Воспоминания Олигофрена. Капля Крови

Наконец я могу выстроить для себя более или менее целостную картину всего этого эписодия с моим зарождением и рождением.
Первое: почему мама и бабушка - да и Рона - не рассказали мне всего при  первой же возможности?
Буду предельно честен перед самим собой: они панически боялись моего глупого языка.
Бабушка неоднократно цитировала мне это бессмертное: "язык мой - враг мой".
Они меня любили и потому серьезно опасались, что рано или поздно меня постигнет участь не в меру расписавшегося деда. Человек и писал много, и говорил немало. А потом его взяли и... и его больше не стало. А где, как и почему - непонятно. И от этого особенно страшно.
Обет молчания вокруг меня соблюдался свято.
В итоге мама перестаралась, как, впрочем, и Рона, и бабушка.
В сухом остатке историю про тигрицу, напавшую на Рону в вагоне, я узнал в самом конце века, когда мне уже было под пятьдесят. О том, что мой отец родился в Шуе я узнал накануне собственного 50-летия, и причем не от мамы, а вычислил. И только услышав мой разговор с родственницей в Шуе по телефону мама "вспомнила". Так и не рассказала мне ни разу той истории, что отец рассказывал ей много раз!!! Скрыла и Севастополь и мою сестру по отцу в этом городе. В общем - реальную историю мне не рассказывали потому, что боялись моего языка и недержания речи!!!
Но постепенно, от случая к случаю, от моментальной зарисовки к моментальной зарисовке я знакомился с фактами и событиями, эпизодами и эпизодиками, которые позволяли различать как бы контуры как бы реальностей как бы всей моей жизни тогда, когда я еще не имел возможности самостоятельно определять себя и своё время.
Почему мама оказалась в зоне под чужим именем?
Как она вообще там оказалась?
Почему я родился в зоне за десять тысяч километров от родного города мамы?
Кто мой отец?
Как они встретились там, где мужчина и женщина вообще встречаться не могут?
И настал миг, когда я открыл первое издание "Счастливых камней" деда, увидевшее свет в 1937-ом году (с ума сойти только от одного года издания!!!) и обнаружил на странице перед рассказом "Капля крови" мамину расписку. Расписку сделанную кровью!!!
Мама проколола себе палец и написала кровью буквально следующее:
Лариса Ратушная
4.VII.45г.
Расписалась кровью для моего отца.
П.Ратушный
Л.П.Ратушная"
И тогда картинка выложилась полностью!
Она пошла в зону сознательно!
Она пошла в зону искать своего папу.
И потому пошла под чужим именем, что иначе не дали бы им там встретиться.
О том, что папа погиб задолго до этой расписки она узнает через десять лет. Уже вернувшись с Колымы.
А потом многие годы будет оберегать меня от правды, чтобы я со своим дурным характером не мог сболтнуть чего не надо где не нужно!
И потому я не знал, что родился рядом с Бутугычагом!
И оттого я не знал, чем прославился Кыштым!
И много еще чего от меня скрывали заботливые родные мне люди!
И Рона скрывала, и Миша!
Но больше всех именно мама!!!
Она пошла искать в зонах папу. И - вот парадокс! - нашла!!!
Только не своего, а моего!
И вновь загадка - отчего у меня в графе "отец" прочерк?
папа никогда от меня не отказывался!
Писал мне письма на Колыме. Писал письма моей бабушке. Потом приехал и они соорудили с мамой моего брата Серёжу!
Но в графе "отец" у меня - прочерк. Только отчество указано - Алексеевич!
И я успел спросить её прямо: Кто мой отец?
И она успела ответить глядя мне прямо в глаза: Алексей Яковлевич!
А всё остальное я узнавал по крупицам десятки лет.
И только теперь могу сказать: понял и узнал почти всё.
Всё, что следовало бы знать с самого начала.
Действительно! Только заканчивая книгу мы понимаем, как её следовало начинать!
Эта мысль высказана кем-то задолго до меня. Но как точно!