Solum aeterna somnium mundi

"У нас не осталось ничего, кроме"

Ты свой мир не сможешь позабыть.
Мне веков проклятья не разбить.
Для чего делить проклятие нам
На двоих?
(Йовин - Полночная встреча)



У нас не осталось ничего, кроме самих себя, ты же понимаешь это. Они отобрали у нас все: дом, семью, друзей. Но это не самое страшное. Страшнее то, что они отобрали у нас даже воспоминания, а ведь память - это все, что тогда у нас оставалось. Воспоминаниями мы жили, но в конечном итоге и их не осталось. А вместе с памятью забрали и чувства.
Они хотели сделать из нас своих рабов, но у них не получилось. Они хотели сделать из нас машин для убийств, и это не вышло. А знаешь, Сталь, я боялся, что они сломают тебя. Но не зря же тебя прозвали "Сталь". Им не удалось. Они пытались сделать из нас идеальных людей, но и это окончилось провалом. Они хотели убить нас, но мы убежали. Им нас не сломить никогда.
Сейчас мы идем по дороге, ведущей в никуда. Мы просто идем, бесцельно. Мы хотим вернуть потерянное, да, Сталь? Но оба понимаем: этого никогда не будет. Вот уже на протяжении многих лет мы странствуем по миру и что-то ищем, что-то давно утерянное. Может, это как раз наши чувства, Сталь?..
"Нет, - холодно отвечаешь, - это наши сердца, Лис." Конечно, как я мог забыть. Сердца - вот, что мы ищем. Наши давно позабытые песни, что когда-то мы пели вместе. Я знаю - конец будет грустным, и уйдём мы не вместе. Я молча сжимаю в ладонях твои оледеневшие дрожащие пальцы. Твой взгляд станет снова холодным. Послушно наденешь усмешку, и все будет точь-в-точь, как и прежде - ты, будто бы снова забыв о финале, привычно прикажешь: "Разрушить! Всю Вселенную, разом! К чертям!" Я выслушаю все эти давно заученные фразы. Коснешься рукой моей шеи, измученно-нежно поцелуешь. И шептать будем друг другу упрямо, что главное, мы - живые. Не чьи-то игрушки. Но кто ещё помнит об этом? Я знаю - конец будет грустным, но честно люблю, по сюжету. Так дико, немыслимо и жутко. Пытаюсь смириться...
А ведь у нас не осталось ничего, кроме самих себя, ты же понимаешь это, Лис...





"Поле павших цветов"

А с небес всё так же прозрачный свет,
И сплетенье трав вдоль обрыва в рост,
И дорога вдаль, и забвенья нет -
Здесь потерян мой безымянный след,
Сквозь печать столетий - незримый мост...
(Йовин и Тэм - Печаль о прошлом)


Мы лежали на поле павших цветов в том прекрасном настоящем, когда постоянно вспоминали красивое прошлое, в котором строили планы на великое будущее, коего никогда не будет. Мы лежали на поле павших цветов, помнишь, Сталь? На поле, где было столько чудесных васильков, лютиков, тюльпанов и ромашек. Только там не было ирисов. Твоих любимых ирисов.
Однако все обернулось несколько не так, как мы предполагали. Не так, как хотели. Мечтали. Мы мечтали… а что сейчас? Мы даже боимся подумать как-то не так, чтобы вновь не попасть к ним в руки. Нет, в лапы. Чтобы вновь не оказаться там, под землей в стальных оковах.
Тогда мы сбежали, но получится ли во второй раз? После побега мы прибежали сюда, на поле, ведь здесь они нас не достанут. Эти цветы пали, как и мы.
Сталь, я уже не знаю, какому Богу вознести молитвы, чтобы меня услышали. Чтобы дали чуть-чуть отдыха. Я хочу в темноте растворится…
Подари мне, пожалуйста, ночь, Сталь… хоть на миг, чтоб обрел я спасение.
Знаешь, Сталь, а мне ведь действительно больно. Каждый день я снова свои глаза поднимаю к небу, неизвестно чего ожидая. Спасения все равно не будет, я знаю; мы слишком грешны для этого. Но хоть немного отдыха: стать дождем и на капли разлиться.
Я хочу вернуть все назад. В те вечера никогда не было так грустно и пусто. Я успел отругать и место, и время. И постоянно на кого-то отчаянно злюсь, Сталь.
«Мы лежали на поле павших цветов в том прекрасном настоящем, когда постоянно вспоминали красивое прошлое, в котором строили планы на великое будущее, коего никогда не будет. Мы лежали на поле павших цветов, я помню, Лис…»





"На рассвете"

Спи, до рассвета осталось немного времени
Кто-то сказал о войне? Это ложь, мой ласковый,
Грустные сказки детей из людского племени
Спи, мой совенок, пусть сны обернутся красками.
(Саша Бест - Спи, до рассвета)


Я лежал у тебя на коленях, а ты гладила меня по волосам. Я обнимал тебя за талию, а ты тихо пела мне на ухо. Я не помню той песни, слов, мотива; только твой голос. Такой тихий, завораживающий, пленящий и мелодичный. Я полюбил его, но это был первый и последний раз, когда ты пела. Но я запомнил те минуты навсегда, Сталь…
Эта была последняя ночь, ты помнишь? На рассвете они ворвались к нам в дом, поймали и увезли куда-то очень далеко. Было страшно. Но ты не показывала своего страха, лишь до хруста костей сжимая мою ладонь. В ту ночь мы последний раз услышали наши имена. В ту ночь исчезли те беспечные дети, и появились мы: Сталь и Лис. Нет, изначально нас было четверо: еще Вереск и Туман, ты помнишь их?.. да, ты их помнишь. Ты любила его, Вереска, а я всегда ревновал тебя к нему. Да и к Туману тоже. Я злился, расстраивался, но продолжал любить тебя.
Но я никогда не забуду, как ты плакала, когда узнала об их смерти. О смерти Вереска и Тумана.
Мы сбежали из тюрьмы: ты вышла первая, я - следом. Ты обернулась и, улыбаясь, спросила, где же Вереск и Туман, а я, взяв за руку и отведя подальше от этого пугающего здания, чтобы нас не заметили враги, думал, что ответить. Ты же не простишь мне их смерть. Ты не понимала, что случилось, и все продолжала улыбаться, но это был последний раз, когда на твоих губах возникла эта искренняя улыбка.
Я сказал. Не знаю как, но сказал тебе, что Вереска и Тумана больше нет. Они погибли от их лап, как и многие другие. Ты еще никогда так не плакала. Так безудержно, навзрыд. Искусала все губы в кровь, исцарапала свои руки, разбила и порвала все, что только можно было. А я был не против, понимая, что нужно выплеснуть эмоции. Просто стоял рядом. У меня не было ни слез, ни огорчения, только съедающая душу пустота. Единственное, что я хотел - успокоить тебя, но не знал как. Около двух часов у тебя была истерика, потом ты уже тихо беззвучно плакала. И три дня ты не ела, только иногда пила воду.
А спустя еще пару дней я подошел и сказал тебя, что лучше бы убили меня, а из-за этого ты опять расплакалась и кинулась мне на шею. Дурак я, Сталь. Я не совсем понял, что ты хотела этим сказать, но с тех пор мы всегда были вместе.
«Ты лежал у меня на коленях, а я гладила тебя по волосам. Ты обнимал меня за талию, а я тихо пела тебе на ухо. Я не помню той песни, слов, мотива; только твой взгляд. Такой спокойный, блестящий и заколдованный.»





"Не оборачивайся"

Оставь меня здесь.
Оставь мою землю вертеться,
Пусть в лесу сломанных копий
Пребудет одно копье,
Но только одно -
Я выну его из сердца.
(Йовин - Оставь меня здесь)


Я не приняла их правила игры, как и ты, Лис. Я пошла против правил, несмотря на то, что они убили и Вереска, и Тумана. Не хотела, но все равно пошла. Боялась. Было страшно, но ты был рядом, а потому я согласилась. Мы убили пару тройку охранников, потом освободили некоторых заключенных. Это получилось так спонтанно.
А потом мы бежали. Я помню только коридор. Длинный темный коридор, крик позади, жгучую боль во всем теле и запах крови.
Бежать и не останавливаться. Но главное здесь - не оборачиваться. Обернешься - и снова станешь слабой, беспомощной. Все будет точь-в-точь, как и прежде. Ты это знаешь, Лис. И я знаю. Все знают, но никто не хочет признавать. «Не оборачивайся, Сталь! - кричишь мне, когда я уже падаю на пол. - Главное - не оборачивайся!» И я не буду, но очень хочу. Не буду оборачиваться, постараюсь не упасть…

…беги, Сталь…

Твой голос. Такой отдаленный, тихий, но ты кричишь, я знаю. Ты боишься, я угадала?

…Сталь, уходи отсюда…

А я стою и не могу пошевелиться. Мне страшно, Лис. Что они делают, Лис? Лис? Почему они бьют тебя?..

…я в тебя верю, Сталь…

А я нет. Я не верю в себя. Больше не верю. Лис, помоги мне. Я слабее, чем кажусь. Намного… Я не смогу. Слышишь, не смогу…

..Ст…ста…ль…

И завершающий удар по голове: ты потерял сознание. Значит, и я сейчас потеряю. Сейчас вырубят.

Я не знаю, сколько пролежала здесь. Здесь, в холодном темном коридоре. Где мы, Лис? Нас не утащили отсюда, да? И… где ты, Лис? Отзовись…

…я здесь…

Твой хриплый голос раздается в тишине… во мраке.

…только не оборачивайся…

Шепчешь мне. Прости, но я больше так не могу. Оборачиваюсь. А там только длинный темный коридор, крик, жгучая боль и запах крови.
«Я не принял их правила игры, как и ты, Сталь. И мы за это поплатились. Помни, Сталь, главное - не оборачивайся.»





"Плачь, станет легче"

Кто даст ответ, если боги молчат,
Жизнь перечёркнута гардой меча,
Доброй дороги тем, кто ушёл в туман,
Белая роза ранит ладонь,
Наш путь лежит через яркий огонь,
В священном огне сгорает людская чума...
(Йовин и Тэм - Плачь, флейта)


Поплачь, Сталь, станет легче, поверь. Вспомни тех, кто уже никогда не вернется. Верь, что их дорога будет светла и легка, и Жизнь пусть позволит им через тысячу лет проснуться. Вновь, в очередной раз, который не запомнится. Опять очутиться в этой тюрьме, которая в итоге убьет их. Ведь так, Сталь?
Высшая цель, а может, чья-то игра - кому какая разница, если все равно исход один - Смерть? Другого не будет. Никогда. У нас нет выбора, зато есть альтернатива. Однако... так или иначе, все приведет к Смерти. Она стоит вместе с нами в день нашего рождения. Она сидела вместе с нами тогда, у костра, когда мы едва ли спасли свои жизни. Та ночь оборвала отчаяния крик. Их крики. Вереска и Тумана. В их мертвых зрачках отразилась кровавая луна, а звезды и небо плакали тогда кровью.
Плачь, не сдерживай слезы, Сталь. Они остались жить в той самой страшной битве. Но ведь... сила любви сильнее, чем страх смерти, а верный меч, он надежней всяких ненужных молитв.
Они уже никогда не очнутся от вечного сна, а наша ненависть к ним... она застынет в наших душах, сердцах нетающим льдом.
Знаешь, Сталь, мы живы. А почему? Имеем ли мы на это право? Наша жизнь оплачена кровью. Их кровью, Вереска и Тумана. И это несправедливо, но разве хоть кто-то посмеет сказать о несправедливости в нашем положении?
Милая Сталь, мы уже никогда не сможем вернутся в наш любимый, но давно разрушенный дом, который пеестал быть нам домом.
Плачь, Лис.
О тех, кто примет из мёртвых рук наше знамя.
О детях войны, в чьих глазах застыли века.
О тех, кто в людские сказанья шагнет вслед за нами.