дьяволу это было известно, в Бога уже давно перестали верить. Но сейчас не об этом.

- Нет. Я сказала все правильно. Мне нужно счастье. - не унималась девочка.

- Но, дорогуша, «счастье» уже давно не выпускают. Конечно, может оно у меня и завалялось где, но…

- Если у Вас его нет, скажите сразу, тогда я не буду терять время и уйду. - спокойно продолжала девочка, совершенно не обращая внимания на осуждающие взгляды других.

Продавец молча повернулся спиной и в панике стал искать ту самую заветную коробочку с незамысловатым словом «Счастье». Он перерыл все, что только можно. Все свои пакеты, мусорное ведро. Он нашел множества коробочек с «Равнодушием», «Эгоизмом», «Сарказмом», «Жестокостью», «Апатией», «Ленью», «Тщеславием»… этот список можно продолжать вечно, но лучше будет закончить на этом. Отчаявшись найти нужную коробочку, продавец вернулся на рабочее место и лишь развел руками. Девочка в ответ только кивнула, развернулась и ушла. Ушла по бесконечной и ровной дороге, которая могла привести ее к мечте. По дороге, освещенной ярким неугасающим солнцем, которое находится посередине бескрайнего, бездонного неба, в коим так легко утонуть и уйти в забвение…





"Инвалиды общества".

Мы - сделанные по шаблону куклы. Мы - инвалиды общества. И ты это знаешь, и я знаю, и они знают. Но никто и никогда не скажут это вслух. Боятся. Боятся, что их осудят, не поймут. Пожалуй, для них это самое страшное, что может произойти, ведь они должны быть такими же, как и все. Они не должны отличатся чем-то друг от друга. Но у каждого из них должна была быть своя жизнь, однако все они, каждый из них выбрал одну и ту же судьбу. Абсолютно все могли бы стать знаменитыми певцами, актерами, физиками, биологами… но они позволили уложить себя на операционный стол, где врачи профессионально зашьют кровоточащие раны, сделанные близкими, тонкими нитями фальши. Проткнут кожу острой иглой, пропитанной ядом лести. Наложат идеальные швы, скрывающие всю боль; будет видна лишь слащавая улыбка на лице и потухающий блеск в глазах. Будет видна одна прекрасная внешность с пустотой внутри. Умело подправят ровную бледную кожу, дабы на ней не было ни одного изъяна. Они вплетут в волосы изящные ленты сарказма, а в уши вденут золотые серьги равнодушия. На лицо наденут великолепную маску тщеславия. И ногти подпилят, чтобы ты, как дикое загнанное в угол животное, был безоружен.

На операционном столе лежит молодая девушка. Нет, она не боится, не нервничает, у нее спокойное выражение лица: просто ждет. Ждет, когда начнется операция. Она с самого начала знала, что так и будет. Ей исполниться восемнадцать, она вырастет. Сейчас они быстро вошьют в сердце черную зависть и ненависть. Подправят ошибки, уберут все неточности. Подведут глаза черным карандашом апатии, накрасят губы ярким эгоизмом. Она будет выглядеть просто неотразимо: голубые глаза засветятся жестокостью, губы изогнутся в усмешке сарказма. Такая же кукла. Просто она выросла, вот и стала такой же. С каждым так будет, это здешний закон, который никто не хочет изменить или вовсе убрать. Странно, правда? Но так ведь намного проще. Проще, чем когда у тебя есть эмоции и чувства, свое собственное мнение. Если ты будешь отличаться, то тебя не примут, станешь изгоем.

И она это знает куда лучше, чем кто-либо другой. Знает, каково это, когда над тобой смеются, дарят презрительные взгляды и всегда мешают, забавы ради. Но с этого моменты все будет по-другому. Она выросла, изменилась. Стала сильной. Ее уже не радует бескрайнее, бездонное небо, в котором она могла утонуть, потеряться и уйти в забвение. Не радует яркое, неугасающее солнце посередине этого неба, которое даровало ей возможность окунуться в небытие. Не радует бесконечная, ровная дорога, которая могла привести ее к мечте. Все по-другому. По-иному. Не так, как прежде. Да и мир уже стал более серым, тусклым. И в конце концов, он станет черным. Таким же черным, как пустота.

Каждый день все будет одно и то же, словно одну единственную кассету каждый день ставят заново, и один из миллионов людей каждое утро начинает ее просматривать. Представляете? Нет, а она хорошо представляет, ведь ее дни были схожи, все - как один. Она изо дня в день искала одну маленькую вещицу с названием «Счастье», но не нашла. Не смогла, а теперь - сдалась. Поддалась воздействию окружающих и согласилась лечь на операционный стол, хоть в глубине души еще хранит надежду найти это Счастье. Она вновь будет ходить кругами по аллеям, зовущимися Воспоминания, будет хранить святую Память о светлых днях, проведенных с теми, кого любила. Тихими вечерами она будет сидеть на диване, думая о завтрашнем дне и мечтая завтра найти счастье, хотя прекрасно знает, что этого не будет.

Она стала такой же сволочью, как и все. Но лишь снаружи, внутри она все та же маленькая девчонка, мечтающая найти свою мечту. В душе она осталась тем же ангелом, что и была несколько лет назад, однако окружающим об этом знать не обязательно. Им не нужно знать, что темными ночами она будет выходить из дома и идти на ярмарку чувств, ища там крохотную коробочку с незамысловатым словом «Счастье».

И когда-нибудь она найдет.

Наверное.





"Апокалипсис наших душ".

Это был ее двадцать первый день рождения. Именно в этот роковой день король решил издать новый и самый тупой закон за последние лет пятьдесят. Он издал закон о запрете любви, допустима была одна страсть. И этот мир - мир без любви.

Люди разучились любить.

Люди научились зарабатывать деньги, покупать красивые и ненужные вещи, убивать время, вести блоги, скачивать фильмы, пожимать друг другу руки, лицемерить, питаться фастфудом, ярко одеваться и ходить без головных уборов.

Она стоит в начале дороги. Той самой дороги, которая могла когда-то исполнить ее мечту. Той самой дороги, которая могла ей помочь найти Счастье. Той самой дороги, которая была освещена неугасающим солнцем, находившимся посередине бездонного неба. На этой дороге уже нет тех самых милейших клоунов, что хотят ее развлечь. Нет лицемерно улыбающихся продавцов. Нет ничего, кроме серых людей, уставших от жизни. Они уже погибли, их души мертвы. Как это называется? Ходячие мертвецы.

Она накидывает на плечи темно-серый плащ, дабы скрыть свое по-летнему яркое платье, чтобы на нее не обращали внимания. Девушка неуверенно делает один шаг вперед, с подозрением осматривая каждого, кто здесь находится. Но, к счастью, эти люди не замечают ее, она же такая же. Сейчас такая же.

Люди научились пить, заниматься сексом друг с другом, говорить ни о чем, изображать истории из идиотских фильмов, делать аборты, не выполнять обещаний, забывать, искренне лгать, заводить котов или собак, менять номера телефонов, быть успешными и быть неудачниками.

Девушка, накинув капюшон на голову, быстро побежала вперед по дороге, даже не обращая внимания на странно-косящиеся вслед взгляды. Бежать нужно было совсем-совсем недолго: достигнув цели, она встала напротив нужной лавочки. Перед ней стояло еще несколько человек.

Первой стояла толстая дама в длинном темно-зеленом платье. На плечах была накинута черная меховая шаль, а в руках эта дама держала крохотную кожаную черную сумочку. Рядом с ней стояла маленькая собачонка, порода, кажется, той-терьер, и противно тявкала. Эта женщина была довольно богата, напыщенна и надменна. Смотрела на всех свысока, не ставила ни во что чувства других, добивалась всего, чего только ее душа хотела. Она вдова, у нее нет детей. Есть только ее собственный бизнес и ее маленькая тявкающая шавка.

Вторым стоял какой-то тощий маленький мужчина. Облезлые волосы, впалые щеки, потрескавшиеся губы и тупые угасшие глаза говорили о бедности. Да и одет он был в какие-то лохмотья. У него есть жена, которую он ненавидит, сын, который ничего не хочет делать, кроме как «тусить» с друзьями и зависть, что пожирает его изнутри. Зависть ко всему и всем. Он проклинал весь мир, даже не понимая, что он ненавидит не всех вокруг, а себя самого за свое бессилие.

Третьим стоял паренек в классическом костюме, довольно высокий, с уложенными волосами. Он сын какого-то богатого бизнесмена, у него есть все, что только можно пожелать: огромный дом, родители, друзья, девушка, отличные оценки в школе. У него есть деньги. Деньги - все. Для него все. Без денег он ничто.

Все эти люди абсолютно разные, но у каждого из них есть одна общая черта: с левой стороны, на груди, где, по идее, должно быть сердце, у них пусто. Черная дыра, пустая. И с каждым днем она становиться все больше и больше.

Но самое смешное, что проблема совсем не в этом.

Главная проблема в том, что люди разучились любить.

Это и есть апокалипсис наших душ.